РОЛЬ МЕЖДУНАРОДНЫХ ДОГОВОРОВ В РЕГУЛИРОВАНИИ ТОРГОВЛИ УГЛЕРОДНЫМИ КРЕДИТАМИ И ИХ ВЛИЯНИЕ НА ЗЕЛЕНУЮ ЭКОНОМИКУ

THE ROLE OF INTERNATIONAL TREATIES IN REGULATING CARBON CREDIT TRADE AND ITS IMPACT ON THE GREEN ECONOMY

Yusuf Mukhammad

Researcher of the Tashkent State University of Law,

Uzbekistan, Tashkent

АННОТАЦИЯ

В данной статье рассматривается решающая роль международных договоров в регулировании торговли углеродными кредитами и их последующее влияние на зеленую экономику. В ней представлен всесторонний анализ ключевых глобальных соглашений, таких как Киотский протокол и Парижское соглашение, и их влияние на формирование углеродных рынков. В исследовании рассматривается сравнительная эффективность систем торговли углеродом в развитых и развивающихся странах, подчеркиваются успешные инициативы и рассматриваются проблемы соблюдения и обеспечения соблюдения. Критически оценивая взаимодействие между международным правом, механизмами углеродных кредитов и экономическим ростом, это исследование дает представление о сложной динамике глобальных усилий по смягчению изменения климата с помощью рыночных подходов.

ABSTRACT

This article examines the crucial role of international treaties in regulating carbon credit trading and their subsequent impact on the green economy. It provides a comprehensive analysis of key global agreements, such as the Kyoto Protocol and the Paris Agreement, and their influence on shaping carbon markets. The study explores the comparative efficacy of carbon trading systems across developed and developing nations, highlighting successful initiatives and addressing challenges in compliance and enforcement. By critically evaluating the interplay between international law, carbon credit mechanisms, and economic growth, this research offers insights into the complex dynamics of global efforts to mitigate climate change through market-based approaches.

Ключевые слова: углеродные кредиты, международные договоры, зеленая экономика, регулирование торговли, экологическое право, изменение климата, торговля выбросами, устойчивое развитие, глобальное управление.

Keywords: Carbon credits, international treaties, green economy, trade regulation, environmental law, climate change, emissions trading, sustainable development, global governance.

В условиях эскалации глобального изменения климата углеродные кредиты стали ключевым механизмом сокращения выбросов парниковых газов и содействия устойчивому развитию. Эти рыночные инструменты представляют собой количественную единицу эквивалента диоксида углерода, которую можно торговать, продавать или списывать для компенсации выбросов. Концепция углеродных кредитов основана на принципе, что изменение климата является глобальной проблемой, и сокращение выбросов может быть достигнуто более экономически эффективно, если обеспечить гибкость в том, где и как это сокращение происходит.

Генезис углеродных кредитов можно проследить до конца 20-го века, когда международное сообщество начало осознавать острую необходимость скоординированных действий по борьбе с изменением климата. По мере того, как росло понимание потенциально катастрофических последствий неконтролируемых выбросов парниковых газов, политики и эксперты по охране окружающей среды искали инновационные решения, которые могли бы использовать рыночные силы для сокращения выбросов. Углеродные кредиты стали многообещающим инструментом, предлагающим способ установить цену на углерод и создать финансовые стимулы для предприятий и стран для снижения их воздействия на окружающую среду.

Международные договоры сыграли решающую роль в установлении рамок торговли углеродными кредитами и формировании ее эволюции. Эти соглашения служат основой глобального управления климатом, устанавливая цели, определяя механизмы и создавая правовые структуры, необходимые для функционального углеродного рынка. От Рамочной конвенции Организации Объединенных Наций об изменении климата (РКИК ООН) до Киотского протокола и Парижского соглашения, каждый договор внес вклад в развитие и совершенствование систем углеродных кредитов.

Значимость этих международных соглашений выходит за рамки простого установления целевых показателей сокращения выбросов. Они устанавливают правила взаимодействия на углеродных рынках, определяют, что представляет собой действительный углеродный кредит, и создают механизмы мониторинга, отчетности и проверки. Более того, эти договоры сыграли важную роль в содействии международному сотрудничеству, содействии передаче технологий и продвижении практики устойчивого развития, которые необходимы для перехода к зеленой экономике.

Однако путь торговли углеродными кредитами не обошелся без проблем. Такие вопросы, как дополнительно (обеспечение того, чтобы сокращения выбросов были дополнительными к тому, что произошло бы без проекта углеродных кредитов), утечка (перемещение выбросов в области, не охваченные ценообразованием углерода) и справедливое распределение выгод, терзают углеродные рынки. Международные договоры должны были развиваться, чтобы решать эти проблемы, что привело к постоянным дебатам о наиболее эффективных способах структурирования и регулирования торговли углеродными кредитами.

В данной статье автор углубился в сложный ландшафт международных договоров, регулирующих торговлю углеродными кредитами, и их влияние на зеленую экономику. Изучая историческое развитие этих соглашений, анализируя их эффективность и изучая примеры успешных внедрений, автор стремится предоставить всестороннее понимание текущего состояния рынков углеродных кредитов и их потенциала для обеспечения устойчивого экономического роста.

Основные анализы и результаты. Регулирование торговли углеродными кредитами посредством международных договоров берет свое начало в Рамочной конвенции Организации Объединенных Наций об изменении климата (РКИК ООН), принятой в 1992 году. Это новаторское соглашение заложило основу для будущих климатических переговоров и установило принцип «общей, но дифференцированной ответственности» среди стран в решении проблемы изменения климата [1]. Однако именно Киотский протокол, принятый в 1997 году и вступивший в силу в 2005 году, ввел конкретные механизмы торговли углеродными квотами и заложил основу для глобального углеродного рынка.

Киотский протокол установил три гибких механизма: торговлю выбросами, механизм чистого развития (МЧР) и совместное осуществление (СО). Эти механизмы были разработаны для того, чтобы помочь странам Приложения I (развитые страны и страны с переходной экономикой) достичь своих целей по сокращению выбросов, одновременно способствуя устойчивому развитию в странах, не входящих в Приложение I [2]. МЧР, в частности, стал краеугольным камнем международной торговли углеродными кредитами, позволяя развитым странам инвестировать в проекты по сокращению выбросов в развивающихся странах и получать взамен углеродные кредиты.

Несмотря на свой инновационный подход, Киотский протокол столкнулся со значительными проблемами. Соединенные Штаты, являющиеся крупным источником выбросов, так и не ратифицировали договор, а Канада вышла из него в 2011 году. Критики утверждали, что бинарное разделение протокола между странами, включенными в Приложение I, и странами, не включенными в Приложение I, не учитывает быстрый экономический рост и увеличение выбросов развивающихся экономик, таких как Китай и Индия [3]. Эти недостатки подчеркивают необходимость более инклюзивного и гибкого подхода к глобальному управлению климатом.

Парижское соглашение, принятое в 2015 году, ознаменовало собой смену парадигмы в международной климатической политике. В отличие от Киотского протокола, Парижское соглашение требует от всех стран устанавливать определяемые на национальном уровне вклады (NDC) для сокращения выбросов парниковых газов. Статья 6 соглашения предусматривает использование международных передаваемых результатов смягчения последствий (ITMO) для достижения NDC, фактически создавая основу для нового глобального углеродного рынка [4]. Однако операционализация статьи 6 оказалась спорной, и переговоры на последующих заседаниях Конференции сторон (КС) с трудом достигли консенсуса по ключевым вопросам, таким как избежание двойного учета сокращений выбросов и обеспечение экологической целостности.

Влияние этих международных договоров на углеродные рынки было глубоким, однако их эффективность в обеспечении значимых сокращений выбросов остается предметом споров. Исследование Кэмеса и других (2016) показало, что 85% проанализированных проектов МЧР имели низкую вероятность обеспечения экологической целостности, что поднимает вопросы о дополнительном сокращений выбросов, достигнутых с помощью этого механизма [5]. Такие выводы подчеркивают проблемы в разработке систем углеродных кредитов, которые действительно способствуют смягчению последствий изменения климата, избегая при этом порочных стимулов или непреднамеренных последствий.

Сравнительный анализ систем торговли квотами на выбросы углерода выявляет значительные различия в подходах и эффективности в разных странах и регионах. Система торговли квотами на выбросы Европейского союза (EUETS), запущенная в 2005 году, является крупнейшим в мире рынком углерода и послужила моделью для многих других систем ограничения и торговли квотами на выбросы. Несмотря на первоначальные проблемы, такие как чрезмерное распределение квот и волатильность цен, EUETS претерпела несколько реформ и способствовала сокращению выбросов в охватываемых секторах [6]. Однако критики утверждают, что влияние системы было ограничено низкими ценами на углерод и продолжающейся зависимостью от бесплатного распределения квот определенным отраслям.

Напротив, национальная схема торговли выбросами Китая, запущенная в 2021 году, использует другой подход, изначально сосредоточившись на секторе электроэнергетики и используя целевые показатели, основанные на интенсивности, а не абсолютные ограничения [7]. Это отражает статус Китая как развивающейся страны с быстрорастущей экономикой, подчеркивая необходимость гибкости в разработке углеродного рынка для учета различных национальных обстоятельств. Эффективность системы Китая в стимулировании сокращения выбросов и технологических инноваций еще предстоит увидеть, но ее масштаб — охватывающий около 4 миллиардов тонн выбросов CO2 в год — делает ее значимым игроком на мировых углеродных рынках.

Развивающиеся страны имеют неоднозначный опыт использования механизмов углеродных кредитов. В то время как МЧР направил миллиарды долларов в проекты устойчивого развития, были высказаны опасения по поводу неравномерного географического распределения проектов и ограниченных выгод устойчивого развития в некоторых случаях [8]. Индия и Бразилия были основными бенефициарами МЧР, но многие африканские страны испытывали трудности с привлечением проектов из-за ограниченного институционального потенциала и более высоких транзакционных издержек.

Влияние рынков углеродных кредитов на зеленый экономический рост многогранно. С одной стороны, ценообразование за выбросы углерода может стимулировать инновации в области чистых технологий и создавать новые рынки для товаров и услуг с низким содержанием углерода. Исследование Всемирного банка показало, что инициативы по ценообразованию за выбросы углерода покрыли около 22% мировых выбросов парниковых газов в 2021 году, что принесло 53 миллиарда долларов дохода [9]. Этот доход может быть реинвестирован в инфраструктуру чистой энергии, меры по повышению энергоэффективности и другие зеленые инициативы, способствуя экономическому росту и созданию рабочих мест в устойчивых секторах.

Однако связь между рынками углерода и экономическим ростом не является прямой. Критики утверждают, что ценообразование на углерод может привести к утечке углерода, когда отрасли с интенсивными выбросами перемещаются в юрисдикции с менее строгой политикой в ​​области климата, что потенциально подрывает как экологические, так и экономические цели [10]. Задача заключается в разработке рынков углерода, которые эффективно сокращают выбросы, не ставя под угрозу экономическую конкурентоспособность или не усугубляя глобальное неравенство.

Исследования успешных инициатив по торговле углеродными кредитами дают ценную информацию о передовой практике и потенциальных подводных камнях. Региональная инициатива по парниковым газам (RGGI) на северо-востоке США получила высокую оценку за свою роль в сокращении выбросов в секторе электроэнергетики при одновременном создании экономических выгод. Исследование, проведенное Analysis Group, показало, что RGGI сгенерировала 1,4 млрд. долларов чистой экономической добавленной стоимости в регионе в период с 2015 по 2017 год [11]. Успех RGGI можно объяснить такими факторами, как четкие цели по сокращению выбросов, регулярные обзоры программ и стратегическое реинвестирование доходов от аукционов в программы повышения энергоэффективности и возобновляемой энергии.

Другим ярким примером является программа оплаты экологических услуг (PES) Коста-Рики, которая эффективно обратила вспять тенденции вырубки лесов и стала моделью для других тропических стран [12]. Программа, которая существовала еще до появления международных углеродных рынков, демонстрирует потенциал национальных инициатив по дополнению и информированию глобальных механизмов углеродных кредитов.

Несмотря на эти истории успеха, сохраняются значительные проблемы в обеспечении соответствия и правоприменения в торговле углеродными кредитами. Отсутствие централизованного глобального органа по надзору за углеродными рынками привело к фрагментированному ландшафту с различными правилами и стандартами. Эта фрагментация может создавать возможности для регулятивного арбитража и затрудняет обеспечение экологической целостности углеродных кредитов в разных юрисдикциях [13].

Проблема двойного учета — когда одно и то же сокращение выбросов заявляют несколько сторон — была предметом особой озабоченности в ходе переговоров по статье 6 Парижского соглашения. Неспособность решить эту проблему на КС-25 в Мадриде подчеркнула сложность разработки надежного международного углеродного рынка, который поддерживал бы экологическую целостность, при этом учитывая различные национальные интересы [14].

Механизмы принуждения к несоблюдению обязательств по сокращению выбросов также оказались сложными для внедрения. Система соблюдения Киотского протокола, хотя и инновационная, не имела зубов на практике, и Канада не столкнулась с реальными последствиями своего выхода из договора [15]. Подход Парижского соглашения «назвать и позорить», полагающийся на прозрачность и давление со стороны коллег, а не на карательные меры, отражает трудности в обеспечении соблюдения обязательных положений в сфере международного экологического права.

Роль международных договоров в регулировании торговли углеродными кредитами была ключевой в формировании глобального ответа на изменение климата и содействии росту зеленой экономики. От новаторских механизмов Киотского протокола до более инклюзивного подхода Парижского соглашения эти договоры создали правовые и институциональные рамки, необходимые для развития углеродных рынков. Однако этот путь был полон проблем, подчеркивая сложность согласования различных национальных интересов с глобальными климатическими целями.

Сравнительный анализ систем торговли квотами на выбросы углерода в развитых и развивающихся странах выявляет спектр подходов, каждый из которых адаптирован к конкретным национальным обстоятельствам и приоритетам политики. В то время как некоторые системы, такие как EUETS, продемонстрировали потенциал рыночных механизмов для стимулирования сокращения выбросов, другие все еще находятся в зачаточном состоянии, и их долгосрочное воздействие еще предстоит определить. Опыт этих различных систем подчеркивает важность гибких, адаптивных структур управления, которые могут развиваться в ответ на меняющиеся экономические и экологические условия.

Влияние рынков углеродных кредитов на зеленый экономический рост является значительным, но имеет свои нюансы. Хотя ценообразование на углерод имеет потенциал для стимулирования инноваций и инвестиций в чистые технологии, опасения по поводу конкурентоспособности и утечки углерода подчеркивают необходимость тщательной разработки политики и международной координации. Успешные инициативы, такие как RGGI и программа PES Коста-Рики, демонстрируют потенциал хорошо продуманных систем углеродных кредитов для получения как экологических, так и экономических выгод.

Однако проблемы обеспечения соответствия и правоприменения в торговле углеродными кредитами остаются существенными. Отсутствие единого глобального углеродного рынка и трудности в проверке сокращений выбросов через границы создают значительные препятствия для эффективности международных механизмов углеродных кредитов. Решение таких проблем, как двойной учет и создание надежных систем мониторинга, отчетности и проверки, будет иметь решающее значение для поддержания целостности и надежности углеродных рынков.

Поскольку мир продолжает бороться с неотложной необходимостью решения проблемы изменения климата, роль международных договоров в регулировании торговли углеродными кредитами останется критической. Будущие соглашения и механизмы должны основываться на уроках, извлеченных из прошлого опыта, стремясь к большей инклюзивности, гибкости и экологической целостности. Только посредством постоянного международного сотрудничества и инновационных политических подходов торговля углеродными кредитами может реализовать свой потенциал в качестве ключевого фактора перехода к устойчивой, низкоуглеродной глобальной экономике.

Список литературы:

1. United Nations. (1992). United Nations Framework Convention on Climate Change. New York: United Nations.
2. United Nations. (1998). Kyoto Protocol to the United Nations Framework Convention on Climate Change. Kyoto: United Nations.
3. Victor, D. G. (2011). Global Warming Gridlock: Creating More Effective Strategies for Protecting the Planet. Cambridge University Press.
4. United Nations. (2015). Paris Agreement. Paris: United Nations.
5. Cames, M., Harthan, R. O., Füssler, J., Lazarus, M., Lee, C. M., Erickson, P., & Spalding-Fecher, R. (2016). How additional is the Clean Development Mechanism? Analysis of the application of current tools and proposed alternatives. Öko-Institut e.V.
6. Ellerman, A. D., Marcantonini, C., & Zaklan, A. (2016). The European Union Emissions Trading System: Ten Years and Counting. Review of Environmental Economics and Policy, 10(1), 89-107.
7. Jotzo, F., & Löschel, A. (2014). Emissions trading in China: Emerging experiences and international lessons. Energy Policy, 75, 3-8.
8. Olsen, K. H. (2007). The clean development mechanism's contribution to sustainable development: a review of the literature. Climatic Change, 84(1), 59-73.
9. World Bank. (2021). State and Trends of Carbon Pricing 2021. Washington, DC: World Bank.
10. Naegele, H., & Zaklan, A. (2019). Does the EU ETS cause carbon leakage in European manufacturing? Journal of Environmental Economics and Management, 93, 125-147.
11. Hibbard, P. J., Tierney, S. F., Darling, P. G., & Cullinan, S. (2018). The Economic Impacts of the Regional Greenhouse Gas Initiative on Nine Northeast and Mid-Atlantic States. Analysis Group.
12. Porras, I., Barton, D. N., Miranda, M., & Chacón-Cascante, A. (2013). Learning from 20 years of Payments for Ecosystem Services in Costa Rica. International Institute for Environment and Development.
13. Michaelowa, A., Shishlov, I., & Brescia, D. (2019). Evolution of international carbon markets: lessons for the Paris Agreement. Wiley Interdisciplinary Reviews: Climate Change, 10(6), e613.
14. Marcu, A. (2020). Article 6 rule book: A post-Madrid assessment. European Roundtable on Climate Change and Sustainable Transition.
15. Doelle, M. (2016). Compliance and Enforcement in the Climate Change Regime. In E. J. Techera, J. Lindley, K. N. Scott, & A. Telesetsky (Eds.), Routledge Handbook of International Environmental Law (pp. 471-484). Routledge.