СИМВОЛИЧЕСКАЯ ВЛАСТЬ И ПРАВЯЩАЯ ЭЛИТА: СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКИЙ АНАЛИЗ

Демидова Марина Владимировна

канд. филос. наук, доцент кафедры философии

Поволжского института управления им. П.А. Столыпина —

филиала РАНХ и ГС при Президенте РФ, г. Саратов.

e-mail: demidovamv@rambler.ru

SYMBOLIC POWER AND RULING ELITE: SOCIAL PHILOSOPHICAL ANALYSIS

Marina Demidova

Candidate of Science, Assistant professor of Stolypin Volga Region Institute of Administration Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration, Saratov.

АННОТАЦИЯ

В статье представлен сопоставительный социально-философский анализ понятий «символическая власть» и «правящая элита». Анализ проведён на основе современных социальных, философских и политических представлений о власти. В числе основных из них — идеи Э. Кассирера и П. Бурдье. Автором предложены варианты снятия противоречий между современной правящей элитой и оппозицией на основе коммуникативных и законодательных техник.

ABSTRACT

In the article comparative social philosophical analysis of the concepts “symbolic power” and “ruling elite” is presented. The analysis was carried out on the basis of the modern social, philosophical and political perception of power. The key ideas belong to E. Cassirer and P. Bourdieu. The author suggests the variants of making the relationship between the modern ruling elite and opposition free from contradictions with the help of the communicative and legislative techniques.

Ключевые слова: власть; символ; символическая власть; правящая элита; Э. Кассирер; П. Бурдье.

Keywords: power; symbol; symbolic power; ruling elite; E. Cassirer; P. Bourdieu.

Вопросы, связанные с сущностью и функционированием власти, возникали со времени зарождения общества, усложнение которого на протяжение истории приводило и к новым более сложным её интерпретациям. Конец ХХ века часто характеризуется исследователями как время глобализации общества, которая стала возможной с появлением новых информационных технологий. В связи с чем осмысление понятия «власть» в глобальном пространстве — одна из сложнейших задач современности. В данном исследовании представлен сопоставительный социо-философский анализ таких новых для ХХ и ХХI вв. понятий как «символическая власть» и «правящая элита». Сначала определимся с их значениями.

«Правящая элита». Этимологически понятие «элита» ведёт своё происхождение от латинского eligere— выбирать. Означает лучших представителей какой-либо части общества, группировки [14, с. 944]. «Правящий» — находящийся у власти, осуществляющий власть в государстве [14, с. 455]. Таким образом, понятие «правящая элита», согласно его этимологии, означает «лучшие представители общества, находящиеся у власти, осуществляющие власть в государстве».

Различные дисциплинарные интерпретации рассматриваемого понятия представлены и изучаются в рамках современного научного направления «элитология» как комплексного междисциплинарного знания о социальной дифференциации и стратификации.

Впервые понятие «элита» было введено в социологию итальянским учёным В. Парето (1848—1923 гг.), определявшим это понятие как правящее меньшинство любой социальной системы, состоящее из самых лучших и квалифицированных его представителей, имеющих превосходство в развитии интеллектуальных и других способностей, занимающих высокое положение в обществе соответственно степени своего влияния и могущества. В. Парето разделял элиту на правящую и неправящую. Под «правящей элитой» понимал политическую элиту, под «неправящей» — не имеющую доступа к осуществлению управления [15, с. 25—50].

Существует большое количество других теорий элиты: властвующие (правящие) элиты как политически наиболее влиятельные группы общества (Г.Д. Лассуэлл) [24, с. 35], элита — высшее звено администрации (Д. Бернхэм) [21, с. 22] , элита - высший слой в любой системе социальной стратификации, занимающий властные позиции, контролирующий большую часть собственности и имеющий наивысший престиж (Г.К. Ашин) [2, с. 47] и другие определения. Г.К. Ашин различает в политической элите: правящую элиту как находящуюся у власти в рамках данной политической системы и оппозиционную как «системную оппозицию, борющуюся за власть в рамках данной политической системы» [2, с. 46—56].

На наш взгляд, общее смысловое ядро понятия «правящая элита» — субъект развития, осуществляющий властные функции. Одна из главных характеристик правящей элиты — власть. Поэтому обратимся к исследованию понятия «власть» и его современного инварианта — «символической власти».

Для того, чтобы понять, что такое «символическая власть» нужно определиться с понятиями «власть» и «символ».

При изучении этимологии понятия «власть» наиболее распространённым среди исследователей является обращение к греческим, латинским и славянским корням. Греческая интерпретация данного понятия характеризует его как «управление». Латинская — как способность, обладание силой для осуществления кокой-либо деятельности. Славянская концентрируется на двух аспектах: владеть (хозяйничать) и ладить (устраивать жизнь).

Исследования феномена власти исторически проводились на разных уровнях её функционирования в обществе — экономическом, политическом, религиозном, культурном, семейном и других. Поэтому определений данного понятия — множество, их различия — в характеристике дисциплинарного исследовательского поля.

Аристотель характеризовал власть как свойство любой сложной системы: «всё, что состоит из нескольких частей, имеет властвующий элемент и подчинённый элемент» [1, с. 375—44. 1254А]. Т. Гоббс считал власть средством достичь блага в будущем, а саму жизнь — вечным и неустанным стремлением к власти [7, с. 63]. Согласно М. Веберу, власть — это вероятность того, что актор будет в состоянии реализовать свою волю в социальном отношении вопреки сопротивлению, независимо от того, на чём эта вероятность основывается [28, с. 152]. Наш современник П. Моррис в своей книге «Власть: философский анализ», исследовав множество теорий власти, определил её как «разновидность способности»: «ваши власти — это ваши способности делать то, что вы выбрали» [25, с. 48]. Г.Д. Лассуэл и А.К. Капланназывают «властью» процесс влияния на деятельность других людей с помощью использования (или угрозы использования) строгих мер в случае неповиновения [24, с. 76].

Как видим, относительно небольшое количество приведённых нами определений понятия «власть» свидетельствуют об исторической эволюции политических, социальных, культурных, профессиональных и других властных отношений.

Можем выделить основные смысловые аспекты данного понятия: сила, средство для достижения каких-либо целей, развитая способность, регулятор общественных отношений, вид влияния.

«Символ». В религиозных трактовках символ — знак-посредник между человеком и Абсолютной реальностью [9, с. 10], согласно З. Фрейду, символ — это трансформация желания [19, с. 50], в семиотике — это знак, который указывает на общее содержание предмета [12, с. 23]. Есть и другие определения понятия «символ».

Мы можем определить понятие «символ» как идеальный смысл, вкладываемый интерпретатором в понимание чего-либо, понятие «знак» как материализованный символ, воплощённый в словах, жестах, вещах. В любом случае символ всегда информативен.

Первое упоминание понятия «символическая власть» приписывается исследователями французскому социологу и философу ХХ века Пьеру Бурдье (1930—2002 гг.) [5, с. 87—96]. Однако, мы считаем, что и хронологически, и в смысловой разработке данного понятия, а также в попытке соотнесения «символической власти» с «правящей элитой» «пальма первенства» принадлежит немецкому философу-неокантианцу Эрнсту Кассиреру (1874—1945 гг.), создателю «Философии символических форм» (1923—1929 гг.), логическим продолжением и заключением которой стала работа «Миф государства» (1945 г.) [22], написанная автором во время эмиграции из нацистской Германии в Америку. В данной работе Э. Кассирер, анализируя политические мифы, признаёт социальную функцию мифа как символической формы и приходит к выводу о том, что политический миф представляет собой искусственную конструкцию и технологию власти. Это единственное и фундаментальное исследование Э. Кассирером политики представляет собой рассмотрение природы мифа в качестве символической формы познания.

Считая, что все знания человек получает посредством символов [7, с. 23], и определяя миф (наряду с языком и наукой) как символическую форму человеческого познания, Э. Кассирер полагает, что в основе мифической культуры лежит система форм созерцания и понятий, в которой опыт может быть упорядочен и вообще возможен. В «Мифе государства» данная символическая форма рассматривается им в качестве нового инструмента для контроля мыслей: «Новые политические мифы не вырастают свободно... Они искусственно созданы очень умелыми и хитрыми ремесленниками. Для ХХ века, великого технического века, было предрешено развить новую технику мифа. Теперь мифы могут создаваться в том же смысле и в соответствии с теми же методами, какие необходимы для любого другого современного оружия — как пулемёты или самолёты» [22, с. 282].

Э. Кассирер отмечает, что современные мифы могут быть осознанно созданными конкретным лицом или группой лиц, представляющих какую-либо политическую или иную силу и имеют целью намеренно продуцировать определённые иллюзии, идеи, создавать фиктивную реальность.

Самым распространённым мифом о власти Э. Кассирер считал миф государства, яркий пример которого — нацистский режим Германии времён Третьего Рейха, становление и закат которого философ наблюдал воочию. Суть тоталитарного нацистского государства, согласно Э. Кассиреру, — в унификации членов социума на основе этно-национальной принадлежности. Тоталитаризм представлялся ему как техническое сочетание мифических (образно-символических) способов мышления и социальной организации, как результат инструментализации политического разума.

Национал-социалистическая идеология, по мнению Э. Кассирера, неуязвима для рациональной критики, так как облечена в мифическую форму, в основе которой лежат обычаи, табу, предсказания, а не регулирование жизни с помощью законов. Именно в регрессе религиозных и правовых понятий индивидуальной ответственности виделась Э. Кассиреру стагнация в развитии общества. Достигается этот регресс с помощью четырёх техник политических мифов [10, с. 108—123].

Первая — манипуляция средствами языка, целью которой является социальное взаимодействие. Такая манипуляция в национальном масштабе требует владения техническими средствами коммуникации. Вторая техника — ритуализация действий, с помощью которой возможно достичь устранения границ между общественной и частной сферами жизни. По мнению Э. Кассирера, она применяется для того, чтобы «уничтожить чувство личной индивидуальной ответственности» [22, с. 284—285]. Третья техника — уничтожение всех идеальных ценностей с целью замены их конкретными образами добра и зла. Для объединения членов общества выбирается единственная ценность, не признающая никаких других. В нацистской Германии это был миф о расе [22, с. 287]. Четвёртая техника предполагает использование мифической концепции «судьбы», политическая функция которой состоит толковании событий предзаданными, предуготованными, а соответственно, не требующими использования демократических методик в управлении.

Все четыре техники, по мнению американского исследователя творчества Э. Кассирера Дж.М. Кройса, служат одной и той же цели: запрету на индивидуальное мышление и критическую дискуссию [23, с. 73]. В «Мифе государства» Э. Кассирер представил миф как некую символическую власть, как конструкцию, которую можно наполнить желаемым содержанием. По его мнению, цель политических мифов — изменение мировоззрения людей на такое, с помощью которого ими легче управлять [22, с. 286]. Э. Кассирер написал книгу о новой форме политики, которая представляет собой технику, продукт ”нашего технического века” в том смысле, что она требовует существование других техник, главным образом, средств массовой коммуникации» [23, с. 195]. В качестве противодействия символической власти политического мифа он видит развитие критического мышления и личной ответственности членов общества.

Нужно отметить, что идея изменения массового сознания как политической и социальной трансформации общества почти одновременно с Э. Кассирером прозвучала у британского историка, философа и культуролога А. Тойнби (1189—1975 гг.) [18, с. 250—300], а также немного позже и у французского философа-постструктуралиста Ролана Барта (1915—1980 гг.) — исследователя социосемиотических процессов. В своей работе «Мифологии» и других, разрабатывая вопросы соотношения языка и власти, он представил миф как особую коммуникативную систему современной культуры, реализующую себя в кино, рекламе, телевидении, посредством которых язык в качестве ключевого момента для социализации и власти способен изменить общество [3, с. 72—130].

Определив власть как «круг, центр которого находится повсюду и везде» [5, с. 88], современный французский философ П. Бурдье называет «символическую власть» такой невидимой властью, «которая может осуществляться только при содействии тех, кто не хочет знать, что подвержен ей или даже сам её осуществляет» [5, с. 88]. Часто ссылаясь на идеи Э. Кассирера, П. Бурдье считает, что тот охарактеризовал символическую форму как форму классификации. Исходя из этого, а также опираясь на социологические размышления Э. Дюркгейма и лингвистические Ф. де Соссюра, П. Бурдье определил «символические системы как средства познания и коммуникации, которые «могут осуществлять свою структурирующую власть лишь потому, что они структурированы. Символическая власть есть власть конструировать реальность, устанавливая гносеологический порядок» [5, с. 89]. «Символы являются инструментами parexellenceсоциальной интеграции: как инструменты познания и общения они делают возможным консенсус по поводу смысла социального мира» [5, с. 91].

К числу символических систем П. Бурдье относит и идеологические системы как средства господства, в которых воспроизводится структура поля социальных классов и которые служат частным интересам. Сила символических систем держится на том, «что отношения силы выражаются и проявляются в них только в преобразованном и неузнаваемом виде отношений смысла» [5, с. 95].

«Символическая власть» видится П. Бурдье как «власть учреждать данность через высказывание, власть заставлять видеть и верить, утверждать или изменять видение мира и, тем самым, воздействие на мир, а значит, сам мир» [5, с. 95]. Всё это означает, считает П. Бурдье, что символическая власть заключена не в "символических системах", а определяется «в процессе и посредством определённого отношения между теми, кто отправляет власть, и теми, кто её на себе испытывает, то есть самой структурой поля, где производится и воспроизводится вера. Символическая власть есть превращённая, то есть неузнаваемая, преображённая и легитимированная форма власти, подчинённая другим формам власти» [5, с. 95].

На основании всего вышесказанного может сложится впечатление о том, что «символическая власть» наряду с основными формами власти — законодательной, судебной и исполнительной, — возможно, представляется в качестве технологии конструирования общественного сознания. Сегодня в эпоху развития информационного общества эта власть становится более активной. Но думаем, что она существовала всегда. На заре истории власть была сосредоточена в руках жрецов, обладавших сакральными знаниями и передававших их только избранным, впоследствии продолжавшим находиться у власти, благодаря наличию у них этих знаний. В конце европейского средневекового периода появились первые университеты, дальнейшее распространение которых в истории привело к более массовому повышению уровня образования и, как следствие, смене политических режимов. В частности, к увеличению демократических способов организации общества как возможности для индивида участвовать во власти. И данные тенденции — как политическая, так и образовательная, - сохраняются.

В современном глобальном пространстве образовательные технологии стремительно меняются и совершенствуются. Вместе с ними совершенствуются технологии коммуникативные, то есть информационные. Благодаря им, сегодня доступ к сакральным знаниям могут получить не только современные «жрецы» или другие власть имущие, но и оппозиционно настроенные организации, общественные объединения или, даже государства, используя символико-мифотворческие технологии влияния на массовое сознание, что в условиях демократической организации общества особенно существенно. В качестве сугубо современного примера подобной борьбы могут быть названы информационные войны — как локальные, так и глобальные; как внутренние, так и внешние. По сути информационные войны — продукт мифотворческий. Среди современных мифов особенно распространены мифы политические и общественные, формируемые политиками и журналистами, мифы массовой культуры и общества потребления. Особенность современных мифов в том, что они распространяются посредством СМИ, которые часто маскируют мифологическую интерпретацию под информацию. А так как миф изначально — представление о чём-либо, то его определяющая функция — влияние на сознание в процессе формирования знаний. Целенаправленно сконструированный миф становится оружием манипулирования человеческим сознанием. Наша действительность — время безграничных возможностей мифотворчества, конструирования смыслов в том или ином социальном поле.

Как в такой ситуации действовать правящей элите в целях сохранения и укрепления своих позиций? На наш взгляд, так как для наиболее эффективного функционирования элите всегда необходимы ресурсы, а сегодня, в эпоху массовой информатизации и демократизации социума, а также изменения характера труда на более интеллектуальный, таковыми становятся ресурсы информационные и интеллектуальные, необходимо усилить контроль информационной и интеллектуальной организации жизни общества. Тем более, что настоящая демократия требует для своего функционирования высокого уровня интеллектуальной и политической культуры. А также учитывая тот факт, что интеллектуальная элита (представители науки) создаёт идеи как информационные ресурсы, которые становятся основой для функционирования информационной элиты (представителей, занимающих властные позиции в информационных структурах, например СМИ). Интеллектуальная и информационная элиты образуют символическую элиту, имеющую соответствующую — символическую власть. Символическая элита может взаимодействовать с правящей элитой, отстаивая свои интересы, или, транслируя интересы элиты правящей, а может не взаимодействовать, если в обращении к правящей элите нет необходимости, или, если есть возможность самостоятельно проводить свои интересы и тем самым осуществлять свою власть.

Думаем, постоянный правовой контроль «символической власти» «правящей элитой» позволит ей регулировать символические действия и сохранять властвующие функции.

Во избежание информационных конфликтов считаем необходимым предложить некоторые меры поддержания информационной национальной безопасности. Таковыми могут быть: 1) образование государственного и независимого международного комитетов, контролирующих объективность и достоверность представляемой в СМИ информации о государственных и международных событиях и процессах; 2) создание новых и совершенствование уже имеющихся соответствующих законодательных техник; 3) активное развитие образовательной системы, приоритетно ориентированной на новейшие научные достижения и на развитие самостоятельного критического мышления у граждан.

Предложенные нами варианты снятия противоречий между современной правящей элитой и оппозицией на основе коммуникативных и законодательных техник нацелены на совершенствование демократической организации общества.

Список литературы:

1. Аристотель.Политика // Сочинения в 4-х томах. Т. 4. М., 1984. С. 375—644.
2. Ашин Г.К. Наука об элитах и элитном // Власть. 2004. № 1.С. 46—56.
3. Барт Р.Мифологии. М., 2010.312 с.
4. Беглов С.И.Четвёртая власть. Британская модель. М., 2002.256 с.
5. Бурдье П.О символической власти // Бурдье П. Социология социального пространства. М., СПб., 2007. С. 87—96.
6. Гоббс Т.Левиафан. М., 2001. 478 с.
7. Демидова М.В.«Animalsymbolicum» Э. Кассирера и научное знание ХХ века. Саратов. 2007.108 с.
8. Демидова М.В.«Символический капитал»: социально-философский анализ // Социология, политология, философия и история в современном мире. Новосибирск, 2012. С. 64—70.
9. Захарян Т.Б.Сакральный символ в языке религии. Автореф. дис. … канд. филос. наук. Екатеринбург. 2006. 25 с.
10. Кассирер Э. Техника современных политических мифов // Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. 1990, № 2.С. 58—65.
11. Ледяев В.Г.Власть: концептуальный анализ. М., 2001. 384 с.
12. Мечковская Н.Б.Семиотика: Язык. Природа. Культура. М., 2007. 432 с.
13. Мисюров Д.А. Между идеологией и символами // Полис. 1999, № 1. С. 168—175.
14. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю.Толковый словарь русского языка. М., 1993.928 с.
15. Парето В.Компендиум по общей социологии. М., 2009.512 с.
16. Поцелуев С.П. Символическая политика: констелляция понятий для подхода к проблеме // Полис. 1999, № 5. С. 62—76.
17. Соссюр Ф. деКурс общей лингвистики. М., 2012. 256 с.
18. Тойнби А.Постижение истории. М., 1990.640 с.
19. Фрейд З.Толкование сновидений. М., 2005. 680 с.
20. Штанько М.А. Проблемы конструирования политической реальности: символический аспект: Дис. … канд. филос. наук. Томск. 2004. 157 с.
21. Burnham J.The Managerial Revolution. NY. 1941.250 p.
22. Cassirer E.The Myth of the State. New Haven: Yale University Press, 2008.303 p.
23. Krois J.M.Cassirer: Symbolic Forms and History. YUP, 1987. 262 p.
24. Lasswell H.D., Kaplan A.K. Power and Society. New Haven: Yale University Press, 1950.255 p.
25. Morriss P.Power: A Philosophical Analysis. Manchester: Manchester University Press, 1987.374 p.
26. Pareto V.The Rise and Fall of Elites. An Application of Theoretical Sociology. New Brunswick-L., 1991.517 p.
27. Parsons T.Power and the Social System // Power / ed. by Steven Lukes. Oxford: Blackwell, 1986. P. 96—143.
28. Weber M. The Theory of Social and Economic Organization. New York: Oxford University Press, 1947. 535 p.