СОГЛАШЕНИЯ О РАЗДЕЛЕ ПРОДУКЦИИ И СОВМЕСТНЫЕ ПРЕДПРИЯТИЯ В НЕФТЕГАЗОВОМ СЕКТОРЕ УЗБЕКИСТАНА: ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ОПЕРАЦИОННЫХ АСПЕКТОВ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ НЕФТЕГАЗОВЫХ КОМПАНИЙ

Основными законодательными актами, регулирующими деятельность нефтегазовых компаний в Узбекистане, являются Закон «О концессиях», Закон «О недрах» в новой редакции, Закон «О соглашениях о разделе продукции», Указ Президента №2598 «О мерах по привлечению прямых иностранных инвестиций в разведку и добычу нефти и газа». Автор придерживается мнения, что изучение правовых форм ведения нефтегазовой деятельности опирается на анализ операционных (правовой статус проекта, рабочая программа и т.д.) и финансовых (налогообложение и другие выплаты в бюджет, механизм возврата (в случае СРП) и т.д.) аспектов такой деятельности.[1]

Соответственно, исследование законодательных основ нефтегазовой деятельности в Узбекистане указывает на то, что правовой статус проектов, реализуемых согласно режиму соглашений о разделе продукции (СРП), имеет фундаментальное различие со статусом тех проектов, осуществляемых в рамках совместного предприятия (СП). Таким образом, если СП – это компания-резидент в Узбекистане, находящаяся полностью под юрисдикцией республики, то проект в рамках СРП – это, прежде всего, договорные отношения, где все условия нефтегазовой деятельности определены в самом контракте и имеют юридическую силу на весь срок действия такого соглашения. Примечательно и то, что в практике СРП также применяется «стабилизационная оговорка», которая закрепляет действие этих условий, даже если законодательные положения в государстве-реципиенте изменяются. В свою очередь, в контекте СП правовой статус такого предприятия определяется в соответствии со статьей 1175 Гражданского Кодекса Республики Узбекистан, в которой закрепляется, что деятельность таких предприятий регулируется законодательством Республики Узбекистан. В отличие от СП, СРП – это частно-правовой договор, осложненный «иностранным элементом», что дает право сторонам выбирать применимое право. Однако, как отмечается Арипджановым, на практике СРП все же регулируется законодательством Узбекистана, и в случае, если какой-то аспект деятельности остается за рамками национального законодательства, ссылка обычно дается на право Англии и Уэльса. [2]

Основополагающими характеристиками проектов в рамках режима СРП, которые также определяют и правовую природу такой схемы, являются капиталоемкость, высокие риски и механизм возмещения затрат. В свою очередь, СП – это предприятие, где все стороны управляемы общими целями и каждый знает об интересах другой стороны. В контексте совместных предприятий все риски и затраты несут обе стороны, что отличает такие схемы от проектов СРП. Таким образом, в соответствии со статьей 5(2) Закона «О соглашениях о разделе продукции», только капиталоемкие предприятия, требующие применения высоких технологий и оборудования, в том числе проекты по геологической разведке, будут оформляться согласно режиму СРП. [3] Из этого следует, что участки с уже выявленными углеводородными запасами не будут рассматриваться Кабинетом Министров как блоки для СРП. Такого рода ограничения понятны в контексте проводимой государством политики в отношении местных компаний и их поддержки. Согласно такой политике, предоставление более выгодных условий иностранным компаниям не представляется целесообразным и не отвечает общенациональным интересам.

Согласно ст. 6 Закона «О соглашениях о разделе продукции», выдача разрешений для добычи и производства углеводородной продукции на выделенных участках происходит посредством публичных торгов или путем прямых переговоров. [3] В свою очередь, один из факторов, влияющих на решение Кабинета Министров выдать такое разрешение, - обязательства по рабочей программе, определенные инвестором. С точки зрения политики в отношении иностранных инвестиций, такого рода обязательства по геологической разведке, обязательное бурение некоторого количества скважин, или обязательства по вливанию определенных финансовых средств обеспечивают реализацию основополагающих целей при привлечении иностранных инвестиций в экономику государства-реципиента. В этом контексте примечательно, что существует ряд законодательных мер в таких странах, как Великобритания, для того, чтобы побудить компании к выполнению обещанной минимальной программы. Согласно законодательству Великобритании 2008 г. «О нефтегазовом лицензировании (на участках, расположенных в море)», правительство вправе наложить обязательство на недропользователей по обязательному отчуждению части выделенной для них территории/участка в пользу государства по истечении определенного срока.[4] Более того, согласно практике в Великобритании, лицензии обычно выдаются группе компаний и ответственность при лицензировании определяется как солидарная и субсидиарная, что дает право правительству требовать выполнения обязательств с любого лицензиата.

Что касается СП, в отличие от режима СРП, выдача разрешений влечет за собой меньше рисков для компании, оперирующей по схеме СП, т.к. прежде всего в пользование им могут предоставляться участки с уже доказанными углеводородными ресурсами и, соответственно, геологическая информация по ним. Этот режим подразумевает и то, что вклад государственной компании обычно “ограничивается «историческими затратами» и существующей инфраструктурой в обмен на долю в уставном капитале СП”, и под такими затратами "понимаются те расходы, которые понесли узбекская государственная компания «Узбекнефтегаз» и Республика Узбекистан при получении геологических данных по участкам недр, передаваемых СП, включая за советский период."[2]

Далее, при рассмотрении правового режима в секторе нефти и газа Узбекистана, нужно отметить, что согласно Конституции Республики Узбекистан, право собственности на недра и природные ресурсы принадлежит государству (как, впрочем практически во всех других странах, за исключением США, где право собственности на недра и природные ресурсы может принадлежать и частным собственникам). Статья 17 Закона «О соглашениях о разделе продукции» [3] также соответствует вышеуказанной конституционной норме. Именно это положение дает право узбекской стороне в СП капитализировать геологическую информацию. В связи с этим, необходимо отметить, что опыт многих стран показывает, что всякого рода ограничения на продажу, передачу или обмен геологической информации препятствует становлению рыночных отношений, где компании, специализирующиеся только на поиске и оценке новых месторождений за счет собственных и привлеченных средств, по завершению процесса геологоразведки вправе в рамках договора о переуступке передать другим недропользователям продукт их деятельности. В ст. 27.2 Азербайджанского СРП Азери-Чираг-Гунашли, недропользователи, по согласию Государственной Нефтяной Компании Азербайджанской Республики, были вправе реализовывать право продажи геологической информации на их участке в обмен на другую информацию, относящуюся к недрам Азербайджана. [5] Давранбековым отмечается, что "Государственный комитет по геологии и минеральным ресурсам уполномочен реализовывать (передавать, обменивать, продавать) на договорной основе в установленном порядке геологическую и иную информацию о недрах".[4] Однако регламент процесса реализации вышеупомянутых прав отсутствует.[4]

В отношении потенциальных разногласий, следует отметить, что ключевой принцип «свободы договора» дает возможность сторонам в СРП выбрать способ разрешения споров в случае их возникновения, а именно, как это часто бывает на практике «договориться относительно международного арбитража».[2] В этой связи, следует выделить, что Республика Узбекистан является участником Нью-Йоркской Конвенции о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений 1958 г., что обеспечивает исполнение решений иностранных арбитражных судов национальными судами Узбекистана. С другой стороны, процесс рассмотрения споров в режиме СП регулируется ст.10 Закона Республики Узбекистан «О гарантиях и мерах защиты прав иностранных инвесторов», в соответствие с которой «спор, прямо или косвенно связанный с иностранными инвестициями (инвестиционный спор), может разрешаться по соглашению сторон посредством консультаций между ними; если стороны окажутся не в состоянии достичь согласованного разрешения, такой спор должен разрешаться хозяйственным судом Республики Узбекистан либо посредством арбитража в соответствии с правилами и процедурами международных договоров (соглашений и конвенций) по разрешению инвестиционных споров, к которым присоединилась Республика Узбекистан». [7] Однако, стоит отметить, что для направления диспута в международный арбитражный суд в соответствии с правилами и процедурами двусторонних или многосторонних международных договоров необходимо согласие обеих сторон, в том числе и со стороны Республики Узбекистан. В этом контексте, решением Конституционного Суда Республики Узбекистан от 20 ноября 2006 г. «О толковании части 1 ст. 10 Закона Республики Узбекистан «О гарантиях и мерах защиты прав иностранных инвесторов» предусмотрено, что подписание двустороннего или многостороннего соглашения по защите инвестиций (Bilateral Investment Treaty, или BIT, или Multilateral Investment Treaty, или MIT) не является согласием Республики Узбекистан на передачу инвестиционного спора для разрешения в международный арбитраж. Такое согласие должно быть выражено в соответствующей письменной форме посредством текстуально независимого от основного договора соглашения об арбитраже «compromis». [8]

Концепт «национального содержания», широко применяемый в странах, богатых природными ресурсами, в том числе в России, Бразилии, Казахстане, подразумевает под собой инструмент для обеспечения реализации общенациональных интересов государства-реципиента. В контексте нефтегазовой деятельности, «национальное содержание» - это доля в стоимостном выражении национальных товаров, услуг и трудовых ресурсов, используемых при осуществлении деятельности в секторе нефти и газа. Общеизвестно, что предприятия недропользования являются потребителями продукции и услуг компаний, относящихся к другим секторам экономики, что может служить стимулом для поднятия макроэкономической стабильности и дальнейшей модернизации экономики.

Очевидно, что отечественная обрабатывающая промышленность Узбекистана имеет высокий потенциал для насыщения внутреннего рынка отечественными товарами, работами и услугами. Однако, анализ законодательных норм указывает на необходимость совершенствования законодательства в силу отсутствия ярко выраженного обязательства привлечения отечественных производителей товаров и услуг. Помимо предоставления преимущественного права юридическим лицам Республики Узбекистан на участие в работах по договорам с инвесторами, упоминание о таком обязательстве имеет место только в отношении трудовых ресурсов в рамках ст. 12 Закона «О Соглашениях о разделе продукции», в соответствии с которой привлечение к работам по договорам с инвесторами определено «в количестве не менее чем восемьдесят процентов состава всех привлеченных работников в среднегодовом исчислении». Более того, «привлечение иностранных работников сверх установленных квот осуществляется только при отсутствии работников — граждан Республики Узбекистан — соответствующих специальностей и квалификаций». [3] В законодательстве Российской Федерации, нефтяные компании имеют обязательства по привлечению местных подрядчиков, при этом отношение к иностранным производителям товаров и услуг составляет 70 к 30 %. Однако, по мнению Винера и Амвросова, режим привлечения к ответственности при нарушении этого обязательства в российском законодательстве отсутствует.[9] В этой связи, примечателен опыт Бразилии в развитии правового пространства о «национальном содержании» в работах, товарах и услугах. Законодательство Бразилии предусматривает, что критерии отбора в тендере, предшествующем выдачи соответствующего разрешения, включают в себя и обязательство участников тендера приобретать местные товары и услуги. Более того, процентные ограничения также налагаются и на все зарубежные комплектующие при производстве местных товаров и услуг для того, чтобы предотвратить заключение договоров субподряда с иностранными компаниями. Механизмы по обеспечению выполнения обязательств также представляют интерес: инвестор по истечении каждой стадии проекта обязан предоставить соответствующему государственному органу доклад по закупкам товаров и услуг с указанием поставщиков и страны происхождения товаров и услуг. В случае нарушений инвестора обязывают выплатить в государственный бюджет сумму, равную стоимости закупок у местных поставщиков, которую инвестор не доплатил фактически.

В заключение следует отметить, что в свете необходимости дальнейшего развития национальных мощностей, передачу различных высоких технологий, разработок и ноу-хау на производство поставляемой для недропользователей продукции и их комплектующих и дальнейшее развитие необходимой инфраструктуры для поддержки нефтегазовых проектов, вышеупомянутые выводы можно использовать в качестве рекомендаций по совершенствованию нефтегазового законодательства Республики Узбекистан. Опыт многих государств показал, что эффективное государственное регулирование отношений в секторе недропользования может значительно повысить экономические показатели страны-реципиента инвестиций в отрасль нефти и газа, причем такая политика должна прежде всего обеспечивать развитие производственного потенциала отечественной промышленности.

Список литературы:

1. Джонстон, Д., International petroleum fiscal systems and production sharing contracts – Тулса, США: PennWell Publishing Company, 1994.
2. Арипджанов, У. Осуществление нефтегазовых проектов в Узбекистане: сравнительно-правовой анализ СРП и СП// Нефтегаз, Энергетика и Законодательство – Москва, 2007 – №6.
3. Закон Республики Узбекистан «О соглашениях о разделе продукции» от 7 декабря 2001 г № 312-II [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://lex.uz/docs/1352 (дата обращения 12.08.2018)
4. Закон Великобритании 2008 г. «О нефтегазовом лицензировании (на участках, расположенных в море)» [Электронный ресурс] – Режим доступа: https://www.legislation.gov.uk/uksi/2008/225/contents/made (дата обращения 12.08.2018)
5. Соглашение о разделе продукции Азери-Чираг-Гунашли [Электронный ресурс] – Режим доступа: https://www.ogel.org/legal-and-regulatory-detail.asp?key=1648(дата обращения 12.08.2018)
6. Давранбеков, А, Правовое регулирований отношений собственности в сфере поиска, разведки и добычи минерального сырья в Республике Узбекистан.: Автореферат, дис. канд.юр. наук – Ташкент, ТГЮИ. 2007 – с. 15
7. Закон Республики Узбекистан «О гарантиях и мерах защиты прав иностранных инвесторов» от 30 апреля 1998 г №611-I [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://www.lex.uz/acts/8522(дата обращения 12.08.2018)
8. Решение Конституционного Суда Республики Узбекистан от 20 ноября 2006 г. [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://www.lex.uz/acts/1267669 (дата обращения 12.08.2018)
9. Винер, К., Амвросов, А., Production sharing agreements in Russia: ‘national content’ requirements// International Energy Law Review. – 2002. – C. 321