ТЕОРИЯ  МНОГОПОЛЯРНОСТИ  В  ИДЕОЛОГИИ  МЕЖДУНАРОДНОГО  КЛУБА  БРИКС

Беклямишев  Владимир  Олегович

бакалавр  истории,  СПбГУ,  РФ,  г.  Санкт-Петербург

E-mail:  vvv995@yandex.ru

THE  MULTIPOLARITY  THEORY  IN  IDEOLOGY  OF  BRICS  INTERNATIONAL  CLUB

Vladimir  Bekliamishev

bachelor  of  history,  Saint-Petersburg  State  University,  Russia  Saint-Petersburg

АННОТАЦИЯ

В  статье  рассматривается  влияние  теории  многополярности  на  формирование  совместной  идеологии  международного  клуба  БРИКС.  Методология  исследования  базируется  на  принципах  историзма,  сравнительном  и  системном  подходах.  Важную  роль  играет  метод  сравнительного  анализа  совместных  декларативных  документов  БРИК-БРИКС,  а  так  же  на  национальных  внешнеполитических  доктрин  стран  пятерки.  Результаты  исследования  демонстрируют  расхождения  в  трактовке  многополярной  теории  российско-китайскими  и  бразильско-южно-африканскими  политиками,  что  является  одной  из  преград  на  пути  дальнейшей  интеграции  БРИКС. 

ABSTRACT

In  the  article  is  considered  the  influence  of  the  multipolarity  theory  on  formation  of  joint  ideology  of  the  BRICS  international  club.  The  methodology  of  research  is  based  on  the  principles  of  historicism,  comparative  and  system  approaches.  An  important  role  is  played  by  a  method  of  the  comparative  analysis  of  joint  declarative  documents  of  BRIC-BRICS  and  analysis  of  national  foreign  policy  doctrines  of  BRICS  countries.  Results  of  research  have  showed  lots  of  divergences  in  treatment  of  the  multipolar  theory  by  Russian-Chinese  and  Brazilian-Southern  African  politicians  that  is  one  of  barriers  on  a  way  of  further  integration  of  BRICS.

Ключевые  слова:  БРИК;  БРИКС;  теория  многополярности;  многоцентричность;  многосторонность;  геополитика;  Бразилия;  Россия;  Индия;  Китай;  ЮАР.

Keywords:  BRIC;  BRICS;  multipolarity  theory;  multilateralism;  polycentric  world;  geopolitics;  Brazil;  Russia;  India;  China;  Republic  of  South  Africa.

Объединение  БРИКС,  прошедшее  долгий  путь  от  акронима  до  полноценной  межгосударственной  дискуссионной  площадки,  остается  сложным  и  неоднозначным  феноменом  в  современных  международных  отношениях,  с  развитием  которого  связываются  надежды  на  утверждение  некого  «неокапиталистического»  миропорядка  [1,  с.  10].  Перспективы  «пятерки»  активно  обсуждаются  экспертным  сообществом:  страны  БРИКС  «бросают  новые  вызовы  мировому  порядку,  сформированному  Западом»  —  заявил  американский  аналитик  Роберт  Марканд  [19],  поддерживая  индийского  аналитика  Брахму  Челлани  [14].  «Реальным  институтом  глобального  управления»,  успешно  преодолевшим  испытание  мировым  финансовым  кризисом,  назвал  БРИКС  и  профессор  Торонтского  университета  Джон  Кертон  [7].  Однако  доля  скептических  отзывов  об  идеологическом  потенциале  БРИКС  остается  весьма  существенной.  Среди  критиков  стоит  отметить  историка  Н.А  Косолапова  [4],  американского  социолога  Иммануила  Валлерстайна  [17],  аналитика  Пепе  Эскобара  [20]  и  французского  журналиста  Доминика  Моизи  [15]. 

Проведя  анализ  позиций  скептиков,  можно  выделить  ряд  основных  проблем,  приписываемых  БРИКС,  среди  которых,  наряду  с  экономической  и  политической  дезинтегрированностью,  —  отсутствие  полноценной  идеологической  платформы.  Учитывая,  что  в  ближайшем  будущем  БРИКС  сохранит  формат  дискуссионной  площадки,  идеологическое  направление  развития  следует  признать  наиболее  актуальным,  исходя  из  чего,  особую  важность  в  качестве  предметов  исследований  приобретают  доктринальные  концепции  способные  сформировать  базис  общей  глобальной  идеологии  объединения,  одной  из  которых  является  теория  многополярного  мира.

Вопреки  многочисленным  попыткам  по  структуризации  и  оформлению,  предпринятым  за  последние  два  десятилетия,  современную  теорию  многополярности  нельзя  счесть  ни  полноценной,  ни  всесторонне  разработанной.  Не  сформирована  единая  и  общепризнанная  трактовка  данного  понятия,  неопределенными  остаются  характеристики  многополярного  мироустройства,  пути  его  построения  и  т.  д.,  что,  тем  не  менее,  не  позволяет  отрицать  существование  теории  многополярности  как  таковой.  Будучи  логическим  продолжением  развития  теории  полярности,  прошедшей  через  стадии  «классической  многополярности»  начала  XX  века,  биполярного  противостояния  и  однополярного  мироустройства  начала  1990-х  гг.,  современная  теория  многополярности  находится  в  процессе  своего  становления,  исход  которого  важен  как  с  практической,  так  и  с  теоретической  точек  зрения. 

Большинство  исследователей  апеллировало  к  классической  (реалистической)  «полярности»  в  международных  отношениях,  рассматриваемой  как  «распределение  среди  государств  военных,  экономических  и  других  способностей  ведения  войны»  [16,  p.  651].  Следовательно,  когда  такие  «способности»  концентрируются  в  равных  пропорциях  в  нескольких  странах,  система  международных  отношений  преобразуется  в  многополярную.  Особенно  явно  «параллельный  перенос»  данного  подхода  на  современную  почву  демонстрирует  Т.А.  Шаклеина,  определяя  полярность  в  качестве  «формальных  фиксаций  распределения  совокупной  власти  и  национальной  мощи  в  мире»  [12]  .

Однако  современное  понятие  многополярности  отнюдь  не  должно  ограничивается  исключительно  распределением  военно-экономического  влияния,  оставляя  место  для  цивилизационного,  информационного,  идеологического  доминирования  [5].  Здесь  и  возникают  два  термина:  «многосторонность»  (“multilateralism”)  и  «многоцентричность»  (“polycentric  world”),  которые  в  отечественных  источниках,  включая  официальные,  рассматриваются  в  качестве  синонимов  «многополярности»,  тогда  как  по  нашему  мнению  в  действительности  являются  отражениями  двух  противоположных  подходов  к  ее  трактовке.  Многоцентричность  выражает  реалистическую  парадигму,  предполагающую  преимущественно  политико-экономический  характер  доминирования,  а  многосторонность  —  либеральную  (и,  соответственно,  цивилизационную  и  информационную  гегемонию).  Впрочем,  на  практике  между  полюсами  многостороннего  и  многоцентричного  мира  нет  существенных  качественных  различий:  цивилизационный  лидер  региона  нередко  становится  таковым  в  силу  объективных  экономических  причин,  а  его  стремление  к  расширению  сферы  влияния  и  продвижению  своих  интересов  неизбежно  приводит  к  трансформации  в  геополитический  центр  силы.  Таким  образом,  различия  преимущественно  отражаются  на  количестве  выделяемых  полюсов:  если  для  многоцентричности  характерны  системы  из  2—10  центров  силы,  то  многосторонность  готова  рассматривать  все  множество  региональных  полюсов,  не  выходящих  на  глобальный  уровень  доминирования. 

Нестабильность  теории  многополярности  обуславливает  периодические  пересмотры  ее  трактовок,  находящие  свое  отражение  в  совместных  документах  БРИКС.  Точкой  отсчета  в  процессе  выработки  единой  концепции  можно  считать  встречу  министров  иностранных  дел  в  Екатеринбурге  (16.05.2008  г.),  по  результатам  которой  было  издано  совместное  коммюнике.  Термин  «многополярность»  (“multipolarity”)  на  тот  момент  не  использовался,  а  характеристика  миропорядка  ограничивалась  двумя  пунктами  преамбулы,  однако  в  документе  был  поднят  вопрос  о  поддержке  Россией  и  Китаем  стремления  «Индии  и  Бразилии  играть  еще  более  видную  роль  в  ООН»  [9],  что  впоследствии  будет  регулярно  повторяться  в  декларациях  объединения,  как  указание  на  необходимость  реформирования  Совбеза,  посредством  введения  Индии  и  Бразилии  (а  затем  и  ЮАР)  в  его  постоянные  члены. 

Первый  саммит  лидеров  стран  БРИК  в  Екатеринбурге  (16.06.2009  г.),  собравшихся  по  итогам  мирового  кризиса,  положительно  отразился  на  формировании  общей  для  «четверки»  концепции  многополярного  мироустройства.  В  п.  12  Совместного  заявления  указывалось:  «Мы  подчеркиваем  нашу  позицию  в  пользу  более  демократического  и  справедливого  многополярного  миропорядка,  основанного  на…  коллективном  принятии  решений  всеми  государствами».  Важно  отметить,  что  в  данном  пункте  трактовка  многополярного  мира  (“multi-polar  world”)  противоречит  классическому  реалистическому  определению,  где  глобальная  политика  определяется  несколькими  центрами  влияния  [18]. 

Дальнейшее  развитие  идеологии  площадки  БРИК  выразилось  в  Совместном  заявлении  глав  государств  и  правительств  стран-участниц  II  саммита  БРИК  в  городе  Бразилиа  (15.04.2010  г.).  В  основной  части  документа  был  сделан  акцент  на  роль  G-20  как  нового  политического  пространства,  объединяющего  и  традиционные,  и  развивающиеся  полюсы  формирующегося  многополярного  мира,  причем  не  только  в  борьбе  с  последствиями  кризиса,  но  и  в  формулировке  «стратегии  на  посткризисный  период»  [8].  Третья  встреча  в  городе  Санья  (14.04.2011  г.)  привела  к  целому  ряду  существенных  изменений  как  в  структуре  форума  (к  которому  присоединилась  Южно-Африканская  республика),  так  и  в  его  идеологии.  В  Декларации  вновь  появляется  термин  «многополярность»,  однако  уже  в  качестве  не  абстрактной  цели,  а  объективно  существующей  посткризисной  тенденции.  В  п.  7  указывалось,  что  «…мир  претерпевает  далеко  идущие,  сложные  и  глубокие  изменения,  характеризующиеся  усилением  многополярности»  [2]. 

Саммит  в  Дели,  прошедший  29.03.2012  г.  перед  саммитом  G-20  в  Мексике,  не  принес  практически  ничего  нового.  В  п.  3  содержалась  частично  перефразированная  позиция  относительно  сложившегося  миропорядка,  но,  несмотря  на  исключительно  формальную  роль  геополитической  преамбулы,  теория  многополярности  была  раскрыта  в  контексте  перераспределения  влияния  в  международных  финансовых  структурах.  В  тексте  Декларации  преобладали  требования  по  скорейшему  реформированию  Бреттон-Вудской  финансовой  архитектуры,  в  связи  с  возросшей  ролью  полюсов  глобального  Юга  и  их  стремлением  расширить  свое  влияние  в  МВФ  и  МБРР  [3].  Пятый  саммит  стран  БРИКС,  прошедший  в  Дурбане  27.03.2013  г.,  оказался  наиболее  неожиданным  с  точки  зрения  поиска  общей  концепции  многополярности.  Понятие  многополярности  вновь  не  возникло  тексте  декларации,  при  том,  что  в  п.  22  появился  термин  «гармоничное  мироустройство»,  непосредственно  заимствованный  из  внешнеполитической  доктрины  Китая  [13]. 

Обобщая  все  вышеизложенное,  можно  прийти  к  следующим  выводам:  во-первых,  многополярное  мироустройство  воспринимается  членами  «пятерки»  в  рамках  различных  парадигм  международных  отношений,  что  обуславливает  несогласованность  их  оценок  роли  «традиционных»  международных  институтов  (Совет  Безопасности,  МВФ)  и  «неформатных»  дискуссионных  площадок  (G-20,  G-8,  БРИКС).  Во-вторых,  ожидаемо  единой  оказывается  позиция  «пятерки»  относительно  характера  государственного  суверенитета.  Возможно,  это  связано  с  тем,  что  все  страны-участницы  БРИКС  относятся  к  государствам,  способным  проводить  независимую  внешнюю  политику,  и  объединены  во  многом  именно  по  данному  принципу.  В-третьих,  многополярность  связывается  с  пересмотром  «несправедливой»  финансовой  архитектуры  и  расширением  представительства  глобального  Юга  в  Совбезе  ООН.  Восприятие  многополярности  как  миропорядка,  «выравнивающего»  закрепившееся  неравенство  по  линии  Север-Юг,  в  первую  очередь  объясняется  догоняющим  характером  развития  всех  стран  «пятерки».  В-четвертых,  характерной  чертой  многополярного  миропорядка,  с  точки  зрения  стран  БРИКС,  является  его  стабильность,  обеспечиваемая  главенствующей  ролью  международных  организаций  и  формальным  равенством  полюсов. 

Отдельно  следует  отметить  многочисленные  несоответствия  терминологического  характера,  имеющие  место  в  совместных  декларациях  «пятерки»,  что  подталкивает  к  вопросу  о  различиях  в  трактовках  теории  многополярности  на  национальном  уровне.  Фактически,  мы  можем  говорить  о  расхождении  между  российско-китайским  многоцентричным  восприятием  и  бразильско-южноафриканской  многосторонностью. 

Первый  подход  отражен  в  «совместной  декларации  о  многополярном  мире  и  формировании  нового  международного  порядка»,  заключенной  между  Россией  и  Китаем  в  1997  г.,  где  были  провозглашены  такие  принципы  как  уважение  суверенитета,  неприемлемость  блоковой  дисциплины  и  переход  политики  на  региональный  уровень  [6].  Фактически,  русско-китайская  многоцентричная  теория  —  это  перспектива  расширения  своих  сфер  влияния,  пересмотр  Бреттон-Вудских  финансовых  институтов  (что  особенно  актуально  для  Китая,  обладающего  ¾  валютных  запасов  БРИКС)  и,  что  не  менее  важно,  рассмотрение  геополитической  ситуации  как  противостояния  небольшого  числа  мощных  политико-экономических  полюсов.  Российские  политологи  традиционно  выделяют  от  четырех  до  шести  полюсов  глобального  влияния,  определяющих  характер  всей  мировой  политики,  как  и  китайские  аналитики,  рассматривающие  международные  отношения  через  призму  «геополитических  треугольников»,  состоящих  из  основных  центров  силы. 

В  свою  очередь  внешнеполитические  концепции  «развивающихся  демократий»  заключаются  в  том,  что  за  целью  построения  многополярного  миропорядка  скрывается  их  желание  доминировать  в  собственном  регионе,  а  не  оспаривать  лидерство  у  глобальных  центров  силы.  Де-факто,  многосторонность  по-бразильски  была  выражена  в  «теории  гомициклов»,  последовательно  ставящей  перед  страной  три  внешнеполитические  задачи:  наладить  сотрудничество  со  странами  Южноамериканского  региона,  заручиться  поддержкой  глобальных  полюсов  Юга  (страны  РИК)  и  выступить  в  качестве  выразителя  интересов  «третьего  мира»,  приобретя  тем  самым  необходимое  для  полноценного  полюса  политическое  влияние  [11].  Схожей  стратегии  придерживается  и  ЮАР,  рассматривающая  многосторонность  в  таких  проявлениях  как  стремление  к  абсолютному  суверенитету  региональных  полюсов,  их  право  на  цивилизационную  самобытность  и  наличие  сфер  влияния,  защищенных  от  более  крупных  центров  силы,  что  находит  свое  отражение  в  доктрине  «убунту»  («справедливость»,  «соборность»),  являющейся  стержневой  политической  концепцией  республики  [21]. 

В  свете  вышеизложенного  неоднозначной  выглядит  позиция  Индии  имеющей  членство  в  обеих  «тройках»  (РИК,  IBSA)  и  находящейся  на  стыке  многоцентричности  и  многосторонности.  С  одной  стороны,  ее  стремление  играть  более  существенную  роль  в  формирующемся  миропорядке  не  вызывает  никаких  сомнений,  при  том,  что  экономический  потенциал  и  политический  авторитет  этой  страны  превращает  ее  в  непререкаемого  лидера  Южноазиатского  региона,  однако  с  другой  стороны,  индийская  внешнеполитическая  позиция  замкнута,  а  сфера  ее  геополитических  интересов  весьма  ограничена. 

Подводя  итог,  следует  отметить,  что,  несмотря  на  подчеркнуто  экономический  характер  международного  клуба  БРИКС,  геополитическая  теория  многополярности  играет  весьма  существенную  роль  в  формируемой  им  позиции.  Ее  элементы  активно  вовлекаются  в  структуру  совместных  декларативных  документов  стран  БРИКС,  не  только  отражаясь  в  преамбулах,  но  и  определяя  содержание  политико-экономических  рекомендаций  «пятерки».  Фактически,  многополярная  теория  задает  координаты  для  деятельности  объединения,  формулируя  его  цель,  приоритеты  и  принципы  деятельности.  Впрочем,  не  менее  существенны  и  трудности,  порождаемые  включением  теории  многополярности  в  совместную  позицию  «пятерки».  Во-первых,  налицо  отсутствие  полноценной  теоретической  базы  и  даже  общепринятой  терминологии,  способной  формализовать  многочисленные  национальные  концепции  («гармоничный  мир»  КНР,  «дипломатия  убунту»  ЮАР,  «демократический  мир»  Индии  и  т.  д.)  схожие  по  содержанию  с  многополярной  теорией.  Во-вторых,  страны-участницы  не  имеют  общей  картины  существующего  миропорядка  в  рамках  теории  многополярного  мира,  самостоятельно  выделяя  полюсы  и  расставляя  приоритеты,  не  согласующиеся  друг  с  другом.  Результатами  подобных  несоответствий  становятся  трудности  при  внутренней  интеграции  объединения. 

Список  литературы:

1.Барабанов  О.Н.  Новые  ценности  БРИКС  как  альтернативная  модель  глобального  регулирования  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://www.alleuropa.ru/  (дата  обращения:  25.08.2013).

2.Декларация,  принятая  по  итогам  саммита  БРИКС  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://www.mid.ru/brics.nsf/WEBdocBric/  (дата  обращения:  17.09.2013).

3.Делийская  декларация  (по  итогам  IV  саммита  БРИКС)  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://www.mid.ru/brics.nsf/WEBdocBric/  (дата  обращения:  17.09.2013).

4.Косолапов  Н.А.  Прообраз  посткапитализма  //  Россия  в  глобальной  политике.  03.03.2013.  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://www.globalaffairs.ru/number/  (дата  обращения:  03.09.2013).

5.Круглый  стол  в  Центре  политических  исследований  по  тематике  многополярного  мира.  //  Институт  Латинской  Америки  РАН  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://www.ilaran.ru/  (дата  обращения:  02.09.2013).

6.Российско-китайская  совместная  декларация  о  многополярном  мире  и  формировании  нового  международного  порядка  (принята  в  г.  Москве  23.04.1997  г.)  //  «Сейчас.ру».  Бизнес  и  власть.  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://www.lawmix.ru/abrolaw/  (дата  обращения:  24.09.2013).

7.Россия  —  связующее  звено  БРИКС  /  Росбалт,  (19.03.2013,  01:00)  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://www.rosbalt.ru/main/2013/03/19/1107061.html,  (дата  обращения:  04.09.2013). 

8.Совместное  заявление  глав  государств  и  правительств  стран-участниц  Второго  саммита  БРИК  (г.  Бразилиа,  15.04.2010  г.)  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:http://www.mid.ru/brics.nsf/WEBdocBric/  (дата  обращения:  17.09.2013).

9. Совместное  коммюнике  по  итогам  встречи  министров  иностранных  дел  Китая,  России,  Индии  и  Бразилии  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://www.russian.xinhuanet.com/  (дата  обращения:  02.09.2013).

10.Толорая  Г.Д.  Устойчивое  развитие  и  БРИКС  //  Стратегия  России.  2012.  №  6.  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://sr.fondedin.ru/new/  (дата  обращения:  03.09.2013).

11.Участие  в  БРИК  Бразилии  //  Международные  отношения:  история  и  современные  аспекты,  Вып.  II  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://vse-uchebniki.com/mejdunarodnyie-otnosheniya-knigi/uchastie-brik-brazilii-28956.html,  (дата  обращения:  02.10.2013).

12.Шаклеина  Т.А.  «Ассиметричная  многополярность»  и  Россия  //  Т.А.  Шаклеина.  Внешняя  политика  и  безопасность  современной  России  (1991—2002  гг.),  Хрестоматия  в  4-х  томах.  Т.  1  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  ––  URL:  http://учебники-бесплатно.рф/vneshnyaya-politika/asimmetrichnaya-mnogopolyarnost-rossiya-36704.html,  (дата  обращения:  02.10.2013).

13.Этеквинская  декларация  и  Этеквинский  план  действий  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://www.mid.ru/brics.nsf/WEBdocBric/  (дата  обращения:  17.09.2013).

14.Brahma  Chellaney,  BRICS  in  the  wall  //  «Hindustan  times».  06.02.2013.  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://www.hindustantimes.com/editorial-views-on/  (дата  обращения:  30.08.2013).

15.Dominique  Moisi,  La  Chine,  les  BRICS  et  l'ordre  mondial  //  Les  Echos.fr.  2012.  №  21266  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://www.lesechos.fr/  (дата  обращения:  02.09.2013). 

16.Griffiths  M.  Encyclopedia  of  International  Relations  and  Global  Politics.  L.:  Routledge,  2005.  —  936  p.

17.Immanuel  Wallerstein,  Whose  Interests  are  Served  by  the  BRICS?  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://www.iwallerstein.com/interests-served-brics/,  —  яз.  англ.  (дата  обращения:  17.08.2013).

18.Joint  Statement  of  the  BRIC  Countries'  Leaders.  Yekaterinburg,  Russia,  June  16,  2009  //  University  of  Toronto.  BRICS  Information  Centre.  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://www.brics.utoronto.ca/docs/  (дата  обращения:  02.09.2013).

19.Marquand  Robert,  Amid  «BRICS»  rise  and  «Arab  Spring»,  a  new  global  order  forms  //  The  Christian  Science  Monitor.  18.10.2011.  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://www.csmonitor.com/,  (дата  обращения:  30.08.2013).

20.Pepe  Escobar,  A  Full  Spectrum  Confrontation  World?  //  «Tomdispatsh.com».  26.04.2012.  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://www.tomdispatch.com/  post/175534/  (дата  обращения:  30.08.2013).

21.White  paper  on  South  African  foreign  policy  –  building  a  better  world:  The  diplomacy  of  ubuntu  /  Open  Society  Foundation  for  South  Africa,  «SAFPI»  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://www.safpi.org/publications/  (дата  обращения  15.09.2013).