ОБЩИННОЕ ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЕ КАК ПОЛИТИЧЕСКАЯ ПРИЧИНА РЕФОРМ П. А. СТОЛЫПИНА

АННОТАЦИЯ

В статье приведен тщательный и детальный анализ взаимосвязи политических и экономических явлений, затронувших Российскую империю в начале XX века и сказавшихся на принятии государственных решений по поводу реформ землевладения. Рассматриваются также причины и предпосылки становления третьеиюньского политического строя в России, назначения Петра Столыпина премьер-министром, а также связь революционных событий 1905 года в Саратовской губернии с политической карьерой Столыпина. Приводятся также данные экономической статистики, раскрывающие последствия реформ землевладения.

ABSTRACT

The article provides a thorough and detailed analysis of the relationship between political and economic phenomena that affected the Russian Empire at the beginning of the 20th century and influenced government decisions on land tenure reforms. The reasons and prerequisites for the formation of the Third June political system in Russia, the appointment of Pyotr Stolypin as prime minister, as well as the connection of the revolutionary events of 1905 in the Saratov province with Stolypin's political career are also considered. The article also provides economic statistics on the consequences of land tenure reforms.

Ключевые слова: Петр Столыпин, крестьянская реформа, реформа землевладения, Революция 1905–1907 гг.

Keywords: Peter Stolypin, peasant reform, land tenure reform, Revolution of 1905-1907.

В начале XX века крестьянское сословие составляло около 80% от всего населения Российской империи. Крестьянские восстания, которые еще в начале XIX века обрели систематический характер, в условиях Революции 1905 года, когда массы подогревались также идеологами левых партий, стали опасными для государственного строя империи. Именно крестьянский вопрос стал частой повесткой заседаний созванной Государственной думы: эта проблема обладала наибольшей актуальностью.

Николай II, которого многие современники упрекали в том, что он использовал министров для того, чтобы замаскировать свою причастность к тем или иным инициативам, сделал ставку на Петра Аркадьевича Столыпина. Столыпин, будучи главой Саратовской губернии, обрел в Революцию 1905 года славу человека, способного решительно бороться с крестьянскими выступлениями, ядром которых была крестьянская община. В Июне 1905 года в губернии крестьянских восстаний было 70 [3]. В постановлении схода жителей села Ивановка Балашовского уезда, состоявшегося 29 марта 1905 года, можно увидеть причины крестьянских выступлений:

“...Мы не верим больше начальникам. Мы не верим своим пастырям церковным. Своими делами, бесчестными и корыстными, они совершенно оттолкнули нас от себя. Благодаря попечению наших врагов — начальников мы стали совершенно нищими. Наша кормилица-земля, которую мы и деды наши кропили своими слезами и рабочим потом, в руках тех, которые никогда не болели о ней своей душой, которые захватывали ее только для того, чтобы жить чужим трудом, трудом нас, рабочих. А нам из обширных степей России достались ничтожные клочки, за которые положили, однако, разорительные подати. Чтобы уплатить подати и различные налоги, нам приходится выжимать последние соки, отдавать последние силы. Мы выбились из сил, голодаем и мрем, как мухи. От нашей нищеты и земля наша истощилась, не дает урожая, а подати выколачивают кнутом и плетью. А тут еще откуда ни возьмись нашла беда великая — война страшная. Сколько наших работников полегло на войне, не зная за что. Сколько вдов, сирот наделала она, проклятая. Сколько слез, сколько муки прибавила она в нашу и без того страдальческую жизнь. Ужасы войны заставляют нас кричать — не нужно нам войны. Пусть будет мир...”

Еще одной причиной восстаний является бессмысленная, по мнению крестьян, Русско-японская война 1904–1905  годов, на которой в одном лишь сражении у острова Цусима потери составили порядка 10 тысяч человек [2, с. 326].

В ответ на беспорядки, начавшиеся 20 октября в селе Николаевском и сопровождавшиеся грабежом помещичьих запасов зерна, Петр Аркадьевич командовал: “Беспорядки подавляйте решительно, не стесняясь при крайности действовать огнем; после подавления немедленно арестовывать виновных, производить дознания, заставляя крестьян вернуть награбленное” [3]. Как результат, жертвами подавления стали 71 человек, среди которых как раненые, так и убитые.

Само же назначение П. А. Столыпина на должность министра внутренних дел происходило против его воли. Мария Бок, дочь Петра Аркадьевича, писала в мемуарах, что Столыпин, прибывший по распоряжению председателя Совета министров И. Л. Горемыкина  в Петербург, был сильно озадачен просьбой Николая II занять пост министра: он считал, что не имеет достаточной подготовки к управлению всей внутренней жизнью России в столь тревожное время. Получив от Петра Аркадьевича отказ, Николай II приказал ему занять пост.

Через год, 8 июля 1906 года Столыпин был назначен председателем Совета министров Российской империи – это совпало с роспуском довольно революционно настроенным первым созывом Государственной думы: депутаты преимущественно левых фракций выступали с радикальными проектами решения крестьянского вопроса, крайне невыгодными для частного землевладения – предлагалось передать все земельные участки крестьянским общинам. Однако ожесточенные дискуссии не приходили к соглашению левых и правых. Второй созыв Государственной думы оказался, однако, еще более революционным, чем первый: в нем доминирующей силой стала Трудовая крестьянская фракция. Проекты решения крестьянского вопроса стали выдвигаться все более радикальными, а дискуссии иной раз обретали экстремистский характер.

30 мая 1907 года начинается подготовка к роспуску второго созыва Государственной думы и запрету левым силам занимать в ней места: данное событие позже будет именоваться Третьеиюньским переворотом – Столыпин докладывает императору о готовности устранения 55 левых депутатов и роспуске думы в случае отказа ее содействовать арестам. Уже 2 июня Петр Аркадьевич пишет в письме Николаю II о том, что для роспуска думы и отсрочке государственной совещательной деятельности до ноября все готово и что на них требуется лишь подпись императора для обнародования. Так, третий созыв Государственной думы, срок которого начался в ноябре 1907 года, был наиболее лояльным к действующему режиму, что позволило П. А. Столыпину самостоятельно заняться решением крестьянского вопроса.

Прежде всего, аграрная реформа Столыпина предполагала разрушение крестьянской общины и разобщения крестьян на базе частного землевладения. В 1910 году, во время сибирской поездки, П. А. Столыпин пишет в письме императору: “Но изменилась психология народная, между крестьянами появились апостолы землеустройства и земельных улучшений. Я видел членов первой Думы из крестьян-революционеров, которые теперь страстные хуторяне и люди порядка. И как Вы правы, Ваше Величество, как Вы правильно угадываете то, что творится в душе народной, когда  пишете, что краеугольные для правительства вопросы – это землеустройство и переселение. Нужно приложить к этим двум вопросам громадные усилия и не дать им зачахнуть…” [6]. Из документа можно сделать вывод о том, что именно переселение и разобщение крестьян является приоритетом в аграрной реформе. В последующих сибирских письмах императору П. А. Столыпин отмечает также, что важным аспектом реформы является “крепко монархический” элемент [6].

Большой критике подверг реформу великий русский писатель Лев Николаевич Толстой, который в письмах П. А. Столыпину обвинял его в том, что он насилием борется с насилием, а также в том, что он совершил огромную ошибку, пытаясь “успокоить население тем, чтобы, уничтожив общину, образовать мелкую собственность”. Толстой также пишет Столыпину о том, что общинное землевладение – это живущее в народе “сознание, которое сходится с учением об отношении человека к земле самых передовых людей мира”[6]. Про необходимость закрепления именно общинного землевладения писал также Д. И. Менделеев, отмечавший, что общинное и артельное начала свойственны российскому народу и что в них находятся зародыши решения многих задач по развитию земледелия и промышленности.

Отсутствие у реформы положительных экономических последствий отметил экономист А. В. Чаянов, писавший, что общинное крестьянское хозяйство примерно в семь раз эффективнее фермерского капиталистического. Также в 1913 году на общинные хозяйства приходилось около 89% национального дохода Российской империи, что в десять раз больше показателя хозяйств фермерских [1, с. 32]. Интересен факт, что в условиях Первой мировой войны отмечается, что посевы общинных хозяйств увеличились на 20%, а фермерские – уменьшились на 50% [1, с. 34]. Это говорит о несомненной жизнеспособности общинного уклада.

Таким образом, учитывая политический контекст и экономическую несостоятельность аграрной реформы П. А. Столыпина, можно сделать вывод о направленности ее на разрушение крестьянской общины как ядра левого сопротивления правящему режиму. Учитывая некоторые свидетельства современников, можно также говорить о том, что инициатором реформы был не сам Столыпин, а Николай II, стремившийся возродить самодержавие, для чего требовалась ликвидация левых анархических движений.

Список литературы:

1. Кара-Мурза С.Г. Ошибка Столыпина. Премьер, перевернувший Россию. М.: Эксмо, 2011. – 224 с.
2. Орлов А.С., Полунов А.Ю., Терещенко Ю. Я. Основы курса истории России : учебник. – 2-е изд., перераб. и доп. – М: Проспект, 2017. – 576 с.
3. Революция 1905–1907  годов [Электронный ресурс] // Летопись Саратовской губернии: сайт. – URL: http://elsso.ru/cont/his/234.html (дата обращения: 07.03.2021).
4. Сенчакова Л.Т. РСДРП и крестьянство в революции 1905–1907 гг. – М.: Политиздат, 1984. – 80 с.
5. Столыпин П.А. Нам нужна Великая Россия. – М.: Де’Либри, 2018. – 768 с.
6. Столыпин Петр Аркадьевич [Электронный ресурс] // Хронос: сайт. – URL: http://www.hrono.info/libris/stolypin/ (дата обращения: 17.10.2020).
7. Тютюкин С.В., Шелохаев В.В., Митяева О.И. Первая российская : Справочник о революции 1905–1907 гг. – М.: Политиздат, 1985. ­– 302 с.
8. Чавчавадзе З.М. П. А. Столыпин – жизнь и смерть за царя, речи в Государственном Совете и Думе, Убийство Столыпина, Следствие по делу убиийцы. – М.: Мосгорпечать, 1991. – 176 с.