ПРОБЛЕМА ПРИМЕНЕНИЯ ВИНДИКАЦИОННОГО ИСКА

АННОТАЦИЯ

В статье рассмотрена основная проблема применения виндика­ционного иска, при защите добросовестного приобретателя при отчуждении вещи ему неуправомоченным лицом. Также проанали­зировано понятие добросовестного приобретателя и отождествлено понятию неуправомоченного отчуждателя. Рассмотрены отличительные черты виндикационного иска от применения реституции, как последствия признания сделки недействительной. Рассмотрены основные проблемы и коллизии современного гражданского права в вопросах применения виндикационного иска как способа защиты добросовестного приобре­тателя.

Ключевые слова: виндикационный иск, добросовестный приобре­татель, реституция, собственник, недействительная сделка.

Гражданское законодательство Российской Федерации основано в первую очередь на признании равенства участников гражданского оборота, разумности и добросовестности их действий, свободы договора, обеспечения восстановления нарушенных прав и их судебной защиты, неприкосновенности собственности, недопустимости беспрепятственного осуществления гражданских прав.

Сегодня в российском гражданском праве под добросовестным приобретателем понимается лицо, которое приобрело имущество у другого субъекта права, которое не имело право его отчуждать, т. е. у неуправомоченного отчуждателя. Такое лицо не знало и не могло знать о неуправомоченности субъекта, отчуждающего имущество. Нормы позитивного права, которые посвящены защите прав добросовестного приобретателя вещи, на сегодняшний день исчерпываются указанием в ст. 302 Гражданского кодекса РФ (далее - ГК РФ). В данной статье говорится о том, что собственник имеет право истребовать свое имущество от добросовестного приобретателя только в случаях, когда такое имущество было утеряно собственником или лицом, которому данное имущество было передано собственником во владение, либо похищено у того или другого, либо выбыло из их владения иным путем помимо их воли [1].

Также, анализируя действующее законодательство важно отметить, что лицо, совершившее сделку, не считается действовавшим добро­совестно в случае, если оно знало или должно было знать об основаниях незаконности совершаемой сделки, т. е. лицо знало или должно было знать о незаконности отчуждения вещи. Следует учесть, как добро­совестным, так и недобросовестным, лицо может быть только при условии, что судом данная сделка будет признана недействительной. В тот момент времени, когда сделка не признана судом недействи­тельной, а значит, она действительна сторона, ее совершившая не может считаться стороной, действовавшей недобросовестно, а соответственно, эта сторона действует законно.

За счет введения в оборот понятие о добросовестном приобретателе и запрета виндикации возмездно приобретенной им вещи, законодателем не было прямо установлено, что в данном случае добросовестный приобретатель становится собственником такой вещи. Помимо этого, в п. 3 ст. 218 ГК РФ говорится о том, что при указанных обстоятельствах право собственности может быть приобретаться на имущество, собственник которого утратил свое право, по основаниям, которые предусмотрены законодательством. Однако анализируя нормы главы 15 ГК РФ «Прекращение права собственности» видно, что в ней не содер­жатся указания относительно невозможности применить виндикацию вещи для защиты своих нарушенных прав [1].

Соответственно, на наш взгляд, из существующих на сегод­няшний день положений позитивного права не представляется возможным сделать логически обоснованный вывод о том, может ли добросовестный приобретатель стать собственником приобретенной вещи.

Противоположная позиция относительно приведенной нами, построена на том, что юридический состав, который обуславливает отказ в виндикации, одновременно можно рассматривать как основание возникновения права собственности. Так, по мнению В.А. Рахмиловича прекращение права собственности первоначального собственника на спорную вещь и возникновение права на эту вещь у добросовестного приобретателя происходит в связи со сложным фактическим составом, который включает ряд элементов. Для каждого из элементов харак­терно наличие определенного юридического значения, и только в своей совокупности они производят соответствующий правовой эффект, связанный с прекращением права одного лица и порождением права другого лица.

Аналогичной точки зрения придерживается и А.П. Сергеев, который считает, что в случаях, которые прямо предусмотрены законом, у добросовестного приобретателя вещи от неуправомоченного отчужда­теля действительно возникает право собственности. Однако, для того чтобы это было возможно, необходимо наличие полного набора юриди­ческих фактов, предусмотренных законом. Вещь нельзя виндицировать именно по той причине, что приобретатель стал новым собственником вещи. Данный вопрос имеет довольно четкое решение как в рамках действующего законодательства, так и в трудах многих ученых. Важно отметить, что указание А.П. Сергеева на «четкое решение действующего законодательства» скорее можно рассматривать как некое преувели­чение. Анализируя нормы действующего гражданского законодательства, нет возможности однозначно сделать такой вывод.

Изучая труды многих ученых видно, что данный непростой вопрос действительно имеет свое разрешение, однако в каждом труде он решен по-своему. В любом случае, сегодня данный назревший вопрос однозначно решить нельзя, так как всеми приемлемого, решения не имеет. Это обстоятельство провоцирует утративших владение собственников, которые не имеют возможность использовать винди­кацию для защиты своих прав, искать обходные пути и «вымучивать» вещь у добросовестного владельца в обход нормы статьи 302 ГК РФ [1].

Ранее для защиты своих прав в основном применяли реституцию. Так, собственник, который утратил вещь указывал на основания, по котором сделка между приобретателем и неуправомоченным отчужда­телем признавалась недействительной и в исковом заявлении о признании сделки недействительной и применении последствий ее недействи­тельности, просил суд применить для защиты его прав последствия такой недействительности. Таким образом в результате применения реституции, вещь вновь возвращалась к прежнему отчуждателю, у которого уже без особых юридических проблем могла быть истребована посредством применения вещного или обязательственного иска. При рассмотрении вопроса относительно реституции, понимая ее как основное последствие недействительности сделки, важно отметить, что довольно часто реституцию сравнивают со специальным способом защиты прав – виндикацией. При этом большое число исков, связанных с защитой нарушенных прав, по ошибке подается по неверным основаниям: там, где необходимо ссылаются на реституцию вместо виндикации и наоборот.

Таким образом, для того, чтобы защитить свои права, которые были нарушены незаконной сделкой граждане могут использовать в разных случаях как виндикационные, так и реституционные иски для защиты и восстановления нарушенных прав. Несмотря на то, что названные иски имеют давнюю практическую распространенность, вопрос, связанный со сферой их применения в ситуациях, когда происходит распоряжение имуществом собственника неуправомоченным на это лицом до настоящего времени не получил единодушного решения. Суть главного различия между указанными способами защиты граж­данских прав связана с тем, что применение реституции заключается в устранении последствий недействительной сделки и только той сделки, которая совершена самим собственником или иным лицом, за которым собственником закреплено право отчуждать соответствующее экономи­ческое благо. Соответственно, такое лицо всегда является законным владельцем отчуждаемой вещи.

Вопрос, касающийся того, имеет ли отчуждатель права на иму­щество, которое было передано в рамках совершения недействительной сделки, не подразумевает под собой в рамках дела о применении реституции специального исследования. Это объясняется не тем, что он не имеет в своем основании какого-либо юридического значения, а в связи с тем, что имеется предположение о том, что сделка была совершена лицом, которое не такого права. И как только был обна­ружен факт совершения неуправомоченного отчуждения, необходимо для защиты нарушенных прав применять именно нормы о виндикации, а не о реституции. Это обусловлено тем, что неуправомоченность отчуждателя влечет за собой нарушение права собственности приоб­ретателем путем осуществления незаконного завладения имуществом.

В случаях, когда происходит неоднократное неуправомоченное отчуждение спорное имущество при наличии известных условий такое имущество должно быть истребовано в пользу собственника от последнего приобретателя, признаваемого незаконным владельцем. Исследуя цепочку несостоявшихся сделок, можно выявить фигуру отчуждателя, который осуществил неправомерное завладение имущест­вом собственника, запустив его в последующем в оборот. В связи с этим полученное встречное имущественное предоставление необходимо рассматривать как неосновательное обогащение каждого из отчужда­телей, которое подлежит возврату его контрагенту-приобретателю. А вот характер отношений, возникших между собственником и первым неуправомоченным отчуждателем, напрямую зависит от того, каким способом отчуждатель получил спорное имущество.

Вся проблема заключается в том, что необходимо в каждом звене цепочки отчуждения выяснять, можно ли того или иного добро­совестного приобретателя считать неуправомоченным на дальнейшее отчуждение имущества лицом, учитывая существующие ограничения виндикации. В частности, если от добросовестного приобретателя имущество не подлежит истребованию по иску собственника, значит, право собственности перешло к такому приобретателю, т. е., отчуждая имущество третьему лицу, добросовестный приобретатель действовал уже в роли собственника.

Так, лицо, которое совершило хищение чужого имущества, не имеет право требовать возмещения стоимости, возвращенного им своему приобретателю неосновательного обогащения, т. к. произошло безвозмездное завладение имуществом.

Таким же образом не имеет права требования возмещения стоимости возвращенного контрагенту неосновательного обогащения неуправомоченный отчуждатель, являющийся первым в данном цепочке. И который получил имущество от собственника в связи с реализацией недействительной сделки, которая была безвозмездно исполненна только собственником. В случаях, когда имело место взаимное исполнение возмездной недействительной сделки, которая связывает первого неуправомоченного отчуждателя и собственника, неуправомоченному отчуждателю собственник должен возвратить, согласно условиям, реституции все полученное по такой сделке.

Наконец, в случаях, когда первым неуправомоченный отчуж­датель является производный владелец, за счет возмещения таким лицом приобретателю полной стоимости встречного имущественного предоставления не влечет за собой эквивалентное умаление благ. Это связано с тем, что имущество было возвращено собственнику, который либо вновь осуществит передачу данного имущества производному владельцу на условиях, которые существовали до отчуждения, либо оставит имущество у себя, для чего, однако, потребуется предвари­тельное прекращение в установленном порядке правоотношения, породившего производное владение [3, с. 33].

Исходя из вышеизложенного можно сделать вывод о том, что за счет последовательной реализацией, которая была осторожно предложенна в постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 21.04.2003 № 6-П, но поддерживающая идею «перемещения» отношений по неуправомоченному отчуждению имущества в компетенцию области института защиты вещных прав дает возможность прийти к выводу относительно полного отрыва указанных отношений от регулирующего воздействия правил о недействительных сделках [2].

Поэтому о необходимости разрешения существующих коллизий норм относительно виндикации и реституции с целью не допустить конкуренцию соответствующих исков можно говорить лишь тогда, когда законным обладателем спорной вещи одновременно является ее отчуждатель по недействительной сделке (как известно, в таких случаях подлежат применению нормы о реституции). При отчуждении имущества неуправомоченным лицом подобной коллизии не наблюда­ется, поскольку речь идет об исполнении незаключенного договора - юридического «ничто», не порождающего каких-либо правовых последствий, в том числе реституционного обязательства [4, с. 763].

Список литературы:

1. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ // Российская газета. – 1994. – 8 декабря.
2. Постановление Конституционного Суда РФ от 21 апреля 2003 г. № 6-П "По делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 2 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан О.М. Мариничевой, А.В. Немировской, З.А. Скляновой, Р.М. Скляновой и В.М. Ширяева".
3. Груздев В.В. Современный подход к недействительности сделок: толкование законодательных новелл / В.В. Груздев// Юрист. - 2014. - № 16. - С. 33‑37.
4. Российское гражданское право: учебник: в 2 т. Т. 2: Обязательственное право / отв. ред. Е.А. Суханов. - М.: Статут, 2015. - 1208 c.