ПОСТКОЛОНИАЛЬНАЯ АФРИКА: ПЕРВЫЕ ШАГИ К ИНТЕГРАЦИИ И РОЛЬ РЕГИОНАЛЬНЫХ ПОЛИТИЧЕСКИХ ОБЪЕДИНЕНИЙ

POST-COLONIAL AFRICA: FIRST STEPS TOWARDS INTEGRATION AND THE ROLE OF REGIONAL POLITICAL ASSOCIATIONS

Anastasiia Tolcheeva

student, Department of Theory and History of International Relations, The Patrice Lumumba Peoples' Friendship University of Russia,

Russia, Moscow

АННОТАЦИЯ

Статья посвящена первым попыткам африканской интеграции после деколонизации в конце 1950-х – начале 1960-х гг. Анализируются ключевые инициативы, включая Союз Ганы и Гвинеи, Браззавильскую, Касабланкскую и Монровийскую группы. Рассматриваются причины неудач ранних объединительных проектов: противоречия между национальными интересами и панафриканскими идеалами, различия в экономических моделях и влияние холодной войны. Несмотря на ограниченные результаты, эти процессы заложили основу для создания Организации африканского единства и формирования общеафриканской идентичности.

ABSTRACT

This article examines the first attempts at African integration after decolonization in the late 1950s and early 1960s. It analyses key initiatives, including the Union of Ghana and Guinea, the Brazzaville, Casablanca and Monrovia Groups. It examines the reasons for the failure of early unification projects: contradictions between national interests and pan-African ideals, differences in economic models and the impact of the Cold War. Despite their limited results, these processes laid the foundation for the creation of the Organization of African Unity and the formation of a pan-African identity. 

Ключевые слова: деколонизация, панафриканизм, африканская интеграция, Браззавильская группа, Касабланкская группа, Монровийская группа, Организация африканского единства, национальный суверенитет, постколониальное развитие.

Keywords: decolonization, pan-Africanism, African integration, Brazzaville Group, Casablanca Group, Monrovia Group, Organization of African Unity, national sovereignty, postcolonial development.

Обретение независимости африканскими странами во второй половине XX века не привело к автоматическому преодолению колониального наследия. Искусственно установленные колониальные границы, которые игнорировали этнокультурные особенности регионов, стали источником затяжных межэтнических конфликтов и территориальных споров, существенно осложнивших процессы постколониальной интеграции. В этих условиях борьба за подлинный суверенитет, охватывавший политическую, экономическую и культурную сферы, выдвинулась на первый план общественно-политической жизни континента. Однако отсутствие единого подхода к строительству государственности привело к формированию различных идеологических течений: от радикальных панафриканистов (Нкрума, Туре, Насер), выступавших за революционные преобразования, до умеренных реформаторов (Сенгор), консерваторов (Уфуэ-Буанье) и сторонников нейтрального курса (Хайле Селассие I) [4, с. 13]. Такая дифференциация политических стратегий наглядно демонстрировала сложность выработки оптимальной модели развития в условиях многоуровневых вызовов постколониальной эпохи.

После обретения независимости первыми африканскими государствами - Ганной в 1957 г. и Гвинеей в 1958 г. - их лидеры Кваме Нкрума и Секу Туре предприняли попытку реализовать идеи панафриканизма на практике через создание политического союза [2, с. 25]. Эта инициатива представляла собой первый опыт добровольного объединения независимых африканских государств в постколониальный период.

Правовой основой для интеграции стало конституционное закрепление принципа африканского единства. Гвинея уже в 1958 г. включила в свою конституцию положение о возможности объединения с другими африканскими странами даже ценой частичного ограничения суверенитета [3, с. 114]. Впоследствии аналогичные нормы были включены в конституции Ганы и Мали, что создавало юридические предпосылки для более тесной интеграции [3, с. 152, 430].

23 ноября 1958 г. Гана и Гвинея подписали историческую декларацию о создании Союза африканских государств, который рассматривался как "ядро будущих Соединенных Штатов Западной Африки". Дальнейшим шагом стало принятие 1 мая 1959 г. в Конакри совместной декларации с призывом к другим африканским странам присоединиться к объединению. Эти документы провозглашали принципы политической солидарности, экономического сотрудничества и культурного обмена между участниками [6].

Однако серьезными препятствиями для интеграции стали: разные экономические модели (государственный капитализм в Гане и социализм в Гвинее), отсутствие развитых торгово-экономических связей между странами; отсутствие общей валюты, таможенного союза или согласованной экономической политики; личные амбиции лидеров (Нкрума видел себя общеафриканским лидером, тогда как Туре стремился сохранить полный контроль над Гвинеей), а также отсутствие интереса к объединению со стороны других западноафриканских государств. Кроме того, фактически союз так и не вышел за рамки декларативных заявлений, не была создана общая институциональная система [4, с. 16]. Этот опыт наглядно продемонстрировал, что даже при наличии общей идеологической платформы африканские лидеры не были готовы поступиться даже частью своего суверенитета ради панафриканских идеалов.

В декабре 1960 г. в Браззавиле (Республика Конго) состоялась знаковая встреча представителей 12 франкоязычных африканских государств: Камеруна, Центральноафриканской Республики, Чада, Конго (Браззавиль), Дагомеи, Габона, Берега Слоновой Кости, Малагасийской Республики, Мавритании, Нигера, Сенегала и Верхней Вольты. Эта группа, получившая название Браззавильской, объединила страны, сохранявшие тесные экономические и политические связи с бывшей метрополией - Францией. Хотя формальным поводом для встречи стало обсуждение алжирского вопроса, участники проявили осторожность в критике французской политики, что объяснялось их зависимостью от парижской административной и финансовой поддержки [1, с. 53].

Браззавильская группа сформулировала умеренную программу сотрудничества, основанную на принципах постепенной интеграции при сохранении национального суверенитета. В принятом коммюнике подчеркивалась необходимость экономического и культурного сотрудничества, однако отвергалась идея создания наднациональных политических структур. Участники выступали за сохранение существующих финансовых механизмов (включая зону франка CFA), привлечение иностранных инвестиций и поэтапное формирование зон свободной торговли [2, с. 29]. Эта позиция отражала прагматичный подход новых элит, стремившихся сочетать элементы независимой политики с сохранением выгодных экономических связей с бывшей метрополией.

Противоположную позицию заняла Касабланкская группа, оформившаяся в январе 1961 г. по итогам конференции в Марокко. В нее вошли наиболее радикальные антиколониальные режимы - Объединенная Арабская Республика (Египет), Гана, Гвинея, Мали и само Марокко. Принятая участниками Африканская хартия содержала революционную программу, включавшую требования полной деколонизации континента, ликвидации иностранных военных баз, борьбы с неоколониализмом и создания альтернативных экономических структур (Африканского общего рынка и платежного союза). Особое внимание уделялось поддержке национально-освободительных движений в Алжире, Конго и португальских колониях, а также осуждению французских ядерных испытаний в Сахаре. В экономической сфере делался акцент на социалистические методы управления - национализацию ключевых отраслей, плановое хозяйство и ограничение иностранного капитала [1, с. 67].

Третья сила в африканской политике оформилась в мае 1961 г. в Монровии (Либерия), где собрались представители 19 государств, включая как франкоязычные страны Браззавильской группы, так и бывшие британские колонии [5, с. 60]. Монровийская группа заняла промежуточную позицию между радикализмом Касабланки и консерватизмом Браззавиля. С одной стороны, ее участники осудили апартеид в ЮАР и высказались за прекращение ядерных испытаний, с другой - сохранили приверженность принципам национального суверенитета и постепенной интеграции. В экономической сфере они выступали за привлечение иностранных инвестиций при одновременном создании региональных рынков и Африканского банка развития, а в политике придерживались нейтралитета в условиях холодной войны [4, с. 18].

Возникновение этих трех группировок отразило глубинные противоречия в процессе африканской интеграции начала 1960-х гг. В таблице 1 приведен сравнительный анализ основных параметров ранних африканских интеграционных объединений, включая Браззавильскую, Касабланкскую и Монровийскую группы.

Таблица 1.

Сравнительная характеристика африканский интеграционных объединений (1960-1961 гг.)

Таким образом, в конце 1950-х – начале 1960-х гг. молодые независимые государства Африки предприняли первые шаги к панафриканскому единству. Ранние интеграционные инициативы, такие как Союз Ганы и Гвинеи, Браззавильская, Касабланкская и Монровийская группы, показали расхождение подходов (от радикального антиколониализма до умеренного прагматизма) и противоречие между идеей единства и нежеланием элит жертвовать суверенитетом. Хотя холодная война усилила внешнее вмешательство, внутренние факторы – экономические различия, личные амбиции и внешнеполитические разногласия – оказались не менее значимыми. Несмотря на ограниченные результаты, эти попытки заложили основу для создания Организации африканского единства (1963), сформировали первые механизмы сотрудничества и выявили ключевые проблемы, многие из которых остаются актуальными.

Список литературы:

1. Брыкин В. А. Дипломатия новой Африки. - М.: Междунар. отношения, 1970. 264 с.
2. Кассае Ныгусие В. М., Ивкина Н. В. Особенности политического развития Африки в постколониальный период // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Международные отношения. 2020. Т. 20, Nº 1. C. 22-38.
3. Конституции государств Африки. - М: Изд-во иностр, лит., 1963. Кн. 1. C. 114, 152, 430.
4. Ныгусие Кассае В. М., Забелла А. А. Региональные интеграционные процессы в Африке: учебное пособие. М.: Мир науки, 2024. 90 с.
5. Anda M. O. International Relations in Contemporary Africa. - Lanham; New York; Oxford: University Press of America, 2000. 299 p.