КОЛЛИЗИОННОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ В ОБЛАСТИ ОПРЕДЕЛЕНИЯ ПРАВОВОГО ПОЛОЖЕНИЯ ФИЗИЧЕСКИХ ЛИЦ И ЛИЦ БЕЗ ГРАЖДАНСТВА

CONFLICT OF LAWS REGULATION IN THE FIELD OF DETERMINING THE LEGAL STATUS OF INDIVIDUALS AND STATELESS PERSONS

Artem Koshelev

student, Institute of Business Law, Kutafin Moscow State Law University (MSAL),

Russia, Moscow

АННОТАЦИЯ

Глобализация миграционных процессов, увеличение числа эмиграции среди физических лиц и апатридов, необходимость эффективного правового регулирования данной сферы – всё вышеперечисленное становится актуальным в рамках 2025 года. В статье рассматриваются вопросы, связанные с коллизионным регулированием в области определения правового положения физических лиц и лиц без гражданства, на примере Российской Федерации и Израиля. Статья раскрывает ключевые различия и сходства в подходах отечественных и зарубежных законодателей, в ней анализируются основные правовые нормы данного института. Автор делает вывод, что в разных государствах используются отличные друг от друга подходы к определению правового положения лица.

ABSTRACT

The globalization of migration processes, the increase in the number of emigration among individuals and stateless persons, the need for effective legal regulation of this area – all of the above becomes relevant in the framework of 2025. The article discusses issues related to conflict-of-laws regulation in the field of determining the legal status of individuals and stateless persons, using the example of the Russian Federation and Israel. The article reveals the key differences and similarities in the approaches of domestic and foreign legislators, it analyzes the main legal norms of this institution. The author concludes that different states use different approaches to determining a person's legal status.

Ключевые слова: коллизионное регулирование, закон гражданства, закон места жительства, применимое право.

Keywords: conflict of laws regulation, law of citizenship, law of residence, applicable law.

Коллизионное регулирование имеет фундаментальное значение для всей отрасли международного частного права. Недаром в странах общего права (common law), таких как Канада, США, Великобритания в доктрине широко используется термин «conflict of laws» вместо «международное частное право». Стоит отметить, что основу МЧП составляют действующие на территории государств коллизионные нормы. Известный российский правовед М.И. Брун в своих лекциях (на их основе в 1915 году была издана книга «Введение в международное частное право») говорил о том, что «сколько территорий, столько и систем коллизионных норм, столько и международных частных прав». Однако в чем заключается коллизионное регулирование в области определения правового положения физических лиц и лиц без гражданства?

Так, в соответствии с определением из американского юридического словаря Блэка («Black’s Law Dictionary), коллизионное регулирование можно определить, как процесс, вызванный разногласиями между нациями, нормативно-правовыми актами и правопорядками, направленный на разрешение конкретной коллизионной проблемы путём выбора применимого права. Во многих государствах вышеупомянутое регулирование в области определения правового положения физических лиц и апатридов имеет свои характерные особенности.

Согласно статье 1195 ГК РФ:

• личный закон физического лица – право страны его гражданства;
• в случае наличия иностранного гражданства наряду с российским, личным законом будет российское право;
• для иностранного гражданина, имеющего место жительства в РФ, личным законом будет российское право;
• при наличии у лица нескольких иностранных гражданств личным законом считается право страны, в которой это лицо имеет место жительства; личным законом лица без гражданства считается право страны, в которой это лицо имеет место жительства;
• личным законом беженца считается право страны, предоставившей ему убежище.

В учебнике «Международное частное право» под редакцией профессоров С.Н. Лебедева и Е.В. Кабатовой отмечается, что: «…для российского законодательства характерно комбинированное применение закона гражданства и закона места жительства. При этом принцип гражданства является основным для определения применимого права». Интересен также момент, связанный с двойным гражданством. На 2024 год действует лишь один договор в этой области: «Договор между РФ и Республикой Таджикистан об урегулировании вопросов двойного гражданства» (1995 г.). В соответствии с ч.5 ст.1: «Если лицо, состоящее в гражданстве обеих Сторон и постоянно проживающее на территории одной из них, переезжает для постоянного проживания на территорию другой Стороны, то такое лицо осуществляет права и обязанности, вытекающие из гражданства этой другой Стороны, с момента приобретения им статуса постоянно проживающего на ее территории». Помимо первой статьи стоит сослаться на ст.7: «На гражданина, состоящего в гражданстве обеих Сторон, пребывающего на территории одной из Сторон, не распространяются ограничения в правах или дополнительные обязанности, которые установлены для иностранных граждан в Стороне пребывания». Например, граждане Таджикистана, обладающие двойным гражданством и переезжающие на территорию РФ для постоянного проживания, будут формально и фактически ничем не отличаться по правовому статусу от остальных граждан РФ (государства взаимно признают равенство в правах и обязанностях граждан). Но есть страны, в которых двойное/второе гражданство в целом невозможно, в данных правопорядках отсутствуют категории лиц с иностранными гражданствами наряду с государством рождения. Япония, Китай, Лаос – все эти государства запрещают иметь двойное/второе гражданство. Правда, они скорее являются исключениями из правил, поскольку подавляющее большинство национальных правопорядков закрепляют право своих граждан на еще один паспорт (Испания, Канада, Израиль и др.). На законодательстве последнего остановлюсь подробнее.

Израильский законодатель никогда не предпринимал особых попыток для кодификации норм МЧП. Данное утверждение не является голословным, поскольку даже в ходе реформы гражданского права в проекте Гражданского кодекса отсутствует глава, посвященная нормам МЧП. Израиль уникален еще и тем, что в стране сложилась смешанная правовая система (сформировалась на стыке западных и восточных традиций), в сфере личного правового статуса действуют религиозная и светская подсистемы (данный факт порождает интерперсональные коллизии). Нормы МЧП не систематизированы в едином акте, они содержатся разрозненно во многих законах. Перейду к рассмотрению основных.

Так, в соответствии со статьей 77 «Закона о правоспособности и опеке» (1962 г.): «Вопросы настоящего Закона регулируются законом домицилия несовершеннолетнего, юридически недееспособного лица или лица, находящегося под опекой». Домицилий далее встречается и в «Законе о гражданстве» (1952 г.), в §14 содержится следующее положение: «Житель Израиля, проживающий за границей, должен в целях настоящего Закона считаться жителем Израиля, пока он не поселился за границей [постоянно]». Фактически гражданин может пребывать на территории государства ЕС по формуле «не более 90 дней в любой период 180 дней» (такое право предоставляет Даркон – заграничный паспорт), например, 80 дней, что уже представляется немалым сроком, однако его домицилием все равно будет считаться Тель-Авив, Иерусалим, Хайфа или любой другой израильский город. Наиболее подробно нормы МЧП раскрываются в «Законе о наследовании» (1965 г.) в седьмой главе «Конфликт законов»:

• закон, применимый к правопреемству, является законом места жительства умершего в момент его смерти; способность завещать должна регулироваться законом того места, где наследодатель был домицилирован во время волеизъявления;
• завещание действительно, если оно составлено в соответствии с израильским законом или законом того места, где оно было сделано, или законом домицилия наследодателя, законом его места жительства или гражданства, если волеизъявление умершего относится к недвижимому имуществу, также в соответствии с законом того места, где находится такое имущество;
• в случаях, когда должен применяться закон какого-либо иного государства, и такой закон отсылает к какому-либо другому закону, подобная отсылка к другому закону не учитывается, и применяется национальное право первого государства, однако при условии, что закон этого государства отсылает к праву Израиля, такая отсылка должна быть принята, и применяется национальный закон Израиля;
• применимое иностранное право не должно применяться в той мере, в какой оно дискриминирует по признаку расы, религии, пола или национальности, либо противоречит государственной политике Израиля.

Важнейшее положение содержится в §141 («Классификация терминов»). Норма определяет приоритет израильского права в вопросах определения юрисдикции и применимого права («каждый термин имеет значение, которое указано в законодательстве Израиля»).

Сложнее обстоит вопрос с регламентацией брачно-семейных отношений, где важную роль играет религия. Из-за этого иногда возникают одновременно абсурдные и интересные кейсы (так, в деле Rogozinsky et al. v. The State of Israel 1972 г., Верховный суд постановил, что лицо, которое согласно еврейскому законодательству считается евреем, подчиняется исключительной юрисдикции раввинского суда в вопросах брака и развода, хотя сам человек свидетельствует, что не имеет религиозных убеждений и не принадлежит ни к какой религии). В «Законе о семейном содержании (алиментах)» 1959 г. в качестве отдельных субъектов выделяются евреи, друзы, члены иных религиозных общин. В §17 («Частное международное право») закрепляется положение о том, что обязанность по содержанию супругов регулируется законом общего домицилия супругов или, если у них нет общего места жительства, по закону домициля супруга, который несет обязанность по содержанию. В Семейном суде Израиля применяются следующие правопорядки по выбору: право общего места жительства, право последнего общего места жительства, право государства, гражданами которого являются супруги, право места заключения брака. Имущественные же отношения между супругами регулируются законом их домицилия во время заключения брака. Однако законодатель в данном моменте предоставил сторонам определенную диспозитивность, так как они могут по договоренности определять и варьировать такие отношения в соответствии с законом своего домицилия на момент заключения соглашения об имуществе.

В заключение стоило бы отметить, что государства в подавляющем числе случаев применяют свое национальное право в вопросах коллизионного регулирования правоотношений лиц с несколькими гражданствами (Закон Австрии «О МЧП» 1978 г., Указ Венгрии №13 «О МЧП» 1979 г.). В остальных же случаях, государства руководствуются принципом домицилия (к таким государствам можно отнести Израиль, Канаду – кн. 10 ГК 1991 г., Швейцарию - ст. 35 ФЗ «О МЧП» 1987 г.).

Список литературы:

1. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть третья) // СЗ РФ. 1994. № 32.
2. Брун М.И. «Введение в международное частное право». П., 1916
3. Black’s Law Dictionary [https://thelawdictionary.org/]
4. Международное частное право: учебник: в 2 т. / Е.А. Абросимова, А.В. Асосков, А.В. Банковский и др.; отв. ред. С.Н. Лебедев, Е.В. Кабатова. М.: Статут, 2015. Т. 2: Особенная часть.
5. Договор между Российской Федерацией и Республикой Таджикистан об урегулировании вопросов двойного гражданства/Собрание законодательства Российской Федерации, №7, 14.02.2005.
6. Israel // Encyclopedia of private International Law / ed. by J. Basedow etc. Edward Elgar Publishing Limited, 2017. Vol. 3. P. 2193 - 2195, 2198, 2199.
7. Vitta E. Codification of Private International Law in Israel // 12 Israel Law Review. 1977. P. 130.