ПОНИМАНИЕ И ОТНОШЕНИЕ К ОБЪЕКТИВНОМУ ВМЕНЕНИЮ В СОВРЕМЕННОМ УГОЛОВНОМ ПРАВЕ

UNDERSTANDING AND THE RELATION TO OBJECTIVE IMPUTATION IN MODERN CRIMINAL LAW

Olga Nacharkina

associate professor of criminal law, criminology and criminal and executive right of FPAEI of the HE “SUSU (NRU)”,

Russia, Chelyabinsk

Evgeny Zubov

second-year student of FPAEI of the HE “SUSU (NRU)”,

Russia, Chelyabinsk

АННОТАЦИЯ

Цель статьи заключается в обобщении накопленных материалов о подходах к пониманию объективного вменения, а также выявление основных тенденций в отношении к нему со стороны общества. При изучении связанного с темой материала были использованы общенаучный, исторический и сравнительно-правовой метод. С помощью них были выявлены два главенствующих подхода к пониманию сущности объективного вменения, как принципа и явления, тенденции в его историческом развитии, а также особенности существования в различных правовых семьях.

ABSTRACT

The purpose of article consists in generalization of the saved-up materials about approaches to understanding of objective imputation, and also identification of the main tendencies in the attitude towards him from society. When studying of the material connected with a subject were used a general scientific, historical and comparative and legal method. By means of them two predominating approaches to understanding of essence of objective imputation as principle and phenomenon, a tendency in its historical development, and also feature of existence in various legal families were revealed.

Ключевые слова: уголовное право; вина; объективное вменение; субъективное вменение; принцип; правовая семья.

Keywords: criminal law; wine; objective imputation; subjective imputation; principle; legal family.

Понимание объективного вменения, прежде всего потому, что его использование или запрет определяет специфику функционирования и порядка организации системы уголовного права того или иного государства, а подходы к его пониманию так разобщены, зачастую становится очень трудоемким.

Понятие принципа объективного или субъективного вменения строится на отношении к вине лица, совершившего общественно опасное деяние, как к субъективному признаку состава преступления, а точнее на том учитывается эта вина или нет. Так субъективное вменение предусматривает вину в числе обязательных признаков состава преступления в виде субъективной стороны, а объективное вменение, соответственно, нет [7, с. 13]. Данный принцип может законодательно закрепляться в уголовном праве тех или иных государств. В России принцип вины, тот же принцип субъективного вменения, закрепляется в двух частях пятой статьи Уголовного кодекса Российской Федерации. Первая часть говорит о том, что лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена вина, тем самым устанавливая принцип субъективного вменения. Вторая же часть, как бы подытоживая, диктует о недопустимости объективного вменения, как уголовной ответственности за невиновное причинение вреда. В этих формулировках кроется понимание объективного вменения не только как принципа, но и как явления в уголовно-правовом процессе [4, с. 183]. При фактическом запрете на уголовную ответственность за невиновные деяния, оно становится тем понятием, которое означает наступление такой ответственности. Незаконное применение объективного вменения становится возможным в результате нестабильности уголовного законодательства, наличия пробелов в праве, а также дефектов правосознания и низкого уровня профессиональной подготовки правоприменителей, что, в целом, не будет отменять принципа субъективного вменения [6, с. 9].

Анализ исторических источников позволяет определить, что объективное вменение было закреплено во многих государствах древности. Оно проявлялось в таких формах как коллективная ответственность, когда всех членов одного поселения или военного отряда могли наказать за преступление одного, ответственность членов семьи, как разновидность коллективной ответственности, ответственность начальники за проступки подчиненного и др. Действительно, сложно рассмотреть вину одних людей в действиях других, но помимо того правовые источники тех времен даже не рассматривали возможность учета внутреннего отношения лица, совершившего преступление, к своим действиям (бездействиям). Есть опасная деятельность, есть её последствия – иного не нужно.

На протяжении всей истории развития человеческой цивилизации прослеживается постепенный процесс введения в уголовное право субъективного вменения которое одно время сосуществует с объективным вменением, а затем начинает доминировать над ним, оставляя под его влиянием только наиболее опасные, по мнению законодателей, преступления. Подобная тенденция связывается с гуманизацией общества и увеличением возможностей правоохранительных органов в осуществлении правосудия. Изменения в понимании справедливости, развитие знаний о человеческом мышлении и эмоциональном состоянии, юридическая практика способствовали осознанию в обществе того, что именно психическое отношение человека к тому, что он делает, определяет характер его поведения. И если это поведение носит преступный характер, то для несения ответственности за него недостаточно одного лишь факта совершения деяния, необходимо также понимать какие намерения стояли за ним.

На более поздних этапах развития человеческой цивилизации, при широком распространении субъективного вменения, возникновение революционного, военного или просто чрезвычайного положения в том или ином государстве непременно вело за собой нарастание тех видов преступлений, которые не требовали доказательства вины, вплоть до полной отмены субъективного вменения. Среди причин таких тенденций усматривают возникновение у борющихся с кризисом режимов необходимости быстро и относительно законно проводить чистки среди оппозиции, а также более эффективно бороться с возрастающим уровнем преступности. Такая связь объективного вменения с отрицательными тенденциями развития общества и государства, наряду с общей картиной исторического развития, во многом определяет негативное отношение современных ученых юристов к практике применения объективного вменения не только в уголовном праве, но и во всей системе права в целом [3, c. 54–62].

Для истории России вышерассмотренные закономерности сохраняют свою силу. Наиболее древний источник русского права, Русская Правда, говорит о верховенстве объективного вменения. В этот период времени активно практикуется коллективная ответственность, ответственность одного члена семью за преступления другого, а также учет доказательств, основанных на случайности, таких как судебный поединок. В процессе развития права российским законодателем принимаются Московские Судебники, где объективное вменение начинает ограничиваться путем постепенной отмены доказательств, основанных на случайности и приведением в некоторых статьях указаний на конкретные виды вины. Следующая ступень эволюции российского права представлена Соборным Уложением. В нем частично отменяется ответственность за деяния другого лица, а также в казуистическом порядке различаются случайные, неосторожные и умышленные деяния. Наряду с Соборным Уложением меньше чем через столетие начинает действовать Артикул Воинский, который в большинстве своих статей регулировал хоть и военные, а не гражданские преступления, но ставил при этом общим условием наличие умысла или неосторожности. Знаменательным событием стало принятие Уложения о наказаниях уголовных и исправительных, где было закреплено положение о ненаказуемости случайно причиненного вреда и выделены два вида умысла, три вида неосторожности. Однако, несмотря на это, объективное вменение сохранилось в некоторых статьях Особенной части Уложения. Последним дореволюционным актом, регулирующим уголовное право, было Уголовное Уложение, которое устанавливало абсолютное превосходство и гарантии субъективного вменения, оставляя за объективным вменением лишь ряд мелких проступков. В постреволюционный период при власти большевиков резко падает правовая культура общества, а достижения юриспруденции царского периода повсеместно признаются инструментами влияния враждебного капиталистического строя. В числе этих достижений оказывается и субъективное вменение. Вплоть до принятия УК РСФСР 1960-го года оно не имело закрепления в законодательных актах союзной республики и активно критиковалось учеными. Но даже после официального утверждения принципа субъективного вменения советское государство, будучи авторитарным, не предоставляло достаточных гарантий для возможности его полного осуществления [1, с. 51]. Лишь после принятия УК РФ можно говорить о начале полноценной борьбы за превалирование принципа вины над явлением субъективного вменения.

Негативное отношение к объективному вменению в современной России строится на таких нравственно-этических и социально-правовых положениях, продиктованных историческим развитием, в соответствии с которыми правовая доктрина и законодательство формируются и строятся таким образом, что юридическая оценка совершаемых лицом деяний и применение правовых мер воздействия за него допускает лишь тогда, когда имеющие правовое значение обстоятельства деяния охватываются психическим осознанием лица, т.е. виной, его совершившего, и были предусмотрены законом. Такой подход закреплен в уже упоминаемой пятой статье УК РФ. Но каково отношение к объективному вменению в других государствах Земли? Разделяют ли в них принятое нами отношение к роли вины в правосудии?

Среди ученых принято подразделять правовые системы тех или иных государств на правовые семьи, члены которых схожи по принципам и основаниям действия в них права. Отношение к вине и объективному вменению в частности является одним из критериев разделения правовых систем на те, что относятся к романо-германской правовой семье (континентальные правовые системы) и англосаксонской правовой семье (общеправовые системы) [2, с. 18–29] Право России относят к романо-германской правовой семье, но наряду с ней можно рассмотреть отношение к объективному вменению со стороны Германии, Италии и Франции.

Согласно двенадцатому параграфу УК ФРГ одним из обязательных критериев преступления является его виновность при том, что под виной немецкий законодатель подразумевает, как и в России, психическое отношение правонарушителя к совершаемому им деянию. Такое положение, безусловно, свидетельствует о главенстве в праве Германии принципа субъективного вменения и соответствующей незаконности объективного вменения, которое, по мнению Федерального Конституционного Суда Германии, также противоречит принципу правового государства.

Уголовное право Италии, как и право Германии, как и право России, посредством своего УК (ст. 42) устанавливает вину в качестве обязательного критерия преступления, формируя принцип объективного вменения и подтверждая определенную закономерность в отношении государств романо-германской правовой семьи к объективному вменению.

Уголовное же право Франции является примером исключения из общего правила. Не закрепляя в законодательных актах общее понятие вины, оно, тем не менее, ссылается на доктринальные источники, которые так же определяют под ней психическое отношение к совершаемому деянию. Такой подход хоть и позволяет устанавливать умысел и неосторожность, но все же не закрепляет безраздельное главенство субъективного вменения и позволяет при некоторых наименее значительных преступлениях проводить упрощенное производство, исключающих необходимость доказывания вины.

Англосаксонская правовая семья наиболее полно представлена в лице таких государств как Великобритания и США. Их уголовное право и практика его применения настолько отличаются от романо-германской семьи, что начать анализ отношения к вине и объективному вменению следует начать с состава преступления. Он включает в себя не четыре, а два элемента: материальный и психический признак, обязательность которых не имеет строгого закрепления [5, с. 141]. Через рамочную форму законодательного регулирования, юридическую доктрину и судебную практику под этим психическим признаком определяют вину в различных формах её проявления и, более того, закрепляется обязательность его соблюдения наряду с материальным признаком. Но особенность практикуемых правовых источников создает, ситуацию при которой далеко не все регионы рассматриваемых государств соблюдают столь слабо закрепленный принцип субъективного вменения. Это привело к тому, что в настоящее время из-за различных исторических и культурных особенностей в судах отдельных штатов и графств наряду с субъективным вменением на законных основаниях практикуется объективное вменение, регулирующее не только, мелкие преступления, как во Франции, но и крупные, такие как убийство или изнасилование.

Подводя итог, можно сказать, что ни в одном государстве Земли на сегодняшний момент нельзя встретить закрепление объективного вменения как правового принципа. В большинстве случаев он признается негативным явлением, с которым следует бороться, сокращая его проявление до минимума. Однако следует отметить, что, не признавая объективное вменение как принцип, некоторые государства практикуют его наряду с субъективным вменением, что обосновывается их историческими и культурными особенностями, а также чрезмерной сложностью их права и его пробелами.

Список литературы:

1. Бытко Ю.И., Бытко С.Ю. Сборник нормативных актов по уголовному праву России Х–ХХ веков. – Саратов, 2006.
2. Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности. – М.: Межд. отношения, 1996.
3. Лунеев В.В. Предпосылки объективного вменения и принцип виновной ответственности // Государство и право. – 1992. – № 9.
4. Пудовочкин Ю.Е. Пирвагидов С.С. Понятие, принципы и источники уголовного права: сравнительно-правовой анализ. – М.: Юристъ, 2003.
5. Романов А.К. Правовая система Англии. – М.: Юристъ, 2000.
6. Язовских Ю.А. Проблемы вменения в российском уголовном праве: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. – Екатеринбург, 2008.
7. Якушин В.А. Субъективное вменение и его значение в уголовном праве. – Тольятти: ТолПИ, 2008.