ПРАВО: ФИЛОСОФСКО-ЮРИДИЧЕСКИЙ АСПЕКТ

АННОТАЦИЯ

В статье рассматриваются философско-юридические аспекты права. На ранних этапах юридические нормы выступают в единстве с религиозными, этическими положениями и мифами. Обычаи имеют характер мононорм, включают все средства регуляции. В итоге, само­ценный статус личности оказывается незащищённым, возникает потребность в силовом механизме для защиты человека и его прав. Свобода человека должна быть совмещена со свободой других, цель права обеспечить морали социальное пространство, в котором могла бы реализоваться свобода индивида. Научная система права в своей структуре отражает правовой смысл и значение всех форм права – как естественного права, так и разных форм волеустановленного. Право не следует смешивать с различными общеобязательными актами – законами, указами, постановлениями и т. п. Российская власть не внеправовая и не сверхправовая, а оформленная правом и служащая по праву, при помощи права всенародному правопорядку.

Ключевые слова: право, философия, государство, личность, норма права, мораль, свобода, законодательство.

На ранних фазах своего формирования юридические нормы повсеместно выступают в единстве с религиозными, этическими поло­жениями и мифами. При этом сама «первобытная мифология выполняет регулирующую функцию в обществе, аккумулируя опыт предков и передовая его из поколения в поколение в форме ритуалов, обычаев и традиций» [1, с. 249]. Обычаи тех исторических эпох имеют характер мононорм потому, что они включают в целостное «моно» все возможные средства регуляции.

На определённом этапе община перестаёт справляться с такими проблемами, как рост населения, защита от нападения других племён и другое. Самоценный статус личности оказывается незащищённым. Возникает потребность в силовом механизме для защиты человека и его прав. «В данном контексте,- полагает В.Н. Жуков, - государство возникает и существует как проекция индивидуального правового сознания» [2, с. 21].

Успехи в теоретическом осмыслении права исследователи отмечают в Древней Греции [3]. Ещё на начальных этапах становления права выделяются два направления, которые представляют различные ориен­тации в понимании права. В древнегреческой мифологии они находят представления о двух началах – право по природе и право по чело­веческому установлению, что нашло отражение во взаимоотношениях и деяниях Зевса, Фемиды, и их дочерей – Дике, Эвномии [4, с. 395-396] В римском праве Юлий Павел подчёркивает: «…всякий раз, когда пред­писания и неясности права препятствуют естественной справедливости, положение следует исправить праведными решениями» [5, с. 112].

В течении нескольких веков и даже тысячелетий в качестве единственного идеологического обоснования законов, правосудия, законности было достаточно признания их «общего знаменателя» - этических или религиозно‑этических верований и постулатов. «Лишь естественно–правовая ориентация в этой области, да мельком и попутно высказанные суждения отдельных мыслителей Древнего мира и средневековья, - отмечает С.С. Алексеев,- связывали законы и правосудие с теми или иными гуманитарными ценностями и идеалами» [6, с. 83].

Заметный вклад в учение о праве внесли представители немецкой классической философии И. Кант и Г.В.Ф. Гегель.

Рационалистический подход к праву получает развитие и фило­софское обоснование в творчестве И. Канта. В систематическом виде его философско-правовые взгляды изложены в работе «Метафизические начала учения о праве», которая представляет первую часть его произведения «Метафизика нравов в двух частях». Кант даёт крити­ческую оценку положения дел в области изучения права и государства. Учение о праве, согласно Канту, представляет собой «учение о поло­жительном праве» («внешнем законодательстве») и сведено к знанию позитивных «внешних законов с внешней стороны, т. е. с точки зрения их применения к случаям, происходящим в опыте» [7, с. 284]. Основной недостаток такого учения о праве Кант усматривает в его эмпири­ческом характере, отсутствии необходимой теоретической основы, которая может быть разработана с позиций философии и философского разума.

Ю.Я. Баскин справедливо замечает, что «Кант оказался первым из немецких мыслителей, который определил право не просто юриди­ческой свободы, но через понятие свободы именно в философском смысле» [8, с. 4]. Таким образом, понимания свободы предполагается, как основополагающий элемент человеческого бытия, самой его сути. Согласно Канту, «лишь в обществе и именно в таком, в котором наличествует величайшая свобода, а значит, и постоянный антагонизм между всеми его членами и всё же самым точным образом определены и сохраняются границы этой свободы в той мере, в какой она могла бы сочетаться со свободой других, – постольку лишь в этом обществе может быть осуществлён высший замысел природы – развитие всех природных задатков, вложенных в человечество» [9, с. 95]. Это поло­жение Канта важно для понимания соотношения права со свободой. Именно потому, что свобода данного человека должна быть совмещена со свободой других, что при широкой свободе возникает антагонизм, необходимо должны быть «самым точным образом определены и сохраняются границы свободы в той мере, в какой она могла бы сочетаться со свободой других» [9, с. 85]. Кант прав, цель права обеспечить морали то социальное пространство, в котором могла бы реализоваться свобода индивида.

Проблемы права находятся в центре внимания Г.В.Ф. Гегеля на всём протяжении его творчества. Им посвящены, прежде всего, такие его работы как «Философия права», «Наука о праве», анализируются они и в таких произведениях как «Конституция Германии», «О научных способах исследования естественного права, его месте в практической философии и его отношении к науке о позитивном праве». «Философия духа» и других. Учение Гегеля о праве относится к ступени объективного духа (право, мораль, нравственность), т. е. представляет анализ объективного духа с позиции абсолютного. Тремя основными ступенями диалектически развивающегося духа, по Гегелю, являются: субъективный дух (антропология, феноменология, психология), объек­тивный дух (право, мораль, нравственность) и абсолютный дух (искусство, религия, философия). Гегель рассматривает право как часть своей философской системы. «Наука о праве, - указывает Гегель, - есть часть философии. Поэтому она должна развить из понятия идею, представляющую собой разум предмета, или, что то же самое, наблюдать собственное имманентное развитие самого предмета» [10, с. 60].

Право, утверждает Гегель, есть реализованная свобода воли. Оно «состоит в том, что наличное бытие вообще есть наличное бытие сво­бодной воли. Тем самым право есть вообще свобода как идея» [10, с. 89]. «Почвой права, - отмечает Гегель, - является вообще духовное, и его бли­жайшим местом и исходной точкой – воля, которая свободна» [10, с. 67]. Для Гегеля человек, не по естественной природе, а лишь по духовной природе – именно по своей сущности – является свободным, свободной личностью. Только абстрактное право определяется Гегелем как фор­мальное право. Абстрактное право несёт именно тот смысл, что вообще в основе права лежит свобода отдельного человека. Личность вообще подразумевает правоспособность. Поэтому «веление права гласит: будь лицом и уважай других в качестве лиц» [10, с. 98].

В праве «человек должен найти свой разум … и постигнуть мысли лежащие в основе права» [10, с. 57-58]. Гегель подчёркивает, что в противоположность положительной юриспруденции, изучающей юриди­ческие законы (позитивное право) философская наука о государстве и праве призвана достигать мысли, лежащие в основании права. В «Предисловии» к «Философии права» он обращает внимание, «что основная задача философии права – познание государства и права, а не указание на то, какими они должны быть» [10, с. 54]. Гегель различает естественное (философское) право и позитивное право, «право в себе» и «право как закон». Гегель использует понятия «естественное право» и «философское право» как синонемы [10, с. 62, 247, 250].

При формулировании закона, согласно Гегелю, речь идёт о тождестве «права в себе» и его внешней объективации. Вместе с тем, он делает существенную оговорку, поскольку признаёт, что «право в себе» и закон могут различаться.

Под естественным (философским) правом Гегель развивает философскую трактовку понятия права и форм его объективации. В его «Философии права» оно представлено в виде «идеи права – понятия права и его осуществления» [10, с. 59]. Речь у Гегеля лишь о различных моментах развития одного понятия. Тремя основными ступенями диалектического развития права в «Философии права» являются: абстрактное право, мораль и нравственность.

В развитии западноевропейской юридической мысли уже на закате Средневековья намечаются два подхода. В XVII-XVIII вв. понимание права в значительной степени определялось воздействием со стороны школы естественного права. Выделение естественного права способ­ствовало поиску основ права в естественной жизни людей, в сути человеческого бытия.

К сторонникам этого подхода принадлежит Г. Гроций как один из основоположников рационалистического учения естественного и международного права. Предмет юриспруденции, по Гроцию, - это право и справедливость. При этом под ними он понимает естественное право – «право в собственном смысле слова», «предписание здравого разума» [11, с. 46, 71]. Чтобы придать юриспруденции «научную форму», согласно Гроцию, необходимо отделить то, «что возникает путём установления, от того, что, возникает из самой природы». Источником естественного права, по Гроцию, является не чья-либо воля, интерес и выгода, а сама разумная природа человека как социального существа, которому присуще стремление к спокойному и руководимому собственным разумом общению человека с себе подобными [11, с. 45]. Естественное право не зависит даже от бога. «Действительно, - отмечает Гроций, - подобно тому как бог не может сделать, чтобы двадцать два не равнялась четырём, так точно он не может зло по внутреннему осмыслению обратить в добро» [11, с. 72].

В отличие от естественного права, волеустановленное право имеет своим источником волю человека или бога. В нём Гроций выделяет право человеческое (внутригосударственное и межгосударственное) и право божественное (закон божий, выраженный в Библии). Они, по Гроцию, основаны, в конечном счёте, на естественном праве. В учении о естественном праве Гроций предполагает теоретическую основу, которая способна придать юриспруденции научный характер. «Ибо ведь то, что вытекает из природы вещи, всегда пребывает тождественным самому себе и потому без труда может быть приведено в научную форму, то же, что возникло путём установления, часто изменяется во времени и различно в разных местах, а потому и лишено какой–либо научной системы, подобно прочим понятиям о единичных вещах» [11, с. 52]. Придавая аксиоматический характер естественно-правовым положениям, Гроций анализирует юриспру­денцию как единую научную систему, соединяющую естественно-правовое и юридически–догматическое направления. Научная система права, согласно Гроцию, «должна в своей структуре отразить правовой смысл и значение всех форм права – как естественного права, так и разных форм волеустановленного права» [12, с. 118].

На пороге XVIII-XIХ вв. И.Г Фихте даёт философскую разработку прав человека и, что существенно, «их особенностей как категорий естественного права» [13, с. 15-30]. Близко к его обоснованию позднее положение о естественных правах человека находят отражение в Декларациях. В Американской декларации независимости 1776 года было признано «самоочевидным» то, что «все люди созданы равными и наделены Творцом определёнными неотчуждаемыми правами, к числу которых относятся жизнь, свобода и стремление к счастью». Через 30 лет Французская Декларация прав человека и гражданина 1789 года закла­дывает идеологию свободы: «Люди рождаются и остаются свободными и равными в правах», при этом «Цель всякого политического союза – обеспечение естественных и неотъемлемых прав человека», прежде всего таких, как свобода, собственность, безопасность. После Всеобщей декларации прав человека 1948 г. было много других деклараций, значительное число из которых были инициированы ООН: Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за него, подпи­санная в 1951 г.; Международный пакт о гражданских и политических правах и Международный пакт об экономических, социальных и куль­турных правах 1966 г.; Декларация о праве на развитие, подписанная в 1986 г. «Этот подход, - полагает Амартия Сен, - обосновывается той мыслью, что этическая сила прав человека на практике укрепляется, когда получает общественное признание и установленный статус, даже если не учреждается никакого механизма контроля за осуществлением этих прав» [14, с. 462].

Сущность естественного права как предосновы позитивного права развивается в ходе исторического развития, прежде всего на пороге ХХ века, когда ведущие отечественные правоведы наряду с философами–гуманистами Запада, способствуют тому, что естественное право непосредственно обращается к человеку, приобретает непосред­ственное юридико–регулятивное значение [15, с. 508; 16, с. 23-31].

Вместе с тем, полагает В.Н. Жуков, в России естественно–правовая тематика «наполнилась не столько юридическим, сколько этическим и религиозным содержанием» [17, с. 69].

Критика естественно-правовой трактовки понятия права за сме­шение права и морали, абсолютизацию относительных нравственных ценностей, которым должно следовать право, наиболее последовательно дана Г. Кельзеном. Одним из характерных элементов этой трактовки, согласно Кельзену, является «терминологическое отождествление права и справедливости» представление справедливости под именем «естественного права» [18, с. 235].

В конце XVIII начале XIX вв. значительная часть требований естественного права воплощается в действующем законодательстве, начинается период упадка его влияния на массовое правовое сознание. На смену приходит юридический позитивизм. В новое время истоки позитивизма исследователи отмечают в творчестве Т. Гоббса. «Правовая сила закона, - указывает Гоббс, - состоит только в том, что он является приказанием суверена» [19, с. 214]. К этому направлению относятся и философско–правовые воззрения отечественных представителей юридического позитивизма и неопозитивизма. «Всякая норма права, - согласно представителя позитивизма Г.Ф. Шершеневича, - приказ, государственная власть … тот начальный факт, из которого исходят, цепляясь, друг за друга нормы права» [20, с. 281, 314].

Любые рассуждения о сущности права, ценности права позити­вистами отрицаются как нечто схоластическое, иллюзорное. Для такого подхода характерен «взгляд на человека как на подчинённый объект власти, а не свободное существо», характерны «юридические иллюзии» о всемогуществе закона и неограниченных возможностях законодателя «творить по своему усмотрению любое право» [12, с. 134]. Р. Йеринг определяет право как совокупность «жизненных условий общества в обширном смысле, обеспечиваемых внешним принуждением» [21].

«История показывает, - справедливо отмечает Е.Н. Трубецкой, - что всякий прогресс положительного права обусловлен критическим отношением к нему, а такая критика возможна только на почве правового идеала» [22, с. 76]. Если бы, как утверждает Гегель, «истина о праве» была «открыто дана в публичных законах», то не только юриспруденция, но и философия права, в том числе, и его философия права, были бы излишни. Но это как раз не так [12, с. 130]. Право не следует смешивать с различными общеобязательными актами – законами, указами, постановлениями и т.п., т. е. с официально установ­ленным позитивным правом. «В отличии от закона, праву, согласно Нерсесянцу, присущи признаки равенства и свободы» [23, с. 10-11] Право должно быть понятно, прежде всего, как совокупность социально–духовных ценностей общества и человека. «Только в поле права как самоценности, - не без оснований полагает В.П. Малахов, - имеет смысл и идейное оправдана юридико–позитивистская установка. В противном случае позитивизм есть узаконение, теоретическое освящение возможного произвола власти, диктата силы» [24, с. 51].

Западный либерализм видит в центре общественной жизни только материальное «хозяйство» и только внешнюю (материальную) свободу человека. Поэтому он признаёт только формальное, «пустое» право. Центральной идеей западного классического либерализма и неклассического стало понимание того, «что общество первично в отношении личности, поскольку каждая личность создана, сформирована обществом» [24, с. 48]. Главной их ошибкой «является абсолютно неверное понимание свободы человека, связанное с тем, что эта поли­тическая традиция опирается на самую примитивную и поверхностную форму философии – прямолинейный эмпиризм. В рамках этой философии человек оказывается «простым» и «предсказуемым» существом. Соответственно, его свобода понимается исключительно как внешнее качество, как отсутствие ограничений и выбор между различными вариантами поведения, возможными в данной ситуации. При этом никакой внутренней свободы либеральные идеологи не признают, точно так же как и внутренней, духовной сущности человека как такового» [24, с. 48]. Свобода лишь с одной стороны является внешним условием реализации права. С другой стороны, она представляет собой внутреннее состояние согласованности человека с действительностью. Человек внешне свободен, когда его действия оказываются непринуждёнными. «Но его внутренний правовой свободой, согласно Малахову, является устремлённость на определённые социально–духовные ценности, а также настоятельность и неустра­нимость прилагаемых к их реализации усилий. В этом и заключается всякое конкретное право человека – обладание этими ценностями, деятельными и волевыми способностями. Лишь в таком случае человек предстаёт как свободное существо. Способность человека оставаться правовым существом, жить в праве и есть его свобода. Такая свобода свидетельствует о самодостаточности права» [24, с. 69-70].

Во второй половине ХХ века западная мысль возвращается к философской парадигме XVIII в., т. е. «к самой прямолинейной и поверхностной концепции человека и общества» [25, с. 98]. «Совре­менная философия», сделал вывод Евлампиев, «старается полностью исключить всё интуитивное и «бытийное» в человеке и его знании, и это означает, что она встала на позицию нефилософского, обыденного сознания с его наивным реализмом и прямолинейным эмпиризмом» [25, с. 98]. Сущностной характеристикой любой формы либерализма является признание абсолютной ценности человеческой свободы. В западной традиции свобода человека понимается, как было отмечено выше, как внешнее качество. В русской либеральной традиции свобода понимается «как внутреннее, сущностное, духовное качество, наиболее полно выражающееся в акте творчества» [25, с. 99].

«Понятие права, которым пользуется здравый рассудок, отмечает Кант, вполне совпадает с тем, что может развить из него самого самая утонченная спекуляция» [26, с. 62]. Вместе с тем это явление сложное, трудно постижимое. Оно имеет много значений, скрывающих нечто единое. Переход от понимания права как силового института к пони­манию его как гуманистического явления, феномена свободы происходит медленно. Только обращение к «внутреннему миру человека» способно дать глубокое понимание права. «Право, согласно В.П. Малахову, должно предстать не столько как нормативно–регулятивный строй общества, сколько как феномен человека. В самом человеке обнаружить условия, актуализирующие правовой взгляд на мир и на правовое бытие в нём, посмотреть на право как на то, что имманентно присуще человеку» [24, с. 5]. «Строить право, утверждает Ильин, не значит придумывать новые законы и подавлять беспорядки; но значит воспитывать верное и всё углубляющее и крепнущее правосознание» [27, с.221]. «Неважно, справедливо отмечает Жуков, чего в том или ином варианте философии права будет больше: философии или правоведения, определяющим всегда будет другое; есть ли у данного автора предельно обобщённое универсальное знание о праве и государстве или нет» [28, с. 24]. Право человека, согласно Канту, «должно считаться священным, каких бы жертв ни стоило это господствующей власти … всей политике следует преклонить колени перед правом» [29, с. 461]. Законодатель, согласно К. Марксу, «должен смотреть на себя как на естествоиспытателя. Он не делает законов, он не изобретает их, а только формулирует, он выражает в сознательных положительных законах внутренние законы духовных отношений» [30, с. 162] «Правовая природа вещей, - подчеркивает Маркс, - не может приспосабливаться к закону – закон, напротив, должен приспосабливаться к ней» [30, с. 122]. «Правительство, - указывал Джефферсон, - является, очевидно, лишь инструментом, более или менее полезным, при помощи которого люди, родившиеся равными, стремятся обеспечить свои жизни и свободы, а также право на поиск счастья; когда правительство идёт против этих целей, тогда «у народа есть право изменить это правительство или свергнуть его» [14, с. 450].

«При уповании на силу как якобы источник права, отмечает Р.Г. Апресян, - не остаётся места собственно для права как пространства взаимного ограничения свободных воль. Это необходимо принимать во внимание при анализе возможных оснований для применения силы – в рамках права и только для противодействия неправовой силе» [31, с. 151]. «До сих пор, согласно справедливому замечанию Ю.В. Тихонравова, никто не превзошёл юристов–позитивистов по части циничного превознесения силы в праве, а сила всегда на стороне тех, кто имеет власть и богатство. Право практически отождествляется с мощными силовыми полями в обществе. Не обязанно служить Богу, разуму, природе вещей, высшим духовным ценностям, оно ищет другие ценности и находит такие вещи, как индивидуализм, эгоистический расчёт, успех, выгода, власть над другими людьми и т. д. При формальном равенстве юридических возможностей для всех граждан свобода сильного исключает свободу слабого, индивидуализм сильного не даёт проявиться индивидуальности слабого, выгода и успех всегда на стороне сильного» [32, с. 13-14]. В тоже время со второй половины ХХ в. начинается переход к постклассической парадигме понимания права, обсуждаются проблемы соотношения классической и постклассической парадигм в осмыслении права [33, с. 152; 34; 35]. Сторонники постклассической парадигмы предполагают задачу в преодолении ограниченности и естественнонаучного и позитивистского подходов.

С начала ХХ1 в. начинается поиск интегрального типа право­понимания. Разновидностью постклассической концепции права исследователями рассматривается коммуникативная концепция права А.В. Полякова, который, продолжая идеи психологической школы Л.И. Петражицкого, наделяет индивида статусом основного носителя права. Задачу правоведения ХХ1 в. Поляков усматривает в поиске «путей формирования нового, интегрального типа правопонимания … возникающего на основе всех школ и течений в современном право­ведении, как западных, так и восточных» [36, с. 114; 37, с. 11-12; 38; 39, с. 59-71]. Сохраняют и в настоящее время актуальность пожелания Ильина о необходимости для России поколения «прозревших и перевос­питавших себя правоведов», которые воспитают «в массе нормального субъекта права». Это новое поколение «сумеет предохранить свою родину от повторения злосчастных ошибок прошлого – и в то же время оно сумеет усвоить верную мудрость старого. Россия нуждается в том, чтобы её правоведы и вожди постоянно воспитывали в самих себе художников естественной правоты» [27, с. 229-230]. «Сильная власть грядущей России, - отмечает Ильин, - должна быть не внеправовая и не сверхправовая, а оформленная правом и служащая по праву, при помощи права – всенародному правопорядку» [40, с. 319].

Список литературы:

1. Семитко А.П Развитие правовой культуры как правовой процесс. Екатеринбург. 1996. С. 249.
2. Жуков В.Н. Государство как ценность. //Государство и право. 2009. № 9. С. 21.
3. Нерсесянц В.С. Политические учения Древней Греции. М. 1979.
4. Редькин П.Г. Из лекций по истории философии права в связи с историей философии вообще. СПб. 1989. С. 395–396.
5. Юлий Павел. Пять книг сентенций к сыну. М. 1998. «Зерцало». С. 112.
6. Алексеев С.С. Философия права. М. Норма. 1997. С. 83.
7. Кант И. Основы метафизики нравственности. Критика практического разума. Метафизика нравов. СПб. 1995. С. 284.
8. Баскин Ю.Я. Очерки философии права. Сыктывкар 1996. С. 4.
9. Кант И. Соч. на немецком и русском языках. Т. 1. М. 1994. С. 95.
10. Гегель Философия права. М. 1990.С. 54, 57-58, 59, 60, 62,67, 89, 98, 247, 250.
11. Гроций Г. О праве войны и мира. Три книги, в которых объясняются естественное право и право народов, а также принципы публичного права. М. 1956. С. 45, 46, 52, 71, 72.
12. Нерсесянц В.С. Философия права Гегеля. С.118, 134, 130.
13. Фихте И.Г., Соч.. Т. 1. С. 15–30.
14. Сен Амартия Идея справедливости М. Изд. Института Гайдара. 2016. С. 450, 462.
15. Кистяковский Б.А. Социальные науки и право. Очерки по методологии социальных наук и общей теории права. М. 1916. С. 508.
16. Андреева Л.А., Трухина И.Н. Право: проблемы справедливости и свободы (в контексте российской традиции) / Вопросы современной юриспруденции / Сб.ст. по материалам LXX междунар. Науч.-практ. Конф. № 2 (64) Февраль 2017 г. - Новосибирск: АНС «СибАК», 2017. – С. 23-31.
17. Жуков В.Н. Философия права П.И. Новгородцева как консервативно – религиозная утопия. // Государство и право. 2012 № 2. С. 69.
18. Кельзен Г. Право, государство и справедливость. // Известия вузов. Правоведение. 2013. № 2. С. 235.
19. Гоббс Т. Левиафан. М. 1936. С. 214.
20. Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. М. 1910. Вып. 1. С. 281, 314.
21. Йеренг Р. Цель в праве. СПб. 1881.
22. Трубецкой Е.Н. Лекции по энциклопедии права. М. 1913. С. 76.
23. Нерсесянц В.С. Наш путь к праву. М. 1992. С. 10-11.
24. Малахов В.П. Основы философии права. М., 2005. С. 5, 51, 48, 69-70.
25. Евлампиев И.И. Актуальные уроки русского либерализма. Статья первая: критика западной традиции. // Вопросы философии 2015. № 6. С. 98, 99.
26. Кант И. Критика чистого разума. М. 1994. С. 62.
27. Ильин И.А. Основные задачи правоведения в России. // Собр. соч. в 10 т. Сост. и комп. Лисицы. М. 1999. Т. 9 – 10. С. 221, 229-230.
28. Жуков В.Н. Философия права. (Теоретико‑методологический аспект). // Государство и право 2009. № 3 . С. 24.
29. Кант И. Сочинения на немецком и русском языках. М. 1994. С. 461.
30. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 122, 162.
31. Апресян Р.Г. Этика силы – в противостоянии насилию и агрессии. Вопросы философии. 2010 № 9. С. 151
32. Тихонравов Ю.В. Основы философии права. М. Вестник 1997. С. 13–14.
33. Разуваев Н.В. Современная теория права в поисках постклассической парадигмы познания. // Известия вузов. Правоведение. 2014. № 5. С. 152.
34. Честнов И.П. Постклассическая теория права. Монография. СПб. 2012.
35. Тимошина В.В. Теория и социология права Л.И. Петражицкого в контексте классического и постклассического правопонимания. Автореф. дис. д.ю.н. М. 2013.
36. Поляков А.В. Общая теория права. Проблемы интерпретации в контексте коммуникативного подхода. Курс лекций. СПб. С. 114.
37. Поляков А.В. Прощание с классикой, или Как возможна коммуникативная теория права. // Российский ежегодник теории права. СПб. 2009. С. 11–12.
38. Поляков А.В., Тимошина А.В. Общая теория права. СПб. 2005.
39. Андреева Л.А., Трухина И.Н. Справедливость и право – нормативно – ценностные регуляторы социума. / Вопросы современной юриспруденции / Сб.ст. по материалам LX1X междунар. Науч.-практ. Конф. № 1(63) Январь 2017 г. - Новосибирск: АНС «СибАК», 2017. – С. 59-71.
40. Ильин И.А. Наши задачи. М. 1999. С. 319.