КОНЦЕПЦИЯ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ СОБСТВЕННОСТИ

Щербачева Любовь Владимировна

канд. юрид. наук, доцент кафедры Гражданского права и процесса, Московский Университет МВД России, г. Москва

E-mail: dok2081@rambler.ru

Концепции интеллектуальной собственности, которые мы относим к абстрактно-постулативным, отличаются тем, что в их основе лежат абстрактные положения (мысли), принятые в качестве постулатов, при этом такие исходные положения, видимо, кажутся авторам настолько очевидными, что они не приводят объективных доказательств в пользу их истинности.

Следует заметить, что по отношению к абстрактно-постулативному подходу (могут существовать множество альтернативных вариантов, например, формально-лингвистический, в котором значения понятий сложных словообразований постулируются на основе формального соединения лингвистических значений отдельных слов (этот вариант, применительно к интеллектуальной собственности, будет рассмотрен в следующем параграфе).

Существует и научный подход, в котором, в частности, например, в целях публичного и академического образования, тоже используются постулаты, но не абстрактные, а лишь такие, которые соответствуют системе научного знания, т.е. которые предполагают принципиальную возможность проверки наличия в объективной реальности тех объектов, которым соответствуют данные положения, с учетом заранее заданного диапазона точности измерений этого соответствия.

Абстрактно-постулативные концепции понимания интел­лектуальной собственности появились в России в начале последнего десятилетия XX века. В журнале «Общественные науки и современность» были опубликованы три статьи, составляющие единый тематический блок, в которых предложены решения проблем, касающихся интеллектуальной собственности в связи с переходом России к рыночной экономике [6, с. 45]. Примечательно, что в сентябре того же года был принят пакет законов Российской Федерации об интеллектуальной собственности. Сопоставляя эти факты, а так же и то, что в период между двумя этими событиями подобных публикаций на данную тему не наблюдалось, можно предположить, что указанные работы служили своеобразным общим теоретическим базисом (или, по крайней мере, преобладающим теоретическим фоном), на котором был создан названный пакет законов.

Таким образом, с позиции философского исследования интеллектуальной собственности правовые законы, которые приняты официальными органами власти и которые реально действуют в обществе, представляют собой одну из наиболее распространенных форм выражения общественного сознания, содержащего в себе признаки общественного договора между властью и населением страны [1, с. 332].

В формально-лингвистических концепциях понимание интеллектуальной собственности формируется исходя из значений отдельных слов, образующих термин «интеллектуальная собственность», при этом роль философии сводится к ее использованию в качестве источника (генератора) и метода (технологии) получения некоего глубинного смысла понятий «интеллектуальная» и «собственность», в отличие от так называемого «обыденного» (общепринятого) понимания значений данных терминов.

Более того, по мере исторического развития общества существует явно выраженная тенденция к увеличению количества толкований и значений. Объективной причиной этого процесса является расширение и углубление области научного и практического освоения окружающего мира.

Наряду с этим, в специальных областях науки и практики наблюдается тенденция к созданию однозначных терминов. В естественнонаучных энциклопедических словарях каждому термину, как правило, соответствует одно значение.

Принимая во внимание данные факты, представляется, что цель «наполнять новым содержанием уже имеющиеся и работающие понятия» в большей мере соответствует не сфере естественных и гуманитарных наук, в которых феномен интеллектуальной собственности имеет наиболее широкое распространение и практическое применение, а сфере лингвистического толкования абстрактных значений известных терминов, при этом действительно могут возникать проблемы, связанные с использованием относительно нового термина «интеллектуальная собственность».

Генеральный директор Российского агентства по патентам и товарным знакам А. Д. Корчагин счел необходимым дать разъяснения по вопросу, поставленному в самой простейшей форме: «Интеллектуальная собственность — что это такое?» Сам этот факт — существование данного вопроса, необходимость его разъяснения с позиции руководителя одного из государственных ведомств — может служить косвенным свидетельством о наличии серьезных проблем, сокрытых под кажущейся простотой вопроса. Корчагин А. Д. дает ответ на поставленный им вопрос, что: «В отличие от собственности (категории вещного права) регулирующей отношения по поводу конкретных материальных объектов (здания, сооружения, станки, машины и т. п.), интеллектуальная собственность относится к сфере исключительных прав на нематериальные объекты — результаты целенаправленной творческой деятельности человека» [8, с. 39‑41].

Главная мысль выделена самим автором — это отличие «собственности» и «интеллектуальной собственности» по критерию материальности-нематериальности объектов, по поводу которых осуществляется правовое регулирование отношений, при этом, определение «интеллектуальной собственности» через отношения по поводу нематериальных объектов принимается известным, являющимся как бы итогом предшествующего материала статьи. В самом деле, имеется еще один вариант изложения данной мысли: «В отличие от вещного права, оперирующего категориями, регулирующими отношения по поводу конкретных материальных объектов (вещей), интеллектуальная собственность, по существу, представляет собой исключительные права на результаты интеллектуальной деятельности, т.е. нематериальные объекты, которые могут воплощаться в материальных вещах». Чтобы более четко понять смысл, который А. Д. Корчагин вкладывает в термин «интеллектуальная собственность», попытаемся выяснить, что может представлять собой опорный элемент данного понятия — «нематериальные объекты» [8, с. 39‑41].

К сожалению, в статье не дано определения «нематериального объекта» — остается предположить, что его значение должно определяться в соответствии с общепринятыми значениями слов, образующих это словосочетание.

В 2008 году В. Ф. Анурин указал следующее: «Дело в том,  что объектом интеллектуальной собственности выступает не столько материальное воплощение, сколько знание, информация и право на преимущественное использование этого знания» [2, с. 45‑49]. В данном случае при определении объекта интеллектуальной собственности наряду со знанием, информацией, т. е. нематериальным, упоминается и материальное. Взаимосвязь того и другого раскрывается следующим образом: «Невозможно считать относящейся к интеллектуальной собственности информацию, существующую в виде просто идей решения каких-то проблем. Это должна быть информация, запечатленная на внешних материальных носителях (в виде рукописей, чертежей, макетов, магнитных и видеозаписей, компьютерных дискет и т. д.), на которых зафиксирована формулировка идей в завершенной вербальной либо иной знаково-символической форме, а также воплощено их техническое исполнение».

Обобщив эти две позиции, можно получить следующую формулировку: «интеллектуальная собственность, по существу, представляет собой исключительные права на результаты интеллектуальной деятельности, т.е. нематериальные объекты, которые могут воплощаться в материальных вещах», с той лишь поправкой, что слова «могут воплощаться», должны быть заменены категоричным термином «воплощены».

Поскольку данную поправку нельзя считать определяющей существо понимания интеллектуальной собственности, сравниваемые подходы можно признать гносеологически тождественными, т.е. имеющими одинаковые или равноценные основания для определения их истинности или ложности.

Н. К. Оконская в 2008 году пришла к выводу: «Единство создаваемой в труде ценности и развития рабочей (интеллектуальной) силы как ее носителя и составляет интеллектуальную собственность» [10, с. 200].

Учитывая, что «ценности» понимаются «как вещно зафиксированные человеческие способности», то можно «расшифровать» выделенный текст следующим образом: в вещах зафиксировано нечто такое, что имеет отношение к «рабочей (интеллектуальной) силе»; очевидно, в данном случае, вещь сама по себе не может являться интеллектуальной собственностью без этого нечто; тогда интеллектуальную собственность как раз и будет составлять «единство» материального объекта или вещи и того самого нечто, имеющего отношение к «рабочей (интеллектуальной) силе», надо полагать, нематериального. По сути дела, и в данном случае, хотя это и изложено в завуалированной форме, речь идет о «немате­риальных объектах», которые воплощены в материальных вещах.

Захарова Л. Н., специализирующаяся в вопросах социально-философского осмысления собственности, в одной из своих работ указывает, что: «В обществе «третьей волны» нам все еще нужна и земля, и продукты производства, но основным видом собственности становится информация, что представляет революционный сдвиг, поскольку это первая форма собственности, которая является нематериальной, неосязаемой и потенциально бесконечной» [5, с. 136].

Несложно заметить, что и в данном случае представлен вариант тождественный знакомому нам подходу.

А. М. Орехов в статье «Интеллектуальная собственность в экономическом измерении» утверждает: «Интеллектуальная собственность — это владение знанием, точнее, некоей суммой, количеством знания». «Еще раз подчеркнем: интеллектуальная собственность — это обладание всяким знанием» [11, с. 13‑18].

Министерство общего и профессионального образования в 1996 г. выпустило Справочно-методические материалы, в которых, в частности, было отражено следующее: «Таким образом, интеллектуальная собственность — это гражданские права, установленные в отношении результатов интеллектуальной, творческой деятельности (изобретений, программ для ЭВМ, промышленного дизайна и т. д.), а также «средств индивидуализации» (товарных знаков и т. п.) [9]. Отличительной особенностью таких прав является то, что объекты, в отношении которых они возникают, не имеют материального характера».

В некоторых работах не акцентируется внимание на смысловом значении интеллектуальной собственности, но, при этом подразумевается, что ее объектом являются «нематериальные объекты»: знания или информация.

Учитывая это, реализация нематериального подхода к пониманию «интеллектуальной собственности», по знакомому нам определению последней, должна состоять в том, что перечисленные виды объектов (изобретения, полезные модели и промышленные образцы) должны рассматриваться как «нематериальные объекты».

Однако, если в отношении «изобретения» несложно допустить вариант его понимания как «нематериального объекта», то в отношении «полезной модели» или «промышленного образца», такой подход вовсе не очевиден, а, напротив, вызывает сомнения: модель, образец представляются, прежде всего, как вещи, как материальное.

Мало кто из юристов, интересующихся проблемами интеллектуальной собственности, сомневается в том, что в России пока еще нет единой концепции борьбы с нарушениями прав в сфере интеллектуальной собственности. Отсутствие такой концепции, а также несовершенство законодательства порождают высокий уровень пиратства Категория «интеллектуальная собственность» используется в законодательстве давно, но окончательно она была узаконена в ст. 44 Конституции РФ [7] с одновременным признанием необходимости ее охраны: интеллектуальная собственность охраняется законом. Статья 138 ГК РФ, регулирующая интеллектуальную собственность, также не раскрывает понятия интеллектуальной собственности, трактуя интеллектуальную собственность в самом обобщенном виде [3].

Список литературы:

1.        Абдеев Р. Ф. Философия информационной цивилизации. — М.: ВЛАДОС, 2004.

2.        Анурин В. Ф. Интеллектуальная собственность: социологические аспекты. // I Международная Нижегородская ярмарка идей. XXVI академический симпозиум «Интеллектуальная собственность в информационном обществе». Тезисы докладов. — Н. Новгород, 2008 г. — C. 45‑49.

3.        Гражданский кодекс Российской Федерации (часть I): кодекс от 30 ноября 1994 г. № 51-ФЗ (с изм. и доп. от 18 июля 2009 г.) // Собрание законодательства Российской  Федерации. — 1994. — № 32.

4.        Гражданский кодекс Российской Федерации 1‑4 части (с учетом изменений, внесенных по состоянию на 05.04.2011 г.) — М. Гарант, 2011.

5.        Захарова Л. Н. Собственность как ценность и ценность собственности: Монография. — Тюмень: Изд-во Тюменского государственного университета, 2007. — C. 136

6.        Кейзеров Н. А. журнал «Общественные науки и современность» № 4 1992. — C. 45—58.

7.        Конституция Российской Федерации — М. : Омега‑Л, 2011.

8.        Корчагин А. Д. Интеллектуальная собственность — что это такое? // Справочник. Инженерный журнал. — 2008. — № 2. — C. 39‑41.

9.        Министерство общего и профессионального образования РФ. Серия «Инновационная деятельность» № 9 Справочно-методические материалы. — С. —Петербург. 2006 г.

10.     Оконская Н. К. Интеллектуальная собственность: социально-философское обоснование. — Пермь: Перм. гос.техн. ун-т. 2008. — C. 200.

11.     Орехов А. М. Интеллектуальная собственность в экономическом измерении. // Вестник Московского университета. Серия 6. Экономика. — 2005. — № 2. — C. 13—18.