К ВОПРОСУ О КОНСТИТУЦИОННОМ РЕГУЛИРОВАНИИ ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ В КОНСТИТУЦИЯХ ЗАРУБЕЖНЫХ ГОСУДАРСТВ

Частная собственность в конституциях зарубежных стран закрепляется, как правило, в двух аспектах: как элемент общественного строя и многоукладной экономики государства, где преобладающей является частная форма собственности; и как основное экономическое право человека и гражданина.

В конституциях континентальной правовой системы устанавливается признание и гарантированность права частной собственности.

В соответствии со статьей 48 Конституции Хорватии 1990 года, гарантируется право собственности. Так, в статье 30 Конституции Македонии от 17 ноября 1991 года, помимо содержания аналогичного определения о гарантии права собственности, указывается, что собственность является основой прав и обязанностей и должна служить на благо как отдельного человека, так и целой группы [7, c. 342].

 Вместе с тем, следует отметить, что в отдельных государствах, нормы о праве частной собственности и о собственности в целом, относящиеся к сфере текущего законодательства (гражданского, административного, уголовного), закреплены в конституциях. Например, Конституция Мексики 1917 года (с последующими изменениями) детально регулирует отношения частной собственности. Объемные положения о регулировании частной собственности закреплены в Конституции Греции 1975 года (статьи 17, 18), а также в Конституции постсоциалистической Румынии [7]. Детализация конституционного регулирования рассматриваемого вопроса свидетельствует о таком явлении как «конституционализации гражданского права». Названное положение подразумевает включение в конституции норм, традиционно относящихся к уровню гражданского законодательства, где устанавливаются определенные единообразные «правила игры» в гражданско-правовом обороте и защитой имущественных прав его участников [1, c. 79].

 Следует отметить о взаимосвязи и даже идентичности конституционно-правового и цивилистического определения права собственности в разных правовых системах. Взаимное влияние отраслей права свидетельствует о существующей взаимосвязи конституционного и гражданского права по обмену идеями, юридическими конструкциями. Гражданско-правовое содержание права частной собственности в виде триады правомочий отражено и в части 2 статьи 35 Конституции Российской Федерации, где закреплено, что каждый вправе иметь имущество в собственности, владеть, пользоваться и распоряжаться им [9]. Аналогичное содержание права собственности, раскрываемое через названные правомочия, закрепляется в статье 209 Гражданского Кодекса Российской Федерации.

Таким образом, гражданско-правовые конструкции, относящиеся к отраслевому законодательству, и одновременно закрепленные в конституционном праве, где регулируются главные сферы основ общественной жизни, и нормы которого являются исходными для других отраслей права [12, c. 7], в большинстве случае свидетельствует о потребности в повышенной защите права частной собственности. Формулировка конституционного права частной собственности в виде гражданско-правовой триады владения, пользования и распоряжения распространена в конституциях постсоциалистических государств [8]. Данное обстоятельство, также, может свидетельствовать о том, что в постсоциалистических странах гражданско-правовая формулировка модели права частной собственности направлено ещё и на создание конституционных механизмов, препятствующих возможности возрождения социалистических отношений, где считалось, что частная собственность не должна участвовать в экономическом обороте.

Специфика конституционного регулирования частной собственности в англосаксонской правовой системе представлена такими странами как Англия, США, Новая Зеландия, Канада, Австралия, Индия, а также бывшими колониями Британской империи. В Великобритании, в стране, где возникла англосаксонская правовая система, отсутствует единый и единовременно созданный акт в качестве Конституции, а в конституционном праве не существует единой классификации прав и свобод граждан. Традиционное деление на личные, политические, экономические и социальные права и свободы применимо к Великобритании с оговорками, хотя все эти права, безусловно, закрепляются английским правом. В этой системе права понимание прав человека имеет две основные характеристики: 1) юридические права индивидуума — это остаток (residue) его свобод после того, как они были формализованы законом и правоприменительной практикой; 2) главным в институте прав человека является не формальное закрепление их обширного перечня в законе, а эффективные судебные и внесудебные средства их защиты. Для англичан права и свободы — это, прежде всего, индивидуальные права, ограничиваемые государством в силу общественного договора и вытекающие из принципа: каждый может делать то, что не запрещено правовыми нормами [2, c. 409].

Отношения собственности в Англии регулирует Закон о собственности 1925 года, который ввел много новых общих положений, относительно имевших место в период господства феодальных устоев. В названном законе, в частности, была закреплена доверительная собственность (траст), конструкция которой отсутствует в России в настоящее время [11].

Концепция права собственности в англосаксонской правовой системе заключается в так называемой «расщеплённой» или «разделённой» собственности. Традиционно, в Англии правовой режим недвижимых и движимых вещей различен. Право собственности в европейском понимании — в английском праве обозначается как ownership, и может существовать на движимые вещи. В отношении недвижимости, прежде всего земельных участков, установлена система титулов — estate, которые подразделяются на «слабые» титулы (interest), «слабые права» и «сильные» титулы. Такие титулы существуют по праву справедливости (law of equity) и по общему праву (common law). Совокупность титулов (interest и estate), а также собственность на движимые вещи (ownership) называется property right, которые, в свою очередь, можно определить как имущественные права, которые понимаются более широко, чем право собственности.

Расщепленное право собственности предполагает регулирование отношений, при которых определенными правами (титулами) на одну вещь одновременно обладают несколько лиц. При этом следует отметить об отличии названной конструкции собственности от существующей в нашей стране общей собственности, которую четко определил А.В. Венедиктов, указав, что «при разделенной собственности раздел власти и интереса между несколькими индивидами и коллективами, либо между индивидом и коллективом происходит не «по горизонтали», как то имеет место при общей долевой или совместной собственности, а «по вертикали», то есть когда за каждым из носителей собственности признается не часть (определенная или неопределенная) одного и того же права собственности, а различные по своему объему и характеру правомочия» [3, с. 64].

Серьезное влияние англосаксонская правовая система оказывает на деловой оборот международной экономической деятельности, что проявляется в тенденции заключения трансграничных сделок в отношении крупной частной собственности, а также разрешения споров относительно такой собственности по английскому праву. Данное обстоятельство объясняется гибкостью и эластичностью правовых конструкций, способных изменяться одновременно с развитием экономических отношений, что обусловлено, в том числе, основополагающими источниками конституционного права этой правовой системы — правовым прецедентом и конституционным обычаем.

Следует отметить, что конституции зарубежных государств рассматривают право частной собственности как естественное право человека. Так, например, согласно статье 43 Конституции Ирландии 1937 года государство признает, что человек, в силу того, что он разумное существо, имеет естественное, предшествующее позитивному праву, право частной собственности на внешние блага [7, с. 257].

Помимо признания и гарантированности права частной собственности, большинство конституций закрепляют положения о защите этого права. Например, в Основном законе Финляндии от 11 июня 1999 года указано, что «собственность каждого человека подлежит защите. Национализация собственности для общественных нужд за полную компенсацию регулируется законом». В статье 24 Конституции Княжества Монако от 17 декабря 1962 года закреплены положения о неприкосновенности собственности, и о том, что никто не может быть лишен своей собственности, иначе как в интересах общества, в случаях и в форме, установленных законом, и при условии справедливого предварительного возмещения [6, c. 305, 423].

Подобные формулировки содержатся также в Конституциях Бельгии от 17 февраля 1994 года, Греции от 9 июня 1975 года, Португалии от 2 апреля 1976 года, Исландии от 17 июня 1944 года, Аргентины от 1 мая 1853 года (с последующими изменениями), Ирландии от 29 декабря 1937 года, Турции от 7 ноября 1982, Венгрии 18 августа 1949 года, Болгарии от 13 июля 1991 года, Украины от 28 июня 1996 года, Эстонии от 28 июня 1992 года и других [6;7; 8; 10].

Из текстов названных конституций следует, что после закрепления положений о защите собственности, законодатель устанавливает нормы об ограничении права частной собственности, и одним из оснований такого ограничения указывается так называемая социальная функция права частной собственности. Так, в статье 33 Конституции Испании от 27 декабря 1978 года закрепляется, что «социальная функция права частной собственности и её наследование ограничивает их содержание в соответствии с законами». Одновременно в приведенной статье указывается на то, что «никто не может быть лишен собственности и прав на нее кроме как по причине, оправданной публичной пользой, социальными интересами при условии соответствующего возмещения на основе положений закона». В статье 42 Конституции Италии 1947 года установлено, что закон определяет способы приобретения и пользования частной собственности, а также ее пределы и целью обеспечения ее социальной функции и доступности для всех [7, c. 109].

Теория социальных функций собственности была подробно разработана известным французским юристом Л. Дюги в конце ХIX в. — первой четверти ХХ в., полагавшим, что собственность перестает быть абсолютным правом и трансформируется для собственника в социальную функцию (долг) и только в этих пределах она пользуется социальной защитой. Собственность обязывает и должна быть использована в интересах общего блага [4].

Положения о социальной функции частной собственности стали появляться в конституциях, принятых после второй мировой войны, что явилось их отличительной чертой от конституционных актов, принятых в предыдущие периоды. Собственность уже не рассматривается как священное и абсолютное право, каким оно было провозглашено в период буржуазных революций, а допускается возможность его ограничения с целью удовлетворения социальных нужд и потребностей общества. Стихийное развитие экономики порождало все более разрушительные кризисы. Это требовало от государства интенсивного включения в хозяйственную жизнь, что и отразилось в конституционных формулах, относящихся к собственности. Вместе с тем, в условиях наступления эпохи информатизации вновь проявляется тенденция к уменьшению вмешательства в экономику [10, c. 67].

С учетом изложенного, можно сделать вывод о том, что модель экономики, закрепленная в конституциях, принятых во второй половине ХХ века, базируется на идеях социальной роли государства, усиления его регулирующей функции, ограничения прав собственности.

Конституционное право в социально-экономической сфере определяет социальную роль государства, осуществление которой возможно, в том числе путем наложения определенных ограничений на право частной собственности, в том числе в виде налоговой нагрузки, отчуждения имущества в общественных или государственных интересах с возмещением его стоимости. При этом конституционный статус собственности частных лиц является атрибутом системообразующего элемента экономической системы.

Анализ положений конституций зарубежных государств показывает, что лишение, изъятие, отчуждение имущества, находящегося в частной собственности, возможно только при определенных условиях, а именно, когда принятие таких мер вызвано: «интересами общества» (Конституция Монако), «общественными нуждами» (Основной закон Финляндии), «общественным пользованием» (Конституция США), «оправданной публичной пользой» (Конституция Испании), «общественной пользой» — (Конституции Бельгии, Греции, Мексики), «общественными интересами» (Конституции Португалии, Исландии, Турции, Венгрии, Мексики), «публичными интересами» (Конституция Аргентины), «общественной необходимостью» (Конституции Украины, Беларуси, Декларация прав человека и гражданина от 26 августа 1789 года, принятая во Франции), «государственными и общинными нуждами» (Конституция Болгарии), «государственными интересами» (Конституция Албании) [2; 6; 7; 8; 10].

Закрепленные в конституциях формулировки, по сути, свидетельствуют об одном явлении — о возникающих определенных потребностях и интересах общества, удовлетворение которых вызывает необходимость отчуждения имущества, находящегося в частной собственности индивидуума.

Таким образом, устанавливая возможность отчуждения имущества, находящегося в частной собственности в пользу общественных интересов, законодатель определяет свойство конституционного права частной собственности, выражающееся в том, оно не является абсолютным правом, и в случае возникновения определенных условий, обусловленных потребностями общества, возможно лишение собственника его имущества. При этом важно подчеркнуть, что для определения баланса прав и интересов частного собственника и общества, закрепляются конституционные положения о справедливой компенсации и возмещении собственнику за производимое отчуждение, находящегося у него в собственности имущества.

По мнению немецких авторов относительно взаимосвязи социальной функции собственности и самого права частной собственности, служение общественным задачам и целям общего блага не лишают частную собственность её сущности как основы личной деятельности по формированию собственных жизненных реалий, однако они видят социальную функцию частной собственности не только в известной подчиненности общественным благам, но и в том, что собственность, используемая в предпринимательских целях, является движущей силой рыночной экономики [5, c. 22].

Особенностью Конституции Российской Федерации, отличающей её от конституций зарубежных стран, упоминаемых в настоящем исследовании, является отсутствие положений о социальной ответственности и обязанностях частного собственника. Отсутствие таких положений объясняется принятием Конституции в переходный период от социалистического уклада экономики к рыночным отношениям. Вместе с тем, учитывая, что в переходный период в обществе, где длительное время существовала идеология о негативном отношении к частной собственности, отождествлении этого явления с эксплуатацией человека человеком, а также такие факторы как различия в уровне образования, правосознания населения, автор считает, что на этапе становления рыночной экономики, закрепление этого конституционного положения является объективной необходимостью. Установление в Конституции, как основном законе, регулирующего жизнедеятельность общества и государства, обязанности частного собственника и социальной функции права частной собственности в какой-то степени повлияет на процесс адаптации различных слоев населения к условиям рыночной экономики и переосмысления отношений частной собственности. Таким образом, будет обоснованным включение в Конституцию положений о социальной ответственности частного собственника, как лица, участвующего в оформляющихся отношениях рыночной экономики.

Список литературы:

1. Андреева Г.Н. Институт собственности в конституциях зарубежных стран и Конституции Российской Федерации. М.: Изд. Норма, 2009. 368 с.
2. Баглай М.В., Лейбо Ю.И., Энтин Л.М. Конституционное право зарубежных стран: Учебник для вузов. М.: Изд. Норма, 2004. 819 с.
3. Венедиктов А.В. Государственная социалистическая собственность. М., 1948. 840 с.
4. Дюги Л. Социальное право, индивидуальное право и преобразование государства. С-Петербург, Издание книжного магазина Н.К. Мартынова. 1909. 81 с.
5. Емельянов А.В. Приватизация и свобода предпринимательства.// Гражданин и право. 2006. №2.
6. Лупаев Г.П. 20 европейских конституций. — Алматы, Академия юриспруденции, 2003. 762 с.
7. Маклаков В.В. Конституции зарубежных государств: Учебное пособие. — 4-е изд., перераб. и доп. — М.: Волтерс Клувер, 2003. 624 с.
8. Окунькова Л.А. Конституции государств-участников СНГ. М.: Изд. Норма, 2001. 736 с.
9. Конституция Российской Федерации /Российская газета от 25 декабря 1993 года №237.
10. Страшун Б.А. Конституционное (государственное) право зарубежных стран. Т. 1. М.: Изд-во БЭК, 1993. 142 с.
11. Указ Президента РФ №2296 от 24 декабря 1993 года «О доверительной собственности (трасте)». Опубликован в Собрании актов Президента и Правительства Российской Федерации от 3 января 1994 г., №1, ст. 6.
12. Чиркин В.Е. Конституционное право зарубежных стран, — М.: Юристъ, 1997. 568 с.