ГЕНДЕР  И  ЦЕЛЕВЫЕ  КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ  ГЕНДЕРНЫЕ  СТЕРЕОТИПЫ

Бахронова  Дилрабо  Келдиёровна

старший  научный  сотрудник  Узбекского  государственного  университета  мировых  языков,  Республика  Узбекистан,  г.  Ташкент

E-mail:  dilyabakhronova@mail.ru

GENDER  AND  TARGET  CONCEPTUAL  GENDER  STEREOTYPES

Dilrabo  Bakhronova

senior  Research  Fellow  of  Uzbekistan  State  World  Languages  University Republic  of  Uzbekistan,  Tashkent

АННОТАЦИЯ

В  данной  статье  автор  рассматривает  происхождение  термина  гендер,  развитие  лингвистической  гендерологии,  роль  гендерных  стереотипов  в  испанской  лингвокультуре  на  примере  фразеологических  единиц.  Изучение  качеств,  присущих  мужчинам  и  женщинам  на  примере  гендерных  стереотипов  –  один  из  недостаточно  исследованных  аспектов  гендеролингвистики.  Данная  исследовательская  работа  направлена  на  частичное  раскрытие  того,  как  проявляются  в  испанской  лингвокультуре  гендерные  стереотипы  отраженные  в  фразеологических  единицах  с  зоонимическими  компонентами. 

ABSTRACT

In  this  article  the  author  considers  the  origin  of  a  term  gender,  development  of  a  linguistic  genderology  and  gender  stereotypic  on  examples  phraseological  units  also  their  features  in  Spanish  lingvokulturology.  Gender  stereotypes  of  female  and  male  character  are  the  low-studied  aspect  in  a  genderolingvistics.  This  research  work  is  aimed  at  partial  disclosure  of  how  to  manifest  themselves  in  the  Spanish  lingvokulturology  gender  stereotypes  reflected  in  phraseological  units  with  animal  name  components.

Ключевые  слова:  гендер;  стереотип;  гендерные  стереотипы;  целевые  концептуальные  стереотипы;  фразеологические  единицы;  паремия;  пол;  женские  качества;  мужские  качества;  зооним. 

Keywords:  gender;  stereotype;  gender  stereotypes;  targeted  conceptual  stereotypes;  phraseological  units;  paremia;  sex;  female  and  male's  factors;  animal  name  components.

Гендерная  концепция  построена  на  осознании  того,  что  биологический  пол  (англ.  –  sех)  отличается  от  социального  (англ.  –  гендер)  и  социальные  отношения  между  полами  определяются  не  только  биологическим  своеобразием  между  мужчинами  и  женщинами,  единство  социальных  ролей  значительно  шире  физиологических  различий. 

Пол  –  это  анатомическое,  физиологическое  понятие,  то  есть  единство  биологических  качеств,  определяющих  принадлежность  индивида  к  биологическому  полу  [4,  c.  49].  Однако,  кроме  биологических  различий  среди  людей  существуют  также  социальные  роли,  виды  деятельности,  разделение  в  поведении  и  психологических  характеристиках.  В  отличии  от  пола,  гендер  формируется  психологическими,  культурными  и  социальными  средствами.  Введение  такого  понятия,  как  «гендер»  помогает  осознать  то,  что  «роли  мужчин  и  женщин  в  обществе  имеют  социальную  организацию  и  назначение»  [2,  с.  96].  Исследование  гендерных  особенностей  мужского  и  женского  ПРИОБРЕЛО  весомое  значение  в  языковой  картине  мира  различных  культур. 

Настоящее  развитие  вопросы  гендера  получили  в  западной  философии  и  лингвистике  с  80-годов  ХХ  века.  Как  пишет  австралийский  феминист  Д.  Спендер  в  книге  “Man  Made  Language”  (1986),  по  своему  происхождению  английский  язык  был  предназначен  для  того,  чтобы  показать  доминирование  мужчин  в  обществе  [17,  с.  103].  В  научных  работах  того  периода  были  подняты  следующие  проблемы:

1. Наличие  в  языке  сексизма  (к  примеру,  проблема  в  применении  Мs);
2. Общество  и  сексизм  (наличие  ситуативных  вариантов  в  устной  речи  мужчин  и  женщин);
3. Межполовая  связь  и  коммуникативная  компетенция  (проблема  отсутствия  взаимопонимания  в  контакте  полов);
4. Специфика  устной  и  письменной  речи  женщины. 

Современную  гендерную  лингвистику  условно  можно  разделить  на  два  направления:  1)  гендерная  лингвистика  языка,  при  этом  исследование  гендера  направлено  на  сам  язык,  то  есть  гендер  исследуется  посредством  языковых  знаков,  лексических,  фразеологических  и  стилистических  особенностей  языка,  грамматических  категорий  и  синтаксических  структур;  2)  гендерная  лингвистика  речи;  здесь  изучаются  различия  в  речи  мужчины  и  женщины  [16,  c.  178].  И  здесь  следует  отметить,  что  гендерная  языковая  политика  является  отдельным  научным  направлением,  которое  изучается  различными  феминистическими  движениями  в  контексте  применения  в  повседневной  жизни  посредством  различных  рычагов  исследования.  При  андроцентрическом  сопоставлении  языка  можно  видеть,  что  внутри  определенной  языковой  системы  применение  маскулинности  проявляется  следующим  образом:  а)  в  применении  мужского  рода  в  описании  женского  образа  (на  испанском  un  dentista,  на  русском  доктор,  на  английском  the  dentist);  б)  применение  местоимения  мужского  рода  для  общеполового  обозначения  (на  испанском  todos,  на  русском  каждый).  В  некоторых  языках  применение  лексической  единицы  человек,  связано  только  с  мужским  родом:  на  испанском  un  hombre,  на  русском  человек,  на  немецком  das  Man,  на  французском  un  homme,  на  английском  a  man.  Даже  в  языках,  в  грамматике  которых  имеются  артикли,  обозначающие  пол  в  текстах  не  всегда  применяются  артикли,  что  приводит  к  возникновению  проблем  в  различии  женского  и  мужского  пола.  Например,  в  грамматике  испанского  языка  наличие  артиклей  un  (el),  una  (la)  помогает  четко  различать  женский  и  мужской  образы,  однако,  в  некоторых  существительных,  относящихся  к  профессиям,  с  которыми  не  применяются  артикли  женщину  или  мужчину  можно  определить  только  по  контексту:  un  estudiante  –  una  estudiante,  el  psiquiatra  –  la  psiquiatra,  el  terapeuta  –  la  terapeuta. 

Немецкий  ученый  В.  Фон  Гумбольд,  считающийся  один  из  основоположников  гендерной  лингвистики  в  языковедении  в  книге  «О  различии  между  полами  и  его  влиянии  на  органическую  природу»  [3,  с.  142–159]  пишет  о  различии  полов.  Описывая  мужской  и  женский  пол,  он  отмечает:  «Мужской  облик  отличается  большей  определенностью,  чем  красота  и  прелесть;  мужские  понятия  отчетливее  и  тщательнее  выделены,  а  связи  между  ними  проще;  мужской  характер  сильный  и  имеет  твердое  направление,  но  нередко  проявляется  как  односторонний  и  жесткий.  Все  мужское  больше  проясняющее,  все  женское  больше  трогательное.  Одно  приносит  больше  света,  другое  –  больше  тепла.  Ее  природа  делает  ее  способной  претерпевать  сопротивление,  освобождает  ее  от  порывистости,  поглощающей  мужскую  силу,  потому  она  достигает  длительности  своего  действия  за  счет  постоянства».  Таким  образом,  В.  Фон  Гумбольд  дал  научное  определение  основам  гендера.  Вместе  с  идеей  извечного  конфликтного  противостояния  мужского  и  женского  начала  в  науку  входят  исследования  о  гендере.  По  мнению  ученых,  в  гендероведении  происходит  слияние  социальных,  духовных  и  культурных  аспектов,  взглядов.  Поэтому,  как  отмечалось  выше,  гендер  превратился  в  источник  научно-исследовательских  работ  не  только  в  философии  и  обществоведении,  но  и  в  целом  ряде  дисциплин  –  лингвистике,  психолингвистике,  лингвокультурологии  и  т.  д.  О.В.  Комбарова  (2004)  отмечает,  «...  реализуемые  нормы  и  правила  взаимодействия  индивидов  той  или  иной  лингвокультурной  общности  в  процессе  коммуникации  образуют  коммуникативное  поведение  данного  этноса,  обладающее  национально-специфической  характеристикой»  [7,  с.  174].  Можно  сказать,  что  исследование  антропоцентрической  интерпретации  в  различных  явлениях  языка,  а  также  интерпретация  мужских  и  женских  образов  в  номинациях  гендерных  стереотипов  направлено  на  проявление  этнокультурных  качеств,  присущих  определенной  нации  (личности).  Ниже  мы,  основываясь  на  гендерных  стереотипах,  постарались  использовать  пословицы  и  поговорки  с  зооморфизмами  с  гендерными  качествами  в  языковой  картине  испанской  культуры. 

В  выявлении  роли  гендерных  стереотипов  в  языке  примечательны  научно-исследовательские  работы  И.  Зыковой  (2002),  О.  Шишигиной  (2006),  Г.  Эргашевой  (2011)  и  других,  касающиеся  гендерных  аспектов  во  фразеологии,  паремиологии  и  метафоризации.  И.В.  Зыкова,  исследуя  фразеологические  единицы,  приходит  к  выводу,  что  «...  концептуальные  основания,  участвующие  в  процессе  фразеологической  номинации  имеют  гендерно  маркированный  характер»  [5,  с.  145].  О.  Шишигина,  изучая  фразеологические  единицы  английского  языка  отмечает,  что  в  гендерной  семантике  английские  ФЕ  проявляются  эксплицитно  и  имплицитно  [11,  с.  311].  Г.  Эргашева  также  в  процессе  исследования  когнитивных,  лингвокультурных  и  прагматических  аспектов  фразеологических  единиц  и  паремий  в  английском  и  узбекском  языках  отмечает,  что  а)  гендерный  аспект  в  узбекском  языке  проявляется  в  выразительном  плане,  а  в  английском  –  в  содержательном  плане;  б)  в  лексикографических  источниках  в  концептуальном  гендерном  анализе  понятий  человек  и  мужчина  (муж  и  жена,  сын  и  дочь)  human  being  и  man  преобладает  андроцентризм  [15,  10]. 

При  изучении  исследований,  проведенных  в  различных  языках,  можно  видеть,  что  в  них  подчеркивается  превалирование  патриархальной  системы  в  гендерных  взглядах.  Практически  во  всех  обществах  женщину  принижали  (исп.  mirlo  blanco,  ўзб.  товуқ  мия  –  куриные  мозги,  рус.  белая  ворона),  уподоблять  мужчину  женщине  считалось  оскорблением  (исп.  afeminado,  рус.  женоподобный,  узб.  хотинмижоз,  хотинчалиш),  и  наоборот,  нарекать  женщину  мужскими  качествами  считалось  достоинством,  преимуществом  (como  un  varón,  эркакдек  бир  сўзли  –  держит  слово,  как  мужчина,  эркакдек  ишбилармон  –  имеет  мужскую  хватку,  она  –  как  мужчина).  Таким  образом,  с  точки  зрения  социального  формирования  –  «это  система  межличностных  связей,  при  помощи  которой  формируются,  характеризуются  и  восстанавливаются  представления,  присущие  мужчинам  и  женщинам,  являющиеся  основными  категориями  социального  порядка»  [10,  с.  78].  В  статье  “Ҳаракат-ҳолат  феълларининг  гендер  хусусиятлари”  («Гендерные  особенности  глаголов  движения-состояния»)  исследователь  М.  Исаева  [19,  с.  40]  анализирует  виды  глаголов  движения-состояния  по  лексико-семантическим  и  гендерным  особенностям,  их  смысловые  группы,  отличающиеся  по  полу  или  применяющиеся  одинаково  по  отношению  к  обеим  полам  на  материале  произведений  писателя  Тогая  Мурада.  Она  приводит  следующий  пример:  Сказать  мужское  слово:  Гапнинг  эркагини  айт.  Выражение  применено  в  переносном  значении,  в  других  текстах  не  встречается.  Синоним  в  Толковом  словаре  узбекского  языка:  ўғил  бола  гап  –  самое  веское  слово,  подходящий  разговор.  Другой  вариант  выражения  Гапнинг  эркаги  –  сказать  мужское  слово  –  гапнинг  онаси,  т.  е.  мать  слова  –  антонимичный  в  половом  значении.  В  обеих  фраземах  хотя  и  прослеживается  противопоставление  в  значении  пола,  оба  выражают  одинаковый  смысл,  то  есть  сему  сказать  самое  правильное,  веское  слово,  правду. 

Значит,  выражение  “гапнинг  эркагини  айтмоқ”  –  сказать  веское  слово  отражает  позитивный  смысл.  Выражение  “гапнинг  онасини  айтмоқ”  –  сказать  мать  слова,  также  в  положительном  ключе,  однако  в  языке  применяется  реже,  чем  первое.  А  выражение,  приведенное  автором  ниже  относиться  только  к  женскому  полу:  Қўли  косов,  сочи  супурги  бўлмоқ:  Қўлини  косов  қилади,  сочини  супурги  қилади  (Ее  волосы-метёлка,  руки-кочерга.  О  женщине,  которая  работала,  не  жалея  сил).  Если  в  семантическом  окружении  выражения  имеется  в  виду  мужской  пол,  то  при  этом  по  отношению  к  мужчине  выражается  принижение.  А  выражение  Уюрдаги  айғирдай  бўп  юрмоқ  –  быть,  как  жеребец  в  табуне  в  смысловом  аспекте  выражает  принадлежность  к  мужчине,  потому  что  известно  что  слово  жеребец  обозначает  самца:  Ана,  ферма  мудиримиз  бор,  уюрдаги  айғирдай  бўп  юрибди.  (Вот,  заведующий  нашей  фермы  ходит,  как  жеребец  в  табуне).  В  Толковом  словаре  узбекского  языка  об  этом  сказано:  Айғир  1  конь,  самец  лошади,  ант.  бия  –  кобыла  [21,  с.  60].  Хотя  на  эту  тему  проведено  много  научно-исследовательских  работ,  в  языковедении  гендерные  исследования  можно  изучать  условно  разделив  на  несколько  групп.  Однако,  при  таком  разделении  среди  лингвистов  нет  единого  мнения.  К  примеру,  в  некоторых  лингвистических  исследованиях  даны  следующие  интерпретации: 

1.Биодетерминизм  (Биологический  детерминизм).  «В  теории  биодетерминизма  изучается  круг  воздействия  гормональной  системы  на  речевую  деятельность  мужчин  и  женщин».

2. Феминистические  исследования  (Coates,  Trömel-Plötz,  Гречушникова).  В  своих  научно-исследовательских  работах  в  данном  направлении  лингвисты  выделяют  лексические  единицы,  присущие  женщине  в  языке,  обосновывают  превалирование  андроцентризма  в  языке,  показывают,  что  гнет  мужчин  по  отношению  к  женщинам  отражен  в  определенной  языковой  картине. 

3. Лингвокультурные  и  этнокультурные  исследования  (Кириллина,  2000;  Бакушева,  1995;  Тихомирова,  1997;  Антинескул,  2000  и  др.)  В  рамках  этого  направления  исследователи  показывают  влияние  гендера  в  качестве  детерминантного  фактора  на  деятельность  контактирующих,  на  их  язык,  речь  и  устойчивые  словосочетания.  Именно  это  лингво-  и  этнокультурное  направление  на  сегодняшний  день  является  актуальным,  и  в  этой  сфере  в  лингвистической  гендерологии  реализуются  многие  научно  исследовательские  работы  (Зыкова,  2002;  Колегаева,  2002;  Пименова,  2002;  Ефремов,  2011,  Г.  Эргашева,  2011  и  другие). 

А.В.  Кирилина  и  М.В.  Томская  в  научной  статье  под  названием  «Лингвистические  гендерные  исследования»  [6]  отмечают,  что  современная  гендерная  лингвистика  исследуется  в  следующих  трех  основных  направлениях:

1. Социальное  и  психолингвистическое  направление,  посредством  письменных  и  устных  текстов  изучающее  первичные/вторичные  естественные  и  социальные  гендерные  различия; 
2. Лингвокультурологическое  направление,  изучающее  гендерные  аспекты  фразеологии,  гендерные  метафоры,  выражающие  культурные  понятия,  такие  как  женственность,  мужественность,  специфику  гендерных  несоответствий,  стереотипов  маскулинности  и  феменинности;
3. Коммуникативно-дискурсивное  направление,  исследующее  гендерные  конструкции,  возникающие  в  результате  общения  между  мужчиной  и  женщиной,  гендерные  особенности  мужской  и  женской  речи. 

Ниже  мы  остановимся  на  речевых  стереотипах  маскулинности  и  феменинности  гендерной  лингвистики.  По  нашему  мнению,  речевые  гендерные  стереотипы  основаны  на  культурных  и  социальных  суждениях  о  качестве  и  нормах  речевой  деятельности  представителей  обеих  полов  и  их  выражении  в  языке. 

Отмечается,  что  гендерные  стереотипы  (ГС)  как  и  все  культурные  стереотипы  существуют  в  языке  в  качестве  устойчивых  сочетаний  [Словарь  гендерных  терминов,  2002].  Американский  ученый  У.  Липпман,  изучивший  сущность  общественного  мнения  и  человеческую  деятельность  с  социально-психологической  точки  зрения,  в  начале  ХХ  века  в  своей  книге  «Общественное  мнение»  (Public  Opinion,  1922)  ввел  в  науку  слово  «стереотип»  в  качестве  научного  термина  [Липпман  2004:  98].  По  мнению  У.  Липпмана,  «в  большинстве  случаев  мы  не  сначала  видим,  а  потом  даем  определение,  мы  сначала  определяем  для  себя  то  или  иное  явление,  а  потом  уже  наблюдаем  его.  Во  всей  неразберихе  внешнего  мира  мы  выхватываем  то,  что  навязывает  нам  наша  культура,  и  мы  имеем  очевидную  тенденцию  воспринимать  эту  информацию  в  форме  стереотипов»  [8,  с.  97].  Мы  полагаем,  что  стереотип  –  это  часть  картины  мира,  которая  в  нашем  сознании  проявляется  посредством  любого  устойчивого,  основанного  на  национальной  культуре  самого  малого  понятия-представления.  Следовательно,  стереотипы  отражают  в  себе  национальный  культурный  колорит  и  пол  говорящего.  По  мнению  О.  Ворониной  (2001),  кроме  биологических  и  социальных  аспектов  на  гендер  оказывают  влияние  культурные  аспекты.  В  самом  широком  смысле  культура  –  это  то,  что  возникло  в  процессе  осознания  и  упорядочения  человеком  знаний  о  мире.  Именно  это  отличает  человека  от  мира  животных.  Культура  вобрала  в  себя  следующее  –  «...  символическое  восприятие  мира  через  язык,  обычаи,  образ  жизни,  нормы  поведения,  мышление,  ценности,  легенды  и  искусство»  [1,  с.  121]. 

В  отличие  от  биологических  особенностей  пола  во  всех  понятиях,  считающихся  «мужскими»  в  социальном,  культурном  и  языковом  восприятии  или  уподобляемых  ему,  воплощены  положительные  аспекты,  такие  как  ценность,  значимость  и  превосходство.  А  качества,  которые  считаются  «присущими  женщине»,  обозначаются  как  вторичные,  негативные  и  подчиненные  .  В  нашей  повседневной  жизни  многие  понятия,  несвязанные  с  полом  считаются  присущими  мужчинам  или  женщинам.  То  есть  имеют  половой,  гендерно-  стереотипный  аспект.  Для  того  чтобы  различать  понятия,  «присущие  мужчинам  или  женщинам»,  приняты  понятия  «фемининность»  (женской)  и  «маскулинность»  (мужской).  Введение  новых  понятий  позволило  устранить  биологические  противоречия,  изучить  в  гендерном  контексте  внутренние  механизмы  формирования  различных  культур.  При  изучении  нами  на  примере  испанских  фразеологизмов  и  паремий,  являющихся  духовным  достоянием  народа,  результатом  накопленного  им  опыта,  характерных  женских  и  мужских  качеств,  гендерных  стереотипов  испанской  лингвокультуры,  мы  убедились  в  том,  что  в  языковой  картине  данной  нации  в  ФЕ,  отражающих  маскулинность  доминирует  позитив,  а  в  выражениях,  освещающих  женские  качества,  преобладает  негатив.  В  исследовании  использованы  выражения  из  словарей  DRAE  (1992),  DUE  (1998),  CLAVE  (2002),  O’TIL  (Толковый  словарь  узбекского  языка)  и  научного  пособия  Г.  Корпас  Пастора  “Manual  de  fraseología”  (1998). 

Такое  положение  можно  видеть  и  в  других  языках.  К  примеру,  С.  Трёмел-Плётз  (Trömel-Plötz,  S.,  1994)  исследовавший  лексические  единицы,  имеющие  отношение  к  роду  в  немецком  языке,  выявил,  что  основная  часть  слов,  обозначающих  отрицательные  качества  людей,  имеет  отношение  к  женскому  роду  [20,  с.  44].  Русская  ученая  З.  Пименова  (2002),  при  сопоставительном  изучении  концептов,  имеющих  отношение  к  внутреннему  эмоциональному  миру  человека  в  русском,  словацком,  французском  языках,  выявила,  что  такие  концепты  также  принадлежат  в  основном  к  женскому  роду  и  отметила  следующее:  «При  сравнении  родовых  признаков  слов,  обозначающих  эмоции,  выявляется  последовательная  закономерность  приписывания  им  признака  женского  рода»  [9,  с.  132–136].  В  работе  исследователя  Г.  Эргашевой  примечательно  следующее  высказывание  о  гендере:  «Постоянное  взаимодействие  и  конфликт  мужского  и  женского  формирует  и  меняет  ментальный  мир,  а  также  идеологию,  культуру  и  нравственность.  Значит,  двуполярность  и  противостояние  есть  суть  возникновения  гендера»  [15,  13]. 

В  нижеследующей  таблице  с  использованием  словарей  испанского  языка  показано,  как  при  освещении  ГС  через  образы  животных  выражается  маскулинность  и  феменинность:

Таблица  1. 

Ассоциативность,  присущая  маскулинности  и  феменинности  ГС  через  образ/качеств  животных

По  наличию  позитивных  и  негативных  качеств  мужского  и  женского  ГС,  охваченных  нашим  исследованием  выявлено  следующее  процентное  соотношение: 

Таблица  2. 

Процентное  соотношение  позитивных  и  негативных  качеств  маскулинности  и  феменинности  ГС

Параметры  таблицы  показывают  преобладание  негатива  по  отношению  к  позитиву,  из  этого  следует  вывод,  что  в  испанской  культуре  при  формировании  ассоциаций  женского  и  мужского  посредством  образов  животных  от  них  переносились  в  основном  негативные  качества.  В  ГС,  связанных  с  женским  началом,  через  образы  животных  формируется  на  4,3  %  больше  пейоративности. 

Испанский  лингвист  Р.  Гутиеррес  (GUTIERREZ  RUBIO,  2013)  для  облегчения  исследовательской  работы  предложил  называть  стереотипы  «целевыми  концептуальными  гендерными  стереотипами»  (ЦКГС).  По  мнению  ученого,  под  каждым  стереотипом  скрывается  определенная  установка,  цель.  К  примеру,  в  выражении  “los  hombres  son  animales  (macho)”  преобладает  маскулинность  (мужской  пол).  Это  выражение  ставит  целью  показать  доминирование  мужчин  в  обществе,  их  силу,  агрессивность,  мужество,  конкурентоспособность,  упрямство  [16,  с.  131].  Продолжим  мысль  на  примерах:

El  hombre  está  hecho  para  el  trabajo  y  el  ave  para  volar.  В  этом  выражении  с  ЦКГС,  отражающем  трудолюбие,  ставиться  цель  объяснить,  что  как  и  птица  не  может  не  летать,  человек  тоже  не  может  жить  без  труда. 

Как  в  испанском,  так  и  в  узбекском  языке  очень  часто  внутренняя  форма  выражений  с  ЦКГС  связана  с  характеристикой  внешнего  вида  и  ментальных  качеств  человека:  memoria  de  gallo/gallina  (de  grillo)  (исп.)  [14,  T.  II,  1363]  –  қовоқбош,  товуқ  мия  (узб.)  [21,  T.  V,  318]  человек,  имеющий  плохую  память.  Этим  примером  ЦКГС  отражаются  плохая  память  на  испанской  языковой  картине  мира  (ЯКМ)  через  образ  петуха/курицы  и  сверчка,  а  на  узбекской  ЯКМ  –  тыквы  и  курицы. 

Las  mujeres  son  aves  de  paso.  Здесь  женщины  уподобляются  перелетным  птицам.  В  этом  выражении  преобладает  пейоративность,  отражен  стереотип,  присущий  испанской  культуре,  который  применяется  мужчинами.  При  этом  в  основном  подразумевается  легкомыслие  женщин,  не  умение  обосноваться  в  одном  месте.  Хотя  в  каждом  народе  встречаются  женщины  легкого  поведения,  подобного  рода  выражения  не  встречаются  на  узбекском  ЯКМ.  Потому  что  издревле  для  узбекской  женщины  семья  являлась  главной  ценностью.  Однако  в  лексеме  “қушча”  –  птичка,  применяемой  на  узбекском  ЯКМ  по  отношению  к  женщинам,  читается  именно  такой  смысл.  Например:  Энди  у  «қушча»  гаҳ  десам  қўлимга  қўнади,  дегандинг.  Ундай  бўлмабди-ку,  –  деб  Жаҳонгир  қизарган  кўзларини  сузиб,  ҳиринглади.  (Ты  же  говорил,  что  эта  птичка  сразу  же  сядет  к  тебе  на  лапу,  видно,  так  не  случилось,  –  сказал  Жахонгир,  прищурив  покрасневшие  глаза  и  хихикая)  [12]. 

Caracoles  y  hombres  de  pocos  arrestos  mueren  donde  nacieron.  ФЕ  с  ГС,  где  гусеница  является  символом  свободы,  и  эти  понятия  ассоциируются  с  мужчиной.  По  нашему  мнению,  почти  во  все  времена  по  отношению  к  женщинам  существовало  понятие  подчиненности,  слабости,  поэтому  здесь  мужчина  подается  в  качестве  символа  свободы,  независимости. 

La  vaca  ya  ha  olvidado  que  una  vez  fue  ternero.  В  выражении  феменинности  используется  образ  коровы,  который  ассоциируется  с  женщиной,  что  присуще  многим  народам  мира,  его  происхождение  связано  с  ментальными  представлениями  каждого  народа.  В  этой  пословице  утверждается,  что  женщина  есть  строгая  мать,  и  через  образ  коровы,  забывшей,  что  она  когда-то  сама  была  теленком,  отмечается,  что  мать,  забывшая  свое  детство  не  должна  быть  слишком  строга  с  детьми.  Это  и  есть  концептуальный  стереотип,  отраженный  в  пословице. 

Исходя  из  вышесказанного,  можно  сказать,  что  гендер  является  сложным  комплексом  социальных  и  психологических  процессов,  а  также  гендер  имеет  важное  значение  при  изучении  в  контексте  влияния  культурных  программ,  выработанных  обществом  на  речь  определенной  нации  или  личности.  Язык  и  культура  –  явления  взаимосвязанные,  поэтому  первое  всегда  определяет  второе,  их  взаимодействие  способствует  развитию  того  и  другого.  Ведение  исследований  лексических  единиц  и  фразеологических  сочетаний  на  примере  целевых  концептуальных  гендерных  стереотипов  способствует  развитию  лингвистики,  осмыслению  своеобразных  качеств  языковой  картины  другой  культуры. 

Список  литературы:

1. Воронина  О.А.  Универсализм  и  релятивизм  культуры  в  конструировани  гендерной  системы.  Учебник.  Основы  гендерных  исследований.  МГЦИ.  М.  2001.  –121  с.
2. Гендер  и  культура.  Учебное  пособие  для  студентов  гуманитарных  факультетов.  /Отв.  ред.  Маргарита  Хегай.  Душанбе:  «Азия-плюс»,  1999.  –  C.  96.
3. Гумбольдт  В.  фон.  Язык  и  философия  культуры.  М.,  1985.  –  С.  142–159.
4. Здравомыслова  Е.А.,  Темкина  А.А.  Социальное  конструирование  гендера.  Сборник  статей  «Возможности  использования  качественной  методологии  в  гендерных  исследованиях».  МЦГИ.  2001.  –  С.  49.
5. Зыкова  И.В.  Гендерный  компонент  в  структуре  и  семантике  фразеологических  единиц  современного  английского  языка:  Дис.  …  канд.  филол.  наук.  М.:  2002.  –  С.  145.
6. Кирилина  А.В.,  Томская  М.В.  Лингвистические  гендерные  исследования  //  Отечественные  записки.  №  2  (23)  2005,  Общество  в  зеркале  языка.  [Электронный  ресурс]  –  Режим  доступа.  –  URL:  http://www.strana–oz.ru/2005/2/lingvisticheskie–gendernye–issledovaniya  (дата  обращения  10.11.2015). 
7. Комбарова  О.В.  Аксиологическая  лингвистика:  лингвокультурные  типажи:  Сб.  науч.  тр.  /  Под  ред.  В.И.  Карасика.  –  Волгоград,  2005.  –  C.  174. 
8. Липпман  У.  Общественное  мнение.  М.,  2004.  ЛЭС  1990  –  Лингвистический  энциклопедический  словарь  //  Гл.  ред.  В.Н.  Ярцева.  М.,  1990.  –  С.  97.
9. Пименова  З.П.  Образ  мужчины  и  женщины  в  языке  и  культуре  (на  примере  текстов  французской  рекламы)  /  З.П.  Пименова,  А.Г.  Дульянинов  //  Язык.  Человек.  Этнос.  –  Кемерово,  2002.  –  С.  132.
10. Уэст  К.,  Циммерман  Д.  Создание  гендера.  /пер  с  англ.  Е.  Здравомысловой  //Гендерные  тетради:  Труды  Санкт-Петербургского  филиала,  Института  социологии  РАН.  Вып.1.  СПб,  1997.  –  С.  78.
11. Шишигина  О.Ю.  Этнические  признаки  концепта  «женщина»:  на  материале  фразеологических  единиц  английского  языка,  семантически  ориентированных  на  лицо  женского  пола  //  Язык.  Миф.  М.,  2007.  –  Вып.  4.  –  С.  308–316.
12. Амонов  З.  Ойнинг  ўн  беши  (Янги  синовлар).  22-қисм.  [Электронный  ресурс]  –  Режим  доступа.  –  http://www.muloqat.uz/blogs/42388/6424/oyning-o-n-beshi-yangi-sinovlar-2  (дата  обращения  5.11.2015).
13. Covarrubias  y  Orozco,  S.  de,  1611–1674:  Tesoro  de  la  Lengua  Castellana  o  Española,  Madrid:  Luis  Sánchez;  ed.  de  Martín  de  Riquer,  Barcelona:  S.A.  Horta,  1943.  –  1403  p. 
14. DRAE  (Diccionario  de  la  Real  Academia  Española).  Madrid,  1992,  T.  I,  II.
15. Ergasheva  G.  Инглиз  ва  ўзбек  тиллари  фразеологизм  ва  паремияларида  гендер  аспектининг  қиёсий–типологик  тадқиқи.  Филол.  фан.  номзоди  илмий  даражасини  олиш  учун  тақдим  этилган  ДИСС.  Т.,  2011.  –  Б.  10,  13. 
16. Gutiérrez  Rubio  E.  Fraseología  y  estereotipos  en  español.  ¿Una  relación  bidireccional?  Language  design:  journal  of  theoretical  and  experimental  linguistics,  Vol.  15,  Núm.  (2013)  ,  p.  119–136,  ISSN  1139–4218  [Электронный  ресурс]  –  Режим  доступа.  –  URL:  http://ddd.uab.cat/record/116827  (дата  обращения  10.10.2014)
17. Pershаi  A.  Semantics  of  Gender:  On  Gender  Stratification  in  Idiomatic  Expressions.  European  Humanities  University  Press,  Vilnius,  Lithuania,  2014.  –  178  p.
18. Spender  D.  «Man  Made  Language».  –  Pandora  Press,  1990.  –  265  р.
19. Til  va  adabiyot  ta’limi.  Тошкент,  –  2014,  –  №  3  –  B.  39-41. 
20. Trömel–Plötz  S.  Frauensprache:  Sprache  der  Veränderung  /  S.  Trömel–Plötz.  –  Frankfurt–am–M.:  Fischer  Taschenbuch  Verlag,  1994.  –  Р.  44.
21. O’TIL  (O’zbek  tilining  izohli  lug’ati).  Toshkent,  DIN,  2006.  –  T.  I-V.