СМАРТ-КОНТРАКТЫ В РОССИИ И ЗА РУБЕЖОМ: ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ И ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ

SMART CONTRACTS IN RUSSIA AND ABROAD: LEGAL REGULATION AND DEVELOPMENT PROSPECTS

Vyacheslav Vladimirovich Bestuzhev

Student, Department of Civil Law, Moscow Financial and Industrial University "Synergy",

Russia, Moscow

АННОТАЦИЯ

Бурное развитие технологии блокчейн ознаменовало собой переворот в цифровой экономике, породив такой инструмент, как смарт-контракт. В настоящее время этому автоматизированному протоколу, обеспечивающему исполнение договорных обязательств при соблюдении согласованных условий, не уделяется достаточного практического внимания. Актуальность настоящего исследования определяется необходимостью всестороннего анализа перспектив внедрения смарт-контрактов как в России, так и за рубежом. В рамках данной работы детально рассматривается сущность понятия "смарт-контракт", излагаются базовые принципы функционирования блокчейна, служащего основой для создания смарт-контрактов. Проведен анализ преимуществ и недостатков, присущих смарт-контрактам, представлены примеры их практического применения в современной экономической деятельности, а также определены потенциальные сферы их использования. Кроме того, рассмотрены меры государственного регулирования, применяемые к этой новой форме экономических отношений и сопутствующим ей инструментам, как в Российской Федерации, так и в других странах. В ходе проведенного исследования автор приходит к выводу о том, что при использовании смарт-контракта в договорной практике необходимо разграничивать компьютерную программу и само правоотношение, т.е. договор. Право может регулировать только договорные отношения при учете технических особенностей компьютерной программы, которая неизбежно меняет договорные отношения.

ABSTRACT

The rapid development of blockchain technology has marked a revolution in the digital economy, giving rise to tools such as smart contracts. Currently, this automated protocol, which ensures the execution of contractual obligations upon fulfillment of agreed-upon conditions, is not receiving sufficient practical attention. The relevance of the present research is determined by the need for a comprehensive analysis of the prospects for implementing smart contracts both in Russia and abroad. Within the scope of this work, the essence of the concept of "smart contract" is examined in detail, and the basic principles of blockchain functioning, which serves as the foundation for creating smart contracts, are outlined. An analysis of the advantages and disadvantages inherent in smart contracts is conducted, examples of their practical application in modern economic activities are presented, and potential areas for their use are identified. Furthermore, measures of state regulation applied to this new form of economic relations and its accompanying tools are considered, both in the Russian Federation and in other countries. In the course of the conducted research, the author concludes that when using smart contracts in contractual practice, it is necessary to distinguish between the computer program and the legal relationship itself, i.e., the contract. Law can only regulate contractual relations by taking into account the technical peculiarities of the computer program, which inevitably alters contractual relationships.

Ключевые слова: смарт-контракт, блокчейн, автоматизация, контроль, криптовалюта, цифровая экономика, регулирование, цифровое право, объекты гражданских прав.

Keywords: smart contract, blockchain, automation, control, cryptocurrency, digital economy, regulation, digital law, civil rights objects.

Возникновение новых явлений, правовая природа которых вызывает оживленные дискуссии в юридической среде, не только способствует формированию нового знания, но и позволяет в ретроспективе оценить уже произведенные модификации гражданского законодательства, а также изменения, произошедшие в правоприменительной практике. Итогом такой оценки становится заключение относительно достаточности разработанности какого-либо правового института, а также его пригодности для регламентации того или иного нового правового явления.

Неустанный прогресс в сфере информационных технологий оказывает глубокое воздействие на все аспекты нашего существования. За последние годы достижения в этой области, в том числе, затронули и правовые отношения. Активное развитие на территории Российской Федерации цифровой экономики и возрастание интереса граждан Российской Федерации к тесно взаимодействующим с ней элементам, способствовало появлению и внедрению в гражданско-правовой оборот такого правового явления, как «смарт-контракт».

Значимость изучения обозначенной темы продиктована целым рядом обстоятельств, акцентирующих внимание на важности и насущности всестороннего изучения этого вопроса в современных правовых и экономических реалиях.

Прежде всего, смарт-контракты являются передовым инструментом, обладающим потенциалом существенного упрощения и автоматизации процедур заключения и реализации соглашений. Согласно сведениям из отчета Всемирного экономического форума, к 2025 году приблизительно 10% глобального валового внутреннего продукта будет связано с применением блокчейн-технологий, в том числе смарт-контрактов. Это акцентирует потребность в законодательном регулировании данного инструментария, с целью обеспечения его безопасного и результативного применения.

Во-вторых, в настоящее время в Российской Федерации и многих государствах мирового сообщества наблюдается интенсивное развитие нормативно-правовой базы в сфере цифровых технологий. В 2020 году в России был принят федеральный закон о цифровых финансовых активах, который начал закладывать правовой фундамент для использования блокчейн-технологий и смарт-контрактов. Тем не менее, несмотря на это, правовое регулирование остается неполным и требует дальнейшей доработки.

Интеллектуальные контракты заслуженно считаются передовой юридической разработкой современности. Автоматически выполняемое соглашение, не подверженное изменениям, программный код, заменяющий юристов и посредников, – именно так часто характеризуют это современное применение технологии распределенного реестра. "Умные контракты" действительно предоставляют большой потенциал, особенно в финансовой сфере. Смарт-контракты, использующие блокчейн, очень эффективны: после подписания они функционируют автономно, оставаясь при этом юридически значимыми цифровыми документами.

С развитием технологии блокчейн и растущим интересом к криптовалютам, концепция смарт-контрактов также получила широкое распространение. Отцом этой идеи считается Ник Сабо, который в 1996 году определил смарт-контракты как программные протоколы, способные автономно, без участия человека, отслеживать выполнение установленных условий соглашения и обеспечивать его исполнение. Этот процесс автоматизирован через платформу блокчейна, позволяя сторонам определять условия и параметры, а затем алгоритм самостоятельно контролирует выполнение этих договоренностей обеими сторонами.

Такая форма контрактов выглядит перспективной, представляя собой максимально безопасный способ заключения сделок, как с точки зрения исполнения обязательств партнером, так и с точки зрения защиты обмена информацией. Этот принцип полностью соответствует ключевой характеристике блокчейна, без которой невозможно было бы реализовать идею автоматизированного и надежного исполнения контракта.

Блокчейн представляет собой децентрализованную сеть, в которой информация о сделках, операциях и транзакциях хранится в виде блоков. Изначально система создавалась для прямых платежей между сторонами, исключая посредников, финансовые институты и любое вмешательство в транзакции. Блоки формируются в цепь, поэтому внесение изменений в данные невозможно, а взлом цепи блоков, учитывая ее размер и объем информации, крайне маловероятен из-за требуемых для этого вычислительных ресурсов. Таким образом, система обеспечивает возможность безопасного и самостоятельного осуществления операций в условиях полного доверия.

Как правило, смарт-контракты обладают собственной областью хранения данных, необходимыми для их функционирования, а также установленными протоколами взаимодействия и внутренней структурой. Внутреннее устройство, принципы работы и правила взаимодействия со смарт-контрактом формулируются с использованием специализированного языка программирования, исключающего различные интерпретации. При соблюдении заданных условий, смарт-контракт действует как автоматизированная система, гарантирующая однозначность результата.

В качестве примера аналогии простого смарт-контракта в банковской сфере можно привести автоматические платежи за коммунальные услуги, регулярно списывающие фиксированную сумму в определенные дни месяца, или накопительные счета с автоматическим пополнением, перечисляющие заданный пользователем процент от всех поступающих средств на отдельный счет. Банковский вклад также может рассматриваться как пример смарт-контракта между банком и вкладчиком. В отличие от банков, в блокчейне создание смарт-контрактов открыто для каждого.

Смарт-контракты сохраняются в реестре в виде байт-кода, который не поддается расшифровке обычным пользователем. В результате, внутренняя логика функционирования контракта по умолчанию недоступна для внешнего анализа, и понятна лишь его создателю, да и то не всегда.

Однако, разработчик имеет возможность, используя соответствующие инструменты, опубликовать исходный код контракта, позволяя пользователям, разбирающимся в программировании, понять его логику и удостовериться в правильности установленных условий.

При рассмотрении вопроса правового регулирования смарт-контракта в качестве способа исполнения обязательства или отдельной разновидности гражданско-правовой сделки, необходимо отметить, что при отсутствии специального регулирования к указанным правоотношениям подлежат применению общие положения об обязательствах и договорах, которые закреплены в первой части ГК РФ. Среди них, в частности, допустимо выделить:

- ч. 2 ст. 309 ГК РФ: "Условиями сделки может быть предусмотрено исполнение ее сторонами возникающих из нее обязательств при наступлении определенных обстоятельств без направленного на исполнение обязательства отдельно выраженного дополнительного волеизъявления его сторон путем применения информационных технологий, определенных условиями сделки...";

- ч. 2 ст. 434 ГК РФ: "Договор в письменной форме может быть заключен путем составления одного документа (в том числе электронного), подписанного сторонами, или обмена письмами, телеграммами, электронными документами либо иными данными в соответствии с правилами абзаца второго пункта 1 статьи 160 настоящего Кодекса".

Центральный банк Российской Федерации также предпринимал попытки формулирования понятия смарт-контракта, определяя его как «сделку, исполняемую автоматически при наступлении заранее определенных сторонами условий. Смарт-контракты будут дополнительным функционалом платформы цифрового рубля».

В проекте Федерального закона № 419059–7 «О цифровых финансовых активах» дается четкое толкование смарт-контракта: это электронный договор, где права и обязанности реализуются автоматически через цифровые операции в распределенном реестре. Такие операции происходят в заранее заданной последовательности и только при наступлении указанных обстоятельств. Защита интересов участников здесь соответствует правилам, применяемым к обычным электронным договорам.

На основе этого определения выделяются ключевые характеристики смарт-контракта: Он выступает как электронное соглашение, которое создает, меняет или прекращает права и обязанности между сторонами в гражданском обороте, но только если выполняются конкретные условия.

Реализация обязательств идет по предустановленному алгоритму, который делает взаимодействие сторон полностью автоматизированным.

Такая автоматизация подразумевает, что условия сделки прописываются в коде компьютерной программы, обеспечивая самоисполнение без внешнего вмешательства.

Логично считать смарт-контракт особым правовым инструментом, регулируемым нормами электронных договоров. Это цифровой алгоритм, который помогает стабильно формировать права и обязанности участников гражданского оборота в онлайн-среде.

Тем не менее, Федеральный закон от 18 марта 2019 года № 34-ФЗ, вносящий поправки в Гражданский кодекс РФ (части первую, вторую и статью 1124 третьей), уточняет: условия сделки могут предусматривать автоматическое выполнение обязательств при определенных событиях без дополнительного согласия сторон, используя технологии, оговоренные в этих условиях. Как отмечает П. В. Крашенинников, смарт-контракт не является независимой сделкой — он просто условие для автоматического исполнения любого гражданско-правового договора.

В самом деле, воспринимать смарт-контракт как обеспечительное обязательство вполне оправдано: это дает ему силу побуждать к исполнению и "привязывает" его к основному договору, делая обязательство акцессорным, то есть зависимым от главного.

В аналитическом отчете Центробанка России за 2018 год смарт-контракт представлен как "соглашение между как минимум двумя участниками об определении, корректировке или аннулировании правовых обязательств и прав, где некоторые или все условия фиксируются, приводятся в исполнение и/или поддерживаются компьютерным алгоритмом автоматически в специализированной среде программирования". Вместе с тем, авторы подчеркивают, что, несмотря на распространенное представление, смарт-контракт не обязательно должен быть реализован на базе блокчейна. В качестве ранних примеров смарт-контрактов они приводят автоматизированные кофейные аппараты и онлайн-сервисы заказа такси.

Изначально применение смарт-контрактов было связано с транзакциями обмена цифровых валют. Однако, благодаря безопасности, оперативности и оптимизации рабочих процессов, эта форма исполнения контрактных обязательств привлекла внимание и в других областях. На сегодняшний день Ethereum является наиболее популярной платформой для разработки смарт-контрактов, использующей собственную криптовалюту, ether, для передачи стоимости в рамках соглашения.

Основываясь на указанных характеристиках, может показаться, что смарт-контракты – это безупречный посредник для любых сделок. Тем не менее, существуют недостатки и ограничения, которые в настоящее время не позволяют полностью полагаться на этот механизм во всех сферах деятельности.

Наиболее значимым ограничением является возможность реализации смарт-контракта исключительно в цифровом пространстве. Это не позволяет рассматривать смарт-контракты как новую форму договорных отношений, способную полностью заменить традиционные.

Важно учитывать, что смарт-контракт представляет собой набор заранее запрограммированных человеком команд и условий их исполнения. Он обеспечивает автоматическое исполнение обязательств, но за счет упрощения условий соглашения. Смарт-контракт не предусматривает возможности сложного конструирования договоренностей между участниками.

Кроме того, цена ошибки при написании кода и условий смарт-контракта значительно возрастает, поскольку они не подлежат изменению в процессе исполнения. В случае возникновения подобных ошибок потребуется дополнительное согласование между сторонами для урегулирования сложившейся ситуации.

В мировой практике смарт-контракты пилотируются и применяются в финансовом секторе, в том числе в банковской сфере и сфере страхования, в государственном секторе, при первичном размещении токенов (ICO), а также в иных сферах, например, в сделках пари и лотереях. При этом в настоящее время использование смарт-контрактов ограничено по причине отсутствия их законодательного регулирования и защиты прав участников.

Несмотря на определенные ограничения в инструментах смарт-контрактов, область их практического использования весьма обширна. Кроме обмена криптовалютой, смарт-контракты находят применение в следующих сферах:

1. Банковский сектор: Финансовые учреждения активно используют блокчейн и смарт-контракты с ростом цифровизации. Например, испанский банк BBVA предоставил своему корпоративному клиенту кредит в размере 75 млн евро через смарт-контракт на платформе Ethereum. В России Альфа-Банк первым применил смарт-контракт в сделке с S7 Airlines для оформления аккредитива.

2. Государственные органы: Технологии смарт-контрактов помогают оптимизировать стандартные процессы, упростить регистрацию и доступ к реестрам. Например, шведская Кадастровая служба использует смарт-контракты для электронного оформления прав собственности и актуализации данных в реестрах. В 2017 году в Делавэре (США) была внедрена система, которая перевела регистрацию компаний и движение акций в цифровую плоскость с помощью смарт-контрактов.

3. Страхование: Некоторые страховые компании начинают использовать смарт-контракты для автоматизации выплат по страховым случаям, особенно в случаях с объективными обстоятельствами. Например, компания Allianz из Германии автоматизировала выплаты при природных катастрофах, а Dynamis предлагает страхование от потери работы, используя средства фонда через децентрализованную сеть инвесторов с помощью смарт-контрактов.

Смарт-контракты, помимо своего уже существующего применения в государственных и финансовых сферах, обладают потенциалом для гораздо более широкого использования.

Использование смарт-контрактов для проведения выборов и голосований может стать самым значительным примером интеграции технологий в нашу повседневную жизнь. Благодаря их незыблемости, подтасовка результатов будет исключена, что обеспечит абсолютно справедливое распределение власти. Внедрение смарт-контрактов в государственные процессы, такие как распределение бюджета и предоставление субсидий, позволит минимизировать коррупционные риски и повысить эффективность взаимодействия между государственными органами.

Несмотря на очевидные выгоды, банковская сфера пока недостаточно активно внедряет смарт-контракты. Оптимизация расходов в этой сфере весьма значительна. Упрощение документооборота, как бумажного, так и электронного, а также возможность автоматизации таких банковских продуктов, как факторинг, аккредитивы, банковские гарантии и залоговое кредитование, – все они основаны на типовых процессах рассмотрения и оформления, которые вполне могут быть реализованы в виде алгоритмов в рамках смарт-контрактов.

Сфера товарно-денежных отношений тоже могла быть упрощена с точки зрения сокращения рисков неисполнения договорных обязательств и последующего принудительного взыскания через судебные органы. Платежи по договорам поставок, арендные платежи, агентские вознаграждения, оплата роялти, прочие регулярные платежи - требуют обслуживания данных расчетов, а перевод этих платежей в цифровую сферу путем реализации смарт-контрактов может позволить существенно сократить транзакционные издержки.

Отличительной чертой смарт-контрактов является отсутствие разработанной законодательной базы во многих государствах, несмотря на то, что они представляют собой форму договорных отношений. Помимо этого, смарт-контракты не нуждаются в выполнении многочисленных формальностей, которые обычно сопутствуют традиционным договорам, оформленным на бумаге или даже заключенным устно.

В ряде международных правовых документов содержатся положения, регулирующие договорные отношения, возникающие при использовании электронных сообщений. В частности, данные аспекты затрагиваются в Конвенции ООН об использовании электронных сообщений в международных договорах и в Типовом законе ЮНСИТРАЛ об электронной торговле.

Тем не менее, указанные документы не содержат конкретных требований к смарт-контрактам, касающихся таких важных элементов, как точная идентификация участников сделки, определение предмета договора, условий ценообразования, обстоятельств непреодолимой силы, ответственности сторон, характеристик предлагаемых товаров или услуг, а также других положений, традиционно включаемых в бумажные договоры.

В большинстве стран существуют национальные правовые нормы, регулирующие применение электронных договоров, однако редко где они непосредственно связаны со смарт-контрактами. Далее рассмотрим существующие региональные подходы к юридическому регулированию смарт-контрактов.

Смарт-контракты получили значительное развитие в США благодаря ряду новых законодательных инициатив, которые позволили их внедрение без необходимости кардинально изменять действующее законодательство. Например, Единый закон об электронных транзакциях (Uniform Electronic Transactions Act) утверждает, что «электронные записи, включая созданные с помощью компьютерных программ, а также цифровые подписи с использованием открытых ключей, имеют такую же юридическую силу, как и традиционные текстовые документы (с определёнными оговорками)».

Таким образом, правовые отношения, связанные со смарт-контрактами, будут регулироваться теми же законами, которые применяются к традиционным контрактным обязательствам. Указанный закон подтверждает законность использования компьютерных программ и других автоматизированных средств, независимо от того, инициируют ли они действия или отвечают на электронные записи, а также задействованы ли они в какой-либо части деятельности без непосредственного контроля или вмешательства человека.

Закон о регистрации электронных подписей (Electronic Signatures Recording Act, E-Sign Act) также утверждает легитимность «электронных агентов», представляющих собой автоматизированные решения, которые могут инициировать действия или реагировать на электронные записи без необходимости вмешательства человека.

В то же время в Великобритании законопроект, касающийся смарт-контрактов, был приостановлен из-за необходимости в значительных изменениях, которые могут повлиять на коммерческое право и экономические механизмы страны. Вероятно, правовое регулирование смарт-контрактов сможет значительно усилить конкурентоспособность и развитие экономики Великобритании.

При детальном анализе правовых систем стран Содружества Независимых Государств (СНГ), можно заметить, что в большинстве из них отсутствует четкое правовое регулирование смарт-контрактов. Тем не менее, в рамках национального законодательства существуют определенные нормы, которые позволяют интегрировать смарт-контракты в уже существующие гражданско-правовые отношения. Это достигается через регулирование электронных сделок и документов, а также через использование цифровой подписи и цифровых активов.

Например, в Республике Казахстан не предусмотрено прямое определение термина «смарт-контракт» в действующем законодательстве. Законодательный акт «О цифровых активах в Республике Казахстан» регулирует оборот цифровых активов и процессы, связанные с майнингом, однако он не содержит специальных положений, касающихся смарт-контрактов. Тем не менее, смарт-контракты могут быть рассмотрены как электронные сделки, если они соответствуют установленным законодательством требованиям к формам сделок и электронным документам. Для того чтобы обеспечить полноценное правовое регулирование таких контрактов, необходимо внести изменения в нормы, касающиеся расторжения, изменения условий и разрешения споров, связанных со смарт-контрактами.

Аналогичная ситуация наблюдается и в Узбекистане, где в законодательстве также отсутствует прямое определение понятия «смарт-контракт». Законы «Об электронном документообороте» и «Об электронной цифровой подписи» допускают возможность признания юридической силы за действиями, совершенными в цифровой среде. В случае, если смарт-контракт содержит все необходимые признаки сделки, такие как волеизъявление сторон, согласование условий и предмета, он может быть признан действительным.

Однако стоит отметить, что Республика Беларусь является единственной страной в СНГ, где смарт-контракты получили прямое правовое регулирование. Это произошло благодаря Декрету Президента № 8 «О развитии цифровой экономики», который установил специальный правовой режим для резидентов Парка высоких технологий. Таким образом, Беларусь стала первой страной на постсоветском пространстве, официально признавшей юридическую силу смарт-контрактов. В соответствии с пунктом 5 указанного Декрета, смарт-контракт определяется как программный код, который функционирует в блокчейне или в другой распределенной информационной системе, обеспечивая автоматизированное совершение или исполнение сделок и других юридически значимых действий.

Таким образом, можно выделить несколько ключевых аспектов, касающихся правового регулирования смарт-контрактов в странах СНГ. Во-первых, в большинстве стран отсутствует четкое определение этого понятия, что затрудняет правоприменение. Во-вторых, действующие законы о цифровых активах и электронных сделках могут быть использованы для интеграции смарт-контрактов в существующие правовые рамки, однако это требует дальнейшей доработки и уточнения норм. В-третьих, Беларусь выделяется среди других стран СНГ, так как она уже на законодательном уровне признала смарт-контракты, что может служить примером для других государств в регионе.

Таким образом, для дальнейшего развития правового регулирования смарт-контрактов в странах СНГ необходимо учитывать международные тенденции и адаптировать национальное законодательство к новым реалиям цифровой экономики. Это позволит не только улучшить правовую среду для использования смарт-контрактов, но и привлечь инвестиции в высокие технологии, способствуя развитию инновационных проектов и стартапов.

Нынешние правила необходимо адаптировать и распространить на большее количество экономических областей. Обоснованную критику вызывает чрезмерная концентрация на конкретных технологиях, например, блокчейне, в то время как международная практика склоняется к регулированию автоматизированных транзакций в целом. Дальнейшее развитие видится в распространении нормативного режима на банковский сектор и разработке гибридных соглашений, сочетающих элементы традиционного договора и программного кода. Однако для полноценной интеграции в правовую систему необходимо урегулировать вопросы доказывания, исполнительного производства и межведомственной гармонизации законодательства.

Внедрение смарт-контрактов сопряжено с рядом серьезных юридических и технических сложностей. Действующее законодательство многих стран не учитывает особенности смарт-контрактов, что создает правовые риски для участников экономических операций. Основные проблемы заключаются в следующем:

– Неопределенный юридический статус: отсутствие четкого юридического определения вызывает вопросы о том, какие именно технологические решения можно квалифицировать как смарт-контракты и как они соотносятся с понятием договора в гражданском законодательстве.

– Ответственность за ошибки в коде: в случае сбоев или ошибок в программном коде неясно, кто несет ответственность: разработчик, платформа или стороны соглашения. Традиционные механизмы гражданской ответственности за ненадлежащее исполнение обязательств могут оказаться непригодными.

– Налогообложение и отчетность: налоговые органы не дают конкретных разъяснений по вопросам учета и налогообложения операций, автоматически выполняемых смарт-контрактами.

– Невозможность внесения изменений и отмены. Принцип «код – закон» и необратимость исполнения создают риски, связанные с ошибочными или мошенническими операциями, отменить которые практически невозможно.

– Недостаточный уровень доверия пользователей: недостаточная осведомленность общественности о надежности технологии блокчейн снижает уровень доверия к таким соглашениям.

– Вопросы юрисдикции: поскольку технология блокчейн основана на децентрализации, возникают проблемы с выбором применимого права и места разрешения споров.

Перспективы для эффективного регулирования сферы смарт-контрактов и криптовалютного обращения в России были, к сожалению, нивелированы принятием Федерального закона №259-ФЗ от 31.07.2020 г. «О цифровых финансовых активах, цифровой валюте…». В настоящее время этот закон играет ключевую роль в регулировании цифровой экономики в стране и представляет собой попытку легализации деятельности платформ, использующих блокчейн, и криптовалют.

Несмотря на длительное обсуждение законопроекта, он содержит ряд положений, которые вызывают вопросы с точки зрения поддержки и развития новой экономической отрасли:

Определение криптовалюты как цифрового финансового актива сформулировано не вполне четко, что создает трудности в классификации некоторых цифровых активов и деривативов.

Запрет на использование криптовалюты в качестве средства оплаты за товары, работы и услуги на территории РФ вызывает сомнения. Эта мера фактически ограничивает оборот криптовалюты в стране и ставит под сомнение целесообразность использования смарт-контрактов в традиционном понимании, при которых применяются цифровые платформы, работающие с криптовалютой.

Отсутствие судебной защиты в отношении требований по цифровой валюте, если государство не было уведомлено о владении ею и операциях с ней, также представляется спорным.

Указанные меры свидетельствуют о стремлении государства ограничить использование криптовалюты в смарт-контрактах, поскольку этот сектор экономики сложно контролировать. Проводимая политика демонстрирует заинтересованность государственных органов в технологиях блокчейна и безопасных транзакциях как инструменте оптимизации, однако использование криптовалюты в расчетах не входит в планы государства. Сводя все воедино, стоит отметить следующее:

1) Юридическая сущность смарт-контракта происходит из программного кода, который впоследствии адаптируется под конкретные обстоятельства и потребности участников сделки, включая алгоритмы, связанные с выполнением обязательств, а также процедуры заключения договоров в электронной форме;

2) В настоящее время отсутствует четкое закрепленное законом определение термина "смарт-контракт". Но правовое регулирование смарт-контрактов возможно рассмотреть через две основные составляющие:

- Смарт-контракт как программное обеспечение, владельцем которого является правообладатель, с закреплением правил по авторству и исключительным правам на соответствующий код согласно четвертой части Гражданского кодекса РФ;

- Смарт-контракт как способ исполнения обязательств и электронную форму договора, подпадающую под общие положения об обязательствах и договорах;

3) В юридической литературе и СМИ обсуждается широкое использование смарт-контрактов в общественных отношениях, но стоит отметить, что пока рано говорить о широком распространении таких инструментов в повседневных, средних и крупных сделках для обычных потребителей, поскольку смарт-контракты остаются относительно новым явлением для бизнеса.

Итак, можно сделать вывод, что исследование законодательной базы, регулирующей заключение и реализацию смарт-контрактов в России и за рубежом, обнаруживает значительную раздробленность и неоднородность применяемых методов. Это обусловлено различиями в степени развития цифровых технологий и приоритетах национальных законодательных органов.

Иностранный опыт, в частности стратегии, используемые Великобританией и Европейским союзом, подчеркивает значимость рационального подхода, унификации правил и модификации существующих юридических институтов. В рамках Содружества Независимых Государств единственным государством, установившим особый правовой режим для смарт-контрактов, является Республика Беларусь, где программный код был официально признан формой договорного соглашения.

Множество выявленных проблем на национальном и международном уровнях в области смарт-контрактов требует детального анализа. Предложенные альтернативные подходы к разрешению возникших сложностей могут служить основанием для разработки нормативных актов как в Российской Федерации, так и на международной арене.

Остается надеяться, что российское законодательство находится лишь на начальном этапе формирования своей позиции в отношении данной инновационной формы экономических взаимоотношений. Эффективное правовое регулирование смарт-контрактов имеет потенциал для стимулирования активного развития конкурентоспособности и укрепления экономики государства в целом.

Список литературы:

1. Березовин Н.А. Основы криптографии: учеб. пособие. Мн.: Новое знание, 2004. — 336 с.
2. Мижериков В.А., Юзефавичус Т.А. Введение в информационные технологии: учеб. пособие. М.: Информатика, 2005. — 352 с.
3. Сабиров В.Ш. Предмет исследования защиты информации // Судебный вестник. — 2004. — № 6. [электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://www.it.ru/article.php?no=317 (дата обращения 12.12.2012)
4. О внесении изменений в части первую, вторую и статью 1124 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации: Федеральный закон № 34-Ф3 от 18 марта 2019 г. : принят Государственной Думой 12 март. 2019 г. // Собрание законодательства Российской Федерации. - 2019.
5. О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации: Федеральный закон № 259-ФЗ от 31.07.2020 г. : принят Государственной Думой 22 июл. 2020 г. // Собрание законодательства Российской Федерации. - 2020.
6. Закон Республики Казахстан от 06.02.2023 № 193-VII «О цифровых активах в Республике Казахстан» // Казахстанская правда. 07.02.2023. № 25 (29902).
7. Закон Республики Узбекистан от 12.10.2022 № ЗРУ-793 «Об электронной цифровой подписи» // Национальная база данных законодательства. 13.10.2022. № 03/22/793/0918.
8. Закон Республики Узбекистан от 29.04.2004 № 611-II «Об электронном документообороте» // Собрание законодательства Республики Узбекистан. 2004. № 20. ст. 230.
9. Проект федерального закона о цифровых финансовых активах от 25 янв. 2018 г. № 419059–7. — Текст: электронный // Система обеспечения законодательной деятельности Государственной автоматизированной системы «Законотворчество»: [сайт]. — URL: https://sozd.duma.gov.ru/bill/419059–7
10. Чурилов А.Ю. Правовое регулирование технологии блокчейн: монография. М.: Юстицинформ. 2021. С. 43-51.
11. Павлова, Д. А. Смарт-контракт: правовое регулирование в Российской Федерации и за рубежом / Д. А. Павлова // Молодой ученый. — 2020. — № 32 (322). — С. 118-120.
12. Осмоловская А.С. Смарт-контракты: функции и применение / Осмоловская А.С. // Бизнес-образование в экономике знаний. - 2018. - №2. - С. 54-56.
13. Правовое регулирование экономических отношений в современных условиях развития цифровой экономики: монография / А.В. Белицкая, В.С. Белых, О.А. Беляева [и др.]; отв. ред. В.А. Вайпан, М.А. Егорова. - Москва: Юстицинформ, 2019. - 376 с.
14. Скворцов, Д. И. Смарт-контракты в системе договорного права Российской Федерации / Д. И. Скворцов. — Текст: электронный // Информационный ресурс ICO review: [сайт]. — URL: https://icoreview.ru/smart-kontrakty-v-sisteme-dogovornogo-prava-rossijskoj-federacii
15. Нагродская, В. Б. Новые технологии (блокчейн / искусственный интеллект) на службе права: научно-методическое пособие / В. Б. Нагродская. — Москва: Проспект, 2019. — 128 c.
16. Штыхлин М.П., Сазонова В.А. О перспективах использования «смарт-контрактов» в Российской Федерации // Интернет-конференции Сибирского юридического университета [Электронный ресурс] URL: https://conf.siblu.ru/o-perspektivah-ispolzovaniya-smart-kontraktov-v-rossiyskoy-federacii
17. Зайнутдинова Е.В. Модели правового регулирования смарт-контракта: общее и особенное // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2021 № 3. С 54-61.
18. Кусаинова А.К. Правовая природа смарт-контракта в контексте цифровизации // Вестник ВГУ. Серия: Право. 2023. № 1. С. 283-287.
19. Вайпан В.А., Егорова М.А. Проблемы гармонизации экономических отношений и права в цифровой экономике: монография. – М.: Юстицинформ. 2020. 224 с.
20. Сафин В. И. Особенности правового регулирования заключения и исполнения смарт-контрактов: опыт Российской Федерации и зарубежных стран // Актуальные исследования. 2025. №38 (273). Ч.I. С. 34-40. URL: https://apni.ru/article/13102-osobennosti-pravovogo-regulirovaniya-zaklyucheniya-i-ispolneniya-smart-kontraktov-opyt-rossijskoj-federacii-i-zarubezhnyh-stran
21. Туркова И. М. СМАРТ-КОНТРАКТЫ В РФ И ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ // Вестник магистратуры. 2023. №4-1 (139). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/smart-kontrakty-v-rf-i-zarubezhnyy-opyt
22. Захаркина А. В. Смарт-контракт в условиях формирования нормативной платформы экосистемы цифровой экономики Российской Федерации // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2020. № 47. С. 66-82.
23. Дерюгина Т.В., Пономарченко А.Е. Блокчейн, смарт-контракты и управление незарегистрированными правами интеллектуальной собственности // Парадигмы управления, экономики и права. 2020. № 2 (2). С. 163-169.
24. Елецкий Е.Н. Обеспечение информационной безопасности смарт-контрактов в сети Ethereum // Вопросы студенческой науки. 2021. №9 (61). С. 81-85.
25. Пителинский К. В. Смарт-контракты: принципы работы, преимущества и перспективы // Оборонный комплекс - научно-техническому прогрессу России. 2020. № 1(145). С. 9-14.
26. Сятчихин А.В. Смарт-контракт: возможности и условия реализации технологии на примере продажи недвижимости // Пермский юридический альманах. 2019. № 2. С. 501-509.
27. Финогеев А. Г., Васин С. М., Гамидуллаева Л. А., Финогеев А. А. Технология смарт контрактов на основе блокчейн для минимизации трансакционных издержек в региональных инновационных системах // Вопросы безопасности. 2018. № 3. С. 34-55.
28. Крыцула А. А. ПРАВОВОЙ РЕЖИМ СМАРТ-КОНТРАКТОВ: КОД ИЛИ ДОГОВОР // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2022. №56. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/pravovoy-rezhim-smart-kontraktov-kod-ili-dogovor
29. Орлова В., Пчелкин А. Распределенные реестры. Новые возможности и риски сторон при распоряжении исключительными правами на объекты интеллектуальной собственности // Интеллектуальный вестник. Информационно-аналитический бюллетень Pepeliaev Group. 2019. С. 10-11.
30. Bensoussan L. (2019) The smart contract: in legal and practical games. Review of banking and financial law, no 2, pр. 1–2.
31. Cohen-Hadria Y. (2022) Blockchain: revolution or evolution? The practice that upsets habits and the legal world. Dalloz IT / IP, no 11, pр. 537–542.
32. Cohen-Hadria Y. Blockchain: révolutionou évolution? La pratique qui bouscule les habitudes et l'univers juridique // Dalloz IT/IP. — 2022. — № 11. — Pp. 537—542.
33. Corbet S. et al. (2024) Cryptocurrencies as a financial asset: a systematic analysis. International Review of Financial Analysis, no 9, pр. 182–199.
34. De Filippi Р. (2022) Blockchain technology as a regulatory technology. Available at: http:// firstmonday.org/ojs/index.php/fm/article/view/7113/5657
35. De Graaf T. (2019) From old to new: From internet to smart contracts and from people to smart contracts. Computer Law & Security Review, issue 5, pp. 40– 59.
36. Dietrich F., Palm D., Louw L. Smart contract based framework to increase transparency of manufacturing networks // Procedia CIRP, 2020, vol.91, pp.278-283.
37. Giusti J. (2022) Are «smart contracts» contracts? Available at: https://jeromegiustiblog.wordpress.com/2022/05/27/les-smart-contracts-sont-ils-des-contrats/
38. Godefroy L. (2024) Algorithmic code at service of law. Dalloz collection, no 4, pp. 713–792.
39. Götz М., Jankowska B. Adoption of Industry 4.0 technologies and company competitiveness: case studies from a post-transition economy // Foresight and STI governance, 2020, vol.14, №4, pp.61-78.
40. Guerlin G. Consideration sur les smart contracts // Dalloz IT/IP. — 2021. — Octobre. — Pp. 512—516.
41. Guo D., Li M., Lyu Z., Kang K., Wu W., Zhong R.Y., Huang G.Q. Synchroperation in industry 4.0 manufacturing // International journal of production economics, 2021, vol.238, art.108171
42. Hsain Y.A., Laaz N., Mbarki S. Ethereum’s smart contracts construction and development using model driven engineering technologies: a review // Procedia computer science, 2021, vol.184, pp.785-790.
43. Legeais D. Crédits et titres de crédit // Revue trimestrielle de droit commercail et de droit économique. — 2023. — Octobre-décembre. — P. 825—832.
44. Loiseau G. (2022) The electronic contract, the needy for the reform of contract law. Electronic commerce communication, no 9, pр. 9–12.
45. Mekki M. (2024) The contract, the subject of smart contracts. Dalloz IT/IP, no 7–8, рp. 409–417.
46. Neguerrand M. (2019) Smart contracts in Belgium: a utopian destruction of the need for trust. Dalloz IT / IP, no 1, pр. 22–26.
47. Szabo N. (2025) Smart contracts: building blocks for digital markets. Available at: http://www.fon.hum.uva.nl/rob/Courses/InformationInSpeech/CDROM/Literature/LOTwinterschool2025/szabo.best.vwh.net/smart_contracts_2.html
48. Wasim M. et al. (2017) Law as a Service: Enabling legal protection over a blockchain network. Papers of conference on smart cities, pр. 110–114.
49. Wattenhofer R. (2021) The science of the blockchain. Create Space Independent Publishing Platform, 123 p.
50. Бланк Д.А. Анализ блокчейн-экосистем // Аудиторские ведомости. 2025. № 1. С. 44-48.
51. Вайпан В.А., Егорова М.А. Проблемы гармонизации экономических отношений и права в цифровой экономике: монография. – М.: Юстицинформ. 2020. 224 с.
52. Вайпан В.А., Егорова М.А. Проблемы гармонизации экономических отношений и права в цифровой экономике: монография. – М.: Юстицинформ. 2020. 224 с.
53. Дерюгина Т.В., Пономарченко А.Е. Блокчейн, смарт-контракты и управление незарегистрированными правами интеллектуальной собственности // Парадигмы управления, экономики и права. 2020. № 2 (2). С. 163-169.
54. Дубицкая Е.Г. Смарт-контракты // European Research: Innovation in Science, Education and Technology/Европейские научные исследования: инновации в науке, образовании и технологиях. 2022. С. 58-61.
55. Елецкий Е.Н. Обеспечение информационной безопасности смарт-контрактов в сети Ethereum // Вопросы студенческой науки. 2021. №9 (61). С. 81-85.
56. Зайнутдинова Е.В. Модели правового регулирования смарт-контракта: общее и особенное // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2021 № 3. С 54-61.
57. Зайнутдинова Е.В. Модели правового регулирования смарт-контракта: общее и особенное // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2021. № 3. С. 126–147.
58. Зайнутдинова Е.В. Смарт-контракт в гражданском праве : автореферат дис. ... кандидата юридических наук : 12.00.03 / Зайнутдинова Елизавета Владимировна; [Место защиты: ФГАОУ ВО «Сибирский федеральный университет»]. - Красноярск, 2022. - 25 с.
59. Зайнутдинова Е.В. Смарт-контракт: возникновение и развитие в гражданском праве // Предпринимательское право. 2020. № 3. С. 25-32.
60. Захаркина А. В. Смарт-контракт в условиях формирования нормативной платформы экосистемы цифровой экономики Российской Федерации // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2020. № 47. С. 66-82.
61. Крыцула А. А. ПРАВОВОЙ РЕЖИМ СМАРТ-КОНТРАКТОВ: КОД ИЛИ ДОГОВОР // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2022. №56. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/pravovoy-rezhim-smart-kontraktov-kod-ili-dogovor
62. Кусаинова А.К. Правовая природа смарт-контракта в контексте цифровизации // Вестник ВГУ. Серия: Право. 2023. № 1. С. 283-287.
63. Нагродская, В. Б. Новые технологии (блокчейн / искусственный интеллект) на службе права: научно-методическое пособие / В. Б. Нагродская. — Москва: Проспект, 2019. — 128 c.
64. Орлова В., Пчелкин А. Распределенные реестры. Новые возможности и риски сторон при распоряжении исключительными правами на объекты интеллектуальной собственности // Интеллектуальный вестник. Информационно-аналитический бюллетень Pepeliaev Group. 2019. С. 10-11.
65. Осмоловская А.С. Смарт-контракты: функции и применение / Осмоловская А.С. // Бизнес-образование в экономике знаний. - 2024. - №2. - С. 54-56.
66. Павлова, Д. А. Смарт-контракт: правовое регулирование в Российской Федерации и за рубежом / Д. А. Павлова // Молодой ученый. — 2020. — № 32 (322). — С. 118-120.
67. Пителинский К. В. Смарт-контракты: принципы работы, преимущества и перспективы // Оборонный комплекс - научно-техническому прогрессу России. 2020. № 1(145). С. 9-14.
68. Плужниченко А.Г. ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ СМАРТ-КОНТРАКТОВ // Образование и право. 2025. №1. С. 412-414.
69. Правовое регулирование экономических отношений в современных условиях развития цифровой экономики: монография / А.В. Белицкая, В.С. Белых, О.А. Беляева [и др.]; отв. ред. В.А. Вайпан, М.А. Егорова. - Москва: Юстицинформ, 2019. - 376 с.
70. Сафин В. И. Особенности правового регулирования заключения и исполнения смарт-контрактов: опыт Российской Федерации и зарубежных стран // Актуальные исследования. 2025. №38 (273). Ч.I. С. 34-40. URL: https://apni.ru/article/13102-osobennosti-pravovogo-regulirovaniya-zaklyucheniya-i-ispolneniya-smart-kontraktov-opyt-rossijskoj-federacii-i-zarubezhnyh-stran
71. Скворцов, Д. И. Смарт-контракты в системе договорного права Российской Федерации / Д. И. Скворцов. — Текст: электронный // Информационный ресурс ICO review: [сайт]. — URL: https://icoreview.ru/smart-kontrakty-v-sisteme-dogovornogo-prava-rossijskoj-federacii
72. Сятчихин А.В. Смарт-контракт: возможности и условия реализации технологии на примере продажи недвижимости // Пермский юридический альманах. 2019. № 2. С. 501-509.
73. Таск П. Выступление на сессии «Традиционная система права в эпоху технологии распределенных реестров: катализатор прогресса или транзакционных издержек?» в рамках VII Петербургского Международного юридического форума. СПб, 2017.
74. Туркова И. М. СМАРТ-КОНТРАКТЫ В РФ И ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ // Вестник магистратуры. 2023. №4-1 (139). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/smart-kontrakty-v-rf-i-zarubezhnyy-opyt
75. Тюльканов А. Блокчейну — да, смарт-контрактам — нет: законодатели Невады определились с понятиями // Zakon.ru. — 2017. — URL: https://zakon.ru/blog/2017/06/19/blokchejnu_-_da_smart-kontraktam_-_ net_zakonodateli_nevady_opredelilis_s_ponyatiyami.
76. Финогеев А. Г., Васин С. М., Гамидуллаева Л. А., Финогеев А. А. Технология смарт контрактов на основе блокчейн для минимизации трансакционных издержек в региональных инновационных системах // Вопросы безопасности. 2024. № 3. С. 34-55.
77. Центральный Банк РФ. Аналитический обзор по теме «Смарт-контракты». URL:// https://cbr.ru/Content/Document/File/47862/SmartKontrakt_18-10.pdf
78. Чуб Д. В. Правовое регулирование смарт-контрактов во Франции // Актуальные проблемы российского права. 2023. №8 (105). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/pravovoe-regulirovanie-smart-kontraktov-vo-frantsii
79. Чурилов А.Ю. Правовое регулирование технологии блокчейн: монография. М.: Юстицинформ. 2021. С. 43-51.
80. Штыхлин М.П., Сазонова В.А. О перспективах использования «смарт-контрактов» в Российской Федерации // Интернет-конференции Сибирского юридического университета [Электронный ресурс] URL: https://conf.siblu.ru/o-perspektivah-ispolzovaniya-smart-kontraktov-v-rossiyskoy-federacii