ПРОБЛЕМА РАЗГРАНИЧЕНИЯ НОРМ АДМИНИСТРАТИВНОГО И УГОЛОВНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА ОБ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ФИКТИВНУЮ РЕГИСТРАЦИЮ И ПОСТАНОВКУ НА УЧЕТ ПО МЕСТУ ПРЕБЫВАНИЯ ИНОСТРАННЫХ ГРАЖДАН

Поскольку подавляющее большинство уголовно-правовых запретов опирается на нормы позитивного правового регулирования, оценка эффективности уголовно-правового запрета может производиться лишь на основе анализа всей системы связанных с запретом предписаний иных отраслей права. Каким бы качественным по изложению признаков состава преступления ни был уголовный закон, но, если он отсылает к правовым актам, сформулированным бессистемно и противоречиво, с неясным содержанием предписаний иной отраслевой принадлежности, такой закон будет применяться с перебоями, если вообще будет работать. Например, использование законодателем в ст. ст. 322.2 и 322.3 УК РФ [2] таких терминов административного законодательства, как «регистрация по месту жительства или месту пребывания», «постановка на учет по месту пребывания», неразрывно связано с миграционным законодательством, регламентирующим порядок учета и определяющее лиц, в чьи полномочия входит осуществление этой процедуры. Однако при конструировании указанных составов преступлений законодатель, на наш взгляд, не учел точное содержание данных терминов.

В юридической литературе отмечается, что субъектом преступлений, предусмотренных ст. ст. 322.2 УК и 322.3 УК РФ, может быть собственник или иной владелец жилого помещения на территории РФ, который в нем регистрирует (ставит на учет) граждан; гражданин РФ, иностранный гражданин или лицо без гражданства, который(-ое) зарегистрирован(-о) (поставлен(-о) на учет) в жилом помещении на территории РФ, без намерения пребывать или проживать в нем; должностное лицо или государственный служащий, не являющийся должностным лицом, федерального органа исполнительной власти РФ по контролю и надзору в сфере миграции, чья деятельность связана с приемом (передачей) документов и (или) принятием решения о регистрации (постановке на учет), а также указанные выше лица, представившие заведомо недостоверные (ложные) сведения или документы для регистрации или постановки и на учет [5, с. 874-879]. Такую же позицию нередко занимают и практики по уголовным делам. Судя по расположению рассматриваемых статей в главе о преступлениях против порядка управления, а не в главе о должностных преступлениях, законодатель, возможно, имел в виду ввести ответственность именно граждан – собственников и иных владельцев помещения за использование своих полномочий для фиктивной регистрации. Между тем регистрация представляет собой административную процедуру, осуществляемую представителем государства – сотрудником подразделений по вопросам миграции территориальных органов МВД России. Исходя из содержания данного термина иной отраслевой принадлежности, можно сделать вполне определенный вывод, что и регистрация, и постановка на учет являются услугами, оказываемыми государством гражданам, а не наоборот. Собственник помещения или иной владелец помещения не осуществляют регистрацию и учет (они не субъекты данных процедур), а лишь предоставляют соответствующие документы и заявление о проведении регистрации. В связи с этим привлечение их к ответственности по указанным статьям УК РФ (за исключением случаев соучастия с должностными лицами) не согласуется с системным прочтением признаков состава преступления, конкретизируемых с помощью миграционного законодательства.

Кумулятивный эффект при взаимодействии с нормами позитивного правового регулирования трудно вычленить, но он вполне логично подразумевается и может быть измерен при надлежаще организованном социологическом исследовании [6, с. 7,8]. И все же здесь следует различать эффективность уголовного закона в обеспечении предписаний регулятивного законодательства и общий совокупный эффект от соединения средств позитивного правового регулирования с уголовно-правовыми санкциями за наиболее опасные виды нарушения таких норм. Например, повышение санкций за налоговые преступления в принципе способно повысить собираемость налогов, но итоговый эффект определяется тем, насколько адекватна система налогов и сборов экономическим задачам в конкретный период развития экономики.

Возникновение межотраслевой конкуренции норм уголовного и административно-деликтного права, с одной стороны, обусловлено недостатками законодательной техники, вызванными наличием оценочных понятий в правовых нормах. Например, аналогичные формулировки административного и уголовного запретов, содержащиеся соответственно в ст. 5.39 КоАП РФ [1] и ст. 140 УК РФ, а также использование законодателем в качестве признака объективной стороны преступления общественно опасных последствий, закрепленных в уголовно-правовой норме в виде оценочного понятия «вред правам и законным интересам» (неконкретизированный вид преступного последствия) [3, с. 111], не обеспечивают четкое разграничение уголовно-правового и административного регулирования сходных общественных отношений, а, наоборот, порождают коллизию соответствующих норм охранительных отраслей права [11, с. 85].

Другой причиной межотраслевой конкуренции является одновременное использование законодателем абстрактного уголовно-правового запрета и более детальное формулирование в административно-правовой норме признаков состава правонарушения, устанавливающих противоправность и наказуемость во многом сходных общественно опасных деяний.

Характерным примером такого соотношения признаков норм уголовного и административно-деликтного права является конкуренция ст. ст. 322.2, 322.3 УК РФ (фиктивная регистрация по месту жительства или месту пребывания, фиктивная постановка на учет по месту пребывания) и ст. 19.27 КоАП РФ (предоставление ложных сведений при осуществлении миграционного учета). Причиной конкуренции указанных норм является полное совпадение признаков объективной стороны рассматриваемых составов преступлений и правонарушения, поскольку фиктивная регистрация или постановка на учет предполагает предоставление в органы миграционного учета виновными лицами ложной информации, выраженной в той или иной форме. Несмотря на то что в диспозиции уголовно-правовой нормы общественно опасное деяние сформулировано абстрактно, его выполнение в принципе невозможно без использования заведомо ложной информации, о чем свидетельствует содержание п. 1 примечаний к ст. 322.3 УК РФ. Такое построение смежных составов преступлений и правонарушений, обладающих признаками, позволяющими отнести одно и то же деяние к юрисдикции различных отраслей права, подвергается обоснованной критике [10, с. 29] и вызывает закономерные трудности правоприменения [4, с. 58, 59.].

В целях определения правоприменительных проблем, возникающих в результате межотраслевой конкуренции рассматриваемых правовых норм, а также решения вопроса о возможности использования для их разрешения (преодоления коллизии) судебных актов [7, с. 87; 13, с. 23] нами были изучены материалы рассмотренных судами соответствующих уголовных и административных дел. Результаты их изучения позволили прийти к выводу, что при квалификации действий виновных лиц по ст. 19.27 КоАП РФ и ст. ст. 322.2, 322.3 УК РФ судами одинаково оцениваются одни и те же признаки объективной стороны составов указанных административного правонарушения и преступлений. Ни в уголовном судопроизводстве, ни в производстве по делам об административных правонарушениях в судебных решениях не приводятся признаки, которые позволяли бы разграничить рассматриваемые составы правонарушения и преступления.

По отдельным уголовным делам некоторые правоприменители рассматривают факт привлечения лица к административной ответственности по ст. 19.27 КоАП РФ в качестве доказательства его виновности по ст. ст. 322.2, 322.3 УК РФ [8]. В других случаях при отмене соответствующих постановлений по делам об административных правонарушениях суды в описательно-мотивировочных частях своих решений указывают на отсутствие признаков состава административного правонарушения только на основании того, что в действиях виновных усматриваются признаки уголовно наказуемого деяния (ст. ст. 322.2, 322.3 УК РФ), т.е. по формальному основанию, предусмотренному п. 7 ч. 1 ст. 24.5 КоАП РФ [16; 17].

Анализ практики применения рассматриваемых уголовно-правовых и административно-деликтных норм позволяет прийти к выводу об отсутствии в судебных актах правил, позволяющих разрешить межотраслевую конкуренцию соответствующих норм по их признакам, не принимая во внимание соотношение уголовного и административного законодательства. В результате отсутствия каких-либо критериев разграничения правонарушений и преступлений в сфере миграционного учета складывающаяся правоприменительная практика обусловила появление следующих негативных для существующего правопорядка последствий:

- одновременное привлечение лиц, совершивших противоправные деяния в сфере миграционного учета, к двум видам штрафной ответственности (уголовной и административной), каждая из которых имеет самостоятельное значение [12, с. 382], что является нарушением общепризнанных принципов и норм международного права. В судебной практике имеют место факты осуждения по ст. ст. 322.2, 322.3 УК РФ после привлечения виновных к административной ответственности по ст. 19.27 КоАП РФ, см., напр.: решение Увинского районного суда Удмуртской Республики по протесту на Постановление по делу об административном правонарушении от 2 февраля 2015 г. по делу № 12-24/2015 [15];

- усложнение процедуры привлечения к уголовной ответственности по ст. ст. 322.2, 322.3 УК РФ ввиду необходимости отмены соответствующих решений по делам об административных правонарушениях до момента начала уголовного преследования.

Несмотря на то что из содержания ч. 1 ст. 50 Конституции РФ следует запрет на повторное привлечение только к уголовной ответственности, а уголовно-процессуальное законодательство не предусматривает препятствий для уголовного производства при состоявшемся административном, тем не менее повторное привлечение к уголовной или административной ответственности за одно и то же деяние может быть поводом для принятия Европейским судом по правам человека (ЕСПЧ) решения о нарушении ст. 4 Протокола № 7 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод (в связи с нарушением принципа non bis in idem исходя из признания ЕСПЧ автономного характера «уголовного обвинения», определяемого критериями природы правонарушения и степени суровости наказания) [9, с. 37,38]. В практике ЕСПЧ в отношении Российской Федерации уже имеется такое решение (Sergey Zolotukhin v. Russia, № 14939/03), в соответствии с которым нарушением ст. 4 указанного Протокола признано осуждение Золотухина по ч. 1 ст. 318, ст. 319 УК РФ после привлечения его к административной ответственности по ст. ст. 158 и 165 КоАП РСФСР [14].

Список литературы:

1. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях: кодекс РФ от 30.12.2001 № 195-ФЗ (ред. от 12.11.2018) [электронный ресурс] – Режим доступа. – URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_34661 (дата обращения – 20.12.2018).
2. Уголовный кодекс Российской Федерации: кодекс РФ от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 12.11.2018) [электронный ресурс] – Режим доступа. – URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_10699 (дата обращения – 20.12.2018).
3. Афанасьева О.Р. Содержание последствий преступления и способы их закрепления в уголовном законодательстве // Научный портал МВД России. – 2013. – № 3. – С. 111.
4. Дядюн К. Отграничение преступления, предусмотренного ст. 322.1 УК РФ, от смежных административных проступков // Законность. – 2012. – № 8. – С. 58-59.
5. Елисеев М.А. Уголовно-правовая характеристика фиктивной регистрации (постановки на учет) по месту пребывания или по месту жительства в жилом помещении в Российской Федерации // Административное и муниципальное право. – 2016. – № 10. – С. 874-879.
6. Нагаев Е.А. Место производства дознания фиктивной постановки на учет иностранного гражданина или лица без гражданства по месту пребывания в жилом помещении в Российской Федерации // Российский следователь. – 2016. – № 16. – С. 7-9.
7. Незнамова З.А. Судебное толкование как способ преодоления коллизий уголовно-правовых норм // Российский юридический журнал. – 2012. – № 5(86). – С. 86-92.
8. Обвинительный акт по уголовному делу № 1-35/2015 по обвинению Халявина П.А. по ст. 322.3 УК РФ [электронный ресурс] – Режим доступа. – https://rospravosudie.com/region-kirovskaya-oblast-s/vidpr-ugolovnoe/section-acts/ (дата обращения – 24.11.2018).
9. Панова И.В. Административное право в актах Европейского суда по правам человека // Закон. – 2012. – № 2. – С. 37-39.
10. Румянцев М.С. Некоторые аспекты межотраслевой дифференциации ответственности в уголовном праве // Российский следователь. – 2011. – № 12. – С. 29.
11. Смолин С.В. Конкуренция уголовно-правовых и административно-деликтных норм, регламентирующих ответственность за нарушения в сфере миграционного учета // Уголовное право. – 2016. – № 2. – С. 84-87.
12. Фильченко А.П. Реализация уголовной ответственности: проблемы отраслевого и межотраслевого согласования/рассогласования: Дис. ... докт. юрид. наук. – Рязань, 2014. – 590 с.
13. Чуличкова Е.А. Межотраслевые коллизии уголовно-правовых норм с охранительными нормами права иной отраслевой принадлежности: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. – Екатеринбург, 2011. – 25 с.
14. Постановление ЕСПЧ от 10 февраля 2009 г. «Дело «Сергей Золотухин (Sergey Zolotukhin) против Российской Федерации» (жалоба № 14939/03) [электронный ресурс] – Режим доступа. – СПС «КонсультантПлюс». (дата обращения – 12.12.2018).
15. Решение Увинского районного суда Удмуртской Республики по протесту на Постановление по делу об административном правонарушении от 2 февраля 2015 г. по делу № 12-24/2015 [электронный ресурс] – Режим доступа. – URL: http://uvinskiy.udm.sudrf.ru (дата обращения – 24.11.2018).
16. Решение Спировского районного суда Тверской области по протесту на Постановление по делу об административном правонарушении от 6 июня 2014 г. (материал № 12-9/2014) [электронный ресурс] – Режим доступа. – URL: http://spirovsky.twr.sudrf.ru (дата обращения – 24.11.2018).
17. Решение Мысковского районного суда Кемеровской области по протесту на Постановление по делу об административном правонарушении от 11 ноября 2014 г. (материал № 12-99/2014) [электронный ресурс] – Режим доступа. – URL: http://myskovsky.kmr.sudrf.ru (дата обращения – 24.11.2018).