К ВОПРОСУ ОБ ОДНОСТОРОННЕЙ И ДВУСТОРОННЕЙ СУБЪЕКТИВНОЙ СВЯЗИ В СОУЧАСТИИ

Костенко Евгений Викторович

аспирант первого года обучения, ГОУ ВПО Ульяновский государственный университет, г. Ульяновск

E-mail: Avril-47@mail.ru

В теории уголовного права вина понимается как психологическое отношение лица к совершенному им общественно опасному и уголовно противоправному деянию, его общественно опасным последствиям и другим юридически значимым обстоятельствам совершения преступления [5, с. 190]. В данном случае говорится о психологической теории вины, которая давно уже доминирует в теории отечественного уголовного права.

А. П. Козлов определяет вину относительно функций соучастников как осознание общественно опасного характера собственных действий, поведения других участников и объединительной деятельности обоих или нескольких лиц, предвидения наступления общего общественно опасного преступного результата и желания либо сознательного допущения его наступления или легкомысленного расчета на его предотвращение, а также неосознание, непредвидение, когда лицо должно было и могло его предвидеть [2, с. 69]. В случае, если преступление совершает одно лицо, то в настоящее время не существует особых теоретических или практических проблем относительно этого вопроса. В случае, когда преступление совершается в соучастии, то возникают некоторые теоретические проблемы.

В теории уголовного права субъективная связь между соучастниками и дискуссии по поводу возможности совершения преступления при односторонней связи или только при двусторонней ведется давно. Сложилось три подхода к данной проблеме. Согласно первой точке зрения признается возможность соучастия при односторонней связи. Н. С. Таганцев обосновывал возможность одностороннего соглашения на совершение преступления. В данном случае, законодательство, которое закрепляло в своем тексте формулу «действовавшее заведомо сообща или согласившееся на учинение», подкрепляло мнение ученого. Поэтому, как указывает Н. С. Таганцев, лицо может быть признано соучастником и при одностороннем соглашении [7, с. 106].

Подобная точка зрения в настоящее время используется в законодательстве США, где в уголовном праве произошел отказ от основного требования в области института соучастия. Соучастником преступления может быть признано лицо, которое оказывает помощь исполнителю не только намеренно, но и по неосторожности [3, с. 224]. Для установления данного факта необходимо доказать, что соучастник действует с целью содействия в осуществлении поведения, которое и составляет преступное посягательство.

Согласно второму подходу односторонняя связь не может образовывать соучастие. Авторами данного подхода справедливо отмечено, что соучастие при односторонней связи не соответствует закону, который требует умышленного совместного участия всех участников. Л. С. Белогриц-Котляровский, считал, что «из требования единения воли и соглашения между участниками само собою вытекает умышленность соучастия: соглашение предполагает сознание субъектом в общих ли чертах или в частностях предмета согласия, то есть той преступной деятельности, которая предпринимается» [7, с. 106].

Данная точка зрения отвергает возможность неосторожного соучастия в умышленном преступлении. Л. С. Белогриц-Котляровский конкретизирует данное положение тем, что неосторожное содействие умышленному преступлению исключает солидарную ответственность, которая понимается как ответственность за то, что лицо совершило непосредственно или через других лиц, с которыми согласилось действовать, «вложив свою волю в общую волю, оно тем самым предположенный преступный результат поставило в причинное отношение к своему я» [1, с. 205]. Неосторожное содействие умышленному преступлению нарушает объективное условие соучастия — общую причинную связь. В качестве примера Л. С. Белогриц-Котляровский указывает случай, когда «А. неблагоразумно оставляет заряженный пистолет там, где играют дети, а В. берет револьвер и умышленно убивает одного из детей» [1, с. 208].

Попыткой синтеза первых двух подходов явилось закрепление в теории уголовного права положение, согласно которому соучастие образуется при наличии двусторонней связи хотя бы одного из участников с исполнителем преступления. Подстрекатель и пособник, а равно и организатор должны быть осведомлены о преступном характере действий исполнителя, а так же сознавать общественную опасность своих действий, которые устраняют препятствия к совершению преступления или облегчают его совершение [6, с. 198].

В случаях с подобными односторонними связями необходимо привести пример, который приводят многие ученые отечественного уголовного права [2, с. 71]. А., зная о готовности Б. убить свою жену, если найдет оружие, подбрасывает ему тайно пистолет и убийство совершается. В данном случае Б. будет считаться индивидуальным исполнителем. В то же время вопрос о квалификации действий А. остается открытым. Анализируя данный пример, необходимо определить субъективные признаки соучастия, которые характеризуются по отечественному законодательству умышленной формой вины. Умышленная форма вины в свою очередь характеризуется интеллектуальным и волевым моментом.

Рассматривая действия Б. под призмой интеллектуального момента можно заметить, что Б. осознает общественную опасность своих действий и предвидит возможность или неизбежность наступления последствий в виде смерти другого лица. В свою очередь А., который подбросил пистолет, так же совершает свои действия с осознанием общественной опасности своих действий и предвидением результата. Возникает вопрос о том, может ли возникнуть в данном случае соучастие, если в отношении А. имеются все объективные и субъективные признаки соучастия, а в отношении Б. — ни одного, потому что он в свою очередь не осведомлен о действиях других лиц.

Возникает вопрос о том, необходимо ли, чтобы исполнитель преступления знал личности или суть действий, которые указывали на преступную цель остальных лиц, либо же для того, чтобы могло возникнуть соучастие потребуется только понимание того, что в совершении преступления кто-то способствует исполнителю. Либо лицо, исходя из обстоятельств дела, могло и должно было осознать, что преступление совершается совместно. Ответ на данный вопрос сводится к тому, что исполнитель преступления осознает совместность совершения преступления, даже не зная личности, в данном случае, пособника, исходя из конкретных обстоятельств дела.

Содержание интеллектуального момента прямого умысла при соучастии шире, чем при совершении преступления одним лицом. Содержание интеллектуального момента в данном случае, кроме всего прочего, включает в себя осознание совместности преступного посягательства и предвидение общего преступного результата. При этом лицо осознает, что действует не в одиночку, а сообща с другими лицами [4, с. 253]. Данная трактовка субъективной стороны соучастия не отменяет предвидения общего результата в случаях, когда соучастники не знают о существовании друг друга, а только могут осознавать общность результата через осознание цели действий друг друга.

Для того, чтобы выявить подобные случаи, необходимо обозначить критерии или условия, при которых соучастие с «мнимой» односторонней связью может существовать. Необходимо, чтобы было соответствие интеллектуального момента при совершении преступления с умышленной формой вины исполнителя и пособника, личность которого исполнителю не известна. Это необходимо для существования субъективного признака соучастия. При этом, как признано в ряде государств мира, необходимо, чтобы существовала единая цель преступления у исполнителя и у соучастника, которая знаменует собой преступный результат, который в свою очередь может быть как конечным, так и промежуточным. Преступные действия, которые заключаются только в том, чтобы оказать по неосторожности содействие для совершения умышленного преступления, совершенно справедливо могут образовывать самостоятельный состав неосторожного преступления.

Как известно из определения пособника, действия подобного участника состоят в содействии совершения преступления либо устранением препятствий к совершению преступления. Анализируя уголовно-правовую доктрину, можно отметить, что содействие функционально должно быть явным, иначе говоря, у исполнителя существует объективная необходимость в действиях пособника, хотя деятельность последнего является второстепенной, зависимой и подчиненной [5, c. 264].

Например, у Б. существует потребность в орудии преступления, которую он не может удовлетворить своими силами, поэтому, если у него оказывается данное орудие преступления, и что есть одно из главных условий совершения преступления по отношению к исполнителю, то у Б. не может не возникнуть осознание того, что данное преступление совершается совместно. Поэтому в случае, когда содействие, либо устранение препятствий к преступлению, является необходимым условием для совершения преступления исполнителем, то данного рода случаи можно обозначить вторым критерием данного уголовно-правового феномена.

В связи с признанием двусторонней субъективной связи, а вместе с этим и соучастия, в случаях, когда личность пособника и само его существование не известно исполнителю, остается нерешенным вопрос о уголовно правовой оценке ложной осведомленности исполнителя по поводу совместного совершения преступления и квалификации действий пособника, чья деятельность для исполнителя осталась невостребованной. В обоих случаях соучастие не возникнет. В первом случае возникает юридическая ошибка, которая не влияет на квалификацию. Во втором случае, если, Б. убивает свою жену не подброшенным пистолетом, а другим орудием, вопрос решается в обычном порядке - лицо, которое подбросило пистолет, не может являться пособником, так как отсутствует причинная связь между неиспользованными услугами и наступившим преступлением [5, c. 264].

Существующие споры по поводу возможности соучастия с односторонними или только двусторонними субъективными связями не преодолены до сих пор. По всей видимости, это связано с тем, что признание возможности соучастия при односторонней субъективной связи, а вместе с ним и признание неосторожного пособничества, открывает новые возможности для применения уголовно-правовой репрессии, которая может считаться справедливой или не справедливой исходя из условий правовой реальности различных государств.

Список литературы:

1. Белогриц-Котляровский Л. С. Учебник русского уголовного права. Общая и особенная части. — СПб.: Южно-Русское книгоиздательство Ф. А. Югансона, 1903. — 626 с.
2. Козлов А. П. Соучастие: традиции и реальность. — СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2001. — 362 с.
3. Козочкин И. Д. Уголовное право США: успехи и проблемы реформирования. — СПб.: Издательство Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2007. — 478 с.
4. Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: Учебник. — Изд. второе, перераб. и доп./ под ред. д-ра юр. наук, проф. Л. В. Иногамовой-Хегай, д-ра юр. наук, проф. А. И. Рарога, д-ра юр. наук, проф. А. И. Чучаева. — М.: Юридическя фирма «Контракт»: ИНФРА-М, 2008. — 738 с.
5. Уголовное право России. Общая часть: Учебник / под. ред. В. Н. Кудрявцева, В. В. Лунеева, А. В. Наумова. — 2-е изд., перераб. и доп. — М.: Юристъ, 2006. — 540 с.
6. Михлин А. С. Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: Учебник. Практикум/ под. ред. А. С. Михлина. — М.: Юристъ, 2004. — 400 с.
7. Таганцев Н. С. Уголовное уложение. — СПб.: Издание Н. С. Таганцева, 1904. — 1125 с.