ПРИМЕНЕНИЕ МЕР ЮРИДИЧЕСКОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА НЕСОБЛЮДЕНИЕ АНТИМОНОПОЛЬНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА: УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ АСПЕКТ

Уголовное наказание представляет собой наиболее суровую и одновременно наименее желательную форму государственного реагирования на нарушения хозяйствующими субъектами установленных законодательством правил конкуренции. Принципиальное отличие уголовной ответственности от иных видов юридической ответственности (гражданско-правовой и административной) заключается в том, что она всегда связана с существенными личными потерями для виновного гражданина, которые он не может «разделить» с организацией или государством.

Если основываться на преобладающих в конкурентном праве взглядах на сущность конкуренции, то уголовную политику в сфере конкуренции целесообразно рассматривать как государственное управление борьбой с преступностью в сфере экономического соперничества, т. е. соревнования:

1) субъектов рыночных отношений за лучшие условия и результаты коммерческой деятельности, т. е. деятельности, основной целью которой является получение прибыли (первая точка зрения);

2) любых «хозяйствующих субъектов, при котором самостоятельными действиями каждого из них исключается или ограничивается возможность каждого из них в одностороннем порядке воздействовать на общие условия обращения товаров на соответствующем товарном рынке» – п. 7 ст. 4 Федерального закона «О защите конкуренции» (далее – Закон о защите конкуренции) [5].

Для получения правильного ответа на вопрос о том, каковы цели уголовной политики в сфере конкуренции, важно учитывать принципиальные различия понятий «преступления, совершаемые в сфере конкуренции» и «преступления против конкуренции».

Первое, по нашему мнению, включает, в сущности, любые виды преступлений, которые совершаются в связи с соперничеством хозяйствующих субъектов ради получения скорейшей и наивысшей прибыли в экономическом смысле этого понятия.

В текущее время уголовное законодательство предусматривает ответственность по меньшей  мере за 80 видов преступлений, которые нередко совершаются в связи с соперничеством хозяйствующих субъектов для получения прибыли. Большинство из рассматриваемых видов преступлений обладает специфической латентностью, т. е. свойством быть «невидимыми» для официальной уголовной статистики как преступления, связанные с конкуренцией. Эта особенная латентность обусловлена тем, что ни уголовное, ни уголовно-процессуальное [3], ни оперативно-розыскное законодательство не ставят, да и не могут по понятным причинам ставить перед следователем (дознавателем) вопрос о выявлении именно монополистической мотивации этих преступлений. Согласно одному из общих правил квалификации преступлений выявлению и доказыванию подлежат лишь те признаки состава преступления, которые прямо указаны в тексте уголовного закона. В этой связи становится понятным почему официальный мониторинг преступности в сфере конкуренции не осуществляется.

На сегодняшний день можно отметить тот факт, что в Уголовном Кодексе  Российской Федерации (далее УК РФ) «криминализован» только один вид преступлений против конкуренции – ограничение конкуренции путем заключения между хозяйствующими субъектами-конкурентами ограничивающего конкуренцию соглашения (картеля), запрещенного в соответствии с антимонопольным законодательством РФ, если это деяние причинило крупный ущерб гражданам, организациям или государству либо повлекло извлечение дохода в крупном размере (ст. 178 УК РФ) [4].

По данным Судебного департамента при Верховном Суде РФ, в 2015– 2017 гг. по ст. 178 УК РФ [2] не было осуждено ни одного лица, то есть несмотря на значительную распространенность этого общественно опасного явления, обвинительные приговоры по соответствующей категории уголовных дел практически не выносятся, т. е. уголовная ответственность не наступает.

Обратимся к правовому анализу деяний, указанных в комментируемой статье УК РФ.

Статья 178 «Ограничение конкуренции» УК РФ [4] состоит из трех частей  и примечаний, включающих четыре пункта. Формируя действующую ныне редакцию указанной статьи, законодатель неоднократно вносил в последнюю редакцию изменения: (федеральные законы от 29 июля 2009 г. № 216-ФЗ, от 6 декабря 2011 г. № 401-ФЗ, от 7 декабря 2011 г. № 420-ФЗ, от 8 марта 2015 г. № 45-ФЗ).

Если исходить из правил систематического толкования уголовно- правовой нормы, то картель будет иметь место не только тогда, когда соответствующее соглашение привело к любому из перечисленных последствий, но и тогда, когда возникла реальная угроза наступления любого из таких последствий. Из этого следует, что установленное законодателем обязательное для уголовной наказуемости картеля условие в виде причинения ущерба или извлечения дохода на определенную сумму сужает понятие картеля, получившее определение в Законе о защите конкуренции, согласно которому заключение картеля (картельного соглашения) нужно было бы считать оконченным преступлением с момента возникновения реальной угрозы причинения соответствующего ущерба или извлечения дохода в указанном размере.

Эта проблема может быть разрешена законодателем путем установления уголовной ответственности: 1) за заключение картельного соглашения с нематериальным последствием в виде создания угрозы причинения ущерба или извлечения дохода в тех же размерах или 2) заключение картельного соглашения для получения доходов в тех же размерах.

Понятие ущерба применительно к ст. 178 УК РФ [4] законодателем не определено. Отсутствуют также разъяснения Пленума Верховного Суда РФ, касающиеся толкования данного понятия применительно к составу рассматриваемого преступления.

Однозначно определенным применительно к характеристике ущерба как одного из альтернативных обязательных последствий уголовно наказуемого ограничения конкуренции можно считать лишь установленный законодателем минимальный размер ущерба, причиненного картелем, достижение которого является обязательным признаком уголовно наказуемого картеля.

Таким образом, использованное законодателем при конструировании основного и квалифицированного составов преступления, предусмотренного ст. 178 УК РФ, понятие «ущерб» является относительно оценочным (или понятием, имеющим оценочные признаки), т. е. определяемым преимущественно самим правоприменителем   каждый раз при применении соответствующей уголовно-правовой нормы.

Моментом окончания преступления, предусмотренного в ч. 1 ст. 178 УК РФ [4], соответственно является момент наступления крупного ущерба или момент извлечения дохода в крупном размере. Исходя из определения понятия картеля, содержащегося в ч. 1 ст. 11 Закона о защите конкуренции [5], заключенное, но не реализованное (в силу вмешательства контролирующих или правоохранительных органов, изменения законодательства и других не зависящих от участников данного соглашения обстоятельств) ограничивающее конкуренцию соглашение (картель) для извлечения дохода в крупном или особо крупном размере следует, как правило, рассматривать в качестве покушения на преступление (ч. 3 ст. 30), предусмотренное соответствующей частью ст. 178 УК РФ [4].

В данном случае правоприменителя не должно вводить в заблуждение определение понятия приготовления к преступлению, закрепленное в ч. 2 ст. 30 УК РФ, среди форм которого указывается «сговор на совершение преступления либо иное умышленное создание условий для совершения преступления», поскольку картель, т. е. уже заключенное незаконное соглашение об ограничении конкуренции для извлечения дохода в крупном или особо крупном размере, есть собственно преступление, а не создание условий для его совершения.

Соответственно, как приготовление к преступлению, предусмотренному ст. 178 УК РФ, должны рассматриваться ведение переговоров об условиях заключения картельного соглашения, поиск других соучастников картеля.

Причинно-следственная связь между соответствующими действиями и любым из указанных последствий должна носить закономерный (типичный, повторяющийся) характер, т. е. не быть случайной, одномоментной или кратковременной. В этой связи правоприменителю, как полагает автор, важно установить, что для получения соответствующего дохода или наступления соответствующего ущерба создание картеля было необходимым условием.

На отсутствие у соответствующей угрозы уничтожения или повреждения имущества признаков вымогательства указывает то, что никто из участников картельного соглашения (лиц, уполномоченных заключить такое соглашение от имени хозяйствующего субъекта) не использует такую угрозу для реализации своего требования о передаче ему чужого имущества или прав на него или совершения в его пользу других действий имущественного характера (ч. 1 ст. 163 УК РФ). При этом вопрос об ответственности лица, в отношении которого была применена данная форма шантажа (в случае если картельное соглашение было заключено), за заключение картельного соглашения должен решаться с учетом положений ст. 39 и 40 УК РФ.

Третья форма квалицированного состава уголовно наказуемого ограничения конкуренции – совершение деяния, причинившего особо крупный ущерб либо повлекшего извлечение дохода в особо крупном размере (п. «в» ч. 2 ст. 178 УК РФ).

Второй формой особо квалифицированного состава рассматриваемого преступления является совершение деяния, предусмотренного ч. 1 или 2 ст. 178 УК РФ, с угрозой применения насилия.

Анализируя актуальную проблему право применения ст. 178 УК РФ важно, прежде всего, понимать следующее. Среди целей уголовной политики в сфере конкуренции (равно как и среди целей уголовной политики вообще) важно различать идеальные цели (конечные и промежуточные), понимаемые как наилучшие желаемые результаты, к которым нужно стремиться независимо от того, можно ли их достичь когда-либо или нет, и реалистичные цели (конечные и промежуточные), которые могут быть достигнуты на деле посредством правильной организации государственного управления и при благоприятном стечении обстоятельств.

В качестве конечной  идеальной цели уголовной политики в сфере конкуренции следует, по-видимому, рассматривать предупреждение 100% преступлений, совершаемых физическими лицами в связи с соперничеством хозяйствующих субъектов за получение скорейшей и наивысшей прибыли.

Промежуточной идеальной целью той же политики, на наш взгляд, может быть признано достижение неотвратимости уголовной ответственности за каждое преступление в сфере конкуренции (включая преступления против конкуренции), т. е. состояния, когда все физические лица, виновные в совершении таких преступлений, несут уголовную ответственность.

Названные виды целей уголовной политики в сфере конкуренции, по мнению автора, не только недостижимы на практике, но и не осознаны в необходимой мере ни законодателем, ни правоприменителями. Тем не менее важность такого осознания трудно переоценить, поскольку оно является первой  предпосылкой для формулирования реалистичных целей уголовной политики.

Список литературы:

1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием «12» декабря 1994 года) (с учетом изменений, внесенных Законами о РФ о поправках к Конституции РФ от 21.07.2014 №11-ФКЗ) // Собрание законодательства РФ. - 04.08.2014. -N 31. - Ст. 4398.
2. Официальный сайт Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации. Сводные статистические сведения о состоянии судимости в Российской Федерации за 2015-2017 года // [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http:// www.cdep.ru/index.php?id=79 (дата обращения: 11.10.2019г.)
3. Уголовно-процессуальный Кодекс Российской Федерации от 18.12.2001N 361-ФЗ // Собрание законодательства РФ. – 24.12.2001. – N52 (ч.I). – ст. 4921.
4. Уголовный Кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 N 63-ФЗ // Собрание законодательства РФ. - 17.06.1996. -N 25 - ст. 2954.
5. Федеральный закон «О защите конкуренции» от 26.07.2006 №135-ФЗ // Собрание законодательства РФ. – 31.07.2006. – N31 (ч.I). – ст. 3434.