ИСТОРИЧЕСКОЕ ПРОГРАММИРОВАНИЕ ГЕНДЕРНЫХ КАТЕГОРИЙ В ФИЛОСОФСКОЙ РЕФЛЕКСИИ

Барашян Валентина Карапетовна

ст. преподаватель, РГУПС, г. Ростов-на-Дону

Е-mail: vbaras@rambler.ru

Интерес к полу всегда имел место в искусстве, науке, общественной жизни. Перемены, происходящие в современном социуме, в большей степени коснулись женщин, чем мужчин; они стали главным субъектом изменений в обществе. Долгое время мировое сообщество рассматривало термин «пол» только как биоло­гическую категорию. С развитием феминизма появился новый термин — «гендер», который стал применяться для обозначения отличия «социального пола» от биологического и ознаменовал новый этап в развития теории феминизма. Целью данной статьи будет попытка проанализировать выражение гендерных категорий в контексте истории философии.

Конструктивная роль гендерных различений может быть просле­жена в философских текстах со времен классической античности, в которых категориальная двойственность текстовой аналитики повторяет половую асимметрию мифа. Как известно, античные философы (Платон, Аристотель) разграничивали рациональное (разум, душа) и природное (тело), проецируя на них маскулинное и феминное. Философы Средневековья (Филон Александрийский, Аврелий Августин, Фома Аквинский) поддерживали идею дуализма души и тела, придавая мужскому высший статус, а женскому — статус низшей субстанции.

В натурфилософии античности (5—6 в. до н. э.) мужское и женское рассматривалось через призму «космических полярностей» (день — ночь, жизнь — смерть, верх — низ и т. д.). По мере того как космология утрачивала свои ведущие позиции, преобладающим подходом в философском мышлении стала концепция бинарных оппозиций, среди которых доминировала оппозиция разума и тела. Разум приписывался мужскому началу и ассоциировался с такими качествами как рациональность, активность, духовность, а тело — женскому, которое соотносилось с такими характеристиками как нерациональность, пассивность, чувственность и т. д. Подобная бинарная оппозиция отражает подчиненное положение женщин в социуме, подчеркивает их несовершенность, слабость и ущербность.

Дуализм прослеживается и в греческой философии (6 в. до н. э.), в пифагорейской таблице, отражающей картину мира через основные бинарные противоположности. Она включает 10 пар противопостав­лений: добро и зло, правое и левое, дух и материя, порядок и хаос, разум и телесность, мужское и женское и т. д. При этом, те категории, которые ассоциировались с мужским началом (добро, правое, дух, порядок, разум и т. д.) доминировали над теми, которые приписывались женскому (зло, левое, материя, хаос, телесность и т. д.). В рамках древнекитайской философии данный принцип выражается через гендерные концепции инь и ян, составляющие учение о взаимодействиях крайних противоположностей и отража­ющие единство и борьбу мужского и женского начал. Принцип дуализма, являющийся характерным для античных философов, подчеркивает противоречивость их взглядов на женщин.

Анализируя категории маскулинности и феминности, христиан­ские философы и теологи отмечают, что духовное равенство стало невозможным вследствии грехопадения людей, что, в свою очередь, привело к возникновению социальной иерархии, результатом которой явилось подчинение женщины мужчине. Рассматривая репрезентацию гендерных категорий в данной рефлексии, можно отметить домини­рование концепций философов восточно-христианской школы (Святой Григорий Нисский, Святой Максим Проповедник, Иоанн Скотт Эригена). В целом, теологи восточно-христианской ветви полагали, что объединение мужских и женских начал воссоздает образ Бога в человеке, а разделение людей на два пола — это физическое, а не духовное бытие, так как в царстве Божьем половая дифферен­циация человека исчезает [1, с. 207]. Особый интерес вызывает концепция Эригены о делении человечества на два пола, которое произошло в результате разрушения целостности природы человека. В этой концепции Адам является символом духовно-разумной человеческой природы, а Ева — греховной, так как соблазнивший ее змий — не что иное, как ее чувства, эмоции и неразумная душа.

Католическая церковь отвергла идеи Эригены, однако, они отра­зились в оккультных науках Средневековья и Возрождения. Так, средневековые алхимики, представляя весь мир как некую единую Первоматерию, соединяющую все противоположности, включая мужские и женские начала, полагали, что именно она способна перенести человека из смертного физического состояния в бессмертие. Для этого алхимик должен был придать душе качества Первоматерии, а после отделения женских качеств наступало «заключение химического брака», где в ходе синтезирования мужских и женских характеристик человек становился бессмертным как Бог, а его душа рассматривалась как «философский камень» [2, с. 37].

Западно-христианская теология вообще не рассматривала жен­ское начало в своих философских трудах, так как оно ассоциировалось с нечто извращенным и грязным.

Схоластика христианской философии усилила негативное отно­шение и восприятие женщин, абсолютизируя при этом патриархатную власть. Фома Аквинский сравнивал мужчину с Богом, который символизирует и начало и конец всему, а женщина необходима только в качестве помощника мужчине и для продолжения рода [8, с. 879]. Подобное отношение к женщине наблюдается и во время господства гностической ереси во всей Европе. Стали популярны призывы к безбрачию, идеи женоненавистничества, что в итоге привело к началу масштабной и жестокой расправы над женщинами, которое вошло в историю человечества как «охота на ведьм».

Менее жестким было отношение к женщине в период схоластики. Предполагалось, что в соответствии с Божественным планом, она может быть наделена определенными функциями. Но, если в пат­ристике допускается, что женщина, преодолев свою греховную природу, может достичь равенства с мужчиной, то в схоластике ее подчиненный социальный статус является необратимым вследствии ее природного естества. В философии схоластики статус женщины может быть приравнен к статусу вещи, находящейся в распоряжении мужчины (например, каких-либо орудий труда). Тем самым происходит абсолютизирование патриархатной власти в социальном контексте, ее приравнивание к власти Бога.

Эпоха Возрождения привнесла некоторые изменения в женский вопрос и в отношения к женщинам. В этот же период возникают социалистические концепции равноправия мужчин и женщин Томаса Мора («Золотая книга») и Томмазо Кампанеллы («Город Солнца»), в которых женщины наравне с мужчинами получают образование, служат в армии, являются должностными лицами и даже священ­никами и т. д. Однако чтобы занимать равное с мужчинами положение в обществе, женщины должны были принять мужские стандарты, что имплицитно выражает доминантность мужского начала.

В Новое время Ф. Бэкон, рассматривает природу как механизм и при этом науке отводит особую роль. Используя в данном контексте «метафору пола» для выражения своих философских идей, он соотносит природу с женским концептом, а разум и науку — с мужским. Преобразование природы, «победа» над ее слепыми силами становится главной тенденцией эпохи становления социаль­ного института науки, что ассоциируется с темой гендерного распределения сфер разума и неразумия. Философ К. Мерчант в подходе Ф. Бэкона увидела «смерть природы», так как в отличие от философов античности и средневековья, Бэкон рассматривает природу как мертвую, бездушную сферу, которую можно изменить, переделать как угодно, а также управлять ею, покорять и т. д. [7, с. 87]. Таким образом, познание-разум-мужчина утверждает свою власть и подчиняет природу-женщину. Главная идея подобного мира — отчуждение от природы, от женского начала.

Однако в период религиозной Реформации появились новые подходы и иные ценности в обществе. Так, Мартин Лютер допускал равенство верующих мужчин и женщин, полагая, что именно через свои поступки и действия в повседневной жизни человек «зарабатывает» свое индивидуальное спасение. Возникает новый тип человека, который является приверженцем морали, чья личность более самостоятельна и автономна. В обществе Нового времени ослабевает религиозное влияние и устанавливается действие прав и законов [4, с. 34]. Подобные концепции привели к возникновению идеи о равенстве людей во многих сферах общества: религиозной, социальной, политической и т. д. Следует отметить, что проблема равноправия женщин содержала много противоречий. Ряд философов (Вольтер, Дидро, Монтескье, Гельвеций и др.), с одной стороны, полагали, что женщины могут получать качественное образование, принимать участие в общественной жизни и подчёркивали, что несправедливо воспринимать женщину как низшее, неразумное существо. С другой стороны, ни один из философов данной эпохи не считал нужным наделять женщину правами гражданского и политического общества, так как она ассоциировалась с Природой и находилась вне рационального общества.

Ж.-Ж. Руссо, основоположник теории гендерно дифференци­рованного воспитания, выступая против женской эмансипации, поддерживал идеи патриархата. Основная задача женщины — обустраивать быт мужчины и воспитывать детей, т. е. заниматься семейными обязанностями, находясь под непрерывным мужским контролем и надзором, т. е. в подчинении у мужчины. Эту идею, как известно, поддержал Гегель, рассматривавший женщину вне гражданского общества, а приватный мир женщин считавший «низшим миром».

Не менее значимый в гендерных исследованиях другой представитель немецкой классической философии И. Кант на примере семьи, которая, как известно, является важным институтом общества, изучал категории феминности и маскулинности. Хотя мужское и женское начала при образовании гармоничной пары представляют собой определенное единство, феминное согласно западным философским концепциям конструируется как вторичное, низшее по статусу, пассивное, подчиненное маскулинному. Женщины, характеризующиеся как пассивные граждане, являются объектами, а активные граждане — мужчины — субъектами социума и его политической сферы [3, с. 188].

Анализируя исторический профиль репрезентации гендерных категорий, следует отметить, что, именно в эпоху Просвещения, были сформулированы положения в защиту прав женщин и были выдвинуты идеи о женской эмансипации. Мери Уоллстонкрафт в своей работе «В защиту прав женщин» использовала концепцию английского философа Дж. Локка о равноправии «всех граждан» общества. Женщины должны были доказать, что они являются рациональными субъектами, как и мужчины, а их чувственность или неразвитость разума предопределены скорее социальными факторами, чем природными. И прежде чем лишать их права «участия в естественных правах человечества» необходимо доказать, что «они лишены разума» [6, с. 75].

Философия романтизма расставила иные акценты в гендерной проблематике. Чувственность, чувственное переживание — традиционно женские характеристики — стали приоритетными; развивался культ женского. Однако наряду с женской фигурой в метафизике романтизма появляется фигура романтического мужчины-гения. В процессе романтического творчества именно ему отводится активная роль, а женщине — пассивная. Женщина выполняет символическую роль, служит источником вдохновения, пассивной музой для мужчины-гения. Таким образом, в метафизике романтизма патриархатные отношения сохраняют свою доминантную позицию, несмотря на культ женских характеристик.

В «философии жизни» (А. Шопенгауэр, Ф. Ницше, П. Вейнингер) получило концептуализацию неприкрытое женоненавистничество, сопряженное с крайне нелестными отзывами о женщинах, с даваемыми им уничижительными характеристиками. Только мужчина в философских трактатах обладает всеми необходимыми качествами для перевоплощения в «сверхчеловека». Удел женщины, никогда не могущей стать «сверхчеловеком» в силу своей природы, — существование для мужчины. Подчеркивается, что женщина не является личностью, лишена возможности познать истину, так как она мыслит поверхностно.

В неклассической философии Ницше пересматриваются статусы духовного и телесного. Телесность является активным, социальным и культурным качеством, в то время как разум — пассивным. Так как традиционная метафизика соотносит телесное с категорией феминности, в неклассической философии Ницше переоценивается статус женского, исключается возможность господства патриархатных отношений. Таким образом, теория тела Ницше способствовала возникновению концепции телесного феминизма.

Ряд философов (Жак Деррида и др.) подчеркивали, что феми­нистская теория Ницше подрывала патриархатные устои, сложившиеся в классической философской традиции. Если субъектив­ность в традиционной философии обладает унитарной, ригидно-структурированной, рациональной характеристикой, то у Ницше она является многоструктурной, исключающей социальные, норматив­ные и гендерные идентичности. В современной феминистской теории подобная субъективность является индикатором женской эманси­пации, которая отвергает гендерные стандарты и стереотипы, обусловленные патриархатной культурой.

Негативная роль приписывается женщине и женской сексуальности и в психоанализе. Страх по отношению к матери стал основой психоаналитического объяснения патриархата. З. Фрейд считал, что все, на что способна женщина — это деторождение, охарактеризовав ее как неполноценное существо. Феминистское декодирование психоаналитических текстов обнаружило немалое число противников психоанализа. С. Де Бовуар, К. Миллет полагали, что психоанализ Фрейда служит «одним из инструментов подавления женщины». Ряд исследователей (Дж. Митчелл, Ж. Гриер и др.) рассматривали психоанализ не как «инструмент подавления женщин», а как средство, способствующее понять процессы внутри патриархата и как средство борьбы против угнетенного положения.

Длительный исторический опыт борьбы женщин за свои права послужил толчком к возникновению в конце 19 — начале 20 в. нового движения — феминизма. Феминизм, яркими представителями которого были Симона де Бовуар, Б. Фридан, Л. Иригарэй и другие, стал широким социальным движением за права женщин. Симона де Бовуар, казалось, пытается изменить положение женщины к лучшему, преобразовать ее социальный статус. Однако женщина рассматривает женскую сущность, ассоциируя ее с природой, наделяя инертными качествами, «нецивилизованностью» в мире повседневности, в то время как мужская деятельность является «цивилизованной», главной [5, с. 77]. Сравнения, проводимые между мужчинами и женщинами Симоной де Бовуар, оказываются не в пользу женщин. Постструктуралистский феминизм также подверг критике эгалитар­ную концепцию Симоны де Бовуар, аргументируя тем, что женщинам нет необходимости отождествлять себя с мужчиной, чтобы добиться социального равенства полов.

Значимый вклад в феминистское движение внес суфражизм, главными концепциями которого были борьба женщин за юриди­ческое равенство и получение избирательных прав.

Что касается концепций современного феминизма, исследователи выделяют несколько направлений: деконструктивизм Ж. Дерриды и постструктуралистский феминизм, трансформировавшие основы традиционных бинарных оппозиций. Эти два направления переосмыслили традиционную бинарную парадигму оппозиций дух-тело, разум-душа и т. д. В этом ключе самыми влиятельными оказались две концепции: концепция тела Мишеля Фуко и концепция желания Жиля Делеза.

Концепция тела Мишеля Фуко рассматривает тело как социаль­ный конструкт, где гендерные различия являются не биологическими, а социально сконструированными, продуктом действия властных стратегий. Именно властные структуры являются источником зарождения гендерного неравенства в обществе.

Концепция Жиля Делеза акцентирует то, что именно желания явля­ются средством производства или трансформации субъективности.

Активно занимались гендерными исследованиями и сторонники марксистской школы. Марксистская концепция эмансипации женщин указывала на то, что именно класс является главной социальной категорией, через которую выражается структура общества и посредством которой происходит дифференциация гендерных ролей. Сторонники марксистской концепции К. Маркс, Ф. Энгельс, В. Ленин, А. Коллонтай полагали, что только победа в социалистической революции приведет женщин к равенству с мужчинами. При этом женщины не должны преследовать свои, отдельные от мужчин, интересы, а должны всецело их поддерживать и быть «союзником» мужчинам в этой борьбе. Позднее установившийся тоталитарный режим провозгласил идеи равноправия женщин и мужчин. Хотя социалистический строй камуфлировал гендерное неравенство в Советском Союзе, оно все же проявлялось в общественном разделении труда. Женщин было больше занято в низкооплачиваемых и менее престижных профессиональных сферах, она была ограничена в карьерном росте. Также отмечается низкая политическая активность женщин в советском обществе, а осуществляемая ими деятельность считалась второстепенной. Таким образом, маскулинное начало и патриархатные отношения только укрепились в советском государстве.

Анализируя современный социум, можно заметить, что социаль­ная активность женщин возрастает, наблюдается их ресоциализация, происходит изменение устоявшихся гендерных стереотипов. Хотя женщины современного общества могут преуспеть в профес­сиональной сфере, быть высокообразованными, занимать руководящие должности, однако, они должны придерживаться традиционной модели феминности, демонстрировать женственность, приверженность семье, слабость, что является показателем вторичности женского бытия и господства мужчин.

Таким образом, можно выделить главную тенденцию античной, средневековой, нововременной философии — легитимацию гендерной асимметрии. Разные сообщества характеризуются различными гендерными отношениями, но почти везде наблюдается господство одного пола над другим. Различие маскулинного и феминного конструируется как принципиальное изначальное неравенство человеческих ресурсов и возможностей.

Список литературы:

1. Бриллиантов А. Влияние восточного богословия на западное в произ­ведениях Иоанна Скотта Эригены. СПб., 1998. — С. 207.
2. Введение в гендерные исследования. Под ред. Костиковой И.А. М.; МГУ, 2000. — С. 37.
3. Кант И. Антропология с прагматической точки зрения // Кант И. Избранное. Калининград, 1998. — С. 188.
4. Фурман Д.Е. Религия и социальные конфликты в США. М.: Наука, 1980. — С. 34.
5. Эльштайн Дж.Б. Императивы приватного и публичного // Хрестоматия феминистских текстов. Переводы // под ред. Здравомысловой Е., Темкиной А. Спб., 2000. — С. 77.
6. Mary Wallstonecraft. A Vindication of the Rights of Men, with a Vindication of the Rights of Women and Hints // edited by Sylvana Tomaselli. Cambridge University Press, 1995. — P. 75.
7. Merchant C. The Death of Nature: Women, Ecology and the Scientific Revolution. San Francisco, Harper and Row, 1980. — P. 87.
8. Saint Thomas Aquinas. Basic Writings Vol. 1, Summa Theologica. New York: Random House, 1945. — P. 879.