ПРОБЛЕМЫ КВАЛИФИКАЦИИ ДОВЕДЕНИЯ ДО САМОУБИЙСТВА И ОТГРАНИЧЕНИЯ ОТ СМЕЖНЫХ СОСТАВОВ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

АННОТАЦИЯ

Статья посвящена актуальным проблемам квалификации доведения до самоубийства и разграничения данного состава преступления от смежных составов, предусмотренных статьями 110, 110.1 и 110.2 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее – УК РФ). Автор анализирует объективные и субъективные признаки доведения до самоубийства, уделяя особое внимание многообъектности состава преступления, включающего в качестве дополнительных объектов честь, достоинство и здоровье потерпевшего. Подробно рассматриваются способы преступного воздействия на потерпевшего, включая угрозы, жестокое обращение и систематическое унижение человеческого достоинства. В заключении формулируются предложения по совершенствованию уголовно-правовых норм, включая необходимость законодательного закрепления формы вины, уточнения способов совершения преступления и разработки разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации.

Ключевые слова: доведение до самоубийства, квалификация преступлений, субъективная сторона, причинно-следственная связь, уголовная ответственность.

Жизнь человека является высшей ценностью конституционного строя Российской Федерации, что обуславливает необходимость обеспечения надлежащей уголовно-правовой охраны данного блага от преступных посягательств. Доведение до самоубийства, предусмотренное статьей 110 Уголовного кодекса Российской Федерации, представляет собой особую категорию преступлений против жизни, характеризующуюся значительной общественной опасностью и сложностью квалификации. К.Д. Алексина обоснованно отмечает, что «совершение противоправных действий, оказавших влияние на принятие решения о совершении самоубийства потерпевшим или покушении на него, безусловно, требуют, как морально-нравственной оценки, так и надлежащего уголовно-правового реагирования» [2, c. 578]. Федеральным законом от 7 июня 2017 года № 120-ФЗ были внесены существенные изменения в статью 110 УК РФ, а также введены новеллы законодательства в виде статей 110.1 и 110.2 УК РФ, что актуализировало вопросы разграничения смежных составов преступлений и правильной квалификации содеянного.

Объект и объективная сторона доведения до самоубийства характеризуются специфическими признаками, требующими детального исследования. Непосредственным объектом преступления, предусмотренного статьей 110 УК РФ, выступает жизнь человека, однако диспозиция статьи свидетельствует о наличии дополнительного объекта в виде человеческого достоинства, на которое оказывается негативное психологическое воздействие. Д.М. Дебискаева подчеркивает многообъектность данного состава преступления, указывая на то, что к дополнительным объектам относятся честь, достоинство и здоровье потерпевшего, которые охраняются законом «попутно» в связи с тем, что при совершении преступного посягательства на основной объект данным отношениям неизбежно причиняется ущерб [4, c. 576].

Объективная сторона доведения до самоубийства характеризуется применением специфических способов воздействия на потерпевшего, перечень которых законодатель определяет в диспозиции статьи 110 УК РФ. Д.Г. Новикова отмечает, что термин «доведение» является ключевым понятием при квалификации данного преступления, указывая, что «по форме реализации оно совершается посредством применения угроз, жестокого обращения и систематического унижения достоинства личности, которые в конечном результате могут спровоцировать у потерпевшего решимость на совершение самоубийства» [5, c. 268]. Установленные в диспозиции статьи 110 УК РФ преступные действия не представляют собой исчерпывающего перечня способов доведения до самоубийства, что порождает дискуссии в уголовно-правовой доктрине относительно возможности применения данной нормы при использовании иных способов воздействия. Ю.Р. Хасаншина справедливо констатирует, что доведением до самоубийства следует считать совершение противоправных действий, направленных на причинение физических и нравственных страданий потерпевшего, если их совершение виновным осуществлялось в течение определенного промежутка времени в отношении одного лица с достаточно частой периодичностью [6, c. 473].

Субъективная сторона доведения до самоубийства представляет собой одну из наиболее проблемных категорий при квалификации данного преступления, что обусловлено отсутствием законодательного закрепления формы вины в диспозиции статьи 110 УК РФ. И.И. Чумакова обращает внимание на то, что «отсутствие на законодательном уровне предусмотренной формы вины в диспозиции статьи 110 УК РФ влечет нарушение принципов справедливости юридической ответственности и дифференциации применяемого наказания» [8, c. 30]. Конструктивные особенности состава деяния, установленного статьей 110 УК РФ, не позволяют однозначно отнести совершение преступления только к умышленному или совершенному по неосторожности. Т.К. Гасанов приходит к выводу, что доведение до самоубийства может быть совершено как с умышленной, так и с неосторожной формой вины, основываясь на том, что часть 2 статьи 24 УК РФ регламентирует только преступления, совершенные с одной формой вины в виде неосторожной, однако в ней не предусмотрено положений о преступных деяниях, в которых законодатель не указал форму вины, как в статье 110 УК РФ.

При анализе субъективной стороны доведения до самоубийства необходимо учитывать психологические особенности потерпевшего, что имеет существенное значение для правильной квалификации содеянного. А.М. Хлус подчеркивает, что характерными чертами личности, изъявившей в добровольном порядке лишить себя жизни, являются психологическая неуверенность, чрезмерная впечатлительность, заниженная самооценка и эмоциональная неустойчивость [7, c. 72]. В случаях, когда виновный осведомлен о качествах, свойственных психологии потерпевшего, выбор противоправных действий виновным в связи с такой осведомленностью относится к решающему признаку, позволяющему квалифицировать действия виновного как доведение до самоубийства или покушения на него. Ю.Р. Хасаншина развивает данную позицию, указывая на необходимость исследования виктимологического аспекта при установлении причинно-следственной связи между действиями виновного и решением потерпевшего о совершении самоубийства, что приобретает особую актуальность при дифференциации уголовной ответственности [6, c. 475].

Разграничение доведения до самоубийства и убийства представляет собой фундаментальную проблему квалификации преступлений против жизни, требующую анализа объективных и субъективных признаков составов. К.Д. Алексина отмечает, что если лицо в связи с наличием у него психического расстройства не могло реально осознавать сложившиеся обстоятельства, то ранее действия виновного должны были квалифицироваться по норме пункта «б» части 2 статьи 105 УК РФ в качестве убийства лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, однако в настоящее время диспозиция статьи 110 включает часть 2, содержащую указанный квалифицирующий признак [2, c. 582]. Единственным отличием самоубийства от убийства является самостоятельность причинения себе вреда потерпевшим, при этом в теории права долгое время существовала позиция о разграничении по субъективной стороне, согласно которой убийство образуется с прямым умыслом, а доведение до самоубийства с косвенным, однако в результате изменения законодательства в 2017 году такое разграничение стало невозможным.

Введение в УК РФ статьи 110.1, предусматривающей ответственность за склонение к совершению самоубийства или содействие совершению самоубийства, породило существенные проблемы разграничения со статьей 110 УК РФ.

Д.М. Дебискаева справедливо указывает, что статья 110.1 УК РФ имеет альтернативную диспозицию и фактически устанавливает ответственность за два разных варианта общественно опасного поведения: склонение к совершению самоубийства путем уговоров, предложений, подкупа, обмана или иным способом при отсутствии признаков доведения до самоубийства и содействие совершению самоубийства путем предоставления советов, указаний, информации, средств или орудий совершения самоубийства. Под склонением следует понимать деяния склоняющего лица, которые направлены на то, чтобы склоняемое лицо совершило определенные действия, при этом у лица остается свобода поведения и возможность отказаться от суицида, в то время как доведение предполагает контролируемый процесс следования к определенной цели с контролем обстановки и возможно исключительно путем активных действий виновного [4, c. 583].

Содержание части 2 статьи 110.1 УК РФ, регламентирующей содействие совершению самоубийства, вызывает обоснованную критику в теории уголовного права в силу наличия синонимичных понятий с частью 1 данной статьи. Т.К. Гасанов отмечает, что при содействии в самоубийстве виновный выступает своеобразным пособником суицида, создавая условия для эффективного суицида потерпевшего, при этом своими действиями укрепляет решимость потерпевшего на совершение самоубийства, однако такая решимость уже сформировалась в сознании потерпевшего, в то время как при склонении к самоубийству умысел потерпевшего на его совершение изначально отсутствует и формируется в его сознании вследствие действий виновного [3, c. 94]. Использование законодателем многозначных понятий «предложения», «указания», «уговоры», «советы» в качестве квалифицирующих признаков различных частей статьи 110.1 УК РФ создает ситуацию, при которой практически невозможно разграничить склонение и содействие, что дезориентирует правоприменителя и создает почву для многообразной практики применения норм законодательства.

Проблема установления причинно-следственной связи между действиями виновного и совершением самоубийства или покушением на него является одной из центральных при квалификации доведения до самоубийства. А.М. Хлус констатирует, что основная часть проблем квалификации доведения до самоубийства связана непосредственно с установлением причинно-следственной связи между совершенным самоубийством или покушением на него и преступными действиями виновного лица. Одним из необходимых признаков, устанавливающих причинно-следственную связь между противоправными действиями преступника и потерпевшего, традиционно считается промежуток времени между ними, в ходе которого действия со стороны потерпевшего обуславливают действия виновного, однако законодатель не дает ответа на данный вопрос, а из диспозиции статьи 110 УК РФ не вполне ясно, предполагается ли доведением до самоубийства или покушением на него отсутствие разрыва во времени осуществления противоправных действий виновным лицом [7, c. 75]. Д.Г. Новикова справедливо отмечает, что причинно-следственная связь преимущественно воссоединяет наступивший результат со способом, применяемым виновным при совершении доведения лица до самоубийства или покушения на него [5, c. 268].

Доказывание состава преступления, предусмотренного статьей 110 УК РФ, в следственной и судебной практике представляет значительную сложность, что обусловлено необходимостью установления комплекса взаимосвязанных обстоятельств и зачастую приводит к вынесению оправдательных приговоров. Ю.Р. Хасаншина обоснованно указывает, что в следственной и судебной практике достаточно проблематично доказать наличие состава преступления, предусмотренного статьей 110 УК РФ, поскольку зачастую данный состав может вменяться непосредственно в совокупности с другими уголовно-правовыми нормами уголовного закона, например, незаконным лишением свободы, истязанием и другими [6, c. 473]. Перечень установленных частью 1 статьи 110 УК РФ способов доведения до самоубийства является исчерпывающим, что не позволяет квалифицировать по указанной статье преступные деяния, хоть и направленные на доведение до самоубийства, но совершенные иными способами. К основным доказательствам уголовных дел по преступлениям, предусмотренным статьей 110 УК РФ, могут быть отнесены свидетельские показания родственников, соседей и иных лиц, наличие предсмертной записки, в которой может содержаться имя подстрекаемого, наличие сведений, порочащих честь и достоинство жертвы, наличие переписки с виновным лицом.

Введение в ER HA статьи 110.2, предусматривающей ответственность за организацию деятельности, направленной на побуждение к совершению самоубийства, следует рассматривать как позитивный шаг в развитии уголовно-правовой политики противодействия преступности в информационно-телекоммуникационной сети Интернет. И.И. Чумакова справедливо отмечает, что введение в уголовный закон статьи, регулирующей действия лиц, которые, действуя с прямым умыслом, распространяют информацию о способах совершения самоубийства или призывы к его совершению, можно расценивать как позитивный шаг в уголовно-правовой политике наказания преступности в Интернете, ведь вплоть до 2017 года действия администраторов и смежных с ними лиц, осуществляющих деятельность по введению в заблуждение, обману в смертельных играх и в целом в интернет-пространстве неопределенного количества несовершеннолетних лиц, не подпадали ни под одну действующую статью УК РФ [8, c. 33].

Совершенствование уголовно-правовых норм об ответственности за доведение до самоубийства и смежные составы преступлений требует комплексного подхода, учитывающего как теоретические разработки, так и потребности правоприменительной практики. К.Д. Алексина обоснованно предлагает внести в диспозицию статьи 110 УК РФ дополнение в части способов совершения данного преступного деяния, а в частности, считать способом совершения преступления подкуп, обман, уговор, содействие совершению потерпевшим самоубийства при помощи указаний, советов, информирования, предоставления орудий и средств для совершения преступления. Доведение до самоубийства преимущественно наносит непоправимый вред не только интересам государства, но и общества в целом, оказывая негативное влияние на моральные и эстетические ценности каждого человека, что обуславливает необходимость закрепления соответствующих санкций за доведение до самоубийства или покушение на него, совершенное с наличием прямого умысла или неосторожности для обеспечения принципов справедливости юридической ответственности и дифференциации применяемого наказания [2, c. 583].

Таким образом, квалификация доведения до самоубийства и отграничение данного состава преступления от смежных составов представляет собой сложную теоретическую и практическую проблему, обусловленную несовершенством законодательной регламентации объективных и субъективных признаков составов преступлений, предусмотренных статьями 110, 110.1 и 110.2 УК РФ.

Отсутствие в диспозиции статьи 110 УК РФ указания на форму вины, открытый перечень способов совершения преступления, синонимичность квалифицирующих признаков в статье 110.1 УК РФ создают объективные препятствия для правильной квалификации содеянного и дифференциации уголовной ответственности. Разграничение доведения до самоубийства и убийства должно осуществляться с учетом наличия самостоятельности принятия решения о лишении себя жизни потерпевшим, при этом необходимо учитывать психологические особенности личности потерпевшего и степень осведомленности виновного о данных особенностях.

Для преодоления существующих проблем квалификации представляется целесообразным внесение изменений в статью 110 УК РФ с целью уточнения способов совершения преступления, закрепления формы вины, а также разработка разъяснений Пленума ВС РФ по вопросам применения уголовно-правовых норм об ответственности за доведение до самоубийства и смежные составы преступлений, что будет способствовать единообразному применению уголовного закона и обеспечению защиты конституционного права на жизнь.

Список литературы:

1. Уголовный кодекс Российской Федерации: Федеральный закон от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 15.10.2025) // Собрание законодательства Российской Федерации. – 17.06.1996. – № 25 – Ст. 295.
2. Алексина К. Д. Проблемы квалификации доведения до самоубийства // Аллея науки. – 2022. – Т. 2. – № 12 (75). – С. 578-583.
3. Гасанов Т. К. Дифференциация уголовной ответственности за доведение до самоубийства по Уголовному кодексу Российской Федерации // Современная наука: актуальные проблемы теории и практики. – 2021. – № 6. – С. 94-96.
4. Дебискаева Д. М. Актуальные проблемы уголовно-правовой регламентации доведения до самоубийства или до покушения на самоубийство // E-Scio. – 2020. – № 7 (46). – С. 576-584.
5. Новикова Д. Г. Объективная и субъективная сторона доведения до самоубийства: некоторые дискуссионные аспекты // Аллея науки. – 2022. – Т. 1. – № 7 (70). – С. 268-271.
6. Хасаншина Ю. Р. Доведение до самоубийства: уголовная ответственность и проблемы квалификации // Аллея науки. – 2023. – Т. 1. – № 4 (79). – С. 473-480.
7. Хлус А. М. Основы построения методики расследования доведения до самоубийства // Уголовное производство: процессуальная теория и криминалистическая практика. – Симферополь-Алушта, 2021. – С. 72-75.
8. Чумакова И. И. Доведение до самоубийства: особенности субъективной стороны // Ius Publicum et Privatum. – 2020. – № 1 (6). – С. 30-33.