БАНКОВСКАЯ ГАРАНТИЯ: ПРОЦЕСС ОФОРМЛЕНИЯ И ПРОБЛЕМЫ ТЕОРИИ И ПРАКТИКИ

АННОТАЦИЯ

В статье рассматривается комплексный анализ процедуры оформления и получения банковской гарантии в правовом поле Российской Федерации. Последовательно рассматриваются этапы взаимодействия между субъектами гарантийного обязательства – принципалом, банком-гарантом и бенефициаром, а также идентифицируются и систематизируются ключевые проблемные аспекты, возникающие на различных стадиях, начиная от заключения соглашения о выдаче гарантии и заканчивая фактическим исполнением.

Ключевые слова: Банковская гарантия, принципал, бенефициар, банк-гарант, обеспечение обязательств, Гражданское право РФ.

Банковская гарантия представляет собой комплексный правовой инструмент, функциональное назначение которого заключается в обеспечении надлежащего исполнения обязательств. Генезис данного института в российской правовой системе демонстрирует рецепцию зарубежных правовых моделей и международной практики, пройдя путь от первоначального отсутствия в редакции Федерального закона от 02.12.1990 № 395-1 «О банках и банковской деятельности» до его имплементации в статью 5 указанного закона в редакции от 03.02.1996 № 17-ФЗ. При этом первичная легитимация на уровне кодифицированного акта произошла ранее, с введением в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации в 1994 году, где банковская гарантия была закреплена в качестве одного из самостоятельных способов обеспечения исполнения обязательств наряду с поручительством и аккредитивом [5, с. 271].

В действующем гражданском законодательстве Российской Федерации легальное определение банковской гарантии как самостоятельной правовой конструкции отсутствует, будучи имплементированным в более универсальное понятие независимой гарантии, закрепленное в статье 368 Гражданского кодекса РФ. Согласно данной норме, по независимой гарантии гарант принимает на себя по просьбе принципала обязательство уплатить бенефициару определенную денежную сумму в соответствии с условиями предоставленного обязательства, причем данное обязательство носит абстрактный характер и не зависит от действительности обеспечиваемого им основного обязательства. Требование о определенности денежной суммы считается соблюденным, если из условий гарантии вытекает возможность установления подлежащей выплате суммы на момент исполнения, при этом пункт 3 статьи 368 ГК РФ дифференцирует независимые гарантии на выдаваемые банками и иными кредитными организациями (банковские гарантии) и те, которые предоставляются иными коммерческими организациями [4].

В современной российской правоприменительной практике институт банковской гарантии приобрел значительную распространенность, используясь как в сфере частноправовых коммерческих сделок, так и для обеспечения обязательств в системе государственных закупок, где его применение императивно закреплено Федеральным законом от 05.04.2013 № 44-ФЗ «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд», устанавливающим требование о ее предоставлении при заключении контрактов с государственными и муниципальными заказчиками.

Содержание банковской гарантии подвергнуто детальной нормативной регламентации на уровне как кодифицированного акта – Гражданского кодекса Российской Федерации, так и системы подзаконного нормотворчества, включая постановления Правительства РФ и нормативные акты Центрального банка Российской Федерации. В соответствии с установленными требованиями, в тексте гарантии в обязательном порядке подлежат указанию следующие существенные условия: наименование и реквизиты гаранта, идентификационные данные бенефициара, размер денежного обязательства, временные рамки действия гарантии, обеспечиваемое основное обязательство, а также исчерпывающий перечень обстоятельств, влекущих возникновение обязанности по осуществлению гарантийной выплаты [7, с. 344].

Процедура оформления банковской гарантии в Российской Федерации представляет собой сложный многоэтапный процесс, характеризующийся необходимостью не только строгого соблюдения норм действующего законодательства, но и проведения тщательной документальной подготовки, включающей всестороннюю оценку финансового состояния принципала и последующее согласование существенных условий гарантийного обязательства с банком-гарантом [2].

В правоотношениях, возникающих из банковской гарантии, участвуют три основных субъекта: гарант (кредитная организация, принимающая на себя обязательство произвести платеж в пользу бенефициара при наступлении предусмотренных условий), принципал (лицо, по инициативе и за счет которого предоставляется гарантия, являющееся должником по обеспечиваемому обязательству) и бенефициар (кредитор принципала, приобретающий право требования к гаранту при неисполнении обеспеченного обязательства) [6, с. 126].

На преддоговорной стадии оформления банковской гарантии принципалу надлежит сформировать установленный пакет документации, включающий заявление о выдаче гарантии, обеспечиваемый договор, а также финансовую отчетность за ретроспективные периоды, позволяющую банку провести комплексный анализ кредитоспособности аппликанта и минимизировать кредитные риски. Дополнительно к базовому комплекту могут запрашиваться документы, верифицирующие правоспособность и финансовую стабильность принципала: лицензии, разрешительная документация, налоговые декларации и сведения о текущей кредитной нагрузке [6, с. 349].

После эмиссии банковской гарантии инициируется процедура систематического мониторинга финансово-хозяйственного состояния принципала, реализуемая банком-гарантом через ежемесячные инспекционные мероприятия, включающие: анализ актуальной финансовой отчетности, контроль исполнения обязательств по действующим гарантийным обязательствам, оценку вновь возникающих долговых обязательств и отслеживание релевантных изменений в юридическом статусе клиента. Данный мониторинговый механизм служит инструментом превентивного выявления потенциальных рисков и позволяет осуществлять своевременное применение соответствующих защитных мер.

В соответствии с положениями статьи 374 Гражданского кодекса Российской Федерации, требование бенефициара о реализации гарантийного платежа по независимой гарантии подлежит презентации гаранту в письменной форме с обязательным приложением документов, предусмотренных условиями самой гарантии, причем в указанном требовании либо прилагаемых к нему документах бенефициар обязан констатировать наступление тех обстоятельств, с которыми гарантийный документ связывает возникновение обязанности по осуществлению денежной выплаты [1].

Важнейшим условием легитимности предъявляемого требования является его презентация в строго установленные сроки действия гарантии. По их истечении соответствующее право требования прекращается в автоматическом порядке, что детерминирует окончание обязательств гаранта перед бенефициаром.

С момента получения требования и сопутствующей документации на гаранта возлагается обязанность по незамедлительному информированию принципала о факте поступления указанных документов посредством направления их копий. Процедура рассмотрения поступившего требования регламентирована пятидневным сроком, исчисляемым со дня, следующего за днем его получения, если более продолжительный период не установлен непосредственно в тексте гарантии.

Нормами действующего законодательства допускается установление в тексте гарантии альтернативного срока проведения проверочных мероприятий, который, однако, не может превышать тридцатидневный период. В рамках осуществления указанной процедуры гарант обязан верифицировать соответствие заявленного требования условиям гарантии и провести экспертизу представленных документов по внешним критериям, при этом бесспорность требований и надлежащее оформление документации являются основанием для осуществления гарантийного платежа в пользу бенефициара [5, c. 245].

В современной правоприменительной практике доминирует подход, акцентирующий необходимость буквального соблюдения условий, зафиксированных в тексте гарантии. Несмотря на автономный характер гарантийного обязательства, именно его документарные условия определяют материально-правовые и процедурные параметры осуществления выплат. В данном контексте формально-юридические критерии приобретают определяющее значение, поскольку любые дискрепансы, неточности или неполнота представленных бенефициаром документов формируют правовые основания для отказа в осуществлении гарантийного платежа, что детерминирует корректность документального оформления в качестве ключевого фактора, предопределяющего эффективность реализации данного обеспечительного механизма.

Стандартной практикой конструирования банковской гарантии является имплементация в её текст исчерпывающего перечня документов, подлежащих приложению к требованию бенефициара. Одновременно гарантия носит строго временной характер, будучи ограничена конкретным сроком, в течение которого допускается предъявление требований к гаранту. Нарушение данного темпорального условия детерминирует автоматическую утрату права на получение гарантийной выплаты, независимо от материальной обоснованности заявленных требований, в связи с чем соблюдение установленных процессуальных сроков приобретает не только формальное, но и существенное материально-правовое значение, непосредственно влияя на реализацию субъективных прав бенефициара.

Норма о независимости закреплена в статье 370 ГК РФ: «Предусмотренное независимой гарантией обязательство гаранта перед бенефициаром не зависит в отношениях между ними от основного обязательства, в обеспечение исполнения которого она выдана, от отношений между принципалом и гарантом, а также от каких-либо других обязательств, даже если в независимой гарантии содержатся ссылки на них.» [1, с. 370].

Из приведенного положения вытекают следующие фундаментальные проявления автономности банковской гарантии: обязательство гаранта по осуществлению выплаты обладает абсолютной независимостью от правоотношений, складывающихся между принципалом и бенефициаром; гарант лишен возможности определять нарушения условий основного обязательства, его недействительность или прекращение в качестве оснований для освобождения от исполнения гарантийных обязательств; кроме того, гарант не обладает правом требовать от бенефициара предоставления доказательств предъявления последним требований о выполнении основного обязательства к принципалу.

Обязательство гаранта по осуществлению выплаты в пользу бенефициара сохраняет свою силу даже в ситуациях, когда принципал правомерно отказывается от исполнения основного договора, в частности, ссылаясь на факт надлежащего исполнения обеспеченного обязательства. Данная правовая позиция вытекает из принципа абстрактности гарантийного обязательства, которое не зависит от судьбы основного договора.

Вместе с тем, в правоприменительной практике невозможно полностью игнорировать функциональную связь гарантии с основным обязательством. Эта связь имплицитно присутствует в целевом назначении гарантии - обеспечении исполнения конкретного договора, а также получает формальное выражение через указание в тексте гарантии на обеспечиваемое обязательство. Таким образом, в российской правовой системе связь между гарантией и основным обязательством проявляется не на юридическом, а на фактические-функциональном уровне, где гарантия, сохраняя юридическую автономию, теряет практическую целесообразность вне связи с обеспечиваемым обязательством.

Существенной проблемой правоприменительной практики выступает несоответствие текстов банковских гарантий установленным нормативным требованиям. Наблюдаются системные случаи использования гарантами формулировок, противоречащих как положениям действующего законодательства, так и условиям обеспечиваемого контракта, что приводит к правомерному отказу бенефициара от акцепта документа. При этом даже незначительные формальные несоответствия могут повлечь за собой отказ в принятии гарантии либо стать предметом последующих судебных разбирательств, существенно снижая эффективность данного обеспечительного механизма [8].

Проведенный анализ нормативных положений статей 368-379 Гражданского кодекса Российской Федерации позволяет констатировать недостаточную регламентацию специфики банковских гарантий в действующем законодательстве. В частности, диспозитивный характер нормы, закрепленной в пункте 2 статьи 377 ГК РФ, предусматривающей возможность ограничения гарантом своей ответственности суммой гарантии, создает правовые предпосылки для уклонения кредитных организаций от применения санкций за просрочку исполнения или необоснованный отказ в осуществлении гарантийного платежа. Указанная законодательная конструкция подлежит корректировке, поскольку она нарушает баланс интересов участников гарантийных правоотношений и противоречит фундаментальному принципу добросовестности, установленному в статье 1 ГК РФ [1].

Доктринальная неопределенность в регулировании ответственности гаранта сохраняется ввиду отсутствия законодательно установленного механизма привлечения к ответственности за умышленное неисполнение обязательств. Несмотря на императивный запрет, установленный пунктом 4 статьи 401 ГК РФ, на предварительное освобождение от ответственности за умышленные нарушения, правоприменительная практика демонстрирует включение банками в гарантийные тексты условий, исключающих начисление процентов и иных санкций за просрочку платежа. Судебная практика характеризуется отсутствием единообразия: хотя решения Верховного Суда РФ 2020-2023 годов формируют тенденцию к ограничительному толкованию подобных клаузул, отсутствие прямой законодательной регламентации продолжает генерировать правовые коллизии [8].

Парадоксальным образом гарант сталкивается с рисками предъявления недобросовестных требований, обусловленными безусловным характером гарантийного обязательства. Банк обязан произвести платеж даже при очевидном отсутствии нарушений со стороны принципала, что создает предпосылки для злоупотреблений со стороны бенефициара, особенно в ситуациях внедоговорных конфликтов. Положение принципала характеризуется наибольшей уязвимостью: помимо значительных издержек, связанных с предоставлением обеспечения (залоги, депозиты, поручительства), он подвержен риску регрессных требований при необоснованных выплатах. Отсутствие эффективных инструментов превентивного оспаривания требований бенефициара усугубляет дисбаланс правовых позиций [9].

Существенной проблемой для предпринимательского сообщества, особенно для субъектов МСП, остается недостаточная информированность о природе и механизмах банковской гарантии. Сложность процедуры оформления, включая вопросы документального сопровождения, выбора финансового института и оценки стоимости услуги, детерминирует необходимость привлечения профессиональных посредников. Однако отсутствие адекватного регулирования посреднической деятельности порождает риски недобросовестных практик и необоснованного увеличения транзакционных издержек, что в совокупности создает дополнительные барьеры для доступа к данному инструменту обеспечения [10].

В контексте совершенствования регулирования дополнительного обеспечения предлагается законодательно закрепить принцип соразмерности обеспечительных мер уровню кредитного риска, предусмотрев возможность освобождения от обеспечения при наличии позитивной кредитной истории принципала. Параллельно целесообразно ввести стандартизированную методологию оценки рисков, аналогичную применяемой при формировании банковских резервов.

Для системного реформирования института банковских гарантий требуется: унификация базовых условий гарантий в Гражданском кодексе РФ с возможностью адаптации стандартов, используемых в рамках Закона № 44-ФЗ, для коммерческого сектора; создание централизованной цифровой инфраструктуры в форме реестра коммерческих гарантий, обеспечивающего верификацию их подлинности; разработка Банком России и уполномоченными государственными органами комплексных методических рекомендаций, разъясняющих правовую природу и практический механизм действия банковских гарантий.

Таким образом, институт банковской гарантии в Российской Федерации, несмотря на детальную законодательную регламентацию, продолжает сталкиваться с системными проблемами, ограничивающими его эффективность. С одной стороны, сохраняется дисбаланс интересов участников гарантийных правоотношений: принципал несет непропорционально высокие риски и финансовую нагрузку, бенефициар сталкивается с формальными препятствиями при реализации права требования, а гарант обладает возможностями для необоснованного ограничения своей ответственности. С другой стороны, ключевые проблемы носят структурный характер - отсутствие унифицированных требований к содержанию гарантий в коммерческом обороте, недостаточность механизмов ответственности за недобросовестное поведение, а также необходимость развития цифровой инфраструктуры в данной сфере. Предложенные направления совершенствования законодательства, включающие введение риск-ориентированного подхода к обеспечению, стандартизацию условий гарантий и создание единого реестра, способны обеспечить необходимый баланс интересов всех участников и повысить функциональность банковской гарантии как эффективного инструмента обеспечения обязательств в современных экономических условиях.

Список литературы:

1. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ (ред. от 01.07.2024) // Собрание законодательства РФ. – 1994. – № 32. – Ст. 3301. – Ст. 368–379.
2. О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд: Федеральный закон от 05.04.2013 № 44-ФЗ (ред. от 24.07.2024) // Собрание законодательства РФ. – 2013. – № 14. – Ст. 1652.
3. О закупках товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц: Федеральный закон от 18.07.2011 № 223-ФЗ (ред. от 24.07.2024) // Собрание законодательства РФ. – 2011. – № 30 (ч. 1). – Ст. 4571.
4. Обзор судебной практики по спорам, связанным с независимыми гарантиями (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 07.06.2023) // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 2023. – № 9.
5. Банковское дело : учебник для вузов / под ред. Г.Г. Коробовой. – 2-е изд., перераб. и доп. – М. : Экономистъ, 2019. – 751 с.
6. Роуз П.С. Банковский менеджмент : пер. с англ. / П.С. Роуз. – М. : Дело, 2019. – 768 с.
7. Севрук В.Т. Банковские риски : монография / В.Т. Севрук. – М. : Дело ЛТД, 2019. – 809 с.
8. Яценко Е.В. Проблемы правового регулирования электронных банковских гарантий / Е.В. Яценко // Актуальные проблемы российского права. – 2022. – № 5. – С. 112–125. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/problemy-pravovogo-regulirovaniya-elektronnyh-bankovskih-garantiy (дата обращения: 20.10.2025).
9. О порядке предоставления банковских гарантий: Положение Банка России от 29.11.2019 № 723-П // Вестник Банка России. – 2019. – № 112.
10. Практика применения банковских гарантий в государственных закупках : аналит. обзор // Экономика и жизнь. – 2023. – № 15. – С. 45–52. URL: https://www.eg-online.ru/article/ (дата обращения: 20.10.2025).