СОСТОЯНИЕ НЕОБХОДИМОСТИ КАК ОСНОВАНИЕ, ИСКЛЮЧАЮЩЕЕ ПРОТИВОПРАВНОСТЬ ДЕЯНИЯ ГОСУДАРСТВА

THE STATE OF NECESSITY AS A GROUND PRECLUDING THE WRONGFULNESS OF THE ACT OF THE STATE

Serik Urazbaev

Student, Orenburg State University,

Russia, Orenburg

Dmitry Sablin

candidate of pedagogical sciences, Associate Professor of the Department of Theory of State and Law and Constitutional Law, Orenburg State University,

Russia, Orenburg

АННОТАЦИЯ

В соответствии с общими принципами международной ответственности государств каждый международно-правовой акт государства влечет за собой международную ответственность этого государства. Международно-правовой акт всегда будет доступен, если государство своим поведением нарушает свои международные обязательства. Поэтому необходимо правильно оценить нынешнее положение в доктрине международного права, согласно которому не может быть никаких исключений из этих основных принципов до тех пор, пока международные обязательства действительны для данного государства.

Однако в повседневной реальности могут возникнуть обстоятельства, которые мешают государству выполнять свои обязательства на данном этапе, в том числе выполнять их вовремя, или обусловливают их невиновность. Эти обстоятельства могут исключить международно-правовую ответственность государства, поскольку нет никаких незаконных действий государства.

ABSTRACT

In accordance with the general principles of international responsibility of States, each international legal act of a State entails the international responsibility of that State. An international legal act will always be available if a State violates its international obligations by its behavior. Therefore, it is necessary to correctly assess the current situation in the doctrine of international law, according to which there can be no exceptions to these basic principles as long as international obligations are valid for a given State.

However, in everyday reality, circumstances may arise that prevent the State from fulfilling its obligations at this stage, including fulfilling them on time, or condition their innocence. These circumstances may exclude the international legal responsibility of the State, since there are no illegal actions of the State.

Ключевые слова: состояние необходимости, международные обязательства, международно-правовая ответственность, ответственность государства, противоправность деяния.

Keywords: state of necessity, international obligations, international legal responsibility, State responsibility, wrongfulness of the act.

Статьи Комиссии международного права предусматривают обстоятельства, которые исключают противоправность деяния государства (ст. 20–27). К ним относят юридически действительное согласие государства, меры самообороны, предпринятые в соответствии с Уставом ООН, форс-мажор (непреодолимая сила или непредвиденное событие, не поддающиеся контролю государства и которые сделали в данных обстоятельствах выполнение обязательства материально невозможным), состояние бедствия (если у исполнителя не было иного разумного способа спасти свою жизнь или жизнь вверенных ему лиц), состояние необходимости (если это необходимо для защиты существенного интереса от большой и неминуемой опасности и не наносит серьезного ущерба существенному интересу другого государства, в отношении которого существует нарушаемое обязательство, либо международному сообществу), а также контрмеры, к которым государство прибегает на основании положений гл. 2 Части третьей Статей.

Но обстоятельства, исключающие противоправность деяния государства, не оправдывают отступлений от императивных норм международного права.

Итак, обстоятельства, исключающие противоправность, – это ситуации, при которых деяния, квалифицируемые при нормальных условиях как правонарушения, признаются правомерными и не влекут наступления ответственности.

В проекте статей об ответственности государств комиссия международного права ООН выделила следующие обстоятельства, исключающие противоправность: согласие, контрмеры, форс-мажор, бедствие, состояние необходимости, самооборона.

Согласие – это данное одним государством другому государству разрешение на отступление от международного обязательства. Согласие должно быть юридически действительным.

Контрмеры – это действия одного государства, вызванные международно-противоправным поведением другого государства.

Форс-мажор – это деяние, вызванное непреодолимой силой или непредвиденным событием.

Бедствие – это ситуации, когда представители государства под воздействием сил природы или в случае аварии вынуждены не соблюдать международные обязательства, не имея возможности спасти свою жизнь или жизнь вверенных лиц.

Состояние необходимости – это противоправное деяние, которое являлось единственным средством защиты существенного интереса государства от тяжкой и неминуемой угрозы и не нанесло серьезного ущерба другому государству.

Самооборона – ответные вооруженные действия государства, предпринимаемые им для восстановления своей политической независимости, территориальной целостности и неприкосновенности, нарушенных вооруженным нападением другого государства (ст. 51 Устава ООН).

Рассмотрим подробнее положение о состоянии необходимости, вызывающее серьезные дискуссии в экспертной среде.

Состояние необходимости (статья 33 Проекта) предусматривает обстоятельства, когда крайний опасности подвергаются существенные интересы государства. Правовая регламентация такой ситуации в пункте 1 указанной статьи выглядит следующим образом:

Государство не может ссылаться на состояние необходимости как на основание для исключения противоправности деяния этого государства, не соответствующего его международному обязательству, за исключением тех случаев, когда:

а) это деяние было единственным средством защиты существенного интереса этого государства от тяжелой и неизбежной угрозы и

б) это деяние не нанесло серьезного ущерба существенному интересу государства, в отношении которого существует указанное обстоятельство [1, C. 265].

Фактор универсального характера обстоятельств, исключающих противоправность деяния, формирует основу для их взаимодействия с международными обязательствами в сфере прав человека. Во-первых, международно-правовые правила относительно исключения противоправности деяния являются нормами общего международного права (в науке встречается мнение, что они, во всяком случае, имеют значение доктринального источника и обладают потенциалом утверждения в позитивном обычном праве) и по умолчанию распространяют свое регулятивное воздействие на всю систему международных отношений. Эти нормы в целом не конкретизируют обязательства, отступление от которых не порождает отношений международно-правовой ответственности (исключение составляют отдельные содержащиеся в таких положениях условия), а, соответственно, являются потенциально применимыми в любой сфере международного права, в том числе в международном праве прав человека. Во-вторых, действие норм об исключении международной противоправности деяний государств и международных организаций не ограничено целями защиты ими каких-либо конкретных интересов (за исключением прямого указания в положении о бедствии), что свидетельствует о потенциальной пригодности этих норм для защиты любых правомерных интересов соответствующих субъектов международного права (с учетом специфики того или иного обстоятельства), в том числе интересов, относящихся к обеспечению прав человека [2].

В силу отсутствия у норм об исключении противоправности деяния характера норм jus cogens (то есть императивных норм общего международного права, которые принимаются и признаются международным сообществом государств в целом как нормы, отклонение от которых недопустимо и которые могут быть изменены только последующими нормами общего международного права, носящими такой же характер), государства и международные организации могут устанавливать в отношении тех или иных обязательств иные правила относительно исключения противоправности, чем предусмотрены нормами общего международного права. На это обстоятельство обращает внимание ad hoc Комитет, созданный на основании Конвенции об урегулировании инвестиционных споров между государствами и физическими или юридическими лицами других государств 1965 г., в рамках арбитражного разбирательства по делу Sempra Energy International v. The Argentine Republic. Применительно к условиям, относящимся к состоянию необходимости в качестве обстоятельства, исключающего противоправность деяния, он подчеркнул, что в отсутствие у обычно-правовой нормы, зафиксированной ст. 25 Проектов статей 2001 г., императивного характера, государства могут в договорном порядке установить иные требования к состоянию необходимости. Данный вывод, среди прочего, стал основанием для отмены ad hoc Комитетом решения, ранее вынесенного по данному делу арбитражным трибуналом. При этом, применение вторичных норм, относящихся к праву международной ответственности, может быть обусловлено нормами как первичными, так и вторичными, имеющими характер lex specialis [2].

Таким образом, нормы общего международного права, регулирующие исключение противоправности деяния, не препятствуют установлению государствами и международными организациями иных правил относительно правомерности и допустимости отступления от международных обязательств по правам человека.

Формулировки отдельных положений, отражающих общепризнанные в международном праве обстоятельства, исключающие противоправность деяния, содержат специальные гарантии, корреспондирующие интересам, состоящим в ограничении вмешательства в права человека и в их защите. Так, в Проектах статей 2001 г. специально подчеркивается, что контрмеры не могут затрагивать обязательств по защите основных прав человека (пп. b п. 1 ст. 50). Аналогичное положение содержится в ст. 53 Проекта статей 2011 г. Ограничение такого обстоятельства, как согласие, в соответствии со ст. 20 Проектов статей 2001 г. и ст. 20 Проекта статей 2011 г., условием об исключении противоправности в отношении выражающего согласие субъекта, по существу, исключает возможность злоупотребления данным правовым основанием в ущерб правам человека (в силу их erga omnes характера). Подобная гарантия, относящаяся к существенным интересам международного сообщества, ограничивает возможность ссылаться на состояние необходимости, требуя соблюдения должного баланса защищаемых интересов с одной стороны и, в том числе, прав человека - с другой.

Вторая группа факторов, определяющих параметры взаимодействия института обстоятельств, исключающих противоправность деяния, и норм международного права прав человека как отрасли современного международного права, относится к числу особенностей правовой природы и правовых гарантий прав человека, признанных международным правом. Следует выделить наиболее значимые из них: невзаимный характер международных обязательств по правам человека, наличие принципа erga omnes, а также особенности правовых и институциональных средств их обеспечения [5, C. 96].

Международные обязательства по правам человека, независимо от источника их закрепления (будь то двусторонний, региональный или универсальный международный договор или обычай), не имеют характерной для международных обязательств «классического типа» взаимной природы, и, хотя отдельные элементы взаимности в международных договорах о правах человека можно усмотреть, они все же не определяют природу гарантированных ими обязательств.

Международный суд ООН в решении по делу Barcelona Traction подчеркнул необходимость исходить из разграничения обязательств государств по отношению к международному сообществу в целом (обязательств erga omnes) и обязательств, возникающих по отношению к другому государству. Как отметила Европейская комиссия по правам человека, цель, которую преследовали Высокие Договаривающиеся Стороны при заключении Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г., состояла не в признании взаимных прав и обязанностей для достижения своих индивидуальных национальных интересов, а в установлении общего публичного порядка свободных демократий Европы с намерением охранять их общее наследие политических традиций, идеалов, свободы и верховенства права. В свою очередь, Межамериканский Суд по правам человека признал, что современные договоры о правах человека не являются многосторонними договорами традиционного типа, заключенными для осуществления взаимного обмена правами для взаимной выгоды государств-участников.

Данная логика используются отдельными учеными для обоснования полной неприменимости обстоятельств, исключающих международную противоправность деяний государств и международных организаций, к обязательствам по правам человека. Хотя подобная позиция представляется необоснованной (по крайней мере в той степени, в какой она основана лишь на невзаимной природе обязательств и поскольку охватывает весь комплекс рассматриваемых обстоятельств), следует признать, что рассматриваемая особенность природы обязательств в сфере прав человека, во-первых, ограничивает возможность исключения противоправности отступления от них, а, во-вторых, влияет на их потенциал содействия обеспечению прав человека [4, C. 101].

Наиболее существенное значение для определения параметров взаимодействия института обстоятельств, исключающих международную противоправность деяния, и международных обязательств по правам человека имеет практика включения в международные договоры о правах человека ограничительных положений и дерогационных оговорок, которые, по существу, исключают возможность отступления от соответствующих договорных обязательств в условиях обстоятельств, признанных общим международным правом. Так, в Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. содержится положение об отступлении от содержащихся в ней обязательств в условиях войны или при иных чрезвычайных обстоятельствах, угрожающих жизни нации (ст. 15); Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 г. содержит положение об отступлении от предусмотренных им обязательств в условиях «чрезвычайного положения в государстве, при котором жизнь нации находится под угрозой» (ст. 4). Кроме того, формулировки положений о правах человека в этих и иных международных договорах в большинстве случаев содержат условия правомерного ограничения соответствующих прав. Вопрос о соотношении подобных ограничительных и дерогационных положений с нормами института обстоятельств, исключающих противоправность деяния, является дискуссионным: в науке приводятся аргументы об исключительной роли первичных норм о дерогации и ограничениях в регулировании отступления от соответствующих договоров, встречаются мнения о lex specialis характере соответствующих положений договоров. Хотя недопустимость ссылки на исключающие противоправность обстоятельства для оправдания невыполнения обязательств по международным договорам, содержащим специальные дерогационные положения, в науке не оспаривается, можно обратить внимание на уклонение Международного Суда ООН от высказывания своей позиции в этом отношении. Так, в Консультативном заключении от 9 июля 2004 г., посвященном правовым последствиям строительства стены на оккупированной палестинской территории, Международный суд ООН поставил вопрос о том, применяются ли обычные нормы о состоянии необходимости в отношениях, урегулированных договорами, содержащими положения о дерогации, однако уклонился от ответа, ссылаясь на то, что в любом случае не соблюдаются условия, относящиеся к состоянию необходимости.

Не все международные договоры о правах человека содержат положения о дерогации (таких положений нет, например, в Африканской Хартии прав человека и народов 1981 г.).

Специалисты справедливо полагают, что это не так, поскольку оснований для вывода об обратном недостаточно. Таким образом, в отсутствие специальных или квалифицирующих норм международного договора, устанавливающих допустимость и режим правомерного отступления от его положений в различных чрезвычайных и иных ситуациях, противоправность отступления от соответствующих договорных обязательств теоретически может быть исключена в силу норм общего международного права (с учетом, однако, соблюдения содержащихся в них условий). Данный вывод в равной мере справедлив и в отношении тех международных обязательств по правам человека, которые возлагаются на государства и международные организации в силу международно-правовых обычаев [3, C. 129].

Следует иметь в виду, что ссылка государства на крайнюю необходимость правомерны лишь при наличии ряда одновременно действующих условий:

- Абсолютно исключительный характер ситуации, на которую ссылается государство;

- Неизбежность характера опасности, угрожающей жизненно важным интересам государства и его населения:

- Невозможность устранить такую опасность другими средствами;

- В обязательном порядке временный характер действия, ограниченный рамками периода опасности.

Пункт 2 статьи 33 Проекта содержит указание на случаи, когда государство не может ссылаться на состояние необходимости, а именно:

- Международное обязательство возникает из императивной нормы общего международного права;

- Международное обязательство установлено договором, прямо или косвенно исключает такую возможность;

- Государство, о котором идет речь, способствовала возникновению состояния необходимости.

Учитывая тот факт, что очень серьезные затруднения возникают на практике при определении того, является несоблюдение международного обязательства государством единственным средством защиты ее существенного интереса, кажется, что ценность правовой регламентации этой ситуации представляет собой обстоятельство, исключающее международно-правовую ответственность государств, заключается именно в определении случаев недопустимости ссылок на состояние необходимости.

Ответственность за правомерную деятельность возникает исключительно на основании договора. Абсолютная ответственность наступает за невиновное причинение вреда. Чаще всего такую ответственность устанавливают за виды деятельности, связанные с источниками повышенной опасности. Абсолютная ответственность не наступает в случае, если это не регламентировано договором.

Существует понятие договорного ограничения абсолютной ответственности по сумме, подлежащей возмещению. В договоре может указываться предельная максимальная сумма компенсации, подлежащая выплате в случае, если сторона пострадает. В этих случаях пострадавшая сторона не может претендовать на получение суммы, превышающей установленный предел, даже если фактический ущерб превышает эту сумму [6, C. 120].

Итак, параметры взаимодействия международно-правового института обстоятельств, исключающих противоправность деяния, с нормами международного права о правах человека определяются условиями применимости этих обстоятельств к отступлению от обязательств в сфере прав человека, а также наличием у данного института потенциала содействию обеспечения прав человека. В силу своего универсального характера, нормы общего международного права об исключении противоправности деяния потенциально применимы в отношениях в сфере прав человека, однако отсутствие у этих норм императивного характера позволяет государствам и международным организациям в договорном порядке устанавливать иные правила относительно исключения противоправности отступления от тех или иных обязательств. Соответствующие правила могут носить первичный или вторичный характер.

Если признать, что дерогационные положения, содержащиеся в международных договорах о правах человека, исключают применимость к обязательствам по таким договорам норм общего международного права об исключении противоправности, данные нормы могут применяться лишь к обязательствам по договорам, не содержащим такие положения, а также к обычно-правовым обязательствам по правам человека. При этом, применимость этих норм в рассматриваемой сфере определяется факторами, относящимися как к их содержанию, так и к особенностям международных обязательств в сфере прав человека.

Список литературы:

1. Кожеуров Я.С. Имплементация постановлений Европейского Суда по правам человека в контексте права международной ответственности // Международная конференция «Совершенствование национальных механизмов эффективной имплементации Европейской конвенции по правам человека». СПб., 2016.- С. 270
2. Конвенция об урегулировании инвестиционных споров между государствами и физическими или юридическими лицами других государств 1965 г. // Регистр текстов международных конвенций и других документов, касающихся права международной торговли. Т. II. Нью-Йорк, 1973.- С. 50
3. Международное право: учебник для бакалавров / под ред. Р.М. Валеева, Г.И. Курдюкова. М., 2017.- С. 491
4. Морозов В.И., Хаметдинова Г.Ф. Крайняя необходимость в системе обстоятельств, исключающих преступность деяния (по законодательству некоторых государств) // Проблемы правоохранительной деятельности. - 2015. - №1. - С.134-139.
5. Никуленко, А. В. Обстоятельства, исключающие преступность деяния : научно-практическое пособие. / А.В. Никуленко. – СПб. : Изд-во СПб ун-та МВД России, 2018.- С. 512
6. Савинский А. В. Обстоятельства, исключающие преступность деяния: требующий завершения проект. - Архангельск : КИРА, 2019.- С. 327