ПОНЯТИЕ,  ПРИЗНАКИ  И  УГОЛОВНО  ПРАВОВОЕ  ЗНАЧЕНИЕ  РЕЦИДИВА  ПРЕСТУПЛЕНИЙ

Меликов  Эльнур  Мамедагаевич

аспирант  Российская  академия  правосудия,  помощник  судьи,  Октябрьский  районный  суд  г.  Новосибирска,  РФ,  г.  Новосибирск

E-mail: 

THE  CONCEPT,  CHARACTERISTICS  AND  CRIMINAL  LEGAL  VALUE  RECURRENCE  OF  CRIMES

Melikov  Elnur

graduate  student  Russian  Academy  of  Justice,  assistant  judge,  the  Oktyabrsky  district  court  of  Novosibirsk,  Russia,  Novosibirsk

АННОТАЦИЯ

В  статье  дано  понятие  рецидива,  освещена  история  уголовно  правового  регулирования  рецидива  преступлений  по  законодательству  России  XX  века.  Приведены  точки  зрения  отдельных  ученых  о  рецидиве  преступлений.

ABSTRACT

In  article  the  concept  of  recurrence  is  given,  illuminated  criminal  history  of  legal  regulation  relapse  of  crimes  under  the  legislation  of  the  XXth  century  Russia.  Shows  the  point  of  view  of  different  scientists  on  relapse  of  crimes.

Ключевые  слова:  уголовное  право;  рецидив  преступлений  по  законодательству  России  XX  века. 

Keywords:  criminal  law;  relapse  of  crimes  under  the  legislation  of  the  XXth  century  Russia

С  середины  ХХ  века  отечественные  ученые  стали  обоснованно  уделять  большое  внимание  изучению  института  рецидива.  В  доктрине  уголовного  права  делалась  попытка  толкования  этого  термина.  Однако  законодательно  впервые  было  обозначено  не  понятие  «рецидив».  Указом  Президиума  Верховного  Суда  РСФСР  от  14.11.1969  года  в  Уголовный  кодекс  РСФСР  1960  года  была  внесена  поправка,  введена  статья  24-1  Уголовного  кодекса  РСФСР  —  «Особо  опасный  рецидивист»,  которая  не  содержала  определения  рецидива  преступлений,  особо  опасного  рецидивиста,  однако  предусматривала  условия  признания  виновного  лица  таковым. 

Особенность  этого  законодательной  новеллы  заключалась  в  том,  что  в  ст.  24-1  Уголовного  кодекса  РСФСР  не  только  перечислен  ряд  преступлений,  при  совершении  которых  во  второй,  третий,  четвертый  раз  лицо  могло  быть  признано  судом  особо  опасным  рецидивистом.  Лицо,  формально  подпадающее  под  признание  особо  опасным  рецидивистом,  могло  быть  признано  судом  таковым.  В  данной  статье  было  указание  на  то,  что  этот  статус  преступник  получает  лишь  при  оценке  его  личности  и  иных  существенных  обстоятельств,  в  том  числе  совершение  определенных  преступлений.  Особое  значение  имел  срок  наказания  за  последующее  преступление.

Суд,  рассматривая  вопрос  о  признании  или  не  признании  лица  особо  опасным  рецидивистом,  при  наличии  формальных  признаков,  учитывает  личность  виновного,  степень  общественной  опасности  совершенных  преступлений,  их  мотивы,  степень  осуществления  преступных  намерений,  степень  и  характер  участия  в  совершенных  преступлениях  и  другие  обстоятельства  дела.  Решение  суда  должно  быть  мотивировано  в  приговоре  [8,  с.  12]. 

Такая  позиция  законодателя,  по  мнению  автора,  свидетельствовала  о  том,  что  суд  оценивал  не  только  формально-количественный  показатель  совершенных  преступлений  и  качественную  характеристику  преступной  деятельности  —  виды  совершенных  преступлений.  Особое  внимание  законодателя  было  обращено  на  личностные  качества  преступника,  свидетельствующие  либо  о  его  неисправимости  или,  наоборот,  об  отсутствии  злостности,  но  совершении  преступлений  под  воздействием  ситуации,  которой  он  не  мог  противостоять  по  определенным  причинам.  «Таким  образом,  динамика  развития  понятия  «особо  опасный  рецидивист»  показывает,  что  по  мере  углубления  знаний  о  личности  преступника  все  большее  значение  придается  учету  индивидуальных  особенностей  лиц,  совершивших  преступления.  А  формальные  признаки  учитываются  лишь  постольку,  поскольку  это  необходимо  для  выявления  качественных  особенностей  виновного»  [6,  с.  28].  Несмотря  на  наличие  формальных  оснований  для  признания  лица  особо  опасным  рецидивистом,  у  суда  оставалось  право  признать  или  не  признать  его  таковым  с  учетом  личностных  особенностей  и  степени  участия  в  совершенном  преступлении.

Если  суд  признавал  лицо  особо  опасным  рецидивистом,  то  наказание  ему  назначалось  максимально  строгое.  Совершение  хищений  в  особо  крупных  размерах  любым  способом  давало  суду  право  признать  лицо  особо  опасным  рецидивистом  уже  при  совершении  второго  преступления.  Совершение  краж  в  третий  раз  так  же  могло  повлечь  признание  лица  особо  опасным  рецидивистом,  что  существенно  влияло  на  квалификацию  совершенных  им  в  дальнейшем  преступлений,  предоставляя  суду  право  назначать  самое  суровое  наказание,  так  как  квалифицирующий  признак  «совершенное  особо  опасным  рецидивистом»,  являлся  основанием  для  этого.  «В  советский  период  наличие  рецидива  не  обосновывало  уголовной  ответственности,  а  являлось  обстоятельством,  которое  лишь  квалифицировало  как  более  тяжкое  совершенное  субъектом  конкретное  преступление  в  прямо  указанных  законом  случаях»  [9,  с.  559]. 

Тем  не  менее,  следует  отметить,  что  признание  лица  особо  опасным  рецидивистом  —  это  не  пожизненный  статус.  «Признание  лица  особо  опасным  рецидивистом  отменяется  при  снятии  с  него  судимости»  (ч.  4  ст.  24-1  УК  РСФСР)  [8,  с.  12].

Всякое  преступление  чуждо  обществу,  оно  нарушает  сформировавшиеся  общественные  отношения  позитивной  направленности,  причиняет  им  вред,  разрушает  установленный  порядок.  Однако,  как  верно  отмечал  В.П.  Малков  «еще  большее  возмущение  и  нетерпимость  вызывают  случаи  одновременного  или  последовательного  совершения  лицом  нескольких  преступлений,  особенно  их  повторение»  [5,  с.  6]. 

Понятие  множественности  преступлений  и  место  рецидива  в  ней  определял  в  свое  время  Т.М.  Кафаров,  утверждая:  «Вместе  с  тем  степень  социальной  опасности  различных  разновидностей  множественности  преступлений  и  лиц,  виновных  в  их  совершении,  неодинакова.  Она  определяется  рядом  обстоятельств,  характером  и  степенью  тяжести  преступлений,  наличием  или  отсутствием  факта  предыдущего  осуждения  лица,  а  также  более  или  менее  длительного  разрыва  во  времени  между  уголовными  правонарушениями»  [4,  с.  9].  Указывая  на  общее  между  различными  видами  множественности,  и  определяя  место  рецидива  среди  них,  отмечал:  «Рассматривая  соотношение  рецидива  и  иных  форм  повторения,  следует  отметить  …общие  черты,  присущие  рецидиву  и  иным  разновидностям  повторения  преступлений:  как  и  при  повторности,  рецидив  могут  образовать  не  только  тождественные,  но  и  однородные  преступления,  а  подобно  реальной  совокупности  рецидив  охватывает  случаи  совершения  и  разнородных  и  однородных  преступлений»  [4,  с.  10].

Вместе  с  тем,  по  мнению  Т.М.  Кафарова,  между  рецидивом  преступлений  и  иными  видами  множественности  существуют  и  различия,  обуславливающие  повышенную  общественную  опасность  рецидива.  При  рецидиве  лицо  совершает  последующее  преступление,  однородное,  тождественное  или  разнородное,  после  осуждения  за  предыдущее.  Совершенно  правильно,  на  взгляд  автора,  Т.М.  Кафаров  связывал  особую  общественную  опасность  рецидива  с  личностью  рецидивиста,  отмечая,  что  совершение  преступления  после  осуждения  за  предыдущее,  свидетельствует  о  повышенной  опасности  рецидивистов  для  общества,  о  прочно  укоренившихся  антиобщественных  свойствах  субъектов  [4,  с.  14].

Рецидив  преступлений,  будучи  разновидностью  множественности  преступлений,  обладает  общими  чертами  с  остальными  ее  видами  и,  в  тоже  время,  существенно  отличается  от  них  определенными  свойствами,  которые  обуславливают  отнесение  его  к  самостоятельному,  наиболее  общественно  опасному  виду.  Этого  мнения  придерживался  К.А.  Панько,  утверждая,  что  «…  нет  достаточных  оснований  для  рассмотрения  рецидива  как  формы  множественности  преступлений  однопорядкового  класса  с  повторностью.  Повторность  —  более  широкое  понятие  (по  объему,  содержанию),  чем  рецидив.  Рецидив  —  это  часть  повторности,  ее  разновидность,  осложненная  судимостью  за  предыдущее  преступление.  Любой  рецидив  является  повторностью  преступлений,  но  не  любая  повторность  образует  рецидив»  [7,  с.  19].

Виды  множественности,  свидетельствующие  о  совершении  тождественных  преступлений,  были  представлены  в  качестве  квалифицирующих  признаков  в  статьях  особенной  части. 

Н.А.  Беляев  и  М.Д.  Шаргородский,  анализируя  законодательство  того  времени,  отмечали,  что  в  нем  «предусмотрено  два  вида  повторности:  общая  и  специальная».  Под  общей  повторностью  следует  понимать  совершение  лицом  любого  нового  преступления,  и  этот  вид  повторности  признается  отягчающим  обстоятельством.  Специальная  же  повторность  предусмотрена  в  качестве  квалифицирующих  признаков  в  некоторых  составах  преступлений  и  указывает  на  специализацию  преступника,  так  как  в  качестве  специальной  повторности  законодатель  признает  совершение  вновь  тождественного  или  однородного  преступления  [10,  с.  156].

Определения  рецидива  преступлений,  как  это  нашло  отражение  в  ныне  действующем  законодательстве,  в  УК  РСФСР  1960  года  закреплено  не  было,  хотя  в  теории  уголовного  права  общепринятое  мнение  было  следующим:  «рецидивом  в  советском  уголовном  праве  признается  совершение  преступления  лицом,  имеющим  судимость  за  ранее  совершенное  преступление»  [10,  с.  158].

Автор  отмечает,  что  для  признания  рецидива,  форма  вины  при  совершении  как  предыдущего,  так  и  последующего  преступления,  однозначно  в  доктрине  уголовного  права  определена  не  была,  мнения  ученых  расходились  в  понимании  того,  какие  преступления  по  форме  вины  должны  учитываться  при  признании  рецидива.

Р.Р.  Галиакбаров,  М.А.  Ефимов  и  Е.А.  Фролов  считали,  что  рецидив  имеет  место  в  том  случае,  если  лицо,  отбывающее  или  отбывшее  наказание  за  какое-либо  преступление,  при  наличии  у  него  судимости,  совершает  новое  преступление,  не  связывая  совершенные  преступления  с  умышленной  формой  вины  [1,  с.  5—6]. 

Такой  же  позиции  придерживался  Т.М.  Кафаров,  утверждавший,  что  «вина  выражает  социальную  позицию  личности,  ее  отрицательное  отношение  к  интересам  общества,  его  членам,  нормам  поведения,  общественным  благам»  [4,  с.  28]  и  прямо  указывал,  что:  «Анализируя  понятие  уголовного  рецидива,  нельзя,  на  наш  взгляд,  не  отнестись  критически  к  высказанному  в  нашей  литературе  мнению  о  том,  что  рецидив  включает  в  себя  только  умышленные  преступления»  [4,  с.  26].

В.П.  Малков  так  же  отмечал,  что  совершение  неосторожных  преступлений,  повлекших  за  собой  тяжкие  последствия,  за  совершение  которых  лицо  подвергалось  уголовному  осуждению,  должно  учитываться  при  признании  рецидива.  «Нельзя  так  же  недооценивать  общественную  опасность  таких  случаев,  когда  лицо,  имея  судимость  за  неосторожное  преступление,  повлекшее  тяжкие  последствия,  вновь  совершает  умышленное  преступление  или  наоборот.  Все  это  дает  основания  считать,  что  понятием  рецидива  должны  охватываться  не  только  умышленные  преступления,  но  и  неосторожные»  [5,  с.  91—92]. 

А.Ф.  Зелинский,  анализируя  преступления,  которые  учитываются  при  признании  рецидива,  определял  рецидив  преступлений  следующим  образом:  «…  рецидив  есть  совершение  нового  преступления  лицом,  ранее  осужденным  или  подвергавшимся  мерам  общественного  воздействия  за  любое  преступление,  независимо  от  его  характера  и  наличия  судимости  у  виновного»  [3,  с.  8] 

По  мнению  автора,  точка  зрения  А.Ф.  Зелинского  скорее  определяет  криминологическую,  а  не  уголовно-правовую  характеристику  рецидива,  что  позволяет,  с  точки  зрения  криминологии,  включать  в  рецидив  весь  массив  совершенных  одним  и  тем  же  лицом  преступлений.  Однако  эта  позиция  не  нашла  достаточного  количества  сторонников.

Дискуссионным  был  вопрос  о  том,  какие  виды  рецидива  следует  выделить  особо.  В  80-е  годы  ХХ  века  в  литературе  рядом  авторов  предлагалось  законодательно  закрепить,  наряду  с  понятием  особо  опасного  рецидивиста,  понятие  опасного  рецидивиста.

В.П.  Малков  предлагал  законодательно  закрепить  термин  «опасный  рецидив»  «с  приданием  ему  юридических  последствий  менее  серьезного  характера,  чем  это  влечет  за  собой  признания  лица  особо  опасным  рецидивистом.  Иначе  возможно  ослабление  борьбы  с  рецидивной  преступностью»  [5,  с.  95] 

Это  предложение  еще  раньше  высказывал  И.М.  Гальперин.  По  его  мнению,  лицо  может  быть  признано  опасным  рецидивистом  по  приговору  суда,  если  оно  повторно  осуждается  к  лишению  свободы  за  совершение  определенных  умышленных  преступлений  [2,  с.  238]

Анализ  ныне  действующего  уголовного  законодательства,  института  множественности  преступлений  и,  в  частности,  ст.  18  УК  РФ,  проведенный  Э.Г.  Шкредовой,  по  мнению  автора,  позволил  сделать  выводы  о  том,  что  рецидив  преступлений,  как  сложная  юридическая  категория,  характеризуется  следующими  особенностями,  и,  согласно  им,  классифицируется,  по  ее  мнению:

·     по  видам  преступлений  (в  зависимости  от  социальной  направленности  характера  мотивации  совершенных  преступлений);

·     по  соотношению  характера  предыдущих  и  новых  преступлений  (в  зависимости  от  совершения  разнородных  и  однородных  преступлений);

·     по  числу  судимостей;

·     по  степени  общественной  опасности  совершенных  преступлений; 

·     по  интенсивности  рецидива  преступлений  (в  зависимости  от  продолжительности  времени  между  освобождением  от  наказания  и  совершением  нового  преступления)  [11,  с.  65].

Однако  предложенная  Э.Г.  Шкредовой  классификация  не  была  официально  закреплена.  Особо  ценным  в  предложениях  этого  автора  является  указание  на  соотношение  характера  предыдущих  и  вновь  совершенных  преступлений,  как  критерий  для  выделения  специального  рецидива.

Список  литературы:

1. Галиакбаров  Р.Р.,  Ефимов  М.А.,  Фролов  Е.А.  Множественность  преступных  деяний,  как  институт  советского  уголовного  права  //  Советская  юстиция.  —  1967.  —  №  2.  —  С.  20.
2. Гальперин  И.М.  Об  уголовной  ответственности  рецидивистов  в  свете  некоторых  криминологических  показателей  эффективности  борьбы  с  рецидивной  преступностью.  М.:  Юридическая  литература,  1968.  —  С.  297.
3. Зелинский  А.Ф.  Взаимосвязь  преступлений  при  рецидиве:  Учебное  пособие.  Волгоград,  1974.  —  С.  95.
4. Кафаров  Т.М.  Проблема  рецидива  в  советском  уголовном  праве.  Баку:  Элма,  1972.  —  С.  256.
5. Малков  В.П.  Множественность  преступлений  и  ее  формы  по  советскому  уголовному  праву.  Казань:  Казанский  университет,  1982.  —  С.  173.
6. Ольховик  Н.В.,  Прозументов  Л.М.  Рецидивная  преступность  осужденных  и  ее  предупреждение  //изд.  Томского  государственного  университета.  Томск,  2009.  —  С.  159.
7. Панько  К.А.  Вопросы  общей  теории  рецидива  в  советском  уголовном  праве.  Воронеж:  Воронежский  университет,  1988.  —  С.  187.
8. Уголовный  кодекс  РСФСР.  М.:  Юридическая  литература,  1978.  —  С.  255.
9. Уголовное  право:  Учебник.  Т.  1.  Общая  часть.  /под  общ.  ред.  А.Э.  Жалинского.  М.:  Издательский  Дом  «Городец»,  2011.  —  С.  864.
10. Уголовное  право:  Учебник  /  Под  ред.  Беляева  Н.А.  и  Шаргородского  М.Д.  М.:  Юридическая  литература,  1969.  —  С.  646.
11.  Шкредова  Э.Г.  Современное  состояние  института  множественности  преступлений  //  Современное  право,  —  2004.  —  №  10.  —  С.  62—66.