СОЦИАЛЬНАЯ ГРУППА КАК УГОЛОВНО-ПРАВОВАЯ КАТЕГОРИЯ

SOCIAL GROUP HOW CRIMINAL-LEGAL CATEGORY

Svetlana Martyanova

lecturer of the Department of criminal law, criminal proceeding and national security «Vyatka state University»,

Russia, Kirov

АННОТАЦИЯ

Статья посвящена рассмотрению основных социологических и юридических подходов к определению понятия «социальная группа» в составах преступлений экстремистской направленности. Цель статьи: выявить проблемы в понимании «социальной группы»; обосновать необходимость введения в российское уголовное законодательство нормативного определения понятия «социальная группа». Методы: эмпирические методы сравнения, описания, интерпретации; теоретические методы формальной и диалектической логики. Результаты: на основе анализа социологических и юридических подходов обоснована необходимость введения в российское уголовное законодательство юридического понятия «социальная группа». Выводы: одним из факторов правильного и справедливого применения уголовного закона является наличие в Уголовном кодексе Российской Федерации четких и недвусмысленных норм и понятий, одним из которых должно стать понятие «социальная группа».

ABSTRACT

The article is devoted to considering the main sociological and legal approaches to the definition of the concept of «social group» in the composition of crimes of extremist orientation. Background: to identify problems in understanding the «social group»; to justify the need to introduce a normative definition of «social group» into Russian Criminal law. Methods: empirical methods of comparison, description, interpretation; theoretical methods of formal and dialectical logic. Results: based on the analysis of sociological and legal approaches, the need to introduce the legal concept of «social group» into Russian Criminal law is justified. Conclusions: One of the factors of the correct and fair application of the Criminal law is the existence in the Criminal Code of the Russian Federation of clear and unambiguous norms and concepts, one of which should be the concept of «social group».

Ключевые слова: социальная группа; преступления экстремистской направленности; конституционный строй; гражданский мир; позитивное право; юридическое понятие «социальная группа».

Keywords: social group; extremist crimes; Constitutional order; Civil peace; Positive right; the legal concept of «social group».

Категория «социальная группа» изначально появилась и использовалась в социологической науке. Несмотря на довольно длительный период существования и использования данной категории в научных исследованиях, социология не смогла дать единого, конкретного и недвусмысленного определения «социальной группы».

Например, в социологическом словаре Н. Аберкромби, С. Хилл и Б. С. Тернет Б.С. определяют социальную группу как «коллектив индивидов, взаимодействующих между собой и формирующих социальные отношения» [1, с. 101]. 

Российская социологическая энциклопедия определяет социальную группу как «совокупность людей, имеющих общий социальный признак и выполняющих общественно необходимую функцию в общей структуре общественного разделения труда и деятельности» [7, с. 103].

Имеется подход, согласно которому социальная группа – это групповая социальная позиция, которую занимают люди. По этому поводу Ю. Л. Качанов и Н. А. Шматко отмечают: «Мы не можем отождествлять агентов, объективирующих позицию, с самой позицией, даже если совокупность этих агентов является практической группой, мобилизованной для единых действий ради общего интереса» [2, с. 92].

Социологическая наука рассматривает и другие подходы к пониманию социальной группы. Кроме того, социология предлагает различные классификации социальных групп: по интересам, целям, структуре, численности, по наличию или отсутствию взаимоотношений между членами группы и другим множественным основаниям. Например, согласно социологическому подходу два человека могут составлять малую социальную группу (например, семья, одноклассники и т.п.). Согласно социологии, какой-либо отшельник-маргинал может быть отнесен к социальной группе подобных людей, несмотря на то, что он такой единственный в своем роде.  

Однако, «если в общественных науках подобная свобода выбора приветствуется и рассматривается как важное условие успеха проводимого исследования, то в контексте права подобная свобода чревата произволом, возможностью назвать «социальной группой» любой агрегат или социальный коллектив, любое скопление людей. В современных общественных науках отсутствует единое, неоспариваемое определение социальной группы, которое можно было бы использовать в юридической практике» [4].

Несмотря на вышеизложенное, Уголовный кодекс Российской Федерации [8] (далее – УК РФ) использует категорию «какая-либо социальная группа» в тексте 15 статей, расположенных в разных главах (разделах) УК РФ, составы которых имеют абсолютно разные объекты.

Например, п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ признает обстоятельством, отягчающим наказание, совершение преступления по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы.

Кроме того, «какая-либо социальная группа» является конструктивным признаком трех составов преступлений, предусмотренных статьями 116 УК РФ (Побои), максимальное наказание за совершение которого, предусмотрено в виде 2 лет лишения свободы, 136 УК РФ (Дискриминация), за которое  предусмотрено максимальное наказание в виде 5 лет лишения свободы, и 282 УК РФ (Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства), максимальное наказание за совершение которого по первой части составляет 5 лет лишения свободы, а по второй части – 6 лет лишения свободы.

Признак принадлежности потерпевшего к какой-либо социальной группе образует квалифицированные составы 10 преступлений, если они совершенны по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы. Квалифицированные составы преступлений, содержащие указанный мотив, предусмотрены в: п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ (Убийство),   п. «е» ч. 2 ст. 111 УК РФ (Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью), п. «е» ч. 2 ст. 112 УК РФ (Умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью), п. «б» ч. 2 ст. 115 УК РФ (Умышленное причинение легкого вреда здоровью), п. «з» ч. 2 ст. 117 УК РФ (Истязание),  ч. 2 ст. 119 УК РФ (Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью), ч. 4 ст. 150 УК РФ (Вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления), п. «б» ч. 1 ст. 213 УК РФ (Хулиганство), ч. 2 ст. 214 УК РФ (Вандализм) и п. «б» ч. 2 ст. 244 УК РФ (Надругательство над телами умерших и местами их захоронения).

Максимальное наказание, предусмотренное в санкциях большинства указанных квалифицированных составов, значительно отличается по виду, сроку и размеру от максимального наказания за те же деяния, не содержание указанного признака. Например, санкция преступления, указанного в п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ предусматривает лишение свободы на срок от восьми до двадцати лет с ограничением свободы на срок от одного года до двух лет, либо пожизненное лишение свободы, либо смертную казнь. Наказание за совершение преступления, предусмотренного санкцией основного состава убийства (ч.1 ст.105 УК РФ), составляет лишение свободы на срок от шести до пятнадцати лет с ограничением свободы на срок до двух лет либо без такового.

Несмотря на столь жесткие санкции вышеуказанных статей УК РФ, в юридической науке и правоприменительной практике нет единого подхода к определению «какой-либо социальной группы». 

Согласно примечанию № 2 к статье 282.1. УК РФ (Организация экстремистского сообщества), под преступлениями экстремистской направленности в УК РФ понимаются преступления, совершенные по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, предусмотренные соответствующими статьями Особенной части УК РФ и пунктом «е» части первой статьи 63 УК РФ.

Помимо вышеприведенной информации УК РФ не содержит статей и примечаний, содержащих определение «социальной группы»,  в отличие, например, от понятий «жилище» или «должностное лицо», данных в примечаниях к соответствующим статьям УК РФ и подробно разъясненных в  постановлениях Пленума Верховного Суда РФ.

Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28.06.2011 г. № 11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности» [6] (далее – постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2011 г. № 11) и дополняющее его постановление Пленума Верховного Суда РФ от 20.09.2018 № 32  «О внесении изменений в постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28.6.2011 г. № 11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности» [3] (далее – постановление Пленума Верховного Суда РФ от 20.09.2018 г. № 32) также не содержат разъяснений относительно понятия «социальная группа».

Из текста примечания № 2 к статье 282.1. УК РФ и контекста постановлений Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2011 г. № 11 и от 20.09.2018 г. № 32 можно заключить, что все преступления, совершенные по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, предусмотренные соответствующими статьями Особенной части УК РФ и пунктом «е» части первой статьи 63 УК РФ, вне зависимости от их родовых, видовых и основных непосредственных объектов, относятся к преступлениям экстремистской направленности.

Обозначенная «экстремистская направленность» данных преступлений несколько облегчает понимание признаков «какой-либо социальной группы», с которой идентифицируют лицо (лиц) в адрес которого (которых) направлена ненависть или вражда и само преступное посягательство, сужает круг этих признаков.

Соответственно, дополнительным непосредственным объектом, на который посягают преступления, предусмотренные, указанные в: п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ,   п. «е» ч. 2 ст. 111 УК РФ, п. «е» ч. 2 ст. 112 УК РФ, п. «б» ч. 2 ст. 115 УК РФ, ст.116 УК РФ,  п. «з» ч. 2 ст. 117 УК РФ,  ч. 2 ст. 119 УК РФ, ст.136 УК РФ, ч. 4 ст. 150 УК РФ, п. «б» ч. 1 ст. 213 УК РФ, ч. 2 ст. 214 УК РФ и п. «б» ч. 2 ст. 244 УК РФ, должны выступать общественные отношения, обеспечивающие охрану конституционного строя Российской Федерации, безопасность государства, легитимность, нормальное существование и функционирование государственной власти в Российской  Федерации.

С одной стороны, исходя из столь значимого объекта, можно сделать вывод, что «какие-либо социальные группы», упомянутые в составах преступлений экстремистской направленности, должны соотноситься по масштабу и значимости с такими социальными феноменами как раса, национальность, этнос, территория, культура, язык, религия, власть, конституционно-правовые ценности, то есть элементами, образующими единую нацию (как  совокупность людей в одном государстве). Преступления экстремистской направленности подразумевают разрушение единой национальной идентичности людей.

С другой стороны, гражданский мир и согласие, как основа конституционного строя, должны поддерживаться и внутри указанных феноменов, среди менее масштабных групп населения, выделенных, например, по профессиональным, возрастным, демографическим, гендерным признакам, по состоянию здоровья. Указанные группы населения в свою очередь можно включить в еще более малые социальные группы и так можно продолжать до бесконечности. Всегда можно найти физическое, социальное или культурное отличие между двумя людьми. Учитывая, что нация – это совокупность всего множества индивидов, то единство нации нельзя ограничить защитой только определенных социальных групп людей. Законные права и свободы каждого человека, с какой бы социальной группой он себя не идентифицировал (даже состоящей из двух человек), в равной степени охраняются Конституцией Российской Федерации. От соблюдения прав и свобод каждого человека в итоге будет зависеть гражданский мир и согласие – залог нерушимости конституционного строя.

Однако, не все люди одинаково законопослушны, не все социальные группы отвечают признакам законности и нравственности. Возникает вопрос об относимости «судимых», «проституток», «наркоманов» и других подобных людей к членам «какой-либо социальной группы», охраняемой уголовным правом. Теория дает однозначный ответ – нет. Однако если рассматривать, например, объективную сторону ст.136 УК РФ (Дискриминация), то ответ будет скорее – да. Научными исследованиями и практикой установлено, что труд является основным фактором ресоциализации и адаптации судимых лиц. Дискриминация в приеме на работу лиц, ранее судимых, именно по данному признаку, недопустима и будет влечь за собой уголовную ответственность работодателя по ст. 136 УК РФ.  В данной ситуации «судимых» можно отнести к «какой-либо социальной группе», охраняемой нормой уголовного права. Другой пример: убийство бездомного, спящего в парадной, только за то, что виновный ненавидит бездомных людей. Разве не будет правильным в данном случае квалифицировать действия виновного по п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ, а бездомного отнести к «какой-либо социальной группе».

Если исключать аморальные, не отвечающие нравственности, а порой и законности, группы людей,  как членов «какой-либо социальной группы» из сферы уголовно-правовой охраны по вышеуказанным статьям «экстремистской направленности», то необходимо вводить другие нормы в УК РФ, охраняющие права и законные интересы этих людей, чтобы не нарушить требования Конституции Российской Федерации о равенстве прав и свобод граждан, не допустить разжигания ненависти и вражды к ним, и как результат – самоуправства. В этом случае, как минимум, необходимо возвращать в Уголовный кодекс Российской Федерации ответственность за оскорбление. Только государство в лице уполномоченных органов вправе налагать запреты, осуждать определенных лиц, ограничивать их права и свободы на основании закона.

Из данного парадокса возникает вопрос, какие именно социальные группы подпадают под уголовно-правовую охрану в вышеуказанных статьях, считающихся преступлениями экстремистской направленности.

Предполагается, что объективно невозможно найти четкие критерии для единого подхода к определению «какой-либо социальной группы» в преступлениях экстремистской направленности.

В связи с неопределенностью понятия «какая-либо социальная группа» и отсутствием  конкретных и понятных нормативных указаний и разъяснений в этой сфере, правоприменители (помимо более понятных мотивов политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды) для квалификации преступлений экстремистской направленности наиболее часто используют мотивы ненависти или вражды в отношении таких «социальных групп», как представители власти, люди с определенными заболеваниями, бездомные, представители различных меньшинств, были на практике даже «готы». В правоприменительной практике встречаются решения, смысл которых противоречит друг другу. Например, в одном случае, правоприменитель считает, что идентификация по профессиональному признаку или признаку болезни не образует уголовно-правового понятия «какая-либо социальная группа», а в другом случае, по этим же признакам квалифицирует деяния как преступления экстремистской направленности, возбуждает уголовное дело и выносит приговор.

Как и любой другой индивид каждый правоприменитель обладает своим  правосознанием, внутренним убеждением или так называемым интуитивным правом, но при принятии процессуальных решений он обязан руководствоваться исключительно официальным (позитивным) правом. Для этого официальное (позитивное) право должно быть ясным, недвусмысленным и понятным для применения, только в таком случае не будет оснований рассматривать произвол и несправедливость правоприменителя.  

Основатель психологической школы права Л.И. Петражицкий указывал: «Позитивное право определяется как «совокупность норм права». Позитивное право вследствие определенности его содержания восприятиями внешних фактов, могущих быть одинаково познаваемыми и авторитетными для многих людей, способно доставлять соответствующий однообразный шаблон правил для более или менее значительных масс людей, несмотря на различие их характера, воспитания и т. д.» [5, с. 383]. «Позитивное право согласно своей природе и социальной унификационной функции расходится и должно неизбежно расходиться с интуитивным правом по степени приспособляемости к конкретным обстоятельствам, в частности, должно устанавливать резкие границы, точно определяемые объемы в области объектов и релевантных фактов, игнорировать неподдающиеся контролю факты» [5, с. 393].

Л.И. Петражицкий указал о недопустимости возведения интуитивного права даже наиболее образованных социальных слоев общества в масштаб для оценки действующих законов. Необходимо подчеркнуть, что ученый указывал об этом в XIX веке.

Таким образом, учитывая предъявляемые требования к официальному праву, а также объективную невозможность выделения четких признаков «какой-либо социальной группы» в статьях Уголовного кодекса Российской Федерации, посвященных преступлениям экстремистской направленности, полагаем необходимым заменить в данных статьях словосочетание  «какой-либо социальной группы» на четкий перечень признаков (путем их перечисления), идентификация с которыми позволит правоприменителю безошибочно квалифицировать преступления экстремистской направленности. Перечень данных признаков должен быть закрытым, может быть дополнен или изменен только федеральным законом. Данный перечень должен быть сформирован исходя из анализа зарубежного опыта, отечественной судебной практики и современных российских реалий.

Другое предложение по изменению законодательства в данной сфере состоит в том, чтобы в каждом разделе (главе) УК РФ, содержащем в своих статьях понятие «какая-либо социальная группа», поместить перечень признаков, отличных от признаков «какой-либо социальной группы», предусмотренных для составов преступлений из главы 29 УК РФ. Такой индивидуальный перечень должен согласовываться как с основными объектами, так и с конкретными признаками объективной стороны составов преступлений определенной главы (раздела) УК РФ. Общее, что объединяет все вышеуказанные преступления, независимо от их расположения в разных главах и разделах УК РФ, от их родовых, видовых и основных непосредственных объектов – это ненависть и вражда к «другим», а не «экстремистская направленность». Именно по этой причине перечень признаков «какой-либо социальной группы» для разных преступлений должен отличаться.

Список литературы:

1. Аберкромби Н, Хилл С., Тернет Б.С. Социологический словарь. М.: Экономика, 2004. – 494 с.
2. Качанов Ю. Л., Шматко Н. А. Проблема реальности в социологии: как возможна социальная группа? // Социологические исследования. – 1996. – № 12. – С. 90 – 105.
3. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 20.09.2018 N 32 "О внесении изменений в постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2011 года N 11 "О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности"  //[Электронный ресурс]: «КонсультантПлюс» –  URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_307089/ (дата обращения 11.04.2020).
4. Официальный портал Федерального научно-исследовательского социологического центра РАН. [Электронный ресурс]: сайт. –  URL: https://www.isras.ru/index.php?page_id=2848#_ftnref2 (дата обращения 10.04.2020).
5. Петражицкий Л. И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности. – Серия «Мир культуры, истории и философии». –  СПб.: Издательство «Лань», 2000. – 608 с.
6. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2011 г. N 11 г. Москва "О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности" Российская газета - Федеральный выпуск № 142(5518) от 04.07.2011 [Электронный ресурс]: сайт. – URL: https://rg.ru/2011/07/04/vs-dok.html (дата обращения 11.04.2020).
7. Российская социологическая энциклопедия. –  М., 1999. – 596 с.
8. «Уголовный кодекс Российской Федерации» от 13.06.1996 N 63-ФЗ (ред. от 07.04.2020) [Электронный ресурс]: сайт. – URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_10699/ (дата обращения 10.04.2020).