ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ РЕГИОНАЛЬНЫХ ИСПРАВИТЕЛЬНЫХ УЧРЕЖДЕНИЙ НКВД – МВД СССР ДЛЯ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ПРАВОНАРУШИТЕЛЕЙ В 1940-Е ГГ.

Olga Rokutova

candidate of historical sciences, Medical University "Reaviz" docent of the Chair of Humanites,

Russia, Samara

АННОТАЦИЯ

В статье представлен обзор работы воспитательных и трудовых колоний для несовершеннолетних преступников, осуществлявшейся на территории Куйбышевской и Ульяновской областей в 1940-е гг. Рассматриваются вопросы изменения количества исправительных учреж­дений, их материального обеспечения, организации производственной работы.

ABSTRACT

A review of the work at the young offender institutions and corrective labour institutions which was taken place on the territory of the Kuibyshev and Ulyanovsk region during 1940-s is given in this article. The issues about the changing of the number of correctional institutions and their material support, organization of the manufacturing activity are discussed in this article.

Ключевые слова: трудовые и воспитательные колонии, несовершеннолетние правонарушители, Великая Отечественная война, Среднее Поволжье.

Keywords: The young offender institutions and corrective labour institutions, young offender, The Great Patriotic War, middle Volga.

К началу Великой Отечественной войны пенитенциарная система Куйбышевской области (Ульяновская область приобрела статус самостоя­тельной с 1943 г.) включала в себя два исправительных учреждения для несовершеннолетних преступников. В мужской трудовой колонии в п. Кряж и в женской колонии в г. Ульяновске содержались подростки в возрасте 12-15 лет. В условиях роста детской беспризорности и безнадзорности СНК СССР в июне 1943 г. постановил открыть в Ульяновской области Базарно-Сызганскую воспитательную колонию для мальчиков 11-15 лет. Трудовые воспитательные колонии предназначались для беспризорников и правонарушителей, возбуждение уголовного дела против которых считалось нецелесообразным. К 1950 г. в Куйбышевской области на базе завода КАТЭК работала трудовая колония для мальчиков, в п. Кряж – трудовая воспитательная для мальчиков. В это же время в Ульяновской области осуществляли свою деятельность трудовая колония для девочек и трудовая воспитательная для мальчиков в Базарно-Сызганском районе. Перечисленные учреждения находились в ведении Отдела детских колоний МВД СССР. Преступники более старшей возрастной группы – 16-17 лет – отбывали наказание не в трудовых колониях, а в исправительно-трудовых лагерях и колониях для взрослых [12, л. 22]. Такая ситуация сохранялась до 1945 г., когда после проверок, проведенных Прокуратурой Управления исправительно-трудовых лагерей и колоний, были выявлены крайне тяжелые условия пребывания несовершеннолетних. В итоге в области открылась исправительно-трудовая колония № 2 для 16-18-летних [12, л. 220-225].

Жизнь подростков в колониях определялась положениями, утвер­ждаемыми НКВД СССР. В основе их лежали принципы перевоспитания посредством включения в систему коллективистских отношений и ценностей, а также участия в трудовой деятельности. Трудовое обучение в колониях должно было быть поставлено так, чтобы к моменту освобождения каждый получал определенную квалификацию. Пред­полагалась сдельная оплата труда с вычетом стоимости пребывания преступника в колонии. На руки деньги могли выдаваться с разрешения начальника колонии. Сотрудники колонии обязаны были организовать преподавание общественных, общеобразовательных и производственных дисциплин. Выпуск из колонии осуществлялся на основании материалов о воспитаннике, характеризующих его как хорошего производственника, общественника, подготовленного к самостоятельной трудовой жизни. Досрочное освобождение или сокращение срока наказания предпола­гались в качестве поощрительных мер, допускаемых в отношении воспитанников, показавших хорошие образцы поведения в колонии, на производстве, в школе и в быту. Освобожденных подростков отправляли на производство или к родителям [9, с. 195-196, 472].

Работа колоний для несовершеннолетних в годы войны и послевоенной пятилетки была связана, прежде всего, с проблемами материального обеспечения. Сотрудники Отдела по борьбе с детской беспризорностью и безнадзорностью (ОБДББ), курировавшего работу рассматриваемых учреждений Куйбышевской области, в 1946 г. выявили ряд серьезных нарушений. Среди них особое внимание было обращено на повсеместное отсутствие должного ремонта, недостаточную площадь жилых помещений в открытой в 1945 г. Ново-Семейкинская воспита­тельной колонии, а так же серьезное нарушение санитарных норм в Кряжской колонии [10, д. 501. л. 5; д. 571. л. 2-4]. Несколько лучше обстояли дела в учреждениях Ульяновской области. К середине 1945 г. Ульяновская трудовая колония для девочек, в которой содержалось 532 человека, занимала двухэтажный кирпичный дом. Здесь работали неполная средняя школа, санитарная часть, клуб, баня, прачечная и швейное производство. Воспитанники трудились на подсобном хозяйстве площадью 102 га. В это же время Базарно-Сызганская колония для мальчиков располагала двухэтажным кирпичным и одноэтажным деревянным зданиями.

Условия питания и медицинской помощи, существовавшие в колониях в 1940-е г., мало соответствовали реальным потребностям подростков. Ситуация усугублялась не только продуктовым дефицитом, но и большими физическими нагрузками, антисанитарией, недостатком медицинских кадров. В 1943 г. согласно правительственным нормам в трудовых колониях полагалось на одного подростка 25 гр. мяса в день [9, с. 383,397]. В 1946 г. по приказу МВД СССР произошло уменьшение норм с 2600 калорий в сутки до 1900 калорий [6, л. 349]. В архивных документах фонда Отдела детских колоний МВД СССР содержится информация о распространении среди заключенных куриной слепоты, пеллагры, цинги. Авитаминоз и дистрофия являлись причиной подавляющего большинства смертных случаев [2, л. 8-10]. Ситуация улучшилась к концу 1940-х гг. В 1949 г. во всех детских колониях СССР не зафиксировали ни одного случая алиментарной дистрофии [4, л. 35].

Производственное обучение воспитанников являлось одной из основных задач, стоявших перед исправительными учреждениями. В Ульяновской колонии девушки получали специальность швеи-мотористки. В 1945 г. в учреждении было 83 швейных машины, осужден­ные выполняли заказы Отдела по борьбе с детской беспризорностью и безнадзорностью областного Управления НКВД. В Базарно-Сызганской трудовой воспитательной колонии обучали на токарей, слесарей и фрезеровщиков. В 1946 г. в Ново-Семейкинской колонии производили металлический конструктор для детей. В районе станции «Безымянка» располагалось несколько авиационных предприятий, с которыми сотруд­ничала Кряжская трудовая колония [11, л. 11]. Основной проблемой при осуществлении производственного обучения являлась нехватка оборудования и инженерно-технического персонала [11, л. 8, 9]. В 1945 г. завод № 3 не выполнял договорные обязательства о производ­ственном обучении мальчиков, содержавшихся в трудовой воспитатель­ной колонии Ульяновской области [7, л. 36]. Изученные документы позволяют сделать вывод о том, что в течение срока отбывания нака­зания достаточно большое число воспитанников колоний получало рабочую специаль­ность. Так, в 1948 г. в Куйбышевской трудовой колонии подготовили 298 специалистов при плане 250 [5, л. 62]. В 1947 г. было названо 15 лучших в организации производственного обучения колоний СССР, среди них и Ульяновская трудовая колония [1, л. 6].

Осуществление учебно-воспитательной работы в колониях во многом осложнялось отсутствием нужного количества педагогов, воспитателей, их низкой квалификацией. В 1943 г. число воспитателей в Ульяновской трудовой колонии лишь наполовину соответствовало нормам штатного расписания [8].

В качестве своеобразной попытки стимулировать трудовую деятель­ность, а также стремление заключенных подростков повысить уровень своей теоретической и практической подготовки можно рассматривать организацию в 1948 г. в структуре МВД СССР Центрального Бюро рационализаторства и изобретательства (БРИЗ). Такие же бюро созда­вались при местных Отделах по борьбе с детской беспризорностью и безнадзорностью. За изобретения и рационализаторские предложения воспитанников колоний, а также за их применение предполагались вознаграждения. Однако переписка начальника ОБДББ МВД СССР с начальниками областных, краевых Управлений МВД показывает, что рассматриваемый способ симулировать трудовую деятельность не получил желаемого распространения. В 1949 г. в Центральное бюро поступило лишь 3 рационализаторских предложения от Управления МВД Ульяновской области, а Куйбышевское Управление МВД вообще не представило отчет о работе местного БРИЗа [3, л. 220,225].

В условиях военных и послевоенных лет остро обозначилась проб­лема преступности несовершеннолетних. Деятельность исправительных учреждений: трудовых и трудовых воспитательных колоний – была направлена на обеспечение производственного обучения малолетних преступников с целью перевоспитать их и выпустить самостоятельными людьми, способными благополучно функционировать в социуме. В тече­ние рассматриваемого периода решение поставленных задач в региональ­ных исправительных учреждениях затруднялось масштабной нехваткой обучающих кадров, материально-технического оснащения, продуктового дефицита.

Список литературы:

1. Государственный архив Российской Федерации (далее – ГА РФ). Ф. Р – 9412. Оп. 1. Д. 136.
2. ГА РФ. Ф. Р – 9412. Оп. 1. Д. 19.
3. ГА РФ. Ф. Р – 9412. Оп. 1. Д. 276.
4. ГА РФ. Ф. Р – 9412. Оп. 1. Д. 288.
5. ГА РФ. Ф. Р – 9412. Оп. 1. Д. 62.
6. ГА РФ. Ф. Р – 9412. Оп. 1. Д. 147.
7. Государственный архив новейшей истории Ульяновской области (далее – ГАНИ УО). Ф. 8. Оп. 1. Д. 318.
8. ГАНИ УО. Ф. 8. Оп. 1. Д. 318. Л. 15.
9. Дети ГУЛАГа. 1918–1956. – М.: Международный фонд «Демократия», 2002. – 631 с.
10. Самарский областной государственный архив социально-политической истории (далее – СОГАСПИ). Ф. 6181. Оп. 1.
11. СОГАСПИ. Ф. 6181. Оп. 1. Д. 571.
12. Центральный государственный архив Самарской области. Ф. Р – 2596. Оп. 2. Д. 2204.