КАТЕГОРИЯ  «ПОЛИТИЧЕСКИЙ  ИНСТИТУТ»  В  СОВРЕМЕННОЙ  ПОЛИТИЧЕСКОЙ  НАУКЕ

Рыбаков  Андрей  Вячеславович

д-р  полит.  наук,  профессор,  заведующий  кафедрой  политологии  Московского  авиационного  института  (Национального  технического  университета),  РФ,  г.  Москва

E-mail:  rybackov@rambler.ru

Студников  Павел  Евгеньевич

канд.  полит.  наук,  доцент,  доцент  кафедры  политологии  Московского  авиационного  института  (Национального  технического  университета),  РФ,  г.  Москва

CATEGORY  OF  «POLITICAL  INSTITUTIONS»  IN  MODERN  POLITICAL  SCIENCE

Andrei  Rybakov

doctor  of  Political  Sciences,  Professor,  Head  of  the  department  of  political  science  at  the  Moscow  Aviation  Institute  (National  Technical  University),  Russia,  Moscow

Paul  Studnikov

cand.  political  Science,  associate  professor,  assistant  professor  of  political  science  at  the  Moscow  Aviation  Institute  (National  Technical  University),  Russia,  Moscow

АННОТАЦИЯ

В  статье  проанализировано  понятие  «политический  институт»  с  точки  зрения  институционального,  синергетического  и  системного  подходов.  Рассмотрены  механизмы  институциональных  изменений.  Определено,  что  трансформация  политических  институтов  возможна  при  условии  качественной  реструктуризации  внутренней  мотивационной  среды  политических  институтов,  их  переориентации  не  «сверху»,  от  политической  власти,  а  «снизу»,  в  результате  самоорганизующих  внутримотивационных  процессов  и  механизмов. 

ABSTRACT

The  article  analyzes  the  concept  of  "political  institution"  in  terms  of  institutional,  synergy  and  system  approaches.  The  mechanisms  of  institutional  change.  Determined  that  the  transformation  of  political  institutions  is  possible  provided  qualitative  restructuring  internal  motivational  environment  of  political  institutions  and  their  reorientation  than  "top"  of  political  power,  and  "bottom"  as  a  result  of  self-organizing  vnutrimotivatsionnyh  processes  and  mechanisms. 

Ключевые  слова:  политический  институт;  неоинституционализм;  синергетический  подход;  системный  анализ

Keywords:  political  institute;  new  institutionalism;  the  synergetic  approach;  the  system  analysis.

С  теоретико-методологической  точки  зрения  тематика  исследуемого  феномена  актуальна  по  ряду  причин.  Во-первых,  в  отечественной  политической  науке  недостаточно  специализированных  институциональных  исследований,  несмотря  на  то,  что  институционализм  является  одним  из  главных  направлений  политологии.  Методология  институционального  анализа  в  недостаточной  степени  используется  в  отечественной  политологической  мысли,  в  частности,  в  научной  и  учебной  литературе  подчас  не  различаются  традиционный  (классический)  и  новый  институционализм  (неоинституционализм).  Во-вторых,  категории  «институт»,  «политический  институт»,  «институты  политики»  обычно  либо  ассоциируются  исключительно  с  формальными  организациями,  учреждениями  (формально-организационный  подход,  который  нивелирует  потенциальный  ресурс  данного  феномена),  либо  сравниваются  с  соответствующей  нормативно-юридической  константой,  то  есть  системой  норм  и  правил  поведения  (формально-юридический  подход).  В-третьих,  остается  открытым  вопрос  о  соотношении  свободы  поведения  и  возможностей  выбора  в  рамках  институтов.  В  силу  указанных  обстоятельств  возникает  насущная  необходимость  научной  диагностики  феномена  «политический  институт»,  так  и  разработки  алгоритмов  преодоления  амбивалентности  российского  политического  процесса,  выраженной  в  сочетании,  по  крайней  мере,  двух  основных  состояний:  демократического  и  авторитарного.  Данная  задача  обусловливает  необходимость  изучения  эволюции  политических  институтов,  поиска  их  универсальных  и  специфических  особенностей  в  пространственных  и  временных  (транзитивных)  пределах.  В  этом  контексте  важным  является  исследование  динамики  трансформационных  изменений  основных  институтов  политической  власти  в  условиях  общественного  транзита  современной  России.  Традициям  институциональных  исследований  уже  более  двух  столетий.  Они  связаны  с  трудами  таких  классиков,  как  Г.  Спенсер,  Э.  Дюркгейм,  Дж.  Локк,  Ш.  Монтескье,  М.  Вебер,  Д.  Веблен,  Ю.  Хабермас  и  др.  За  это  время  институционализм  стал  одним  из  самых  актуальных  направлений  политической  науки,  которое  условно  принято  делить  на  классический  институционализм  (традиционный)  и  «новый»  институционализм  (неоинституционализм).  Понятие  «институт»  вводится  в  научный  оборот  в  период  становления  социологической,  политологической  мысли  в  конце  XIX  —  нач.  XX  вв.  Одним  из  первых  к  этой  категории  обратился  английский  социолог  Г.  Спенсер,  который  определял  «институт»  как  регулятивную  самовоспроизводимую  форму  взаимодействия  индивидов,  что  делает  их  жизнедеятельность  рациональной  и  продуктивной.  В  своем  главном  труде  «Основы  социологии»  одно  из  исходных  положений  он  сформулировал  в  терминах  механики:  вещество,  движение  и  сила.  Именно  из  закона  постоянства  вещества  и  силы  выводится  закон  эволюции  (в  том  числе  социальной)  —  от  однородности  к  разнородности,  от  неопределенности  к  определенности.  Главными  структурными  элементами  такой  эволюции,  общества  в  целом,  являются  социальные  институты.  Употребляя  термин  «институт»  вместе  с  таким  понятием,  как  «организация»,  он  рассматривал  его  как  механизм  самоорганизации  совместной  жизни  людей.  То  есть,  само  общество  является  системой  взаимодействующих  социальных  институтов,  функционирование  которых  зависит  от  многих  факторов  и,  в  частности,  от  четкого  распределения  сфер  влияния  и  их  ответственности  [13,  с.  27].  Немецкий  социолог  М.  Вебер  разделял  понятия  «институт»  и  «целевой  союз»,  проводя  различие  между  ними  в  соответствии  с  такими  критериями,  как  добровольность  участия,  наличие  рациональных  установлений  и  аппарат  принуждения.  Он  отмечал,  что  институт  —  это  «...  общественные  действия  по  определению  содержания  и  средств  общественных  действий,  целерационально  принятые  всеми  участниками  на  основе  общего  согласия»  [2,  с.  536—537].  Институт,  в  понимании  М.  Вебера,  это  рационально  упорядоченная  часть  «союзных  действий»,  частично,  рационально  упорядоченный  союз.  Французский  социолог  Э.  Дюркгейм  вслед  за  Г.  Спенсером  рассматривал  сложные  типы  обществ  как  комбинации  простых.  Генетически  общество  как  реальность  возникает  в  результате  взаимодействия  «социализированных  индивидов»  через  сложные  механизмы  интериоризации,  ценностные  ориентации  индивидов  и  действует  по  своим  собственным  законам.  Само  понятие  «институт»  Э.  Дюркгейм  определял  и  трактовал  как  устойчивые  нормы,  регулирующие  поведение  людей  и  реализующиеся  в  формах  организации  общественных  взаимоотношений,  то  есть  как  качественно  идеальное  образование  в  виде  соответствующих  нормативов  и  верований,  их  материализация  в  практической  деятельности  конкретных  организаций  [5,  с.  413,  545].  Т.  Веблен  представлял  институт  как  «стереотип  мысли»  (habit  of  thought),  который  по  своей  природе  является  привычным  способом  реагирования  на  стимулы,  создаваемые  переменными  обстоятельствами  [3,  с.  200—201]. 

Эволюция  институционального  подхода  позволяет  выделить  несколько  основных  подходов  к  трактовке  субстанции  «политический  институт».  Так,  в  рамках  первого  подхода  институты  понимаются  как  формальные  объединения  людей,  организации,  учреждения  (от  государственных  органов  и  партий  до  гражданских  организаций).  Однако  остается  дискуссионным  тезис  о  возможности  идентификации  понятий  «институт»  —  «организация».  Так,  один  из  классиков  институциональной  теории  Д.  Норт  разграничивает  эти  понятия.  «Институты,  —  отмечает  ученый,  —  это  «правила  игры  в  обществе,  или,  выражаясь  более  формально,  созданные  человеком  ограничительные  рамки,  которые  организуют  взаимоотношения  между  людьми»  [9,  с.  17].  Организацию  он  определяет  как  «группу  людей,  объединенных  стремлением  совместно  достичь  какой-либо  цели»  [9,  с.  20].  Взаимодействие  между  такими  феноменами,  как  «институт»  и  «организация»  имеет  органично-диалектическую  природу.  Институты  создают  рамочные  возможности  для  соответствующей  деятельности  своих  членов,  организации  создаются  для  достижения  их  целей  и  выступают  агентами  институциональных  изменений  [9,  с.  20].  В  рамках  второго  подхода  политические  институты  определяются  как  совокупность  соответствующих  норм  и  правил,  регламентирующих  позиции  и  индивидуальное  поведение  граждан,  полностью  детерминируют  влияние  организационных  структур  и  норм  на  политический  процесс.  При  таком  понимании  категории  «политический  институт»  возникает  необходимость  выяснить,  по  крайней  мере,  два  вопроса,  которые  корректируют  его  сущность.  Во-первых,  как  соотносятся  понятия  «институт»  и  «норма»?  Во-вторых,  каковы  возможности  включения  в  понятие  «институт»  неформальных  норм  и  правил  поведения,  которые  могут  быть  приемлемы  для  политического  процесса? 

Итак,  в  указанных  подходах  классического  институционализма  можно  выделить  определенные  разногласия  относительно  понимания  природы,  сущности,  функций  и  места  политических  институтов  в  общественной  жизни.  Однако,  большинство  исследователей  институциональной  проблематики  считали,  что  содержательная  сторона  понятия  «политический  институт»  должна  включать  в  себя,  прежде  всего,  такие  главные  компоненты,  как  формализованная  организационная  структура,  осуществляющая  свои  функции  в  системе  политической  практики  в  соответствие  с  требованиями,  ценностей,  легитимности  ее  существования;  нормативная  система  (модель)  политических  взаимоотношений,  связывающая  и  регламентирующая  позиции  и  поведение  граждан.  Таким  образом,  традиционный  институционализм  недостаточно  уделяет  внимания  именно  неформальным  нормам  и  правилам,  ценностным  и  социокультурным  аспектам  политических  процессов  и  институтов.  Поэтому  главной  характеристикой  традиционного  институционализма  было  изучение  формально-юридической  стороны  институтов,  их  внутренней  структуры  с  позиций  описательно-индуктивного  подхода.  Соответственно,  часто  невозможно  понять  и  объяснить  разрыв  между  формальной  и  реальной  политикой,  особенно  в  транзитных  сообществах,  проанализировать  их  специфику.  Хотя  следует  признать,  что  данная  методология  была  во  многом  продуктивна.  Большинство  исследователей  институциональной  проблематики  считают,  что  содержательная  сторона  политического  института  включает  в  себя  два  главных  компонента.  С  одной  стороны,  это  определенная  модель  самой  системы  социальных  отношений,  представляющая  собой  оптимальный  образ  матрицы  соединенных  позиций,  с  другой  —  непосредственно  организационные  структуры,  с  помощью  которых  институт  осуществляет  свои  основные  функции  в  политической  практике,  а  также  те,  которые  воспроизводятся  в  соответствии  с  ценностями,  стереотипами  легитимизирующими  его  существование. 

Исследователи  неоинституционального  подхода,  в  рамках  которого  происходил  «ренессанс»  институтов,  в  частности,  Г.  О'Доннелл,  С.  Хантингтон,  Т.  Парсонс,  М.  Дюверже,  Дж.  Найт,  М.  Ориу,  Дж.  Марч,  И.  Олсен,  П.  Холл,  Р.  Тейлор,  П.  Мэр,  Т.  Лукман,  П.  Бергер,  Х.  Балзер,  С.  Эрссон,  С.  Кроуфорд,  Г.  Хелмке  и  др.,  сформировали  и  развили  инновационное  понимание  сущности  и  содержания  политических  институтов,  которые  определяются  как  сложные  комплексы,  включающие  в  себя  формальные  и  неформальные  правила,  систему  норм,  символов,  моральных  шаблонов  и,  определяющие  «смысловые  рамки»  позиций  и  действий  индивидов.  Кроме  того,  неоинституциональный  подход  акцентирует  внимание  на  неформальных  образованиях  —  группах  давления,  политических  сетях  и  т.  д.,  которые  влияют  на  политические  процессы.  В  частности,  Т.  Парсонс  предложил  такую  интерпретацию  понятия  институтов:  это  «...  всеобщие  модели  норм,  которые  определяют  категории  разрешенного  и  запрещенного  поведения  в  социальных  отношениях  между  людьми,  в  их  отношениях  друг  с  другом  как  членов  общества  и  его  различных  подсистем  и  групп»  [10,  с.  177].  В  свою  очередь,  Г.  О'Доннелл  определял  институты  как  «коллективное  действие  по  управлению,  либерализации  (liberalition)  и  расширению  поля  индивидуальных  действий,  упорядочивающих  образцы  взаимодействия»  [15,  с.  57].  В  этом  контексте,  по  мнению  М.  Дюверже,  термин  «институты»  можно  было  бы  зарезервировать  для  обозначения  совокупности  идей,  верований,  обычаев,  которые  составляют  упорядоченное  и  организованное  целое  (например,  брак,  семья,  выборы,  правительство,  собственность  и  т.  д.)»  [4,  с.  644].  «Все  институты,  —  отмечает  он,  —  являются  одновременно  структурной  моделью  и  совокупностью  коллективных  представлений,  имеющих  большую  или  меньшую  связь  с  ценностями.  Таким  образом,  все  институты  более  или  менее  непосредственно  соотносятся  с  «системой  ценностей»  [4,  с.  645].  То  есть,  для  М.  Дюверже  институты  являются  определенными  идеальными  учреждениями  в  виде  соответствующих  традиций  и  верований,  системой  ценностей,  тогда  как  их  реализация  происходит  в  практической  деятельности  конкретных  организаций.  У  некоторых  исследователей  (С.  Хантингтон,  С.  Липсет)  сохраняется  интерпретация  политического  института  как  нормативно-правовой  базы  политических  явлений  и  процессов,  для  обеспечения  эффективного  управления  современным  обществом  [14,  с.  19].  Б.  Ротстайн  считает,  что  «термин  «политические  институты»  можно  употреблять  только  в  отношении  формальных  правил,  принятых  для  политического  процесса»  [12,  с.  161].  Я.-Э.  Лейн  и  С.  Эрссон  считали,  что  институты  являются  организациями,  включающими  в  себя  как  соответствующие  нормы,  так  и  элементы  социально-политической  практики,  поскольку  понятие  «институт-организация»  объемнее  понятия  «институт  норма»  [17,  с.  24].  П.  Бергер,  Т.  Лукман  оценивали  политические  институты  «как  имеющие  свою  реальность,  с  которой  индивид  сталкивается  как  с  внешним  принудительным  актом»  [1,  с.  98-99]. 

Итак,  в  рамках  неоинституционализма  можно  выделить  несколько  позиций.  Первая  подразумевает  включение  в  понятие  «политический  институт»  формальных  социокультурных  факторов.  Это  может  привести  к  частичной  неопределенности  или  крайне  широкому  пониманию  данного  понятия.  В  рамках  второй  точки  зрения  в  понятие  «политический  институт»  включены  деиндивидуализированные  профессиональные  требования  и  деперсонифицированные  обязанности  и  права,  предопределяющие  поведение  граждан  в  различных  сферах  их  жизнедеятельности  и  делающие  индивидуальное  политическое  поведение,  политический  процесс  в  целом  предсказуемыми  и  стабильными.  А.  Лейпхарт  и  Ф.  Шарпф  отмечают,  что  институты  следует  рассматривать  как  основную  детерминанту,  которая  задает  результативность  политики  и  способность  акторов  осознавать  свою  цель,  частично  определяемую  институциональной  константой,  в  которой  они  действуют.  То  есть  согласно  неоинституциональному  подходу,  в  отличие  от  структурного  функционализма,  бихевиоризма,  марксизма  и  других  концепций,  политические  институты  как  самостоятельные  субъекты  играют  решающую  роль  в  обществе,  в  частности,  в  политической  жизни,  формируют  и  реализуют  интересы  социальных  групп  (элит-контрэлит),  непосредственно  влияют  на  эффективность  и  качество  их  жизнедеятельности.  На  это  указывают  Дж.  Марч,  И.  Олсен,  Б.  Вейнгаст  и  другие  авторы,  считая,  что  институты  —  это  «путь,  которым  политическое  поведение  глубоко  укореняется  в  институциональную  структуру  правил,  норм,  ожиданий  и  традиций»  [19,  с.  734—744],  то  есть  именно  институты  оказывают  главное  и  определяющее  влияние  на  индивидуальное  поведение  личности,  устанавливают  пределы  индивидуального  выбора  через  формирование  предпочтений.  Такая  позиция  формирует  особый  статус  политических  институтов.  В  частности,  Б.  Питерс  отмечает,  что  «...  новый  институционализм  настаивает  на  существовании  автономной  роли  политических  институтов.  Государство  не  только  испытывает  влияние  со  стороны  общества,  оно  так  же  влияет  на  него.  Политическая  демократия  зависит  не  только  от  экономических  и  социальных  условий,  но  и  от  дизайна  политических  институтов.  Бюрократическое  агентство,  законодательный  комитет  и  апелляционный  суд  является  аренами  для  соперничества  социальных  сил,  но  они  составляют  собой  и  совокупность  стандартных  рабочих  процедур  и  структур,  определяющих  и  защищающих  интересы.  Они  являются  политическими  актерами  по  праву»  [11,  с.  219—220]. 

Для  уточнения  понятия  «политический  институт»  следует  ответить  на  два  важных  вопроса:  1)  любая  ли  формальная  норма  или  правило  может  определять  основу  деятельности  института  и  тем  самым  приобретать  институционализированный  характер;  2)  должен  ли  институт  содержать  в  себе  двойственное  (дуалистическое)  значение,  то  есть  представлять  как  систему  норм,  правил,  интересов,  так  и  механизмы,  процедуры  (технологии)  их  выражения  и  реализации?  В  частности,  в  понятии  «политический  институт»  необходимо  отразить  своеобразное  противоречие,  заключенное  в  нем  самом  как  политическом  феномене,  с  одной  стороны,  расширение  «границ»  свободы  такого  института,  а  с  другой  —  определенная  обусловленность,  то  есть  ограничение  выбора  (спектра)  действий,  к  которому  приводит  институционализация.  «В  политической  науке  под  институтом,  —  отмечает  С.В.  Патрушев,  —  в  общем  виде  понимаются:  1)  политическое  установление  —  комплекс  формальных  и  неформальных  принципов,  норм,  правил,  обусловливающих  и  регулирующих  деятельность  человека  в  политической  области;  2)  политическое  образование,  или  учреждение,  организация  —  определенным  образом  организованное  объединение  людей,  та  или  иная  политическая  структура;  3)  устойчивый  тип  политического  поведения,  выражающийся  в  определенной  системе  коллективных  действий,  процедуре,  механизме»  [6,  с.  10].  Другими  словами,  политические  институты  являются  реакцией  на  социальную  потребность,  определенную  организацию  (самоорганизацию)  ее  удовлетворения  через  совместную  деятельность  субъектов.  С  этой  точки  зрения  политические  институты  —  это  достаточно  сложная  структурно-функциональная  система,  которая  включает  в  себя  статусно-ролевой  компонент,  ценностно-нормативную  систему,  стандарты  поведения,  ресурсный  потенциал,  систему  санкций  и  контроля  и  др.,  связанных,  прежде  всего,  с  достижением,  осуществлением  и  распределением  политической  власти. 

Ключевая  проблема  анализа  политических  институтов  заключается  не  столько  в  их  резервах  и  возможностях,  сколько  в  их  способности  к  самоорганизационным  (синергетическим)  процессам.  Именно  смещение  исследовательского  акцента  в  плоскость  самоорганизации  политических  институтов  предполагает  инвариантность,  то  есть  разнонаправленность  векторов  организационных  и  самоорганизационных  институциональных  изменений,  исследование  которых  возможно  только  с  помощью  методологии  системного  анализа  и  моделирования.  Соответственно  можно  определить  два  основных  механизма  реализации  их  сущности.  Первый  заключается  в  самоорганизации  неформальных  институциональных  процессов,  политических  институтов.  Второй  —  в  бифуркационном  процессе  трансформации  самоорганизационной  стороны  формальных  политических  институтов  и  отношений.  Это  означает  перспективу  появления  новой  совместной  упорядоченности  и  новых  коммуникационных  связей,  когда  субъекты  институциональных  систем  —  политические  институты  —  взаимодействуют  через  новый  уровень  взаимодействия.  Поэтому  задача  трансформации  заключается  прежде  у  в  качественной  реструктуризации  внутренней  мотивационной  среды  политических  институтов,  их  переориентации  на  результаты  самоорганизующихся  внутримотивационных  процессов  и  механизмов.  Такие  требования  должны  соблюдаться,  в  первую  очередь,  при  проведении  реформ  в  государствах  транзитивного  типа. 

Список  литературы:

1. Бергер  П.,  Лукман  Т.  Социальное  конструирование  реальности.  Трактат  по  социологии  знания.  М.:  Медиум,  1995.  —  303  с. 
2. Вебер  М.  Избранные  произведения.  Пер.  с  нем./Сост.,  общ.  ред.  и  послесл.  Ю.Н.  Давыдова;  предисл  П.П.  Гайденко.  М.:  Прогресс,  1990.  —  808  с. 
3. Веблен  Т.  Теория  праздного  класса  /  Пер.  с  англ.,  вступит,  статья  С.Т.  Сорокиной.  Общая  ред.  В.В.  Мотылева.  М;  Прогресс,  1984  —  265  с. 
4. Дюверже  М.  Политические  институты  и  и  конституционное  право  //  Антология  политической  мысли.  В  5  т.  Т.  2:  Зарубежная  политическая  мысль:  XX  в.  /Нац.  общественно-научный  фонд;  отв.  ред.  Т.А.  Алексеева.  М.:  Мысль,  1997.  Т.  2.    М.,  1997.  —  830  с. 
5. Дюркгейм  Э.  О  разделении  общественного  труда.  Метод  социологии  /  Пер.  с  франц.  М.:  Наука,  1991.  —  572  с. 
6. Институциональная  политология:  Современный  институционализм  и  проблемы  политической  трансформации  России/ред.  С.В.  Патрушев.  М.:  ИСПИ  РАН,  2006.  —  590  с. 
7. Лапкин  В.,  Пантин  В.  Политические  ориентации  и  и  политические  институты  в  современной  России:  проблемы  коэволюции  //  Полис.  —  1999.  —  №  6.  —  с.  70—80. 
8. Мэр  П.  Сравнительная  политология:  общие  проблемы.  /  Политическая  наука:  новые  направления  /  Под  ред.  Р.  Гудина  и  Х.-Д.  Клингеманна.  М.:  Вече,  1999.  —  с.  309—329. 
9. Норт  Д.  Институты,  институциональные  изменения  и  функционирование  экономики.  М.:  Фонд  экономической  книги  «Начала»,  1997.  —  180  с. 
10. Парсонс  Т.  Система  современных  обществ.  /  Перевод  с  с  англ.  Седова  Л.А.,  Ковалева  А.Д.  М.:  Аспект  Пресс,  1997.  —  271  с. 
11. Питерс  Б.Г.  Политические  институты:  вчера  и  и  сегодня  //  Политическая  наука:  новые  направления  /  Под  ред.  Р.  Гудина  и  и  Х.-Д.  Клингеманна.  М.:  Вече,  1999.  —  С.  218—232. 
12. Ротстайн  Б.  Политические  институты:  общие  проблемы//  Политическая  наука:  новые  направления  /  Под  ред.  Р.  Гудина  и  Х.-Д.  Клингеманна.  М.:  Вече,  1999.  —  С.  149—180. 
13. Спенсер  Г.  Основания  социологии  //  Сочинения  в  семи  томах.  СПб.:  Т-во  И.Д.  Сытина,  1898.  Т.  1—2. 
14. Хантингтон  С.  Политический  порядок  в  меняющихся  обществах.  М.:  Прогресс-Традиция,  2004.  —  480  с. 
15. O  'Donnall  G.  Delegative  Democracy  //  Journal  Of  Democracy.  —  Vol.  5.  —  №  1.  January.  —  pp.  56—69. 
16. Duverger  M.  Sociologie  Politique.  Paris,  1968.  —  506  p. 
17. Lane  J.-E.,  Ersson  S.  The  New  Institutional  Politics:  Performance  And  Outcomes.  London  And  New  York:  Routledge,  2000.  —  329  p. 
18. Lipset  S.M.  Political  Man:  The  Social  Bases  Of  Politics.  Garden  City  (NY):  Doubleday,  1960.  —  432  p. 
19. March  J.G.,  Olsen  J.P.,  The  New  Institutionalism:  Organisational  Factors  In  Political  Life  //  American  Political  Science  Review  —  Vol.  78.  —  1984.  —  p.  738—749