БИТВА ПРИ КАННАХ ПО ЛИВИЮ И ПОЛИБИЮ

THE BATTLE OF CANNES BY LIVY AND POLYBIUS

Vladislava Senator

Student, Institute of History, Social and Humanities Education, Novosibirsk state pedagogical University,

Russia, Novosibirsk

АННОТАЦИЯ

В статье представлен анализ двух оценок и характеристика битвы при Каннах на основе описания античных историков - Полибия и Тита Ливия.

ABSTRACT

The article presents an analysis of two assessments and a description of the Battle of Cannae based on the description of ancient historians Polybius and Titus Livy.

Ключевые слова: Тит Ливий, Ганнибал, битва, Полибий.

Keywords: Titus Livius, Hannibal, the battle, Polybius.

Битва при Каннах является, пожалуй, одним из самых известных в мировой истории сражений. Эта битва была крупнейшим событием Второй Пунической войны. В этой битве карфагенский военачальник Ганнибал, к изумлению всего тогдашнего цивилизованного мира, почти полностью истребил римскую армию, которая численно почти вдвое превосходила карфагенян, а боевой выучкой, как минимум, не уступала. Античные историки не единожды описывали эту битву, каждый раз находя всё новые и новые причины поражения, называя виновников поражения, включая сюда силы природы и даже богов. В данной статье будет сделана попытка провести анализ двух оценок и повествований этого сражения античными историками – Титом Ливием и Полибием.

Авторы расходятся уже в самом начале повествования – Ливий не упоминает участия сената в распределении воинов и решениях насчёт военных мероприятий, зато вставляет несколько речей и деталей, характеризующих двух консулов и их противостояние. Всё выставляется так, будто бы Фабий советует Эмилию Павлу не давать сражения Ганнибалу, т.е. вести ту же стратегию, что сам Фабий. Однако из упоминаний обоих историков мы знаем, что в общем Рим на борьбу с Ганнибалом мобилизовал 16 легионов (8 римских и 8 союзных), что Полибий называет беспрецедентным. Это силы (У Полибия это 80 тысяч пехоты и 6 конницы), значительно превосходящие армию карфагенян (40тысяч пехоты и 10 тысяч конницы), [1, с. 56] о чём римляне знали и вполне могли надеяться на победу попросту из численного превосходства. У Полибия нет намёка на нежелание вступать в бой у Эмилия Павла, зато есть указание сената дать сражение после сообщения проконсулов. Эти детали позволяют сделать вывод что, в общем-то, решение дать генеральное сражение было принято ещё в Риме, а Тит Ливий раздул из возможных реальных разногласий консулов историю, принижающую Варрона и выставляющую Эмилия Павла в положительном свете не то гением, не то внемлющим советам других, но ограниченным кодексом чести, долгом и общественным мнением и потому малоспособным повлиять на судьбу. Очевидно, вся канва противостояния выдумана и продумана Титом Ливием или его источниками и в основе своей имеет фамильное и патрицианско-плебейское противостояние (близость Варрона к плебсу, солдатам и весь связанный с этим негатив проскальзывает у Тита Ливия повсеместно). Это не говоря уже о привнесённых Ливием историй о впервые произнесённой перед трибунами клятве и прочих художественных деталях повествования. Гораздо более интересное противоречие – данные Ливия о недостатке хлеба (и еды вообще) в армии Карфагена у Ливия и обратное заявление о захвате хлебного склада в Каннах у Полибия. История Ливия вновь подозрительна – награбленного продовольствия на один день, испанцы вот-вот сбегут к врагу, надо срочно дать бой, и как удачно, что на подходе римское войско с ретивым консулом Варроном. Причём Ливий объясняет нехватку еды тем, что она была скоплена римлянами в укрепленных городах – Полибий этому нисколько не противоречит, но заявляет, что один из таких городов Ганнибал как раз-таки взял – это Канны. На лицо сокрытие Ливием этого факта, дабы придать войску Ганнибала большую ретивость и мотивацию непременно вступить в бой. Отдельно стоит отметить некое брожение в войске Ганнибала, описание у Ливия, чего не отмечает Полибий – возможно, он отмёл эти примечания, а Ливий включил, т.к. оба пользовались свидетельствами анналиста Фабия Пиктора, который приводил свидетельства некоего пунийского полководца; также они пользовались информацией грека Силена, приближенного Ганнибала.

Следующее несоответствие встречается при описании первой стычки легковооруженных воинов – у Полибия в этот день командовал Варрон, а у Ливия – Эмилий Павел, но они хотя бы единогласны, что стычка закончилась в пользу римлян. Причём у Полибия это намеренное наступление на врага, а у Ливия – случайная стычка зарвавшихся фуражиров; у Полибия стычку остановила ночь, а у Ливия – приказ Эмилия Павла. Трудно ответить, кто в данном случае прав, но стремление Ливия прикрывать неудачные ходы римлян глупостью Варрона и злым роком вынуждает отдать предпочтение Полибию.

Кроме того, если у Полибия римляне сразу встают в два лагеря по берегам рек, то Тит Ливий перед этим действием упоминает какие-то уловки Ганнибала, которые не удались из-за неудачных предзнаменований и беглых рабов, говорит о попытке уйти в Апулию за хлебом… И только устроив преследование карфагенян, римляне встают в те же два лагеря. Интересно, что у Полибия Ганнибал после стычки произносит речь, в которой есть следующие слова: «С победою в этой битве вы тотчас станете господами целой Италии» [1, с. 244]. У Тита Ливия есть такой же эпизод – словами Варрона он говорит: «не его вина, если Ганнибал давностью владения уже как бы приобрел для себя Италию». Очевидно «творческое заимствование» у Полибия.

Дальнейшие события имели место в таком порядке: Ганнибал выводит войска напротив основного лагеря римлян, его провокация к битве не удаётся, и он посылает нумидийцев нападать на водоносов из малого лагеря на другом берегу реки. Командовавший в тот день Павел справедливо отметил, что местность слишком благоволит Ганнибалу в виду его превосходства в кавалерии. Это имело свой эффект – несмотря на описываемый конфликт у Ливия, в обоих повествованиях Варрон перешел на другой берег реки [2, с. 89].Он также говорит, что ширина римского построения не позволила бы встать перпендикулярно реке – пришлось бы строиться наискось, что, возможно, подтверждает (или явствует собой происхождение) утверждение Ливия о некоем ветре.

Ганнибал смог применить подходящую тактику (знаменитые «клещи»), благодаря которой он смял правый конный фланг римлян, затем ликвидировал оставшуюся конницу врага и окружил пехоту, причём меньшими, чем у Рима, силами. Нам здесь стоит отметить несколько вещей: во-первых, было странное свидетельство Тита Ливия о фальшивых воинах-перебежчиках, которых римское войско приняло и даже поставило в собственный тыл просто потому, что они прискакали без оружия.

Но, наверное, трудно себе представить того военачальника, что заведёт себе в тыл пусть и безоружную, но перебежавшую из вражеского лагеря группу воинов. Скорее всего, здесь Тит Ливий в очередной раз отстаивает точку зрения, что при Каннах римлян перехитрили, но никак не победили мужеством и силой коварные карфагеняне. Либо он приводит некий реальный домысел римлян, порождённый внезапностью атаки с тыла. К тому же, такое свидетельство очень удобно укладывается в сообщения о якобы брожениях в войске Ганнибала. Очень неоднозначны два противоречия – Полибий говорит, что солнце не светило никому в глаза, а правым флангом карфагенян командовал Ганнон. Ливий же утверждает, что был тот самый юго-восточный ветер с пылью, а правый фланг был под командованием Махарбала. И если свидетельство о погоде можно отдать в пользу Полибию вследствие его путешествий, то вопрос о командовании остаётся открытым. Возможно, раз уж ни один автор не отрицает командование центром Ганнибала и брата Магона, то либо оба военачальника командовали правым флангом, либо им был всё же Ганнон – поскольку для Ганнибала было типично на командные должности назначать родственников – Магон, Газдрубал тому пример. К слову, многие выводят из факта командования Павлом правым флангом его командование в тот день вообще – но тогда рушится вся нить смены командования. Видимое противоречие между Ливием и Полибием, на наш взгляд, исчерпывается тем, что Ливий не учёл всех дней противостояния. По Полибию, войско прибыло (командовал Павел), случилась стычка (Варрон), день прошёл (Павел), Ганнибал произнёс свою речь и прождал ещё день (Варрон), Павел проигнорировал выход Ганнибала (Павел), и на следующий день произошла битва (Варрон). У Ливия же повествование идёт таким образом, будто в день прибытия случилась стычка (Павел), потом Ганнибал попробовал уловку (Варрон), Ганнибал ночью ушел к Каннам и на следующий день попробовал спровоцировать римлян (Павел), и уже под командованием Варрона случилась битва [3, с. 102].  Так как версия, что войско Ганнибала ушло ночью, дождалось римлян у Канн и весь день простояло в ожидании битвы вряд ли достоверна: ведь уставшие солдаты мало на что способны. И кому, как не Ганнибалу, это понимать. Стоит отдать предпочтение Полибию и его шести дням противостояния вместо ливиевых четырёх. Ливий в данном случае, видимо, попросту смешивает и путает даты. В том же, что консулы решили командовать кавалерией и распределились по флангам, нет ничего странного– они прекрасно понимали слабость своей кавалерии и преимущество пехоты, поэтому правильно решили находиться на наиболее опасных участках – ведь и Ганнибал занял наиболее уязвимый центр своих рядов.

Рассмотрев две версии двух разных историков, нами была сделана попытка выяснить достоверность их версий и отдельных деталей. Было выведено, что никакого конфликта консулов не было, и решение дать бой было принято сенатом в совещании с консулами; также было прояснено множество противоречий между историками. И их действительно много – данные о положении Ганнибала, погоде, действиях и командовании подчас абсолютно противоположны у двух авторов.

Полибий старается анализировать, изучать битву, учитывать её предпосылки и последствия, активно использует свой географический и военный опыт в повествовании [5, с. 68]. В большинстве случаев он критически относится к источникам, и вся его история о каннах выдержана в более историческом стиле, достойном хорошего исторического труда. У Полибия были принципы, которые мы могли бы назвать принципами и современного историка. Напротив, Тит Ливий в самом начале своего масштабного труда признаёт – его интересует не столько истина, сколько воспитание и внушение гражданам определённой идеи патриотизма, величия Рима и патрициев, высокой нравственности людей того времени. Его рассказ полон художественных деталей, трагизма и драматизма, но исторической достоверности ему не достаёт – в нескольких случаях мы даже видели, что Тит Ливий намеренно игнорирует свидетельства Полибия, списывая не вредящие его концепции детали и отметая все остальные. Он пользуется трудами хронистов и составителей семейных историй – источниками субъективными.

Но более глубокое изучение особенностей римской историографии делает очевидным вывод – Тит Ливий сам следует традиции анналистов и ничем от них не отличается, кроме того, что написал гораздо большую и безусловно красивую с художественной точки зрения «историю». Но именно художественности в ней больше всего – это не исторический материал, а художественно-дидактическое произведение, созданное с совсем иными целями, нежели поиск исторической истины.

Список литературы:

1. Полибий. Всеобщая история в сорока книгах. Пер. с греч. Ф.Г. Мищенко. Т. I-II. СПб.: Ювента, 1994-1995. (I, 14; II, 56; III, 32; XII, 25 b-h; III, 106-107; 113, 118). 495 с.
2. Тит Ливий. История Рима от основания Города. Т. I-II. М.: Наука, 1989, 1991 (I, предисловие; XXII, 38-40; 44-52).
3. Дельбрюк Г. История военного искусства в рамках политической истории. Т. 1. СПб.: Ювента, 1994. 416 с.
4. Коннолли П. Греция и Рим. Энциклопедия военной истории. М.: ЭКСМО-пресс, 2000.320 с.
5. Кораблев И.Ш. Ганнибал. М.: Наука, 1981. 360 с.
6. Кузищин В.И. Источниковедение древней Греции (эпоха эллинизма) М.: Издательство Московского университета, 1982. 240 с.
7. Утченко С.Л. Римская историография и римские историки/ Историки Рима. М.: Наука, 1982. С. 5-34.