АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ РЕФОРМИРОВАНИЯ НАЧАЛЬНОГО ЭТАПА ДОСУДЕБНОГО ПРОИЗВОДСТВА ПО УГОЛОВНОМУ ДЕЛУ

АННОТАЦИЯ

В статье проведен анализ изменений уголовно-процессуального законодательства ряда постсоветских государств и определены некоторые перспективы использования их опыта при реформировании положений УПК РФ, регламентирующих порядок возбуждения уголовного дела.

Ключевые слова: досудебное производство; возбуждение уголовного дела; проверка сообщения о преступлении; прокурор; следователь.

Обеспечение права на доступ к правосудию является важнейшей процессуальной гарантией, определяющей назначение уголовного судопроизводства. Положения ст. 6 УПК РФ, в которых отражен приоритет защиты прав и законных интересов лиц, пострадавших от преступных действий, полностью отвечают, как международно-правовым нормам (ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод), так и конституционным нормам, закрепленным в ст. 46-49 Конституции РФ. Конституционным Судом РФ неоднократно подчеркивалась важность обеспечения права на доступ к правосудию (так, в постановлении от 2 марта 2017 г. № 4-П орган конститу­ционного контроля указал, что уголовно-процессуальные механизмы должны упрощать жертвам преступлений доступ к правосудию [1]). Указанные нормы и разъясняющие их правовые позиции Конституционного Суда РФ относятся в равной степени к досудебному и судебному производству по уголовным делам.

Между тем, законодательная регламентация начального этапа досудебного производства по уголовному делу и правопримени­тельная практика не в полном объеме позволяют обеспечить право на доступ к правосудию. Нередки случаи незаконных и необоснованных отказов в возбуждении уголовного дела, при этом их общее количество, выявленное средствами прокурорского надзора, колеблется в диапазоне от 20 до 40 % [5, с. 18-25]. Это означает, что фактически нарушения уголовно-процессуального закона влекут за собой невозможность реализации права на доступ к правосудию.

Существующий процессуальный порядок возбуждения уголовного дела оставляет широкие возможности для длительной правовой оценки события преступления. Вследствие этого процессуальный статус лиц, участвующих в процессуальной проверке, остается неопределенным. При этом сформировалось две модели уголовного преследования: дознание, возглавляемое прокурором, и предварительное следствие, реализуемое достаточно независимыми от прокурора следователем и руководителем следственного органа [2, с. 66-75]. Это обусловливает сохранение активной роли прокурора в досудебном производстве по уголовному делу [3, с. 11-15]. Однако процессуальная проверка, предшествующая принятию решения о возбуждении уголовного дела, по сути, представляет собой первоначальный процесс следственного познания, и позволяет собрать достаточно большое количество доказательственной информации. В силу ч. 1 ст. 144 УПК РФ в ходе процессуальной проверки могут назначаться экспертизы, проводиться осмотр и освидетельствование, даваться обязательные для исполнения поручения о проведении оперативно-розыскных мероприятий, полу­чаться объяснения от граждан. Однако процессуальный статус этих граждан не в полной мере позволяет им реализовать свои права и законные интересы, и сам объем этих прав представляется существенно урезанным.

Так, ч. 1.1 ст. 144 УПК РФ закрепляет, что возможность осуществления процессуальных прав ограничена той частью, в которой производимые процессуальные действия и принимаемые решения затрагивают их интересы. Но законодательного определения объема этих прав и пределов их реализации до настоящего времени не произошло. Из взаимосвязанных положений УПК (ст. 42, 46, 51, 56 и др.) можно заключить, что при процессуальной проверке реализуется право на защиту, право не свидетельствовать против себя, своего супруга и близких родственников, право обжаловать действия (бездействие) должностных лиц и принимаемые ими решения. Но соответствующие обязанности должностных лиц органов предваритель­ного расследования действующее законодательство не регламентирует применительно к начальному этапу досудебного производства по уголовному делу.

При этом ч. 1.1 ст. 144 УПК РФ вообще не акцентирует внимания на будущем процессуальном статусе таких лиц, поскольку предостав­ляемые им права могут использоваться при участии в уголовном процессе в любом качестве. Так, право не свидетельствовать против себя, своего супруга и близких родственников гарантировано каждому в ст. 51 Конституции РФ; правом воспользоваться услугами адвоката имеют возможность как подозреваемый, так и потерпевший или свидетель; приносить жалобы на действия (бездействие) должностных лиц может воспользоваться любое лицо, полагающее, что для этого имеются основания.

Тем не менее, характер гарантий может быть признан за следующими положениями УПК РФ, применяющимися:

• в отношении будущего подозреваемого или обвиняемого – обязанность принять явку с повинной, обязанность лица, производящего проверку заявления, сообщения о преступлении, разъяснить, в связи с чем она проводится, и какими правами обладает этот субъект (не свидетельствовать против себя, заявить о необходимости помощи защитника, отказаться от дачи объяснений);
• в отношении будущего потерпевшего – обязанность принять заявление, сообщение о преступлении, разъяснить права (в том числе, на возмещение ущерба), провести его проверку в пределах установленных процессуальных сроков, обеспечить безопасность;
• в отношении очевидцев преступления или иных лиц, которые впоследствии могут приобрести статус свидетеля – обязанность разъяснить им право не свидетельствовать против себя, своего супруга и близких родственников, право воспользоваться услугами адвоката, право ходатайствовать о применении мер безопасности.

В свою очередь, ч. 5 ст. 144 УПК РФ не состыковывается с ч. 1 этой же статьи и при произвольном толковании допускает необоснованный отказ в приеме сообщения о преступлении. Осущест­вление прав, предоставленных лицу, производящему проверку, может ограничивать конституционные права лиц, участвующих в производстве процессуальных действий (например, право получать образцы для сравнительного исследования при злоупотреблении им создает условия как для необоснованного привлечения к уголовной ответственности, так и для необоснованного освобождения от нее). Обеспечение возможности осуществления прав лицами, участвующими в производстве процессуальных действий, в положениях ст. 144 УПК РФ, как уже отмечалось выше, не детализировано. Соответственно, комплекс процессуальных гарантий приобретает элементы декларативности: с одной стороны, они законодательно закреплены, с другой стороны, имеется правовая неопределенность в их содержании.

Фактически начальный этап досудебного производства по уголовному делу оставляет широкие возможности для усмотрения лица, производящего проверку сообщения о преступлении. В этой связи имеют место не только случаи укрытия этой информации от учета, но и различные другие нарушения законности, в том числе, относящиеся к подведомственности и подследственности [9, с. 92-105]. В действующей правовой регламентации стадии возбуждения уголовного дела не исключается:

• укрытие поступившего сообщения о преступлении от учета (разнообразными способами, начиная от выраженного или завуали­рованного отказа в его принятии и заканчивая фальсификацией его сущности);
• принятие незаконного и необоснованного процессуального решения об отказе в возбуждении уголовного дела;
• принятие незаконного и необоснованного процессуального решения о возбуждении уголовного дела, в том числе, с последующим использованием в качестве доказательств сведений, полученных при производстве процессуальных действий во время проверки сообщения о преступлении;
• необоснованное затягивание сроков принятия процессуального решения по сообщению о преступлении, вызванное бездействием органов предварительного расследования.

Высокая результативность прокурорской деятельности, выявляю­щей подобные нарушения, позволяет защитить нарушенные права заявителей (пострадавших от противоправных действий), но, во-первых, необходимо иметь в виду, что это происходит постфактум, т. е. не позволяет во всех случаях заранее предупредить нарушения законности, а во-вторых, в данном случае отсутствует охват всех допущенных нарушений, поскольку в сферу прокурорского надзора физически невозможно вовлечь производство по всем без исключения уголовным делам. Иными словами, требуется законодательное изменение порядка возбуждения уголовного дела и создание невозможности ограничения доступа к правосудию.

В ряде постсоветских государств (Украина, Казахстан, Грузия) уже имеется положительный опыт, который может быть учтен при совершенствовании российского уголовно-процессуального законода­тельства. Так, ст. 214 УПК Украины предусматривает начало досудебного расследования с момента фиксации информации о событии преступления в Едином реестре досудебных расследований (далее – ЕРДР). До этого может быть произведено только одно неотложное следственное действие – осмотр места происшествия. Аналогично ст. 179 УПК Казахстана требует регистрации информации о совершенном преступ­лении в ЕРДР. В обоих государствах прокурор выступает руководителем досудебного расследования, что способствует повышению его качества. Согласно ст. 32 УПК Грузии, прокурор осуществляет процессуальное руководство расследованием, а ч. 1 ст. 100 УПК Грузии возлагает на следователя и прокурора обязанность начать следствие незамедлительно после поступления информации о преступлении. Для сравнения, в УПК РФ предусмотрено, что прокурор утверждает обвинительное заключение, и на этом этапе может требовать от следователя устранения нарушений законодательства (п. 2 ч. 1 ст. 221 УПК РФ), а в отношении дознания п. 4 ч. 2 ст. 37 УПК РФ предусматривает дачу обязательных указаний о направлении расследования и производстве процессуальных действий. При этом в стадии возбуждения уголовного дела УПК РФ ориентирован на процессуальную активность не столько прокурора, сколько следователя или дознавателя.

В Казахстане, Грузии и Украине законодатель отказался от механизма специальной проверки сообщений о преступлении, и, признав распорядительный характер процессуального решения о начале досу­дебного расследования, уполномочил прокурора на руководство им (ст. ст. 36, 214 УПК Украины, ст. 32 УПК Грузии, ст. 58 УПК Казахстана). В результате, хотя проведение определенных проверочных мероприятий до регистрации сообщения не исключаются, прокурор имеет полномочия, относящиеся как к обеспечению соблюдения уголовно-правового закона (посредством воздействия на процесс квалификации общественно опасного посягательства), так и к обеспечению испол­нения требований уголовно-процессуального закона.

Таким образом, в уголовном процессе Украины, Казахстана и Грузии надзор прокурора на начальном этапе досудебного производства по уголовному делу получил особую комбинацию и был распределен между воздействием на должностных лиц органов предварительного расследования с материально-правовых и процессуальных позиций. Фактически это означает, что при осуществлении надзора обеспечивается и правильная квалификация преступления, что создает дополни­тельные гарантии для лиц, причастных к его совершению, и выявление нарушений требований процессуального закона, что повышает защищенность прав и законных интересов всех участников уголовного судопроизводства.

Для сравнения, поскольку в уголовно-процессуальном законода­тельстве Украины стадия возбуждения уголовного дела отсутствует, процессуальные гарантии прав лиц, участвующих на первоначальном этапе досудебного производства по уголовному делу, приобретают следующий вид. Во-первых, установлена обязанность уполномоченных должностных лиц принять сообщение о преступлении и внести соот­ветствующие сведения в Единый реестр досудебных расследований (ч. 1 ст. 214 УПК Украины). Во-вторых, в ст. 303 УПК Украины четко указано, что бездействие при исполнении этой обязанности может быть предметом судебного контроля. В-третьих, в связи с учреждением должности следственного судьи и наделением его рядом полномочий по санкционированию отдельных следственных действий вопрос о допустимых ограничениях прав и свобод граждан включен в сферу судебного контроля, и это способствует установлению критериев правомерности ограничений. Из этого можно заключить, что процес­суальные гарантии прав граждан при ликвидации стадии возбуждения уголовного дела получают тенденцию к усилению.

В соответствии с п. 2 ч. 5 ст. 214 УПК Украины в Единый реестр досудебных расследований вносятся сведения о потерпевшем, а в силу ч. 2 ст. 55 УПК Украины права и обязанности потерпевшего возникают с момента представления заявления о совершенном в отношении него преступлении. Это положение в большей степени гарантирует реализацию иных прав, в том числе, права пользоваться услугами представителя, и может достаточно эффективно работать. Таким образом, более простой (по сравнению с предусмотренным российским УПК) порядок начала досудебного производства по уголовному делу в большей степени гарантирует приобретение субъектом надлежащего процессуального статуса, позволяющего эффективно защищать и восстанавливать нарушенные права. Аналогично приобретается и правовой статус иными участниками процесса, поскольку с момента внесения сведений в Единый реестр досудебных расследований производство по делу ведется в полном объеме и без ограничений по видам следственных действий.

Институт возбуждения уголовного дела, сохранившийся в УПК РФ с советского периода, признается учеными «эксклюзивным», не имеющим аналогов в зарубежном законодательстве, но делающим уголовно-процессуальную деятельность трудоемкой и малоэффективной [8, с. 24-28]. Однако преобразование начального этапа досудебного производства некоторые ученые считают затратным и невоз­можным [4, с. 80-83]. Действительно, затраты на оптимизацию следственной деятельности могут оказаться существенными, хотя их истинный масштаб может и не быть катастрофическим. Но противо­действие преступности и создание механизма защиты лиц, пострадавших от преступных посягательств, является важнейшей государственной задачей, при реализации которой не стоит считаться с вероятными расходами. Преобразования, проведенные в Украине, Грузии и Казахстане, уже показали, что ожидаемого коллапса досу­дебного производства там не произошло, а практика применения новых положений уголовно-процессуального закона позволила повысить защищенность граждан [10, с. 29-32, 11, с. 42-46].

Досудебное производство по уголовному делу, а особенно его первоначальный этап, до настоящего времени не свободны от недостатков, создающих препятствия для быстрого и своевременного реагирования на обращения граждан и иные поводы для возбуждения уголовного дела. Между тем, в уголовном процессе доступ к правосудию определяется именно эффективной деятельностью в ходе досудебного производства. Оперативное реагирование на каждое совершенное преступление требует создания правовой регламентации уголовно-процессуальных отношений, исключающей длительную проверку поступившего заявления или сообщения. Таким образом, констатируя ограниченное действие процессуальных гарантий прав лиц, участвующих в стадии возбуждения уголовного дела, и наличие дисбаланса между существующим механизмом их реализации и правоприменительной практикой, можно предложить следующие направления совершенствования российского законодательства.

Во-первых, закрепление в ст. 144 УПК РФ безусловной обязан­ности приема заявления, сообщения о преступлении. В этих целях ч. 5 ст. 144 УПК РФ необходимо исключить, а в ч. 1 ст. 144 УПК РФ закрепить, что отказ в принятии сообщения о преступлении не допускается.

Во-вторых, требуется детализация порядка исполнения обязанности лица, производящего проверку сообщения о преступлении, по обеспе­чению реализации прав, перечисленных в ч. 1.1 ст. 144 УПК РФ. В этих целях необходимо построить ее с использованием отсылки к нормам УПК РФ, регламентирующим процессуальный статус подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля.

В-третьих, необходимо поддержать идею исключения из УПК РФ процессуальных норм, предусматривающих вынесение постановления об отказе в возбуждении уголовного дела [7, с. 11]. В настоящее время соотношение числа возбужденных уголовных дел и отказных материалов составляет 360 % [6, с. 9-19] и представляется катастрофическим, поскольку эти данные означают, что процессуальная проверка почти в четыре раза чаще завершается принятием процессуального решения об отказе в возбуждении уголовного дела. Вынесение постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела приняло «поточный» характер и серьезно затрудняет реализацию прав граждан, постра­давших от противоправных действий, на доступ к правосудию и на осуществление судопроизводства в разумный срок.

Проведение предлагаемых преобразований усилит возможности быстрого доступа к правосудию, оптимизирует деятельность следова­телей и дознавателей на первоначальном этапе досудебного производства по уголовному делу и создаст условия для быстрого и полного расследования преступлений. Кроме того, существующий порядок возбуждения уголовного дела нуждается в совершенствовании даже в условиях действующих инструментов прокурорского надзора. При этом упрощение процедуры начала досудебного производства по уголовному делу не может повлечь за собой снижения правовой защищенности, поскольку тем самым будет признан ее распоряди­тельный характер. Одновременно появится четко определенный механизм исчисления разумного срока судопроизводства, будет ликвидирован дисбаланс между процессуальными и следственными действиями, а также исключены случаи длительного отыскания доказательств противоправного характера исследуемого события. Может быть повышена эффективность выявления средствами прокурорского надзора следственных ошибок.

Список литературы:

1. Постановление Конституционного Суда РФ от 2 марта 2017 г. № 4-П по делу о проверке конституционности положений пункта 3 части первой статьи 24, пункта 1 статьи 254 и части восьмой статьи 302 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой граждан В.Ю. Глазкова и В.Н. Степанова // Рос. газ. – 2017. – 13 мар.
2. Александров А.С., Власова С.В. Правовое положение прокурора в досудебном судопроизводстве по уголовному делу // Судебная власть и уголовный процесс. – 2012. – № 1. – С. 66-75.
3. Буланова Н.В. Некоторые проблемы совершенствования правового статуса прокурора в уголовном судопроизводстве // Уголовно-процессуальное законодательство в современных условиях: проблемы теории и практики: сб-к статей. – М.: Волтерс Клувер, 2010. – С. 11-15.
4. Волеводз А.Г. Упразднение стадии возбуждения уголовного дела: цена вопроса // Уголовный процесс. – 2014. – № 1. – С. 80-83.
5. Гаврилов Б.Я. Досудебное производство по УПК РФ: концепция совершенствования // Труды Академии управления МВД России. – 2016. – № 1. – С. 18-25.
6. Гаврилов Б.Я. Современное досудебное производство и меры по его деформализации // Вестник Восточно-Сибирского института МВД России. – 2016. – № 1. – С. 9-19.
7. Малышева О.А. Досудебное производство в российском уголовном процессе: проблемы реализации и правового регулирования: дис. … докт. юрид. наук: 12.00.09. – М., 2013. – 506 с.
8. Махов В.Н. Особенности досудебного производства в уголовном процессе Российской Федерации // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия «Юридические науки». – 2015. – № 1. – С. 24-28.
9. Скобликов П.А. Противодействие правоохранителей возбуждению уголовных дел: система типичных приемов и уловок // Закон. – 2016. – № 7. – С. 92-105.
10. Слинько Д.С. Теоретические положения уголовного процесса Украины // Судебная власть и уголовный процесс. – 2013. – № 2. – С. 29-32.
11. Шадрин В.С., Мухаметжанов А.О. Начальный этап досудебного производства: проблемы осуществления в России и результат реформи­рования в Казахстане // Вестник Южно-Уральского государственного университета. Серия «Право». – 2017. – Т. 17. – № 2. – С. 42-46.