ПРОБЛЕМНЫЕ АСПЕКТЫ В ДЕЯТЕЛЬНОСТИ СЛЕДСТВЕННЫХ И СУДЕБНЫХ ОРГАНОВ ПРИ ИЗБРАНИИ МЕРЫ ПРЕСЕЧЕНИЯ В ВИДЕ ЗАКЛЮЧЕНИЯ ПОД СТРАЖУ

Согласно п. 8 ч. 2 ст. 37 и ч. 4 ст. 108 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее – УПК РФ) прокурор уполномочен принимать участие в судебном заседании при рассмотрении ходатайства об избрании в отношении подозреваемого или обвиняемого меры пресечения в виде заключения под стражу. Более того, в соответствии с приказом Генерального прокурора Российской Федерации от 02.06.2011 № 162 «Об организации прокурорского надзора за процессуальной деятельностью органов предварительного следствия» участие прокурора в судебном заседании при рассмотрении ходатайств об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу является обязательным [6, c. 22].

В настоящее время при необходимости избрания в отношении подозреваемого или обвиняемого меры пресечения в виде заключения под стражу следователю, прежде чем возбудить перед судом соответствующее ходатайство, необходимо получить согласие руководителя следственного органа (ч. 3 ст. 108 УПК РФ), при этом одобрение такого ходатайства прокурором не требуется, он правомочен составлять лишь письменное заключение об обоснованности заявленного ходатайства об избрании меры пресечения (абз. 6 п. 1.6 указанного приказа Генерального прокурора Российской Федерации от 02.06.2011 № 162), выводы которого не имеют для следователя никакого значения.

Данное обстоятельство свидетельствует об ограничении надзорной деятельности прокурора и его полномочий в досудебном производстве, что, в свою очередь, негативным образом отражается на состоянии законности прав и свобод участников уголовного судопроизводства.

Анализ правоприменительной практики свидетельствует о том, что следователь и прокурор оспаривая в суде вопрос о необходимости избрания в отношении подозреваемого или обвиняемого меры пресечения в виде заключения под стражу и отстаивая каждый свою точку зрения, забывают о том, что они являются участниками одной стороны уголовного процесса – обвинения, в задачи которых входит защита прав и законных интересов лиц, потерпевших от преступлений, а также защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод.

При отсутствии в материалах дела оснований для избрания меры пресечения в виде заключения под стражу или иных мер пресечения, перечисленных в ст. 98 УПК РФ, прокурор обязан предоставить суду обоснованное письменное заключение об отказе от применения в отношении подозреваемого, обвиняемого меры пресечения.

Прокурор, выступая на стороне обвинения, принимает участие в рассмотрении судом ходатайства следователя об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу и выполняет прежде всего надзорную функцию, которая направленна на соблюдение требований закона при применении меры пресечения. Следовательно, позиция прокурора в процессе может выражать как интересы следствия при поддержании ходатайства, так и интересы стороны защиты, в том случае, когда прокурор даёт заключение об отсутствии оснований для избрании или продления меры пресечения в виде заключения под стражу или также ходатайствует об избрании иной меры пресечения, например, в виде домашнего ареста или залога.

Более того приказом Генерального прокурора Российской Федерации от 27.06.2007 № 189 «Об организации прокурорского надзора за соблюдением конституционных прав граждан в уголовном судопроизводстве», установлена обязанность прокурора при выявлении нарушений прав граждан занимать принципиальную позицию по устранению данных нарушений, а также ориентировать суд на принятие законного и обоснованного решения.

Согласно действующему законодательству именно прокурор, а не следователь и руководитель следственного органа наделён правом обжалования судебного решения о мере пресечения в апелляционном и надзорном порядке, что подчеркивает значимость его позиции и предоставленных ему полномочий.

Учитывая изложенное представляется целесообразным обязать следователя получать согласие прокурора на возбуждение перед судом ходатайства об избрании в отношении подозреваемого или обвиняемого меры пресечения в виде заключения под стражу, по аналогии с процедурой, предусмотренной для дознавателей (п. 5 ч. 2 ст. 37 и ч. 3 ст. 108 УПК РФ), что, в свою очередь, полностью соответствовало бы Конституции Российской Федерации, Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а также отвечало бы назначению уголовного судопроизводства.

Для того чтобы оценить деятельность судов по рассмотрению ходатайств о заключении под стражу и продлении сроков содержания под стражей, обратимся к статистике.

Таблица 1.

Динамика избрания мер пресечения на основании решения суда

Не изменила общую картину статистика работы судов за 2016 г.

Рассмотрено ходатайств о заключении под стражу 136 580, из них удовлетворено 123 296, то есть 90,27 %. рассмотрено ходатайств о продлении срока содержания под стражей 230 276, из них удовлетворено 225 311, то есть 97,84 %. В 2016 г. при замене иных мер пресечения избрано домашних арестов 5832. Кроме того, из 6907 ходатайств следствия об избрании домашнего ареста избрано 6101 [1].

Приведенная статистика позволяет сделать ряд неутешительных выводов.

При рассмотрении ходатайств о заключении под стражу в последние годы наметилась стабильная тенденция: из десяти таких ходатайств удовлетворяются девять, и лишь в одном суды отказывают следователям (дознавателям).

Ходатайства о продлении срока содержания под стражей по-прежнему удовлетворяются примерно в 98 % случаев.

Представляется, что при идеально работающей системе процент удовлетворенных продлений срока содержания под стражей должен был быть ниже, чем процент заключений под стражу.

Проблема заключается в том, что суд, единожды избрав меру пресечения в виде содержания под стражей, в дальнейшем не хочет ее менять вне зависимости от того, что изменились обстоятельства, послужившие основанием для принятия первоначального решения.

Мера пресечения в виде домашнего ареста избиралась чаще, чем ранее, вместе с тем какого-либо влияния на общую статистику удовлетворяемости ходатайств о заключении под стражу (более 90 %) и продлении сроков содержания под стражей (почти 98 %) она не оказала.

Мера пресечения в виде залога применяется крайне редко.

Наметившаяся стабильность в деятельности судов при рассмотрении ходатайств стороны обвинения о заключении под стражу и продлении срока содержания под стражей свидетельствует о том, что ранее принятые и установившиеся в судах стереотипы не меняются, и вряд ли их способен изменить недавний обзор.

Судьи удивительным образом научились игнорировать разъяснения Пленума Верховного Суда РФ и позиции Европейского суда по правам человека, выработав пассивный искусственный иммунитет.

Повсеместно сложилось такое положение, когда мера пресечения в виде заключения под стражу избирается, и сроки содержания под стражей продлеваются по делам о тяжких и особо тяжких преступлениях, а домашний арест может быть назначен по делам о преступлениях средней тяжести, а также о тяжких преступлениях или редко – об особо тяжких преступлениях, где обвиняемые сотрудничают со следствием.

При этом по подавляющему большинству уголовных дел о тяжких и особо тяжких преступлениях мера пресечения в виде заключения под стражу избирается, а затем продлевается только с учетом одной лишь тяжести предъявленного обвинения, а основания для избрания или продления этой меры пресечения, изложенные в ст. 97 УПК РФ, традиционно носят предположительный характер и редко подтверждаются какими-либо доказательствами.  Сроки содержания под стражей, как правило, продлеваются неоднократно по одним и тем же мотивам необходимости выполнения следственных действий, указанных в предыдущих ходатайствах.

Особого внимания заслуживает практика обжалования постановлений о мерах пресечения. Из приведенных выше данных видно, что отказы в избрании ареста или в продлении срока содержания под стражей отменяются или изменяются судами второй инстанции гораздо чаще, чем постановления, которыми удовлетворяются ходатайства следователя или дознавателя. Сложно допустить, что при принятии «отказных» постановлений суды в разы чаще допускают процессуальные ошибки, чем удовлетворяя ходатайства следователей и дознавателей. По-видимому, при пересмотре «отказных» постановлений процессуальные нарушения просто чаще обнаруживаются, что свидетельствует о наличии для них более жестких стандартов пересмотра. В результате судья, отказывая в удовлетворении ходатайств следователя или дознавателя, гораздо больше рискует получить отмену или изменение постановления в апелляции, чем при их удовлетворении. Поэтому необходимо менять подход апелляционных инстанций к рассмотрению жалоб и представлений на постановления о мерах пресечения.

Законодателем предусмотрено обязательное участие в судебном заседании лица, чьи права могут быть ограничены вследствие избрания заключения под стражу. Проведение судебного заседания по видеосвязи признано Европейским Cудом допустимым при соблюдении определенных требований: «Что касается использования видеоконференции, Суд напоминает, что эта форма участия в процессе сама по себе не является несовместимой с понятием справедливого и публичного судебного разбирательства, но необходимо убедиться, что обвиняемый в состоянии следить за ходом заседания, быть услышанным без технических помех и реально и конфиденциально общаться со своим адвокатом» [3, c. 22]. Данное правило, предполагающее для обвиняемого, подозреваемого возможность знакомиться с позициями выступавших участников судебного заседания и материалами, давать показания и объяснения суду, реализовать иные предусмотренные законом права, согласуется с важнейшими конституционными и уголовно-процессуальными принципами.

В нормах международного права закреплено правило о «незамедлительном доставлении арестованного или задержанного по уголовному обвинению лица к судье». Изучение практики свидетельствует об актуальности этого правила для российского уголовного судопроизводства — ходатайства об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу зачастую возбуждаются перед судом именно после задержания подозреваемого, при этом «незамедлительность» в соответствии с УПК РФ — 48 часов с момента (фактического) задержания подозреваемого [5].

Указанная ситуация имела место в отношении 674 лиц (96,3 % от общего числа изученных судебно-контрольных производств об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, осуществленных в 2002–2012 гг. в Южном федеральном округе Российской Федерации). Соответственно, во всех этих случаях следователи и дознаватели были ограничены временными рамками (40 часов с момента задержания) для сбора, анализа сведений обо всех значимых обстоятельствах, принятия решения по вопросу применения меры пресечения. Является ли данный срок достаточным для производства всех этих действий? Думается, да, поскольку предусмотренной законодателем возможностью продления указанного срока обе стороны пользуются достаточно редко:

в 2005 г.: 9,2 тыс. ходатайств, рассмотрение которых откладывалось на срок до 72 часов (3,2 % от общего числа рассмотренных ходатайств об избрании заключения под стражу);

в 2006 г.: 8,6 тыс. ходатайств (3,1 %);

в 2007 г.: 8,8 тыс. ходатайств (3,6 %);

в 2008 г.: 7,2 тыс. ходатайств (3,1 %);

в 2009 г.: 6,5 тыс. ходатайств (3,1 %);

в 2010 г.: 6,1 тыс. ходатайств (3,7 %);

в 2011 г.: 5,9 тыс. ходатайств (3,9 %);

в 2012 г. (6 месяцев): 2,9 тыс. ходатайств (4,1 %) [2].

На практике, как правило, сроки, предусмотренные законом для разрешения вопроса о применении заключения под стражу в отношении задержанного, соблюдаются. Согласно ч. 3 ст. 108 УПК РФ соответствующее постановление и материалы, подтверждающие обоснованность ходатайства, должны быть представлены в суд не позднее, чем за 8 часов до истечения срока задержания. Ни в одном из 674 исследованных производств, в которых задержание предшествовало судебно-контрольной процедуре, факт нарушения данного срока установлен не был. Правда, с той оговоркой, что в 30 случаях (4,5 %) сторона защиты заявляла, что фактическое время задержания не соответствует времени, указанному в протоколе задержания, соответственно, 40-часовой срок истек и подозреваемый подлежит освобождению. Однако во всех случаях судом было принято во внимание время, указанное в протоколе задержания.

Вместе с тем, закон не предусматривает никаких последствий для случаев нарушения срока доставления подозреваемого в судебное заседание или 40-часового срока представления в суд соответствующего постановления и материалов, подтверждающих обоснованность ходатайства в тех случаях, когда подозреваемый задержан в порядке, установленном ст. ст. 91 и 92 УПК РФ (до истечения 48-часового срока задержания). Какое решение должен принять суд при установлении в заседании таких нарушений? Возможно ли рассмотрение ходатайства об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу при условии нарушения указанных сроков?

Ответ на этот вопрос должен быть положительным, поскольку отказ суда в рассмотрении ходатайства из-за нарушения сроков не означает лишения следователя, дознавателя права возбуждения перед судом еще одного аналогичного ходатайства. Такой вывод следует из того обстоятельства, что угроза противоправного поведения со стороны обвиняемого, подозреваемого сохраняется (при условии правильной оценки соответствующих обстоятельств), а также из анализа ч. 9 ст. 108 УПК РФ, которая устанавливает ограничение для повторного обращения лишь в том случае, если суд уже рассмотрел ходатайство и вынес постановление об отказе в его удовлетворении, т.е. органам предварительного расследования не нужно дожидаться возникновения новых обстоятельств, обосновывающих необходимость избрания заключения под стражу. Таким образом, суд должен рассмотреть ходатайство по существу и вынести одно из предусмотренных законом решений.

Во всех случаях нарушения срока представления ходатайства и материалов в суд следователь (дознаватель) обязан вместе с перечисленными документами направить и письменное объяснение с указанием причин либо дать объяснение в устной форме в судебном заседании. В свою очередь, суд вправе вынести в отношении следователя (дознавателя), нарушившего предусмотренный законом срок, частное постановление.

В случае истечения 48-часового срока задержания и недоставления подозреваемого или обвиняемого в заседание для рассмотрения ходатайства о мере пресечения или представлении ходатайства и материалов со столь серьезным опозданием, суд должен возвратить ходатайство следователю (дознавателю) без рассмотрения.

Формулировка ч. 5 ст. 108 УПК РФ является несколько неточной. Данная норма предусматривает возможность избрания заключения под стражу в отсутствие обвиняемого на судебном заседании по рассмотрению ходатайства следователя только при одном обстоятельстве — при объявлении обвиняемого в международный розыск. В то же время аналогичное исключение из правила об обязательном участии обвиняемого содержится в ч. 4 ст. 210 («Розыск подозреваемого, обвиняемого»), с той лишь разницей, что здесь речь идет об объявлении обвиняемого в розыск вообще (в том числе местный и федеральный). Кроме того, ни одна из этих норм не содержит каких-либо данных о специфике процедуры разрешения вопроса об избрании заключения под стражу при таких обстоятельствах. В связи с этим представляется правильным внести уточнение и дополнения в ч. 5 ст. 108 УПК РФ, а именно:

- исключить слово «международный»;

- установить обязанность должностного лица, возбуждающего ходатайство, представлять в суд соответствующие процессуальные документы (копию постановления о приостановлении предварительного следствия или отдельного постановления об объявлении обвиняемого в розыск);

- предусмотреть процедуру обязательного судебного пересмотра, принятого ранее (в заочной форме) решения, но уже с участием задержанного (в течение 48 часов с момента задержания). Таким образом, с одной стороны, суд сможет подтвердить законность и обоснованность первоначального постановления, вынесенного в условиях (возможно) иной, по отношению к моменту задержания, правовой ситуации, с другой — будет соблюдено предусмотренное нормами международного права требование о незамедлительном доставлении арестованного или задержанного лица к судье.

Важный вопрос, касающийся участия в судебном заседании прокурора — может ли суд избрать заключение под стражу в том случае, если прокурор отказывается от поддержания ходатайства  следователя?

Н. Колоколов отвечает на этот вопрос так: «Отказ прокурора от необходимости ареста обвиняемого (подозреваемого)... влечет немедленное прекращение производства (в суде)» [4, c. 22]. С этим мнением следует согласиться. Во-первых, анализ норм ч. ч. 4 и 6 ст. 108 УПК РФ позволяет сделать вывод о том, что даже после серьезного преобразования процессуального статуса прокурора законодатель рассматривает именно его в качестве ведущего участника со стороны обвинения в процедуре избрания наиболее строгих мер пресечения. Во-вторых, вывод прокурора о необоснованности ходатайства следователя означает, что в позиции этой стороны наличествует существенное противоречие, что не может не рассматриваться судом, разрешающего по общему правилу правовые споры и конфликты между сторонами (а не участниками процесса, представляющими одну сторону), в качестве основания для прекращения производства. И, наконец, прокурор — единственный обязательный представитель стороны обвинения в соответствующем судебном заседании, и если он не соглашается с выводами следователя и руководителя следственного органа, то удовлетворение судом ходатайства будет означать выполнение им несудебной (обвинительной) функции, то есть грубое нарушение принципа состязательности.

Аналогичного мнения по данному вопросу придерживаются и процессуалисты США, где непосредственное (без согласия обвинителя) обращение к магистрату за ордером на арест практически бесполезно, поскольку последующий отказ обвинителя осуществлять уголовное преследование на основе ордера, выданного вопреки его мнению, лишает этот ордер смысла.

Таким образом, рассмотрение судом ходатайства об избрании меры пресечения, его удовлетворение допустимо лишь при единстве позиции представителей стороны обвинения.

Список литературы:

1. Гаспарян Н. Неутешительная стабильность // Новая адвокатская газета.      – 2017. [Электронный ресурс] – Режим доступа. - http://www.advgazeta.ru/blog/posts/509 ( дата обращения: 25.05.2017 )
2. Данные судебной статистики  / Судебный Департамент при Верховном Суде РФ – Сводные статистические сведения о деятельности федеральных судов общей юрисдикции и мировых судей. [Электронный ресурс]  - Режим доступа. -  http://www.cdep.ru/index.php?id=79&item=3832 ( дата обращения: 10.03.2017 )
3. Ковлер А.И. Правовые позиции Европейского Суда по правам человека (в свете постановлений, принятых в 2010 году по жалобам против Российской Федерации). // Российское правосудие. - 2011. - № 2 (58). - С. 16-31.
4. Колоколов Н. Судебный контроль за арестами // Российская юстиция. 1998. № 3. С. 22.
5. Рекомендация Rec (2006) 13 Комитета Министров государствам-членам «О применении содержания под стражей, условия, в которых оно имеет место, и предоставление гарантий против злоупотребления» от 27 сентября 2006 г. // СПС «Гарант».
6. Щерба С.П., Попова А.В. Дискреционные полномочия прокурора при применении меры пресечения в виде заключения под стражу // Законность. – 2016. – № 1 (975). – С. 22-26.