ВОПРОС ОБ ОНТОЛОГИЧЕСКОМ СТАТУСЕ ЖЕНЩИНЫ В ФИЛОСОФИИ ПОСТФЕМИНИЗМА

Хитрук Екатерина Борисовна

канд. филос. наук, доцент НИ ТГУ, г. Томск

E-mail: lubomudr@vtomske.ru

В классической философской традиции вопрос об онтологическом статусе женщины подразумевал определение места женского начала в общей дуалистической структуре мироздания. Женщина — топос реальности, контекстуально связанный с категориями чувственного, телесного, иррационального, имманентного, объектного… «Хаос, мрак и женщина» - так символически обозначал эту смысловую связь еще Пифагор. Иными словами, существование женщины, начиная с античной философии, рассматривалось как необходимый атрибут реальности, где трансцендентному, сверхчувственному, разумному, мужскому началу противостоит имманентное, чувственное и иррациональное, женское. Однако это «встраивание» женского существования в общую дуалистическую структуру мироздания свидетельствует о том, что само это существование признается очевидным и бесспорным «фактом» бытия. Итак, традиционная философия задавалась вопросом о том, что означает существование женщины. Само существование женщины при этом не подвергалось сомнению. В современной философии имеется достаточно оснований для того, чтобы вопрос об онтологическом статусе женщины стал иметь отношение к самой основе женского существования и мог быть сформулирован следующим образом: «каковы философские предпосылки убеждения в очевидности женского существования?» или «существует ли женщина?».

Есть несколько оснований для того, чтобы поставить под сомнение само существование женщины. Каждое из них связано с определенным способом тематизации женского в философии и культуре. Наиболее яркими из этих способов являются три «очевидности» женского: первая рассматривает женщину как объект по отношению к субъекту (мужчине), связана с классическим философским дуализмом; вторая эксплицирует женщину в качестве рационального, свободного и деятельного субъекта, связана с феминистическим дискурсом и третья рассматривает женщину как женское тело, некое проявление материальной природы.

1.Классический философский дуализм продуцирует бинарную концептуализацию половых различий. В рамках этой концепции женское начало противопоставляется мужскому, а само это противопоставление встраивается в общую онтологическую перспективу, где трансцендентное, активное, разумное, духовное противопоставляется имманентному, пассивному, чувственному, материальному. Как замечает Сергей Жеребкин, «логика бинарных оппозиций, в которой мужское является субъектом, а женское — объектом, является концептуальной основой патриархатной метафизики в целом, которую в современной философии называют фаллогоцентризмом, подчеркивая тем самым, что по видимости бесполый приоритет разума-логоса в ней на самом деле неразрывно связан с приоритетом мужского начала и присущих ему атрибутов и характеристик» [4, с. 391]. Поэтому женщина является объектом по отношению к субъекту/человеку/мужчине и этот онтологический статус в данной системе представляется незыблемым. Как замечает современная феминистская исследовательница Элизабет Гросс, «Женщина (с большой буквы в единственном числе) остается вечной философской загадкой, таинственным и непостижимым объектом» [3, с. 601].

Однако объектная онтологическая укорененность женщины теряет свою убедительность одновременно с критикой традиционной западной метафизики и наступлением «эры постмодерна». Как только мир перестает рассматриваться в перспективе «раздвоенности» чувственного и сверхчувственного начал, как только Ф. Ницше констатирует «смерть Бога» в смысле ориентированности метафизических систем на трансценденцию, так категория женского теряет свою многовековую онтологическую нишу объекта. Вследствие указанной трансформации объектный статус женщины начинает восприниматься как сконструированный традиционной патриархатной дуалистической метафизикой, как такой, который искусственно навязывался женщине в качестве ее естественного предназначения. Таким образом, онтологический статус женщины как объекта деконструирован критикой западной метафизики.

2.В то же время, начиная с XVIIIвека, женщины инициируют длительную и упорную борьбу за экономические и политические права. Это движение в XXвеке перерастает в самостоятельное направление теоретического, а, затем, и научного дискурса. Вследствие указанных изменений трансформируется и само представление о женщине. Сражаться за свои права и свободы, отстаивать свою разумную природу, вообще активно стремиться к культурной репрезентации может лишь определенная субъективность. Таким образом, феминистическая теория и практика исходят из очевидности женского субъекта, понимаемого, однако, в традиционном поле смыслов, как волевой, свободный, рациональный индивид.

С другой стороны, экспликация женского субъекта обнаруживает серьезные противоречия. Например, при том, что феминистический дискурс строится на понятии женского субъекта, сами феминистки не могут прийти к согласию в плане того, что же необходимо понимать под этим субъектом. Любая дефиниция приводит к тому, что часть женщин оказывается исключена из смыслового поля женского субъекта. Помимо этого, в реальной жизни оказывается невозможным существование субъекта, который являлся бы только женщиной, поскольку нельзя вычленить индивида из контекста тех многообразных культурных и социальный проявлений, в рамках которых осуществляется его жизнь. Анализируя эти трудности, известный американский философ Джудит Батлер приходит к выводу о том, что «в действительности закон производит и затем скрывает понятие «субъект до закона», с тем, чтобы обратиться к этому дискурсивному образованию как к натурализованной базовой предпосылке, которая впоследствии узаконивает его собственную регулятивную гегемонию. Категория «женщины» - предмет исследования феминизма — производится и ограничивается теми же структурами власти, при помощи которых добиваются эмансипации» [1, с. 301].

Другими словами, постфеминистический анализ, основанный на понятиях «власти», «дискурса» и «субъекции» обнаруживает сконструированный, исторический характер женской субъективности. Благодаря механизмам конструирования субъективности, феминистический дискурс создает женский субъект в качестве своего якобы адискурсивного и естественного основания. Таким образом, и эта онтологическая парадигма оказывается метафизическим конструктом, репрессивно задающим женскую норму в феминизирующемся обществе.

3.Женское тело, как последний оплот для онтологической «очевидности» женского, так же не выдерживает денатурализующей критики постмодерна и обнаруживает свою сконструированную, дискурсивно обусловленную природу.

В философии Мишеля Фуко впервые вводится понятие «политической анатомии», которая представляет собой «исследование «политического тела», как совокупности материальных элементов и техник, служащих оружием, средствами передачи, каналами коммуникации и точками опоры для отношений власти и знания, которые захватывают и подчиняют человеческие тела, превращая их в объекты познания» [5, с. 43]. Тело существующее уже несет на себе определенную «печать» властного дискурса, более того, по существу является дискурсивным конструктом. Основываясь на размышлениях М. Фуко, к дискурсивным конструктам можно отнести и женское тело.

Что вообще собой представляет женское тело?

Во-первых, это тело, имеющее определенные биологические признаки. К таковым относятся «пол генетический, гормональный, по строению головного мозга, по внутренним и внешним морфологическим признакам и пр.» [6, с. 165].

Во-вторых, к женскому телу относят те особенности, которые имеют явно выраженную социальную природу, порождены гендерной идентификацией. К таким особенностям можно отнести, например, деформированные ступни (древнекитайская культура), отсутствие или деформацию клитора и половых губ (как результат клитороэктомии). Осанка, походка и другие подобные признаки, сложившиеся вследствие той или иной степени культурной репрессии «идеала» женской красоты, так же формируют тело, как и особенности первой группы.

Конечно, сконструированность особенностей второго типа более очевидна. Однако, с точки зрения Джудит Батлер, неоспоримость особенностей первого типа является лишь механизмом манипуляции, благодаря которому индивиду с определенными чертами навязывается женская модель поведения, поскольку он есть женщина с биологической точки зрения. На самом же деле «само слово «пол» является неправильным употреблением термина, и биологическая действительность, которую мы называем полом, сама есть исторический конструкт и на самом деле является политической категорией» [2, с. 302].

Таким образом, существование женщины с позиции современной постфеминистической теории эксплицируется в качестве серьезной философской проблемы.

Список литературы:

1. Батлер Джудит. Гендерное беспокойство // Антология гендерной теории. Под ред. Е. Гаповой. - Минск: Пропилеи, 2000. — С. 297—346.
2. Батлер Джудит. Присвоение телом гендера: философский вклад Симоны де Бовуар // Женщины, познание и реальность: Исследования по феминистской философии / Сост. Э. Гарри, М. Пирсел; пер. с англ. — М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2005. — С. 292—303.
3. Гросс Элизабет. Изменяя очертания тела. Гендерная проблематика в философии. // Введение в гендерные исследования. Часть II. Хрестоматия. - Харьков: ХЦГИ; СПб.: Издательство «Алетейя», 2001. — С. 599—622.
4. Жеребкин Сергей. Гендерная проблематика в философии.// Введение в гендерные исследования. Часть I. Учебное пособие. - Харьков: ХЦГИ; СПб.: Издательство «Алетейя», 2001. — С. 390—426.
5. Фуко Мишель. Надзиратьи наказывать: Рождение тюрьмы / Пер. с фр. В. Наумова; Под ред. И. Борисовой. - М.: Ad Marginem, 1999. - 478 с.
6. Этинген Л.Е. Половые органы мужчины и женщины / Человек. № 6 (2010). — М.: Наука, 2010. — С. 165—172.