СИСТЕМА «ЧЕЛОВЕК – КУЛЬТУРА» В КОНТЕКСТЕ ТЕХНОИНТЕЛЛЕКТУАЛИЗАЦИИ АНТРОПОСФЕРЫ: ФИЛОСОФСКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ИССЛЕДОВАНИЯ

Карпенко Виталий Евгеньевич

канд. филос. наук, доц.,
докторант Харьковского национального университета имени В.Н. Каразина,

Украина, г. Харьков

E-mail: 

 

THE SYSTEM “MAN – CULTURE” IN THE CONTEXT OF THE TECHNOINTELLECTUALIZATION OF ANTHROPOSPHERE: PHILOSOPHIC-METHODOLOGICAL ANALYSIS

Vitaliy Karpenko

candidate of Philosophical Sciences,
associate professor, doctoral candidate of V.N. Karazin Kharkov national university,

Ukraine, Kharkov

АННОТАЦИЯ

В статье рассматриваются философско-методологические проблемы исследования действительных и возможных трансформаций глобальной культуры в контексте техноинтеллектуализации антропосферы. Речь идет о результате развития техники, высоких технологий, метафоре интеллекта технического вообще и технотронного в частности, то есть, одним словом, техноинтеллекте. Определен философско-методологический потенциал в постнеклассике основных действительных и возможных подходов к изучению системы «человек – культура» в условиях техноинтеллектуализации антропосферы.

ABSTRACT

The article examines philosophic-methodological problems of investigating real and possible transformations of global culture in the context of anthroposphere technointellectualization. It is discussed the result of the development of technics, high tech, the metaphor of technical intelligence in general and technetronic in particular, that is, in one word, technointelligence. It is defined the philosophic-methodological potential (in postnonclassics) of main real and possible approaches to investigating “man – culture” system in conditions of anthroposphere technointellectualization.

 

Ключевые слова: искусственный интеллект; техноинтеллект; техноинтеллектуализация; культура; человек; антропосфера; методология.

Keywords: artificial intelligence; technointelligence; technointellectualization; culture; man; anthroposphere; methodology.

 

Современная терминология, связанная с приложением метафоры интеллекта к выполнению техническими устройствами функций, которые традиционно ассоциируются со сферой интеллектуальной деятельности человека, характеризуется отсутствием единства. В широкий междисциплинарный дискурс, в том числе в философско-теоретический, буквально ворвался ряд терминов, таких как предложенный Дж. Маккарти искусственный интеллект, а далее интеллектуальные системы, истинный искусственный интеллект, суперинтеллект, технический интеллект (следует отличать этот термин от термина «технический интеллект» общей психологии), «умные» вещи. Соответственно речь идет о результате развития техники, высоких технологий, метафоре интеллекта технического, то есть, одним словом, техноинтеллекте. Производная форма последнего термина (техноинтеллектуализация) в широком значении и вынесена в название данной работы. При этом составная часть сложных слов «техно-» в упомянутом значении встречается в терминах технотроника, техносфера, технодетерминизм, технопессимизм, технофобия, технооптимизм, которые находят применение в рефлексии процессов техноинтеллектуализации.

На первый взгляд, процессам техноинтеллектуализации антропосферы уделяется достаточно внимания философов. Философско-теоретические исследования разных аспектов проекта «искусственный интеллект» среди прочих представлены именами Н.М. Амосова, Н. Бострома, А.Н. Колмогорова, М.Л. Мински, А.Я. Мороза, А.С. Нариньяни, К.А. Павлова, П. Норвига, Р. Пенроуза, С. Рассела, А. Тьюринга. Философско-теоретические наработки в области компьютерной виртуальной реальности – это прежде всего А.Е. Войскунский, В.А. Емелин, Д.В. Жмуров, Дж. З. Ланье, Д.Б. Свириденко, Г.Л. Смолян, Е.Е. Таратута, А.Ш. Тхостов, М. Хоффман, Н.А. Носов. Идея информационного общества прослеживается в научном творчестве А. Барда, А.А. Гениса, Я. Зодерквиста, Л.З. Карвалича, М. Кастельса, Й. Масуды, Д. Нейсбита, Э.Г. Соловьева, Ф. Уэбстера и др. Идея общества знаний – П.Ф. Дракера, Э. Агацци, Ф. Ривьер, В.А. Колпакова, В. Оноприенко, М.И. Орлова и др.

Слияние компьютерной виртуальной реальности и повседневной реальности, понятие Интернета «умных» вещей – А. Волков, М. Декер, К. Эштон, Д. Эванс, П. Маграсси, А. Панарелла и др. Влияние техноинтеллектуализации на научный дискурс, науку – Е.Ю. Журавлева, О.М. Корчажкина, К. Ленгтон, В.С. Лукъянец, А.В. Самохин, Ю.В. Сачков, С.В. Сумченко, Д. Хелбинг, Е.А. Шенцева и др. Философско-теоретические проблемы применения средств техноинтеллекта в образовании – И.А. Брижатая, В.П. Демкин, В.В. Жамнов, Г.В. Майер, Г.Г. Малинецкий, Е.А. Наумкина, А.В. Подлазов, В.Н. Руденко, М. Шпитцер и др.

Однако, если различные исследования техноинтеллектуализации человека, человечества, общества, антропосферы сквозь призму социальной философии, философии техники, философии науки, философии сознания и т. д. представлены достаточно широко, то аспект философии культуры, человека в системе трансформирующейся культуры остается на периферии рефлексии. Но ведь на основе культуры воспроизводится и творится надприродная сфера бытия человека. Культура пронизывает все без исключения состояния общественной жизни, и нет ни одного общественного феномена, который был бы изолирован от влияния культуры, не нес бы на себе печати ее воздействия [8, с. 342].

Итак, актуальной предстает целостная рефлексия техноинтеллектуализации антропосферы в философско-культурологическом аспекте. Эта общая проблема требует для своего разрешения последовательной реализации ряда этапов. Так, философское осмысление процессов техноинтеллектуализации антропосферы, которое бы вело к очеловечиванию, гуманизации машинного аспекта цивилизации, на постнеклассическом этапе развития науки требует имплементации адекватного методологического инструментария. С одной стороны, развитие постнеклассической науки и процессы техноинтеллектуализации характеризуются неразрывной взаимосвязью (например, системы «человек – компьютеризированная машина» как один из основных видов исследуемых саморазвивающихся «человекоразмерных» комплексов), с другой стороны, сложность проблем, на которых концентрирует внимание постнеклассика, обусловила принципиальную – по состоянию на сегодняшний день – незавершенность основоположений последней, между прочим, и в методологическом измерении. Отсюда вытекает необходимость для рефлексии (сквозь призму темы нашего исследования) феномена действительных и возможных процессов техноинтеллектуализации антропосферы обратиться к определению соответствующего потенциала, границ, актуализированных постнеклассикой и применимых в данном контексте методологических подходов.

Таким образом, цель статьи – определить философско-методологический потенциал в постнеклассике основных действительных и возможных подходов к изучению системы «человек – культура» в контексте техноинтеллектуализации антропосферы.

Техноинтеллект – это метафорическое понятие, которое выражает требующий гуманизирующего осмысления феномен возможности свободно программируемых артефактов в разной степени воспроизводить функции интеллекта человека. Соответственно термином «техноинтеллектуализация антропосферы» обозначим требующую гуманизирующего осмысления совокупность процессов как формального, так и содержательного прямого и опосредованного преобразования средствами техноинтеллекта в глобальных масштабах жизнедеятельности человека, всех сфер общества и культуры включая технический (в широком смысле) аспект социокультурного бытия и углубляющуюся экспансию человека в естественную природу. Разумеется, имеются в виду как современные, так и возможные в будущем последствия имплементации достижений в области техноинтеллекта. Техноинтеллектуализацию культуры будем определять, контекстуально используя предыдущую дефиницию, как требующую гуманизирующего осмысления совокупность процессов как формального, так и содержательного прямого и опосредованного преобразования средствами техноинтеллекта в глобальных масштабах конституирующих ее культурных программ, преобразования всех сфер культуры.

Методологические исследования сквозь призму цели нашей статьи требуют двойного подхода. С одной стороны, это контекстуализация в узком смысле, когда уточняются методологические средства собственно, непосредственно для исследования трансформаций культуры. С другой стороны, это контекстуализация в широком смысле, когда уточняются методологические средства для исследования антропосферы, частью которой является культура, исследования антропосферы как того целого, в котором происходит трансформация культуры, техноинтеллектуализация культуры, между которым и культурой существует система двусторонних обратных связей. Соответственно, исходя из необходимости такого двойного подхода и будут осуществляться дальше методологические рефлексии. При этом, в зависимости от особенностей исследуемых методологий, возможно смещение акцентов в сторону «узкой» или «широкой» контекстуализации. Таким образом, отталкиваясь от такой теоретической основы, обратимся непосредственно к рассмотрению проблемы этой статьи.

Во-первых, рассмотрим синергетический подход, учитывая то, что синергетику начинают рассматривать среди прочих аспектов даже как ядро современной научной картины мира [4, с. 87–88]. То есть другие составляющие упомянутого ядра как минимум недооцениваются. Настоящий синергетический бум, который все продолжается, обостряет вопрос границ ее применения.

В этих условиях философские исследования с применением синергетического подхода, в частности исследования процессов техноинтеллектуализации антропосферы, культуры как составляющей антропосферы должны уделять внимание следующему:

a)  явление самоорганизации, на котором делается акцент в современном «синергетическом» дискурсе, не является универсальным; взвешенное использование синергетического подхода должно учитывать, когда и какие процессы техноинтеллектуализации стоит анализировать как самоорганизационные и как организационные (а также дезорганизационные и самодезорганизационные);

b)  переоцениванию методологического значения «нелинейного» мировоззрения препятствует понимание «линейности» и «нелинейности» прежде всего, как концептов-инструментов анализа;

c)   фактор свободы воли человека во многом «выпадает» из синергетического анализа (как указано в книге признанных исследователей в области синергетики – и, в тоже время, ее апологетов – Е.Н. Князевой и С.П. Курдюмова, синергетика практически не учитывает роль сознательного фактора духовной и идеологической сферы; синергетика не рассматривает возможность человека прямо и сознательно противодействовать макротенденциям самоорганизации, присущим социальным сообществам [3, с. 58]), что является важным методологическим ограничением в контексте определения стратегии дальнейшего развития техноинтеллектуализирующейся антропосферы;

d)  синергетическое переосмысление концепта «случайность» требует дальнейшего обоснования. Так, «дискуссионным остается вопрос, действуют ли динамические законы и, следовательно, существует ли необходимость в лапласовском смысле на квантово-механическом уровне» [5, с. 54]; функционирование психики, сознания человека также не может считаться в основном изученным – а это, разумеется, сказывается как на интерпретации проблемы моделирования функций сознания, интеллекта человека, так и на возможности использования процессов данной сферы (психики, сознания, интеллекта) в качестве полноценного обоснования соответствующих синергетических идей. Все упомянутое лишний раз подтверждает то, что;

e)   синергетика находится в процессе становления, развития, соответственно, должна учитываться незавершенность становления синергетики в ее философско-методологических измерениях, в контексте нашей работы – как средства рефлексии процессов техноинтеллектуализации культуры;

f)    в современных исследованиях часто не уделяется должного внимания последовательным попыткам контекстного опровержения, что ведет к пансинергетизму в философии, вообще сужению постнеклассического этапа развития науки к «пансинергетическому этапу».

В связи с неполнотой синергетического анализа свободы воли человека, а значит психики, сознания человека, общественного сознания как факторов культуры, для философии культуры на постнеклассическом этапе развития науки вновь актуально (как методологическое средство раскрытия глубинных трансформаций в культуре) обновленное понятие ментальности. В новом дискурсивном контексте его можно уточнить следующим образом: это как автоматизирующее мышление, так и делающее возможными предельно сложные творческие решения холистическое функциональное единство бессознательного и внерефлексивних компонентов сознания человека.

При этом, используя развиваемый в современной философии подход [6, с. 136], мы исходим из отождествления понятий «ментальность» и «менталитет». Тогда, в зависимости от аспекта исследования, можно говорить, как о ментальности личности, так и о ментальности общества (по аналогии с мировоззрением личности и мировоззрением общества, сознанием человека и общественным сознанием). В контексте культуры в центре нашего внимания оказывается изменение ментальности определенного общества (обществ), однако оно, естественно, предполагает изменение ментальностей отдельных личностей, из которых состоит. Последнее предопределяет наш интерес к ментальности личности вообще, исследование которой является необходимым (но не единственным) условием адекватного понимания ментальности общества.

В контексте техноинтеллектуализации культуры определим ментальностный методологический подход как исследовательскую установку на изучение культуры на основе поиска ее глубинных трансформаций, зафиксированных в понятии ментальности и его экспликациях. Изменения в ментальности показывают одновременно существенность внешнего воздействия и продолжительность, «усвоенность» человеком, культурой его результатов. Прослеженные диахронические изменения ментальности в контексте техноинтеллектуализированной культуры позволят сделать вывод о том, могут ли имеющиеся ментальные сдвиги служить достаточным теоретическим обоснованием для той или иной части спектра существующей в современной философии пролиферации представлений о развитии культуры. Исследование ограничений, которые накладывает ментальность на модели развития культуры, будет способствовать теоретически взвешенной разработке подхода к изучению культуры и их (моделей) гармоничному включению в постнеклассический философский дискурс.

Однако ментальностный и синергетический подходы не могут обеспечить рассмотрение еще одного ракурса проблемы техноинтеллектуализации. Для них техноинтеллектуализация, компьютерная техника, компьютерная технология, вообще техника и технология находятся в длинном ряду других разноплановых феноменов. В то время как в современной философии развивается направление, которое непосредственно обращает внимание на роль техники и технологии для человека, культуры, в обществе, в антропосфере. При этом необходимо сделать акцент на том, что компьютеризация проникла во все области техники и продолжает углубляться. Речь может идти о перспективе тотальной компьютеризации всех сфер техногенного бытия. Проиллюстрируем это явление на примере классификаций техники.

Существуют разные классификации техники [7, с. 13–14]: подразделение на активную и пассивную технику, функциональное подразделение и т. д. Активная техника состоит из орудий (инструментов), которые делят на орудия ручного труда, орудия жизнедеятельности человека (очки, протезы, столовые приборы и т. п.) и орудия умственного труда; машины; аппаратуру управления машинами, процессами. Заметим, что здесь техноинтеллектуализация проникла даже в такие артефакты как очки (так называемые «умные» очки, которые включают функции смартфона), «умные» протезы (например, роботизированная рука), применяются бытовые роботы-пылесосы вместо былых веника, половой тряпки или ручной пылевыбивалки, переходным этапом здесь выступает «классический» электромеханический пылесос. Пассивная техника включает: транспортные, производственные коммуникации; технические системы передачи информации (телекоммуникации); производственные помещения, технические сооружения. Пассивную технику не всегда удается четко выделить из предметов материальной культуры. К примеру, в отличие от производственных помещений жилые дома к технике не относятся, но так называемые «умные» жилые дома должны быть настолько пропитаны компьютерной техникой – объединенное автоматизированное управление отоплением, всеми электроприборами, освещением и т. п. – что без техники теряется сама суть идеи «умного» дома.

Вторая из перечисленных выше и рассмотренных нами современных классификаций техники связана с функциями, которые техника выполняет в обществе, для человека (что, конечно, более непосредственно включает ее в контекст антропологического критерия Э. Каппа). Здесь выделяют:

a)  производственную технику, связанную с функционированием производственно-хозяйственной деятельности – например, автоматические производственные линии;

b)  научную технику, которая применяется в научно-исследовательских разработках – например, компьютеризированный сканирующий туннельный микроскоп;

c)   медицинскую технику, которая используется в лечебно-диагностических целях – например, при получении 3-D, то есть трехмерного (от английского 3-dimensional) изображения тканей организма с помощью компьютера;

d)  технику культуры и быта, предназначенную для удовлетворения индивидуальных потребностей – например, программируемые стиральные и посудомоечные машины, роботы-пылесосы;

e)   военную технику – например, беспилотные летательные аппараты, беспилотные корабли-минные тральщики;

f)    технику транспорта и связи – например, Интернет;

g)  управленческую технику – «материальные носители информации, средства преобразования информации, средства оснащения процессов преобразования информации» (например, помещения) [10, с. 388–389];

h)  технику процесса обучения (например, компьютеризация учебно-воспитательного процесса).

Таким образом, важное значение в контексте техноинтеллектуализации культуры обретает философия техники. Философия техники как отдельное направление исследований возникает в середине XIX в. Однако настоящий взрыв философской рефлексии техники состоялся уже во времена постнеклассики и связан с беспрецедентным прорывом в сфере влияния техники, техно-науки на природу, общество и, конечно, на человека, с осознанием как реального влияния, так и потенциального.

В философии техники дискутируется дилемма: с одной стороны, можно попробовать гуманизировать технику и технологию, сделать их соответствующими природе и человеку [2, с. 68], с другой стороны, современные технопессимисты могут защищать позицию, что, полагаясь на технику, человек не способен изменить сущностные особенности техники, технологии, которые и вызывают беспокойство (техногенные глобальные проблемы человечества). В условиях отсутствия общепринятого решения обозначенной дилеммы, возможность выбора различных стратегий использования техники, достижения и угрозы техногенного развития порождают ряд моральных коллизий. Скажем больше, практически все основные проблемы современной философии техники имеют этическое измерение, решение техногенных (реактуализированных или даже вызванных к жизни появлением соответствующих технических возможностей) моральных дилемм осуществляется в рамках практической этики. В частности, исследования требуют этические проблемы, которые порождает или углубляет техноинтеллектуализация антропосферы. Например, вспомним об обсуждении «кибернетического бессмертия» [9, с. 71].

Наглядной манифестацией той важности, которая придается роли техноинтеллекта в социокультурном и индивидуальном бытии, является формирование так называемой «компьютерной этики» [1, с. 60], практическая значимость которой заключается в разработке основоположений поведения человека в контексте компьютерной техники через призму морали (а теоретическая значимость – в определении обоснования упомянутых основоположений). Соответственно, на постнеклассическом этапе развития науки, в качестве методологического подхода к осмыслению процессов техноинтеллектуализации системы «человек – культура» как части антропосферы, востребованным оказывается интегративный подход, объединяющий компьютерную этику и философию техники.

Естественно, методологическое измерение рефлексии техноинтеллектуализации культуры не исчерпывается раскрытыми методологическими вопросами. Последние являются узловыми точками обновления методологии, используемой при анализе феномена техноинтеллектуализации. В дополнение к этому следует особо акцентировать актуальность на постнеклассическом этапе развития науки в нашем контексте таких принципов: диалектики субъективного и объективного, детерминизма, системности, мировоззренческого и методологического плюрализма, дополнительности, человекомерности, социокультурной обусловленности; методов исследования: формально-логического, диалектического, исторического, сравнительного, структурно-функционального. В узких рамках статьи, излагая лишь основные результаты исследования, мы не сможем подробно остановиться на роли каждого из них в осмыслении техноинтеллектуализации. Тем более что, с одной стороны, в общем они получили достаточное раскрытие в современной философско-методологической литературе, а с другой стороны, не требуют сами по себе качественного переосмысления в нашем контексте. Однако в любом случае все они призваны служить теоретико-методологической основой исследования системы «человек – культура» как части техноинтеллектуализирующейся антропосферы. Вместе с раскрытыми в статье элементами, образуя в рассматриваемом нами аспекте целостный постнеклассический методологический дискурс.

Тем не менее, основываясь на материале статьи, философско-методологический потенциал в постнеклассике основных действительных и возможных подходов к изучению системы «человек – культура» в контексте техноинтеллектуализации антропосферы можно определить следующим образом.

Во-первых, учитывая избыточный методологический пансинергетизм современной философии, методологическая роль синергетического подхода для философской рефлексии процессов техноинтеллектуализации культурной среды как составляющей антропосферы должна быть определена с точки зрения ограничений его применения, а не достижений. Следующие положения открывают возможность адекватного сочетания синергетического методологического подхода с другими методологическими подходами к исследованию культуры: а) явление самоорганизации не есть универсальным, б) «линейность» и «нелинейность» следует понимать прежде всего как концепты-инструменты анализа, в) фактор свободы воли человека во многом «выпадает» из синергетического анализа, г) синергетическое переосмысление концепта «случайность» требует дальнейшего обоснования, д) незавершенность становления синергетики в ее философско-методологических измерениях, е) последовательные попытки контекстного опровержения являются ведущим средством предотвращения методологического пансинергетизма.

Во-вторых, в связи с неполнотой синергетического анализа свободы воли человека, а значит психики, сознания человека, общественного сознания как факторов культуры, для философии культуры на постнеклассическом этапе развития науки вновь актуально (как методологическое средство раскрытия глубинных трансформаций в культуре) обновленное понятие ментальности. В контексте техноинтеллектуализации культуры определим ментальностный методологический подход как исследовательскую установку на изучение культуры на основе поиска ее глубинных трансформаций, зафиксированных в понятии ментальности и его экспликациях. В новом дискурсивном контексте понятие ментальности можно уточнить следующим образом: это как автоматизирующее мышление, так и делающее возможными предельно сложные творческие решения холистическое функциональное единство бессознательного и внерефлексивних компонентов сознания человека.

В-третьих, на постнеклассическом этапе развития науки, в качестве методологического подхода к осмыслению процессов техноинтеллектуализации системы «человек – культура» как части антропосферы, востребованным оказывается интегративный подход, объединяющий компьютерную этику и философию техники. Если для остальных рассмотренных подходов техноинтеллектуализация, компьютерная техника, компьютерная технология, вообще техника и технология находятся в длинном ряду других разноплановых феноменов, то интегративный подход, объединяющий компьютерную этику и философию техники, непосредственно обращает внимание на роль техноинтеллектуализированной техники для человека, культуры в обществе, в антропосфере.

Данные положения должны послужить теоретико-методологической основой дальнейших философско-культурологических исследований процессов техноинтеллектуализации антропосферы.

 

Список литературы:
1. Алексеева И.Ю. Что такое компьютерная этика? / И.Ю. Алексеева, Е.Н. Шклярик // Вопросы философии. – 2007. – № 9. – С. 60–72.
2. Горохов В.Г. Введение в философию техники / В.Г. Горохов, В.М. Розин. – М.: ИНФРА – М, 1998. – 224 с.
3. Князева Е.Н. Синергетика: Нелинейность времени и ландшафты коэволюции / Елена Николаевна Князева, Сергей Павлович Курдюмов. – М.: Комкнига, 2007. – 272 с. – (Синергетика: от прошлого к будущему).
4. Кочубей Н.В. Синергетические концепты и нелинейные контексты / Наталия Васильевна Кочубей. – Сумы: Университетская книга, 2009. – 236 с.
5. Левин Г.Д. Необходимость и случайность / Г.Д. Левин // Новая философская энциклопедия. – М., 2010. – Т. 3. – С. 53–54.
6. Мелков Ю.А. Факт в постнеклассической науке / Юрий Александрович Мелков. – К.: ПАРАПАН, 2004. – 224 с.
7. Некрасова Н.А. Философия техники / Нина Андреевна Некрасова, Сергей Иванович Некрасов. – М.: МИИТ, 2010. – 164 с.
8. Степин В.С. Культура / Вячеслав Семенович Степин // Новая философская энциклопедия. – М., 2010. – Т. 2. – С. 341–347.
9. Чаплигін О.К. Трансгуманізм у сучасному людинознавстві: перспективи і виклики / О.К. Чаплигін, О.Є. Сук // Філософія в сучасному світі: Матеріали міського міжвузівського науково-практичного семінару, 20–21 листопада 2015 р. – Х.: «Точка», 2015. – С. 69–72.
10. Щёкин Г.В. Социальная теория и кадровая политика / Георгий Васильевич Щёкин. – К.: МАУП, 2000. – 576 с.