РЕГЛАМЕНТАЦИЯ ОБЪЕКТИВНЫХ ПРИЗНАКОВ СОСТАВА СТ. 123 УК РФ

АННОТАЦИЯ

В данной статье рассматриваются особенности объективных признаков незаконного проведения искусственного прерывания беременности. Авторы анализируют разграничение понятий «убийство» и «незаконный аборт»; факт окончания исследуемого состава преступления; квалифицирующие признаки.

Ключевые слова: незаконный аборт; разграничение преступлений; согласие потерпевшей; квалификация.

Россия занимает лидирующее положение по числу абортов в мире, превышая 1,6 млн. в год. [2] Внебольничные аборты составляют около 12%, при этом ежегодно от абортов умирают около 300 женщин, а почти 400 тыс. сталкиваются с осложнениями, включая бесплодие. Согласно официальной статистике, 57% беременностей в России заканчиваются абортом. Однако 25% этих процедур проводятся нелегально. Смертность от осложнений абортов в России составляет 6,3 случая на 100 тыс. абортов, что в 10 раз выше, чем в странах Западной Европы и Северной Америки, и формирует 25% общей материнской смертности. В то же время существующая норма УК РФ, регулирующая незаконное производство абортов, несовершенна, содержит спорные и противоречивые моменты, затрудняющие ее понимание и применение в практике, что мешает достижению поставленных целей в уголовном законодательстве. [4] Недостатки в регламентации незаконного производства абортов, особенно в объективных признаках, представляются важными. Анализ действующего законодательства в данной области выявил ограниченность применения уголовного закона, обусловленную обозначением единственного, по сути, криминообразующего признака: отсутствие высшего медицинского образования соответствующего профиля у лица, осуществляющего данную операцию.

Объектом рассматриваемого преступления являются общественные отношения, обеспечивающие безопасность жизни и здоровья беременной женщины. При этом неясным остается, следует ли рассматривать эмбрион в качестве потерпевшего. Российская уголовно-правовая доктрина определяет объект преступления как явление общественного сознания, не имеющее материальной основы, а потерпевшего как материальный субстрат. Однако, в некоторых уголовно-правовых доктринах человеческий плод признается потерпевшим, что может привести к проблемам в квалификации и разграничении преступлений [2].

Существующий подход к объекту преступления в зарубежных законодательствах не учитывает интересы самой беременной женщины, сводя ее роль к «инкубатору», игнорируя физическое и психическое состояние, которые могут быть затронуты неправомерными действиями лица, осуществляющего аборт. Если ребенок умирает в результате незаконного аборта, это следует рассматривать как совокупность преступлений по статьям 123 и 105 УК РФ [5]. Важно различать убийство и незаконный аборт, фиксируя момент начала родов – появление части тела ребенка из утробы матери. До этого момента убийство плода квалифицируется как незаконный аборт. Суждения о посягательстве на жизнь плода как на жизнь человека считаются малообоснованными. Подход, согласно которому незаконный аборт должен квалифицироваться как убийство, является излишним ужесточением ответственности и не соответствует медицинским определениям начала жизни человека, установленным с момента рождения. При таком понимании, даже законный аборт и самоаборт становятся уголовно наказуемыми, что не соответствует обоснованному правовому и общесоциальному восприятию.

Ключевым вопросом в обсуждении данной темы является действующая норма статьи 123 УК РФ, утверждающая, что основным критерием незаконности аборта является отсутствие узкопрофильной специализации у лица, выполняющего операцию [1].

Попытки отдельных теоретиков расширить применение статьи 123 УК РФ на случаи абортов вне медицинских учреждений считаются неудачными, так как такие интерпретации основаны на аналогии и не соответствуют принципу законности. Диспозиция рассматриваемой статьи конкретизирует уголовно-правовой запрет, определяя круг незаконных действий.

Незаконность аборта следует оценивать с медицинской точки зрения, ссылаясь на соответствующие законодательные акты, такие как Основы законодательства РФ «Об охране здоровья граждан» и Инструкцию Минздрава России «О порядке проведения операций искусственного прерывания беременности». Перечень социальных показаний для аборта указан в Постановлении Правительства РФ [3]. Статья 36 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан устанавливает критерии правомерности аборта: проведение только в лицензированных медицинских учреждениях, врачами с соответствующей подготовкой, при сроке до 12 недель, по социальным показаниям – до 22 недель, и при медицинских противопоказаниях – независимо от срока. Обязательным условием является согласие женщины. Незаконным признается аборт, не соответствующий указанным требованиям.[]

Тем не менее, действующая норма статьи 123 УК РФ учитывает только статус лица, совершившего аборт, и не учитывает медицинские критерии обоснованности его производства. Это ограничение исключает из уголовной ответственности многие общественно опасные случаи незаконного проведения данной операции, также анализируемая норма не предоставляет возможности для учета конкретных медицинских правил, в результате чего их практическая реализация становится нарушением принципа законности [4].

В сравнении с законодательством других стран СНГ, позиция российского законодателя кажется менее адекватной. Например, в Молдове присутствует скрупулезный подход, закрепляющий критерии незаконности аборта в соответствии с требованиями медицинского законодательства.

Рассмотрим позицию стран с правом свободного аборта относительно ответственности за незаконное производство данной операции. В большинстве европейских стран уголовная ответственность зависит от полномочий субъекта и соблюдения установленных правил, включая медицинские аспекты. В России законодательство, фокусируясь на статусе лица, совершившего аборт, игнорирует медицинские критерии, что может не отражать общественную опасность деяния [1]. Еще один важный момент – согласие беременной женщины на аборт. Позиция ряда исследователей, согласно которой отсутствие согласия влечет ответственность по статье 111 УК РФ за причинение тяжкого вреда здоровью, представляется сомнительной. Прерывание беременности как последствие означенного деяния не учитывает соответствующей направленности умысла. Такой подход вводит объективное вменение и нарушает принцип вины, не учитывая ситуации, когда результат аборта не произошел [4]. Наиболее рациональной представляется позиция советского законодателя, который рассматривал незаконное производство аборта без согласия матери как квалифицирующее обстоятельство. Этот подход соответствует современным медицинским критериям и предотвращает проблемы в оценке причиненного вреда здоровью. Спорный вопрос связан с моментом окончания незаконного аборта. Большинство теоретиков считает его оконченным с момента изгнания плода, толкуя термин «аборт» как необратимое прерывание беременности [6]. Некоторые исследователи сосредотачивают внимание на термине «производство», считая, что преступление завершается с момента совершения криминального аборта [5]. Такой подход представляется более обоснованным, учитывая, что «производство» обозначает процесс. С точки зрения общественной опасности, вреда и буквы закона разумно считать незаконный аборт завершенным преступлением независимо от изгнания плода. Производство аборта без соблюдения правил может иметь негативные последствия, даже если беременность не прерывается, например, влиять на здоровье будущего ребенка. В практике, однако, нет единообразного толкования вопроса, что может привести к неопределенности в квалификации соответствующих действий. Разъяснения постановления Пленума Верховного Суда РФ могут помочь в этом вопросе.

Суммируя вышеизложенное, можно сделать следующие основные выводы:

- Редакция статьи 123 УК РФ нуждается в изменениях, т. к. необоснованно ограничивает признаки объективной стороны данного преступного деяния;

- Предлагается признавать незаконное производство аборта оконченным преступлением с момента начала данной операции;

- Производство аборта без согласия беременной женщины должно рассматриваться как квалифицирующее обстоятельство с ужесточением наказания;

- Предлагается изменить редакцию статьи 123 УК РФ, учитывая социальные и медицинские аспекты, с уточненной формулировкой.

Список литературы:

1. Бородин С.В. Преступления против жизни. М., 1999.
2. Горелик И.И. Квалификация преступлений, опасных для жизни и здоровья. Минск, 1973.
3. Козаченко И.Я. Актуальные проблемы борьбы с преступностью. Свердловск, 1989.
4. Комментарий к УК РФ / Под ред. В.М. Лебедева. М., 2005.
5. Корнеева А.В. Теоретические основы квалификации преступлений. М., 2006.
6. Шумилов А.И. Прерывание беременности: уголовно-правовые аспекты// Уголовное право. 2004. № 2.
7. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 N 63-ФЗ (ред. от 25.12.2023) (с изм. и доп., вступ. в силу с 30.12.2023) // URL: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_10699/ (дата обращения: 21.01.2024).