СУЩНОСТЬ И ПРЕДЕЛЫ ПРИМЕНЕНИЯ ОГОВОРКИ О ПУБЛИЧНОМ ПОРЯДКЕ СУДАМИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ESSENCE AND LIMITS OF APPLICATION OF THE PUBLIC ORDER BY THE COURTS OF THE RUSSIAN FEDERATION

Anastasia Voronets

Graduate student, Tver State University,

Russia, Tver

АННОТАЦИЯ

В рамках статьи анализируется институт оговорки о публичном порядке (далее – ОПП). Целью исследования является проведение анализа актуальных теоритических положений об  ОПП, формулирование ее сущности, обозначение видов и границ ее применения, а также актуальной практики применения положений о данном институте в современных условиях. При проведении исследования автор преимущественно использовал такие общенаучные методы, как анализ и обобщение. Результатом данной статьи является очерчивание границ применения иностранного права российскими судебными органами в сложившихся социально-экономических условиях, а также ответ на вопрос, для какой цели в действительности используется институт оговорки о публичном порядке. По итогам исследования, автор пришел к выводу о том, что в настоящее время арбитражные суды Российской Федерации могут использовать ОПП как основание для легального неприменения права недружественных иностранных государств или норм, вводящих санкционные ограничения для российских физических или юридических лиц. Отмечается, что такое положение, безусловно, политически и экономически выгодно для государства, однако в то же время является отклонением от исходного назначения рассматриваемого правового института.

ABSTRACT

Within the framework of this article, the institution of the public policy clause is analyzed. The purpose of the study is to analyze the current theoretical provisions on the institution of a public policy clause, formulate its essence, designate the types and limits of its application, as well as the current practice of applying the provisions on the institution of a public policy clause in modern conditions. In carrying out this study, the author mainly used such general scientific methods as analysis and generalization. The result of this work is to delineate the boundaries of the application of foreign law by the Russian judicial authorities in the current socio-economic conditions, as well as the answer to the question for what purpose the institution of the public policy clause is actually used today. Based on the results of writing the work, the author came to the conclusion that today the arbitration courts of the Russian Federation can use the public policy clause as a basis for the legal non-application of the law of unfriendly foreign states or rules imposing sanctions restrictions on Russian individuals or legal entities. It is noted that such a provision is certainly politically and economically beneficial for the state, but at the same time it is a deviation from the original purpose of the legal institution in question.

Ключевые слова: иностранное право; международное частное право; арбитражный суд; ограничения; публичный порядок; пределы применения.

Keywords: foreign law; international private law; arbitration court; restrictions; public policy; application limits.

В международном частном праве (далее – МЧП) сложился устойчивый принцип невозможности нарушения местного правопорядка иностранными нормами. При возникновении необходимости применения иностранного права, национальное право всегда устанавливает границы и порядок реализации первого, чтобы не допускать излишнее вмешательство извне. Этой цели служат императивные нормы, применимые к конкретному правоотношению в соответствующем государстве и такой особый институт как оговорка о публичном порядке.

ОПП ограничивает применение норм иностранного права. Она имеет большое значение в регулировании частноправовых отношений международного характера. Коллизионная норма может выбрать право любого государства, поэтому невозможно предусмотреть все последствия такого выбора. Например, в качестве применимого может быть выбран правопорядок государства с кардинально другой культурой, противоречащей сложившимся традициям государства, где применяется соответствующая коллизионная норма, но проблемы могут возникнуть также с довольно близкими по происхождению представлениями. Для того, чтобы предотвратить наступление негативных последствий применения иностранного права, прибегают к оговорке о публичном порядке, устанавливающей, что избранное на основе отечественной коллизионной нормы иностранное право не применяется и субъективные права, возникшие под действием иностранного права, не получают защиты, если такое применение или такая защита противоречат публичному порядку данного государства.

Доктрина знает два основных вида оговорки о публичном порядке: позитивную и негативную. Первая исходит из наличия ряда особо значимых, «позитивных» для государства национальных принципов, которые подлежат применению даже в случае наличия отсылки на иностранное право в отечественной коллизионной норме. Примером позитивной оговорки является положение п.1 ст. 1192 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ), которое указывает: «Правила настоящего раздела не затрагивают действие тех императивных норм законодательства Российской Федерации, которые... ввиду их особого значения... регулируют соответствующие отношения независимо от подлежащего применению права» [6]. Если коллизионная норма, содержащаяся в разделе VI ГК РФ, отсылает к иностранному праву, оно должно быть применено, но при этом подлежат обязательному применению имеющие особое значение российские императивные нормы.

Однако большинство государств не восприняло данную доктрину и применяют оговорку в негативной форме. Она исходит из содержания иностранного права и устанавливает, что право, которое следует применить по предписанию национальной коллизионной нормы, не должно применяться, так как оно или его отдельные нормы несовместимы с публичным порядком этого государства.

Ближе к концу прошлого века появилась новая тенденция в МЧП: отдельные государства, которые традиционно применяли негативную оговорку о публичном порядке, параллельно стали обращаться и к позитивной оговорке, которая отразилась в институте императивных норм. Эта новая тенденция нашла закрепление в российском праве.

Пункт 2 ст. 1192 ГК РФ предусматривает возможность защиты «публичного порядка» иностранного государства: при применении избранного на основе российских коллизионных норм права «суд может принять во внимание императивные нормы права другой страны, имеющей тесную связь с отношением, если согласно праву этой страны, такие нормы должны регулировать соответствующие отношения независимо от подлежащего применению права. При этом суд должен учитывать назначение и характер таких норм, а также последствия их применения или неприменения». Как представляется, суду оставлена диспозитивная возможность «принять во внимание» не весь содержащийся в применяемой норме императив, а лишь имеющий особый «характер».

Суть ОПП заключается в том, что норма иностранного права не применяется, если последствия ее применения явно противоречили бы основам правопорядка (публичному порядку) Российской Федерации. При этом, понятие «нарушение публичного порядка» очень неопределенно. В связи с этим на практике сложно указать, какие средства могут быть использованы для доказательства наличия такого нарушения.

В МЧП закреплены две защитные оговорки, устанавливающие пределы применения иностранного права - ОПП и оговорка о сверхимперативных нормах (lois de police). Это два различных правовых института, имеющие при этом смежный характер. Их общее правовое назначение и схожий механизм применения приводит в тому, что суды как правило используют оба эти барьера одновременно. Например, в деле № А40-99493/22-110-717 [10] Арбитражный суд города Москвы, рассматривая иск АНО «ОБЩЕСТВЕННОЕ ТЕЛЕВИДЕНИЕ РОССИИ» к ООО «ГУГЛ», Google* Limited Liability Company об обязании разблокировать доступ пользователей к просмотру Каналов на сервере YouTube: https://www.youtube.com/user/OTVrussia («Общественное телевидение России») и   https://www.youtube.com/channel/UCLuAArwYp3Bl nZuLaD0pPRg/channels («Вспомнить Все.Леонид») пришел к выводу, что действия ответчиков по одностороннему отказу от предоставления истцу услуг сервиса Google* аккаунта и видеохостинга YouTube, выразившемуся в блокировке аккаунта и канала истца, противоречат:

а) сверхимперативным нормам и публичному порядку Российской Федерации;

б) основополагающим нормам международного права в области защиты прав человека, обеспечения независимости и автономии спортивного движения.

Аналогичное упоминание сверхимперативных норм и публичного порядка бок о бок имело место и в деле № А40-264063/22-141-2007, в рамках которого ОАО «Российские железные дороги» обратилось с исковым заявлением к Siemens Mobility GmbH с участием 3-го лица ООО «Уральские локомотивы» о признании недействительным одностороннего расторжения договора №3484340 от 07.06.2019 г. на поставку 13 высокоскоростных электропоездов для пассажирских перевозок и об обязании ответчика исполнить обязательства по вышеуказанному договору[9].

Рассматривая невозможность применения иностранной нормы по мотивам противоречия публичному порядку, следует иметь ввиду, что противоречие имеет не сама иностранная норма, а последствия ее применения. Речь идет о признании не противоречащих праву государства последствий уже состоявшегося за рубежом применения соответствующего закона.

В процессе своего развития, а также изменяющихся условий, доктрина и судебная практика сформулировали 3 основных ограничения, применительно к оговорке о публичном порядке.

Первое ограничение связано с результатами применения иностранного права. Обращение к ОПП обусловливается не противоречием самих иностранных норм права основам отечественного правопорядка, а последствием их применения. Суд имеет право прибегнуть к оговорке только тогда, когда применение иностранных норм неизбежно приведет к нарушению национального публичного порядка. В этой связи интересным представляется сравнить ст. 167 Семейного кодекса Российской Федерации [7] и параграф 6 Федерального закона Австрии «О международном частном праве». Отечественная норма оставляет пространство для принятия решений, так как устанавливает, что нормы иностранного права не применяются, «если такое применение противоречило бы...». В австрийском законе же четко установлено, что такое право не подлежит применению, «если его применение привело бы к результату, несовместимому с основными ценностями австрийского правопорядка». Таким образом четко закрепляется связь с результатом применения права другого государства и вызываемыми им последствиями.

Примером учета судом категории публичного порядка, вследствие того, что применение иностранного права несовместимо с российским правопорядком выступает дело № А40-205635/22-25-1571, в рамках которого ПАО БАНК «САНКТ-ПЕТЕРБУРГ» обратился с иском к НКО АО «НАЦИОНАЛЬНЫЙ РАСЧЕТНЫЙ ДЕПОЗИТАРИЙ» и EUROCLEAR BANK SA\NV о солидарном взыскании 107 085 768,65 долларов США и 488 994,50 евро по курсу ЦБ РФ. При оценке обстоятельств дела и определении возможности применения иностранного права суд указал, что «при решении вопроса о необходимости использования механизма защиты публичного порядка суд должен исходить не из противоречия содержания иностранной нормы основополагающим принципам, а из неприемлемости для страны суда последствий применения иностранной нормы. [8]

В рассматриваемом деле санкции, препятствующие перечислению средств истцом, противоречат основным конституционным принципам Российской Федерации. Согласно п. 3 ст. 55 Конституции РФ [5] введение запретов (ограничений) в отношении российских юридических лиц в части реализации ими своих прав на территории государства возможно только на основании федерального закона. Действующее отечественное законодательство не устанавливает обязанность российских юридических лиц исполнять ограничения, введенные международными организациями или иностранными государствами против Российской Федерации и российских организаций. При этом действия Euroclear по блокированию денежных средств на счете НКО АО «НАЦИОНАЛЬНЫЙ РАСЧЕТНЫЙ ДЕПОЗИТАРИЙ» повлекли причинение ущерба как истцу, так и лицам, перед которыми он несет ответственность за исполнение обязательств. В случае признания необходимости соблюдения сторонами данного дела санкций, вынесенных ЕС, как отмечалось выше, нарушались бы основополагающие конституционные принципы, а значит и публичнй порядок России. Соответственно, постановления ЕС не подлежат исполнению на территории РФ, а нормы иностранного права, устанавливающие санкционные ограничения и исполненные Euroclear, не подлежат применению в настоящем деле.  Суд полагает, что регулирование правоотношений между НРД и Euroclear в соответствии с бельгийским правом не распространяется на предъявление требований Банка из причинения вреда к Евроклир, требования ПАО «Банк «Санкт-Петербург» основаны не на обязательственных правоотношениях, а на общих положениях ГК РФ об ответственности» [8].

Второе ограничение применения ОПП связано со степенью доказанности нарушения публичного порядка. Суд вправе обратиться к ней, если применение иностранного права явно несовместимо с национальным правопорядком.

Впервые такая формула была закреплена в Римской конвенции о праве, применимом к договорным обязательствам 1980 г. [2], затем была использована в универсальной Гаагской конвенции о праве, применимом к договорам международной купли - продажи 1986 г. [1]. Она была воспринята внутренним правом. Характерна ст. 6 Вводного закона к Германскому гражданскому уложению [4], так как в ней подчеркиваются и «результат применения», и «явная несовместимость»: норма иностранного права не применяется, «если ее применение ведет к результату, который явно не совестим с основными принципами германского права». Требование «явной несовместимости» обязывает суд доказать, что существует несовместимость без всяких сомнений, и тем самым исключает широкое применение ОПП.

Складывающийся новый мировой опыт нашел отражение в с. 1193 ГК РФ. Сформулированное в данной статье положение об оговорке о публичном порядке также делает акцент на явной несовместимости: норма иностранного права не применяется, «когда последствия ее применения явно противоречили бы» основам российского правопорядка.

Третье ограничение связано с различными политическими, экономическими и правовыми системами разных государств. Законы ряда государств, в том числе России, дополнительно содержат указание на то, что отказ в применении нормы иностранного права не может быть основан лишь на отличии правовой, политической или экономической системы иностранного государства от собственной системы. Этот ограничитель сформулирован в ч. 2 ст. 1193 ГК РФ.

Следует признать, что закрепление рассматриваемого правила имеет серьезное значение для ограничения случаев применения оговорки о публичном порядке. Пока существует множество национальных государств с различными политическими, экономическими и правовыми системами, недопустимо применять оговорку при одной лишь констатации различия в системах, ибо это способно привести к полному отрицанию применения иностранного права вообще и отрицанию международного частного права в частности. Как уже подчеркивалось, для применения оговорки необходимо в каждом конкретном случае обосновать, что применение той или иной нормы иностранного права приведет вне всяких сомнений к результатам, несовместимым с национальным правопорядком.

Если в результате применения ОПП отказано в применении нормы иностранного права, то какими нормами также заполняется вакуум. Как правило, своим собственным правом. Например,  в п. 1 ст. 1193 ГК РФ указано, что при отказе в применении нормы иностранного права «при необходимости применяется соответствующая норма российского права».

Однако исходя из предусмотренной в ГК РФ (п. 2 ст. 1186 ГК РФ) возможности применения в качестве общего субсидиарного правила закона наиболее тесной связи (Proper Law) можно предположить, что если спорное отношение теснее связано не с российским, а с другим, иностранным правом, то следует применить это иностранное право.

Таким образом, применяя нормы иностранного права суд действует в пределах, установленных национальным законодательством. Применение иностранного права на внутренней территории государства не просто санкционируется законодателем, но и корректируется правоприменительной практикой на уровне высших органов судебной власти. Суды, допуская автономию воли участников правоотношения, учитывают границы такой автономии, обусловленные необходимостью защиты национальных интересов, суверенитета государства и основ правопорядка России.

Анализ судебной практики и нормативных положений, приведенный в данной статье, свидетельствует о совокупном применении ст. 1192 и ст. 1193 ГК РФ, допуская смешение понимания ОПП в позитивном смысле и в негативном смысле. Такая искусственно создаваемая избыточность в определении пределов применения   иностранного права ведет к терминологической подмене и неправильному установлению оснований для отказа в применении иностранного права.

В современных реалиях институт ОПП чаще всего используется судами для отказа в применении норм иностранного права недружественных стран или норм, вводящих санкционные ограничения для физических и юридических лиц РФ. Безусловно, что такое утилитарное применение отвечает экономическим интересам государства, однако не в полной мере соответствует концепции и назначению данного института.

*(По требованию Роскомнадзора информируем, что иностранное лицо, владеющее информационными ресурсами Google является нарушителем законодательства Российской Федерации – прим. ред)

Список литературы:

1. Конвенция о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров от 22.12.1986 // Международное частное право. - М: Институт международного права и экономики имени А.С. Грибоедова. 1999;
2. Конвенция о праве, применимом к договорным обязательствам от 19.06.1980 // Uniform Law Review. 1991. II. С. 67-69;
3. Федеральный закон Австрии «О международном частном праве» 1978 г. // URL: https://pravo.hse.ru/intprilaw/doc/040101  (дата обращения: 11.04.2023);
4. Вводный закон 1896 г. к Германскому гражданскому уложению // URL: https://pravo.hse.ru/intprilaw/doc/040401  (дата обращения: 10.04.2023);
5. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993 с изменениями, одобренными в ходе общероссийского голосования 01.07.2020 //[Электронный ресурс]. Режим доступа: URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_28399/ (дата обращения 18.04.2023);
6. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть третья) от 26.11.2001 № 146-ФЗ // Собрание Законодательства Российской Федерации. 2001. № 49. Ст. 4552;
7. Семейный кодекс Российской Федерации от 29.12.1995 № 223-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. 01.01.1996. № 1. ст. 16;
8. Решение Арбитражного суда города Москвы от 28.02.2023 года по делу № № А40-205635/22-25-1571 // URL: https://ras.arbitr.ru/  (дата обращения: 04.04.2023);
9. Решение Арбитражного суда города Москвы от 21.02.2023 г. по делу № А40-264063/22-141-2007 // URL: https://ras.arbitr.ru/  (дата обращения: 04.04.2022);
10. Решение Арбитражного суда города Москвы от 31.10.2022 г. по делу № А40-99493/22-110-717 // URL: https://ras.arbitr.ru/  (дата обращения: 04.04.2022);