ОТДЕЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ РЕФОРМИРОВАНИЯ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА О САМОРЕГУЛИРОВАНИИ

Государство должно создавать благоприятные условия для развития рыночной экономики за счет нормативно-правового регулирования, применяя меры государственного регулирования в одних отраслях и создавая предпосылки и стимулы для саморегулирования в других.

Формирование предпринимательских и профессиональных сообществ на началах саморегулирования предполагает не только установление единых правил поведения, отвечающих совокупности частных, общественных и публичных интересов, но и создание действенных механизмов обеспечения их реализации.

Как отмечает М.Ш. Шарифов, взаимодействие государства и гражданского общества не только не предполагает их противоборства, но и приводит к становлению институтов гражданского общества, в задачи которых входят как реализация функций государственной власти, так и обеспечение частных интересов[5, с. 21]. При этом важнейшими задачами государства становятся инициирование, активизация и стимулирование институтов гражданского общества[3, с. 8-9].

В ежегодном послании Президента РФ Федеральному Собранию РФ за 2016 г. было отмечено, что Правительственной комиссии по административной реформе совместно с деловыми объединениями было предложено представить конкретные предложения по устранению избыточных и дублирующих функций контрольно-надзорных органов[1, с. 22]. Целям снижения административных барьеров, сокращения властных полномочий органов государственной власти на пути развития предпринимательства, сокращения избыточного регулирования на уровне подзаконных актов должно служить развитие и внедрение механизмов саморегулирования субъектов предпринимательской деятельности, содержанием которого в первую очередь должна являться стандартизация предпринимательской деятельности, с одной стороны, и создание эффективной системы контроля саморегулируемыми организациями за соблюдением субъектами предпринимательской деятельности соответствующих требований к ведению предпринимательской деятельности - с другой [2, с. 70].

Основной задачей реформирования законодательства о саморегулировании является установление предметных, соответствующих потребностям конкретной отрасли, детальных требований к участникам рынка и их товарам (работам, услугам), которые позволят создать систему оптимальной стандартизации предпринимательской деятельности, при этом от эффективности осуществления функции по стандартизации деятельности членов СРО напрямую зависят как качество осуществления контроля СРО за деятельностью своих членов, так и способность обеспечения имущественной ответственности членов СРО. Для решения указанной задачи на уровне федерального закона должны быть установлены требования как к структуре, предмету и содержанию стандартов СРО, так и к процессу их принятия. Выполнение указанных требований приведет к выработке высоких стандартов и правил предпринимательской и профессиональной деятельности членов СРО, к стимулированию субъектов гражданского оборота, к разработке и соблюдению кодексов профессиональной деловой этики, при этом принятие высоких отраслевых стандартов будет способствовать и развитию конкуренции, обусловленной повышением качества товаров, работ и услуг[4, с. 12].

Согласно ст. 6 Федерального закона от 1 декабря 2007 г. № 315-ФЗ «О саморегулируемых организациях» (далее – Закон о СРО) осуществляет контроль за предпринимательской или профессиональной деятельностью своих членов в части соблюдения ими требований стандартов и правил саморегулируемой организации, условий членства в СРО и применяет меры дисциплинарного воздействия, предусмотренные Законом о СРО и внутренними документами саморегулируемой организации.

Поскольку законодатель намеренно ввел в ГК новеллы, призванные регулировать процессуальные правоотношения, при уяснении их смысла резонно предположить, что использованные в этих нормах понятия должны соответствовать категориям процессуального права. Следовательно, если в ст. 181.4 ГК говорится о присоединении к иску, то - с учетом понятийного аппарата АПК - речь может идти только о присоединении к групповому иску, рассматриваемому по правилам главы 28.2 АПК.

Однако выбор этой процессуальной формы, т.е. обращение в суд в защиту прав и законных интересов группы лиц, целиком и полностью зависит от усмотрения того, кто первым инициирует судебное разбирательство. Кроме того, групповой иск не применим для малочисленной корпорации. Согласно ч. 2 ст. 225.10 АПК дела о защите нарушенных или оспариваемых прав и законных интересов группы лиц рассматриваются арбитражным судом по правилам, установленным главой 28.2 АПК, в случае, если ко дню обращения в арбитражный суд лица, инициирующего рассмотрение дела, к его требованию присоединились не менее чем пять лиц.

Возможно, говоря о присоединении, законодатель имел в виду, что еще до первого обращения в суд участники корпоративной организации достигнут договоренности о будущем процессуальном соучастии и совместном предъявлении иска. Нельзя исключить и другое предположение - присоединение к иску в контексте п. 6 ст. 181.4 ГК допускает подачу новых самостоятельных исков (после возбуждения первого дела), сопровождаемых ходатайством об объединении дел. Оценка необходимости или целесообразности такого соучастия во многом зависит от усмотрения суда, который принимает соответствующее процессуальное решение с учетом обстоятельств конкретного дела.

Даже если рассматривать различные варианты «присоединения» в качестве гипотетических, в них обнаруживается одно общее свойство: они ограничивают свободу распоряжения материальными и процессуальными правами для лиц, которые могут быть заинтересованы в оспаривании решения собрания, но в момент, когда первоначальный инициатор судебного процесса извещает их о своем намерении, они по тем или иным причинам не видят необходимости действовать в том же направлении совместно с первым истцом.

Признавая допустимость таких ограничений, законодатель должен был попытаться свести их к минимуму, предельно четко определить их меру, сбалансировать интересы различных участников корпоративных правоотношений, чтобы они могли руководствоваться не догадками, а ясными и конкретными правилами, регулирующими (a) порядок уведомления о предстоящем обращении в суд, включая срок, а также способы передачи информации и способы подтверждения факта ее передачи, (b) порядок совместного оспаривания решения собрания, а также (c) правовые последствия, наступающие для тех участников корпоративного юридического лица, которые намеренно воздержались от обращения в суд.

Нельзя согласиться с тем, чтобы неопределенность правового регулирования приводила к неоправданному расширению судебного усмотрения, при котором реализация процессуального права на обращение в суд подвергается оценке на предмет наличия или отсутствия так называемых уважительных причин для предъявления иска.

Концепция единого Гражданского процессуального кодекса РФ признает необходимость адаптации процессуального законодательства к новым положениям ГК, которые призваны обеспечить надлежащий уровень защиты прав и законных интересов участников корпоративных отношений. Однако было бы ошибкой полагаться на то, что само по себе создание процессуальных барьеров, препятствующих повторному (неоднократному) оспариванию решения, способно дать оптимальный результат, обеспечивающий стабильность корпоративных правоотношений и справедливую защиту прав участников корпорации. Для выполнения этих взаимосвязанных задач важно, чтобы развитие материально-правового и процессуально-правового регулирования шло навстречу друг другу.

Список литературы:

1. Камышанский В.П. Деятельность по саморегулированию как объект гражданского правоотношения: пределы и ограничения // Власть Закона. - 2017. - № 1. - С. 18-26.
2. Петров Д.А. Саморегулирование в системе социального регулирования общественных отношений // Российская юстиция. - 2016. - № 11. - С. 68-71.
3. Райнхард К. Реформирование государственного управления. Концепция активизирующего государства // Реформы государственного управления накануне третьего тысячелетия. - М., 1999. - С. 6-18.
4. Суров А.Ф. Роль системы саморегулирования при реализации публично-правовых функций // Законы России: опыт, анализ, практика. - 2016. - № 10. - С. 10-16.
5. Шарифов М.Ш. Современные институциональные формы взаимодействия государства и гражданского общества // Российский юридический журнал. -2015. - № 5. - С. 15-29.