АМБИВАЛЕНТНОСТЬ СВОБОДЫ КАК ЦЕННОСТЬ ПРАВОСОЗНАНИЯ

AMBIVALENCE OF FREEDOM AS VALUE OF LEGAL CONSCIOUSNESS

Lyubov Andreeva

candidate of juridical sciences, associate Professor of the Department of theory and history of state and law ANO "Open University of Humanities and Economics",

Russia, Moscow

Irina Trukhina

сand. filosof. science, associate professor, the Professor of St. Petersburg State University, Russian Ministry for Emergency Situations,

Russia, St. Petersburg

АННОТАЦИЯ

Авторы рассматривают формирование целого ряда правовых  учений: от теорий естественного права, сторонники которых выводят право из разумной природы человека, до различных вариантов юридического позитивизма, где характерно разделение права и морали, а взгляд на человека как на подчинённый объект власти, а не свободное существо. Авторы отмечают, что право должно быть понято как совокупность социально-духовных ценностей общества и человека. Сущностной характеристикой любой формы либерализма является признание абсолютной ценности человеческой свободы. Авторы подчеркивают, что эволюция  российского правового сознания не преодолела разрыва между европейской и российской парадигмами философского осмысления права.

ABSTRACT

The authors consider the formation of a number of legal doctrines: from theories of natural law, whose supporters derive law from the reasonable nature of man, to various versions of legal positivism, where the separation of law and morality is characteristic, and the view of man as a subordinate object of power, and not a free being. The authors note that the right should be understood as a set of social and spiritual values of society and man. The essential characteristic of any form of liberalism is the recognition of the absolute value of human freedom. The authors emphasize that the evolution of the Russian legal consciousness has not overcome the gap between the European and Russian paradigms of philosophical understanding of law.

Ключевые слова: правосознание, общество, государство, ценность, законодательство, юриспруденция, право.

Keywords: legal consciousness, society, state, value, legislation, jurisprudence, law.

В Новое время происходит формирование целого ряда правовых  учений. Во-первых, теорий естественного права, сторонники которых выводят право из разумной природы человека. Во-вторых, различные варианты юридического позитивизма, который «считал целесообразным при создании законодательства отречься от требований нравственно – религиозной нормативности [1, с.7]. Для сторонников позитивизма характерно разделение права и морали.[2, с.104-136] «Право и мораль, - отмечает А.А. Краевский, - с точки зрения юридического позитивизма – это две разные нормативные системы».[3, с.88] Позитивисты остро критикуют естественно-правовые учения. И. Бентам в «Анархических заблуждениях» пытается доказать, что «естественные права – попросту бессмыслица: естественные и неписанные права, риторическая бессмыслица, ходульная бессмыслица». [4, с.523] К ним они относят все концепции различия права и закона. Правоведение сводят к законоведению при «явном игнорировании правового смысла и содержания». [5, с.510] Представитель неопозитивизма В.Д. Катков даже предлагает отказаться от слова «право» и пользоваться вместо него  словом «закон», поскольку, в реальности «нет особого явления «право».[6, с.407] Для такого подхода характерен «взгляд на человека как на подчинённый объект власти, а не свободное существо», характерны «юридические иллюзии» о всемогуществе закона и неограниченных возможностях законодателя «творить по своему усмотрению любое право» [7, с.134]. «История показывает,-  отмечает Е.Н. Трубецкой, - что всякий прогресс положительного права обусловлен критическим отношением к нему, а такая критика возможна только на почве правового идеала».[8, с.76] Если бы, как утверждает Гегель, «истина о праве» была «открыто дана в публичных законах», то не только юриспруденция, но и философия права, в том числе, и его философия права, были бы излишни. Но это не так.» [7, с.130] «Только в поле права как самоценности, - не без оснований полагает В.П. Малахов, - имеет смысл и идейное оправдание юридико-позитивистская установка. В противном случае позитивизм есть узаконение, теоретическое освящение возможного произвола власти, диктата силы». [9, с.5]

Важное место понимание свободы занимает в философии либерализма. Либерализм – это свобода в широком смысле слова: плюрализм мнений, свобода предпринимательства, свобода совести, свобода слова, средств массовой информации, журналистских расследований тех или иных форм нарушения закона.[10, с.619] Сущностной характеристикой любой формы либерализма является признание абсолютной ценности человеческой свободы. «Либеральная социально–правовая философия, - констатирует В.Д. Зорькин, - по сути, исключает из своего рассмотрения понятие общества и полностью концентрируется на индивиде. Наиболее ярким примером является тезис, неоднократно высказанный бывшим премьер–министром Великобритании Маргарет Тэтчер: «Общество как таковое не существует. Есть отдельные мужчины и женщины, и ещё есть семьи». [1, с.9-10] Во второй половине ХХ века западная мысль возвращается к философской парадигме XVIII в., т. е. «к самой прямолинейной и поверхностной концепции человека и общества».[11, с.98] Давая оценку философско-правовых взглядов исследователей того периода на примере философии Дж. Локка, отечественный представитель «консервативного либерализма»,  Б.Н. Чичерин отмечает: «Локк, вообще, понимает свободу единственно как свободу внешнюю, т.е. право делать то, что хочешь, независимо от чужой воли. Свободу внутреннюю, или свободу воли, он совершенно отвергает, считая даже вопрос о ней неуместным. Внешнюю же свободу он считает основанием всех других прав человека».[12, с.47]  «Как носитель абсолютного начала, - указывает Чичерин, - человек сам по себе имеет абсолютное значение». [13, с.560] Именно это осознание служит, согласно Чичерину, движущей пружиной развития человеческих обществ. Из него рождается идея права, которая, постепенно расширяясь, приобретает «неоспоримое господство над умами». Чичерин полагает, что прирождённое человеку право одно, это свобода. «В самом зародыше юридических решений, - отмечает Чичерин, -  право уже является выражением свободы, и это отношение становится всё яснее с дальнейшим движением ступени развития свободы суть вместе и движение развития права».[13, с.88] Всё достоинство человека основано на свободе. На ней зиждутся права человеческой личности. [13, с.88] В русской либеральной традиции свобода понимается «как внутреннее, сущностное, духовное качество, наиболее полно выраженное в акте творчества». [13, с.99]

Европеизация российского правового сознания, начатая Петром I и прошедшая ряд исторических этапов, не преодолела разрыва между европейской и российской парадигмами философского осмысления права. Юснатурализм, получивший философское обоснование и развитие в естественно-правовых учениях выдающихся западно-европейских мыслителей, пришёл в Россию лишь к середине ХVIII века. [14, с.3-14] Распространение идей естественного права, в стране где недавно было крепостное право, было явлением, прогрессивным. В России в конце ХIХ – начале ХХ вв. естественно-правовая философия выполняла примерно ту же задачу, что и в Новое время в Европе, в эпоху буржуазных революций. Естественно-правовые идеи «способствовали формированию уважения к праву, вели к утверждению идеи ограничения государственной власти и защите прав человека. Естественно-правовая теория создавала ту интеллектуальную среду, где вырастала национальная либеральная правовая культура…»[15, с.68-69]. Е.Н. Трубецкой утверждает, что требования естественного права обладают, «с одной стороны, характером правовым, с другой стороны, характером нравственным». Е.Н. Трубецкой отмечает, что сущность всякого права выражается, с одной стороны, в предоставлении лицу известной сферы внешней свободы, а с другой стороны – в ограничении этой сферы. [16, с.68] Естественное право, по Трубецкому, есть синоним нравственно должного, но нравственно должного не самого по себе, а нравственно должного в праве. Иными словами, «это право, являющееся нравственно верным, соответствующим идее Добра».[16, с.67]

Одним из тех кто, кто возглавил на рубеже ХIХ – ХХ вв. процесс возрождения естественного права в России является П.И. Новгородцев. Он характеризует несправедливым положение вещей «когда отвергают право как порождение силы и произвола и забывают право как выражение справедливости и свободы». [17, с.18-19] Конфликты между старыми порядками и новыми прогрессивными стремлениями возникают в силу отставания положительных законов от движения истории. Именно «из этих конфликтов, - полагает Новгородцев, -  и зарождается обыкновенно естественное право как требование реформ и изменений в существующем строе».[18,с.111] Абсолютный идеал для Новгородцева «это чисто абстрактные требования всеобщего объединения на началах равенства и свободы». [19, с.86]  Вместе с тем, отмечает  В.Н. Жуков, в отличии от Запада «в России философия естественного права зачастую наполнялась не столько конкретным юридическим, сколько этическим и религиозным содержанием». [19, с.69]

Начиная с 30-х гг. ХIХ в. в отечественной социально-правовой мысли выделяются два противоборствующих направления, которые характеризуются как славянофилы и западники. Виднейший представитель славянофильства И.В. Киреевский, критикуя бездуховность рационализма и формализма правовой идеологии Запада, полагает, что в ней стройность внешней формальности доведена до «изумительного совершенства, при изумительном тоже отсутствии внутренней справедливости».[20, с.177] Славянофилы развивают учение о человеке и обществе основанное на религиозных представлениях. Достижение целостности человека и связанное с этим обновление общественной жизни славянофилы усматривали в идее общины, духовной основой которой является русская православная церковь. Исторический прогресс человечества для них связан с отысканием «духовного смысла». В.В. Лапаева полагает, что «в воспевании духовной свободы или «внутренней правды» (в терминологии К.С. Аксакова) при недооценке (а то и вовсе прямом отрицании) ценности социальной свободы и «внешней правды» проглядывает компенсаторное стремление оправдать российскую правовую неустроенность с позиций некоего высшего морального идеала. Если смотреть глубже, то можно увидеть здесь исконно русское умение выжить в предложенных обстоятельствах, охранять своё духовное, человеческое начало от гнёта бесчеловечных условий внешней среды. И трудно сказать, где тут кончается внутренняя свобода и начинается рабская покорность внешним обстоятельствам, нежелание и неспособность изменить их к лучшему». [14, с.7] Концепции, отстаивающие ценности индивидуальной свободы, не занимали в дискуссиях славянофилов и западников ведущие позиции. Истоки расхождения между западноевропейской и российской философско-правовыми традициями исследователи находят в глубинах религиозно-философской антропологии, где формируется специфический для византийско-московского православия подход, с позиций которого человек оценивается не по делам его, а сквозь них, по принципу «не важно, что ты делаешь, важно кто ты». [21, с.16,18]

Религиозно – аристократическую концепцию христианского персонализма развивает Н.А. Бердяев, свобода для которого является центральной проблемой философии. Он называет себя «сыном свободы», подчёркивая, что «основал своё дело на свободе».[22, с.254] «Личность самосоздаётся. Ни один человек не может себе сказать, что он вполне личность. Если личность только подчиняется закону, она «иррациональна», она «должна быть исключением, никакой закон не применим к ней».[23, с.15,21] Путь реализации личности в человеке это путь самоопределения, путь экзистенциальной встречи с Богом. Много внимания Бердяев уделяет проблеме обоснования прав человека, идущих от Бога, а не от природы, общества, государства. «Свобода человеческой личности, - полагает Бердяев, - не может быть дана обществом и не может по своему истоку и признаку зависеть от него – она принадлежит человеку как духовному существу. … Неотъемлемые права, устанавливающие границы власти общества над человеком, определяются не природой, а духом. Это духовные права, а не естественные права, природа никаких прав не устанавливает». [24, с.254-255] Неотчуждаемые права и свободы он называет «идеальным правом». [25, с.175] «Права и свободы человека, согласно Бердяеву, безмерно глубже, чем, например, всеобщее избирательное право, парламентский строй и т.п., в них есть священная основа». [26, с.155] Позитивное право, для Бердяева, это всегда антиправовой закон. «Право, - утверждает он, - как орган и орудие государства, как фактическое выражение его неограниченной власти есть слишком часто ложь и обман – это законность, полезная для некоторых человеческих существ, но далёкая и противная закону Божьему. Право есть свобода, государство насилие, государство безлично и безбожно». [27, с.291]

Существенный вклад в анализируемую авторами проблему внёс наследник Чичерина и Новгородцева  И.А. Ильин, который связывает понимание свободы не только с правом, но и с правосознанием. Последнее он рассматривает в качестве более значительного феномена, чем само право. Правосознание у него, как справедливо отмечает В.В. Сорокин, «обозначает некий рационально – волевой акт, соединяющий как психологически – аффективный аспект, так и онтологически – правовой».[28, с.59-70] Оно понимается Ильиным как «естественное чувство права и правоты», «как особая духовная настроенность духовного инстинкта; как, особого рода инстинктивное правочуствие» - как некая универсалия, «имеющая и формально – юридическое, и естественно – правовое измерение». [5, с.140] «Право, согласно Ильина, есть внешний порядок жизни». [29, с.408] Оно «по существу своему предписывает и воспрещает только внешние деяния людей». [29, с.407] Оно «не может и не стремиться регулировать своими предписаниями душевно – духовную жизнь человека и сосредотачивает своё внимание на том, что внешне -  уловимо и вовне – проявлено». [29, с.407-408]  Именно в силу такого своего характера право нуждается в правосознании. «Творить внешний порядок жизни, - отмечает Ильин, -  право может только через внутреннюю упорядоченность души, т.е. через правосознание».[29, с.407-408] Ильин интерпретирует право и правосознание на основе приоритета личной свободы граждан. «Только человеку как творцу духовной жизни доступно нормальное правосознание, только ему дано искать и находить правое право, ибо только ему открыта цель права и его живой источник». [30, с.232] Ильин полагает, что цель права «состоит в ограждении и организации духовной жизни человечества на земле». «Необходимость права,- отмечает он, - есть необходимость его для жизни духа; содержание права определяется основными законами духовной жизни; творческая жизнь права есть жизнь его в человеческом духе и ради человеческого духа». [30, с.232] Необходимым и подлинным проявлением духовной жизни является чувство собственного достоинства. Оно есть знак того духовного самоуважения, без которого немыслима борьба за право.

Правильное народное правосознание, согласно Ильину, формируется только там, где между управляющими и управляемыми нет пропасти, «где управляемый знает и чувствует себя самоуправляющимся, так что повиновение положительному праву оставляет его свободным».[30, с.206] «Народ, лишённый искусства свободы, полагает Ильин, будет настигнут двумя классическими опасностями: анархией и деспотией». [31, с.5] Правосознание рассматривается Ильиным в качестве «духовной основы государственного бытия». Разрушение правосознания он считает фактором, который неизбежно ведёт к политической катастрофе – гибели существующего в ней государства. «Революция зарождается в стране, - отмечает Ильин, -  не в момент уличных движений, но в тот момент, когда в душах начинает колебаться доверие к власти». [32, с.374] Актуально предупреждение Ильина о том, что презрение к государственному авторитету разлагает правосознание, разложение правосознания неминуемо захватывает честь и совесть, убивает чувство меры и справедливости, гасит веру и религию. Народ становится жертвою духовного нигилизма. Поэтому тот, кто обречён властью, имеет священную обязанность поддерживать уважение к ней. «Престиж» власти и «авторитет» власти составляют драгоценное достояние народа, его духовное богатство, залог его силы и расцвета: это есть накопленное веками уважение народа к самому себе и к своему национальному духу». [32, с.381-382] «В наших условиях, отмечает один из ведущих исследователей творчества Ильина, В.А. Томсинов: «наследие И.А. Ильина и в особенности всё то, что он написал о правосознании является в высшей степени актуальным».[33, с.196-213]

Справедливую оценку философско–правовым взглядам исследователей того периода даёт В.Д. Зорькин. «Для русской философии конца Х1Х – начала ХХ вв., - указывает он, - с её учением о соборности, всеединстве, всечеловечности и т.д. было характерно стремление соединить идею абстрактного, обезличенного формально–правового равенства с идущей от раннего христианства идеей ответственности каждого не только за себя, но и за других. Стремление … согласовать в рамках понятия права разум и дух, свободу и милосердие, право и правду, индивидуальное и социальное начала». [1, с.12]

В 90-е годы в спорах о том, какая система государственного устройства наиболее приемлема для страны, преобладало представление о том, что России необходимо заимствовать опыт западных стран. Для последних либерализм рассматривается как единственно возможная перспектива общественного развития. Защита либерализма в определённых кругах в России приобрела своеобразную направленность. «Она становится, – как справедливо отмечает О.В. Мартышин, - хорошо продуманной линией состоятельных кругов, обогатившихся в ходе реформ и убедившихся, что манипулирование демократическими институтами надёжно обеспечивает на современном этапе их экономические и политические интересы. Они придают идее свободы своекорыстное содержание. Показательно в этом отношении выдвижение лозунга приоритета прав личности над правами государства и общества. В их устах этот лозунг означает полную свободу частного капитала от государственного контроля». [34, с.29] Близкую оценку процессам рыночных реформ даёт и В.В. Лапаева, согласно которой «идеологам нашей рыночной реформы, т.е. тем, кто реально управлял процессами и являлся их бенефициарами, нужно было под видом свободного рынка получить свободный доступ к собственности и удержать эту собственность с опорой на власть, свободную от контроля гражданского общества, никакая другая свобода им, по-видимому, была не нужна». [35, с.71]

Важно ещё раз обратить внимание, что со второй половины ХХ века западная мысль развивается в рамках классического либерализма с его «самой прямолинейной и поверхностной концепцией человека и общества», который понимает свободу единственно как свободу внешнюю, т.е. право делать то, что хочешь, независимо от чужой воли. Главным стержнем западной философии права, - отмечает В.В. Лапаева, -  «является её гуманистическая, человекоцентристская ориентация на понимание права как формы индивидуальной свободы человека в общественной жизни». [14, с.3-4] Развивая эту мысль, Лапаева приходит к выводу, что «для общества и государства регулятивная ценность права как формы индивидуальной свободы (т.е. возможности человека действовать в соответствии со своей разумной свободной волей) обладает приоритетом перед ценностью нормативных регуляторов нравственного или религиозного характера». [14, с.5]

Исторический опыт показывает, что право не может быть оторвано от норм нравственности, которые определяются религиозной традицией или светской идеологией и созвучны душе каждого человека, личная мораль которого не диссонирует с общественной моралью и правом как нормой свободы  И.А. Ильин убеждён в том, что, во-первых, «нормальное правосознание есть «здоровое, сильное и творчески зиждущее правосознание» и, во-вторых, что корни нормального правосознания и связаны с нормальной добродетелью и с религиозностью».[36, с.218] «В последнее время, - констатирует В.Д. Зорькин, - становится особенно ясно, что право, теряющее опору в своих морально–нравственных основах, не способно справиться с современными системными вызовами».[1, с.5] Это право не учитывает внутреннюю духовную свободу человека, которая, являясь его существенным качеством, не может быть просто уничтожена. Человека сложно, если не невозможно, заставить полностью отказаться от критического мышления как в отношении целей своей жизни, так и в отношении целей существования общества. Чтобы внутренняя свобода не явилась препятствием на пути осуществления планов сильных мира сего, её можно подавить, замещая внешней свободой, свободой формального выбора. «При этом важно учесть, - справедливо отмечает И.И. Евлампиев, - что важнейшее определение внутренней свободы – это её актуальная бесконечность (потому она и является творческой); при «замещении» внутренней свободы внешней эта бесконечность исчезает, однако внешняя свобода хотя бы по видимости должна сохранять это определение, создавать его «симулякр». Таким «симулякром» является потенциальная бесконечность всё более усложняющихся по своей форме актов выбора, связанных с возникновением (точнее, с навязыванием) всё новых (и всё более искусственных) материальных ценностей». [37, с.95] «И всё это для того, чтобы не позволить человеку «всмотреться в себя самого и осознать внутреннюю, бесконечную, творческую свободу». [37, с.95]

К началу ХХI в. в западной либеральной цивилизации с помощью медиапространства формируется общество потребления, появляется уникальный тип человека практически ничего не знающий о своей внутренней свободе и творческой сущности. Свободу он понимает как различного рода акты выбора: от выбора товаров в ближайшем магазине до «свободного» выбора пола и культурной идентичности. Менять страну проживания и культуру такому человеку не составляет труда. «Современное западное общество, - констатирует И.И. Евлампиев, - переживает культурную и антропологическую катастрофу, её результат – резкая деградация культуры и самого человека как духовного творческого существа». [37, с.90]

Обществу, культуре несомненно принадлежит определяющая роль в формировании личности. Вместе с тем, они не могут развиваться сами собой. Источником их развития является личность. При этом, как справедливо отмечает И.И. Евлампиев, «первичной, абсолютно значимой в отношении культуры личность может стать, только достигнув определённого уровня внутренней свободы и творческой способности».[37, с.99] Личности и общественные объединения, обладающие высоким правосознанием, могут эффективно реагировать на действия правительственных чиновников и других влиятельных лиц, а также могут выдвигать собственные правовые инициативы. Раскрывая сущность правосознания, большую роль в его формировании И.А.Ильин отводит научной юриспруденции. «Народное правосознание, - отмечает он, - может стоять на высоте только там, где на высоте стоит юридическая наука. Там, где юриспруденция непредметна и пристрастна, или ещё хуже, невежественна и продажна, там вырождается самая сердцевина правового мышления и быстро утрачивается уважение к праву, учёный приближается к типу старого подьячего, и от его научного крючкотворчества быстро меркнет правосознание. В суждениях о праве воцаряются шаткость и злокачественная туманность; в умах всё двоится и колеблется; и трудно ждать чего-нибудь от «земли», когда соль её теряет свою силу».[5, с.168] Г.А. Сатаров, Ю.Н. Благовещенский, В.Л. Римский, обобщая результаты социологического анализа правосознания судей, населения, предпринимателей, констатируют, что всё , что делает государство в сфере правового просвещения, сводится к фарсам, имитирующим по телевидению подобие судебных процессов. И разочарованию граждан нет предела, когда они сталкиваются в судах с реальным судопроизводством». [38, с.147] Представляется, что определяющая роль в правильном осмыслении абвивалентного характера свободы должна находится именно в области правосознания. «Правосознание, - не без оснований замечает Р.С. Байниязов, - имеет определённую автономную правокультурную идентификацию, которая обуславливает самобытный, оригинальный культурный путь духовно – нравственного развития права». [39, с.33] В общей теории правосознания ведущую роль он отводит категории «правовой менталитет». Без неё, полагает Байниязов, «изучение глубинных структур юридической психологии, идейных основ правосознания индивида, социальной группы, общества практически невозможно, ибо «улавливание» сложнорефлексируемых правовых эйдосов требует не только праворационального объяснения, но и интуитивного проникновения в исходные элементы правовой сферы социума. … Ментальная правовая энергия правосознания не даёт последнему «закиснуть», трансформировать позитивное право в самодавлеющую, оторванную от человеческого бытия безжизненную юридическую догму». [39, с.32] Отмечая особенность русского правосознания В.Н. Синяков отмечает, что оно «не может сделаться подвластным праву как форме, пусть даже определяемой рационально выведенной естественной необходимостью». [40, с.216]

Необходимо работать над концепциями, которые объясняли бы правосознание, свободу как многомерные, вместе с тем сущностно близкие феномены, существующие на разных уровнях и в разных ипостасях. «Нужна, - полагает В.Д. Зорькин, - правовая теория, синтезирующая в рамках понятия права идеи индивидуальной свободы и социальной солидарности. Потому что и то и другое – это имманентные составляющие сути человека, а значит, и сути права». [1, с.11]

Список литературы:

1. Зорькин В.Д. Суть права. //вопросы философии 2018. №1. С.7.
2. Харт Г. Позитивизм и разграничение права и морали. //Правоведение. 2005 №5. С 104-136.
3. Краевский А.А. Чистое учение о праве и юридический позитивизм. Известия вузов. Правоведение. 2015. №2. С. 88.
4. Bentham. Anarchial Fallacies(1792)//The Works of Jeremy Bentham.Vol.11.P.523.
5. Ильин И.А. Путь к очевидности. Собр. соч. в 10 т. Т.2. С.140; Т.3. С.510; Т.4, С.168.
6. Катков В.Д. Реформированная общим языкознанием логика и юриспруденция. 1913. Одесса. С.407.
7. Нерсесянц В.С. Философия права Гегеля. С.134.
8. Трубецкой Е.Н Лекции по энциклопедии права. М. 1913. С.76.
9. Малахов В.П. Основы философии права. М. 2005. С.5.
10. Спиркин А.Г. Философия. Изд. второе. М. Гардарики. 2006. С.619.
11. Евлампиев И.И. Актуальные уроки русского либерализма. Статья первая: критика западной традиции. //Вопросы философии. 2015. № 5. С.98.
12. Чичерин Б.Н. История политических учений. СПб. 2008. Т.2. С.47.
13. Чичерин Б.Н. Собственность и государство. СПб. РХГА. 2005. С.560.
14. Лапаева В.В. Российская философия права в контексте западной философско-правовой традиции.// Вопросы философии 2010. № 5 с.3-14.
15. Жуков  В.Н. Философия права П.И. Новгородцева как консервативно-религиозная утопия. // Государство и право. 2012. №2, С. 68-69.
16. Трубецкой Е.Н. Энциклопедия права. СПб. 1998. С.68.
17. Новгородцев П.И. Идея права в философии Вл.С.Соловьёва.М. 1901.С.18.
18. Новгородцев П.И. Лекции по истории философии права. Учение Нового времени ХI–ХIХ вв. Изд.3. М. 1914 . С.111.
19. Новгородцев П.И. Введение в философию права. Об общественном идеале. Вып. 1. Берлин 1922. С. 86.
20. Киреевский И.В. Полн. Собр. Соч. М. 1911. Т.1. С.177.
21. Синченко Г Ч. От митрополита Илариона до Н.А. Бердяева. Тысячелетний оксюморон русской философии права. // Философия права. 2000. №1. С. 16,18.
22. Бердяев Н.А. Экзисенциолистская диалектика божественного и человеческого // О назначении человека. М. 1993. С.254.
23. Бердяев Н.А. О рабстве и свободе человека. Ответ персоналистической философии. // Царство духа и царство Кесаря. М. 1995. С.15, 21.
24. Бердяев Н.А. Судьба России. М. 1990. С.254- 255.
25. Бердяев Н.А. О назначении человека. М. 1993. С.175.
26. Бердяев Н.А. Философия неравенства. М. 1990. С.155.
27. Бердяев Н.А. Государство. // Власть и право. Из истории русской правовой мысли. Л. 1990. С.291
28. Сорокин В.В. Правосознание в переходный период общественного развития. // Журнал российского права. 2002. №10 с.59-70.
29. Ильин И.А.О сущности правосознания. Ильин И.А. Теория права и государства. Под ред. и с предисл. В.А.Томпсинова. М. 2003. С.408.
30. Ильин И.А. О сущности правосознания. Собр.: В 10 т. Т.4. М. Русская книга. 1994. С.232.
31. Ильин И.А. Наши задачи. Париж; М. 1992. Т.2. С.5.
32. Ильин И.А.О сущности правосознания. Собр. соч., в 10 т. Т.4./ сост. и комм. Ю.Т. Лисицы. М. 1994. С.374.
33. Томпсинов В.А. Тема русского правосознания в творчестве Ивана Александровича Ильина. // Правоведение. 2010, №6 с.196-213.
34. Мартышин О.В. о некоторых особенностях российской правовой и политической культуры. // Государство и право. 2003. № 10. С.29.
35. Лапаева В.В. Право и правовое государство в постсоциалистической России. Социс, 2016. №7 с.66-76.
36. Ильин И.А. Основные задачи правоведения в России. Т.9-10. С.218.
37. Евлампиев И.И. Актуальные уроки русского либерализма. //Вопросы философии. 2015. № 6. С.95.
38. Сатаров Г.А., Благовещенский Ю.Н., Римский В.Л. Социологический анализ правосознания судей, населения, предпринимателей. М. 2016. С.147.
39. Байниязов Р.С. Правосознание и российский правовой менталитет. // Правоведение. 2000. № 2(229).с.31-40.
40. Синяков В.Н. Российская правовая система. Введение в общую теорию. Саратов. 1994. С.216.