ОСМЫСЛЕНИЕ ФЕНОМЕНА ВИШИ 1944—2000-Е ГГ.

Поддубная Александра Антоновна

студент 4 курса, Уральский Федеральный университет им. Первого Президента России Ельцина Б. Н., г. Екатеринбург

Бабинцев Владимир Алексеевич

канд. ист. наук, доцент, Уральский Федеральный университет им. Первого Президента России Ельцина Б. Н., г. Екатеринбург

E-mail: Alex.poddub@gmail.com

22 июня 1940 года в Компьенском лесу подписан акт о капитуляции Франции, предусматривавший расчленение страны: на двух третях территории (северные и западные департаменты) устанав­ливался немецкий оккупационный режим, а южная часть и колонии сохраняли суверенитет под властью французского правительства. Последнее собралось в курортном городке Виши и дало «зеленый свет» на изменение конституции Третьей Республики. Текст нового устройства государства провозглашал лозунг «Труд, семья, отечество», а вся полнота власти переходила к «главе государства» маршалу Анри Филиппу Петену. Премьер-министром становится Пьер Лаваль. (Парал­лельно в Лондоне Де Голль активно формирует движение Свободная Франция). Виши тесно взаимодействует Германией: предоставляет материальные и людские ресурсы, формирует Французский союз ветеранов для наведения порядка и истребления инакомыслия, т. ж принимает ряд антисемитских законов и законов против иностранцев, занимается депортацией в Германию «неприемлемых» общественных элементов. В 1942 году из-за успехов союзников в Северной Африке нацисты оккупируют всю территорию Франции. С 1943 режим ужесточается: появляется Милиция, задачи которой истреблять «терроризм» — отряды Сопротивления и «язву еврейства». Тем време­нем наступает 1944 год, отряды Сражающейся Франции разворачивают масштабную борьбу на территории Франции, 6 июня, в «День Д» союзники высаживаются в Нормандии. Немцы, ощутив горящую под ногами землю, отстраняют Петэна с Лавалем от власти и сажают под арест. 25 августа 1944 года происходит Освобождение Парижа, режим Виши объявляется незаконным и нелегитимным [5]. События уклады­ваются в рамки 1940—1944 г.г., но современные исследователи считают, что Виши уникальный феномен и этими рамками ограничи­ваться не стоит. Он включает в себя последствия событий 1939 г. и военные действия 1940 в Западной Европе, события 1940—1944, «чистки», последовавшие за Освобождением, амнистии 40-х и 50-х г.г., судебные процессы и «охоту» за военными преступниками [7: 496—497] (1944—1998). Также Виши это конструкт ментального мира, фор­мирование которого рука об руку идет с событиями мира реального. Оно начинается с развертывания двойственного процесса чисток-амнистии.

«Стихийная чистка» стартует 6 июня, когда местные ячейки Сопротивления, организовав восстание, перешли к самовольным расп­равам. С 31 августа они начали создавать собственные военные трибу­налы, так называемые «чрезвычайные суды» ФФИ, которые действо­вали по 15 октября. В ноябре 1944 года учреждаются специальные судебные органы для рассмотрения дел об измене и коллабора­ционизме. С марта 1945 г. начинает работу Верховный Суд, специаль­но учрежденный для разбора преступлений первых лиц государства: его глав, глав правительства, министров и пр. [1: 214—215; 230—232]. Самыми яркими стали процессы Петэна 23 июля — 17 авг. 1945 г. и Лаваля 4—9 окт. 1945 года и пр. Со второй половины 1946 года начинается третий этап рассмотрения дел, представляющий меньший интерес [9: 332]и предпоследний этап чисток. На основе материалов судебных процессов будет строиться официальная версия истории.

20 июня 1948 г. в Вердене Де Голль внезапно отдает честь Маршаллу как спасителю Отечества во время Первой мировой. С этого момента берет отсчет процесс реабилитации и амнистии. В про-деголлевском издании появляется статья полковника Реми, употребившего метафору лука с двойной тетивой. Лук — это Франция, а тетивы — это Петэн и Де Голль, обе были необходимы для того, чтоб страна могла выжить. Бывшие вишисты начали активно появляться в свете, выступать на банкетах, читать лекции, печать мемуары и пр. Все эти события отчасти можно связать с развернувшейся контрчисткой внутри рядов Сопротивления и преследованием коммунистов. Но в большей степени это было обусловлено внешнеполитической обста­новкой: Холодная война заставила объединить общество и бросить основные силы на реконструкцию страны [1: 357—358].

К декабрю 1949 года начинается последняя фаза чисток: правительство готовит приказ об амнистии мелких чиновников. К октябрю 1952 г. из 39 тыс. человек было приговоренных к разным срокам тюремного заключения осталось в тюрьмах 1 тыс. 570 человек. Из 40 тыс. тех, кто был лишен гражданских прав, в этом статусе пребывало около 10 тыс. человек. В 1951—1953 г. были приняты два закона об амнистии, в результате чего процесс интеграции вишистских элементов в общество завершился [5: 6—7; 9: 316—332].

Для закрепления официальной версии истории вскоре после Освобождения создан Комитет по истории второй мировой войны при пре­мьер-министре Франции. Основателями комитета были известные историки Февр Л., Ренувен П., Лябрусс Э. и др., генеральным секретарем являлся профессор Анри Мишель. Здесь сформировалось 2 официальных направления: воспевающее героический «Дух Сопротив­ления» и его борьбу с вишистами и оккупантами и пытавшееся оправдать Виши направление. Его появление было продиктовано амнистиями и компромиссом, санкционированным свыше. Наиболее видной фигурой этого направления был Робер Арон, создавший труд «История Виши» (1954) [2]. Книга написана исключительно на фран­цузском материале: показаниях с «маленьких Нюрнбергов», мемуарах, дневниках, устных воспоминаниях. Здесь сформированы основные постулаты — мифологемы о событиях 1940—1944 г.г.

Перемирие 1940 г. носило вынужденный характер: Петэн пришел к власти, чтоб сохранить порядок, законность и обеспечить целостность нации и государства.(включая управление колониями, чьи ресурсы позволяли нормально функционировать метрополии). Новое прави­тельство было призвано защитить страну от произвола оккупантов. Мнимая лояльность Рейху видных деятелей режима являлась на самом деле саботажем требований оккупационных властей. Но некоторые жесткие поступки объяснялись усиленным давлением со стороны Германии. Главным злодеем и заядлым коллаборационистом был премьер — министр Пьер Лаваль. Таким образом, оккупированная Франция ведет «двойную игру» — Лаваль улыбается немцам, а Петэн, прикрывая тылы, совместно с антигитлеровской коалицией разрабаты­вает план контратаки Рейха.

Эти почти канонические положения сохранялись в неприкос­новенном виде до 1972 года. Имя Роберта Пакстона ознаменовало смену поколения научной элиты, а вместе с этим и переломный момент в контексте вопроса исторической памяти. В 1972 этот «молодой американский ученый» выпускает монографию «Виши: Старая Гвардия и Новый порядок». Почти сразу же, в 1973 году следует французский перевод. Момент был выбран крайне удачно: в 1970 году скончался Шарль де Голль, символ незыблемости голлистского мифа, в 1972 г. в свет вышел фильм Марселя Офлуса «Грусть и жалость», интерпретировавший обстановку во Франции как гражданскую войну. Кроме того, Жорж Помпиду публично даровал прощение Полю Тувье, видному члену вишистской Милиции. Теперь книге Пакстона суждено было стать символом коренного перелома в осознании французами своего прошлого. Но монография не была рассчитана на массовую аудиторию, поэтому основными ее потребителями стала интеллек­туальная элита: ученые, журналисты, общественные деятели. Тем не менее, книга произвела эффект «разорвавшейся бомбы». Каждое мало-мальски значительно французское издание публиковало рецензию, сам автор стал человеком года в научных кругах, а его имя почти стало нарицательным.

Пакстон впервые к исследованию привлек материалы немецких архивов. Кроме того, он тщательно проанализировал образы Виши в историографии и создал первую цельную концепцию Французского государства в 1940—1944 г.г. Книга буквально разгромила ряд мифологем, позволявшим изгнать из коллективной памяти, либо подавить воспоминания о негативных моментах Виши. Автор установил, что коллаборационизм не был навязан Франции нацистами, инициатива сотрудничества исходила от французов, что часто отрицал Гитлер. Истоки как ни странно, эндогенны. Со времен Великой Французской революции в развитии страны существуют две традиции: революционная и патриархальная. Ценности первой были провозгла­шены как знаменитый лозунг: «Свобода, равенство, братство», ценности второй выразила Национальная революция Филиппа Петэна: «Семья, труд, Отечество». Основным фактором для выбора индивида становились его собственные взгляд, а не вопрос выживания. Петэн был точно таким же коллаборационистом и стремился сотрудничать с Германией, как и Лаваль. Нежелание проливать кровь на французской земле исключало существование какого-то ни было плана высадки союзников. Концепция «двойной игры» оказалось несостоятельной. Отряды вишистской милиции активно боролись с маки, коммунистами, агентами большевизма и прочими элементами [11: 291—294; 8; 13: 763—765].

Продолжает традицию Пакстона Анри Руссо. Работа 1987 г. «Синдром Виши» оказалась новаторской не только в области методо­логии, но и в области предмета исследования, в качестве которого предстает коллективная память. Автор показывается, что в этом контексте Виши предстает как коллективный нервоз, навязчивая идея трагичного прошлого. Руссо анализирует различные формы выраже­ния и векторы коллективной памяти Виши и предлагает периодизацию с 1944 года, с выделением четырех основных фаз; «Неоконченная скорбь» (1944—1954); «Вытеснения» (голлистского экзорцизма) (1954—1971); «Расколотое зеркало» (или «Возвращение вытесненного») (1971—1974) и « Одержимость» после 1974 года до наших дней [6]. На первом этапе перестройка памяти осуществляется на основе дуального процесса чистки-амнистии. Создается коллективное воспоминание при помощи энтузиазма, связанного с Освобождением: теперь нация — победительница может смело утверждать, что Виши был нелегитимен и недействителен. Автор подчеркивает, что в период 1940 —1944 шла полномасштабная гражданская война, не противостояние Сопротив­ление — коллаборационизм, нечто более страшное, расколовшее всю французскую нацию [10: 2—5]. Поэтому логическим завершением этого процесса стала амнистия, подразумевающая примирение граждан и гражданский мир [4: 626]. Законы об амнистии, изданные между 1951 и 1953 [10: 9] годами, оказались частью традиции, которая существовала во Франции после каждого кризиса единства. Они были направлены на то, чтоб вытеснить индивидуальные проступки и воспоминания. По мнению Поля Рикера, это своеобразная «юридическая амне­зия» [4: 624; 626—627]. Напротив, Руссо отмечает, что проекта создания затяжной амнезии у новой власти не было. Эта операция была необходима, скорее, для быстрой интеграции бывших вишистских элементов в общество при восстановлении страны в условиях Холодной войны. Последствия Освобождения, чистки, представляют собой компромисс: проработав наиболее острые моменты Виши, власть не отвергает многие коллаборационистские элементы, а создает так называемый голистский консенсус.

На втором этапе «Вытеснения» или голлистского экзорцизма доминирующие коллективные памяти (коммунистов и голлистов) занимаются формированием коллективных памятей прочих слоев населения. Специально для этого создаются типовые модели героичес­кого прошлого. Каждый индивид должен пересмотреть свой личный опыт в Виши в связи с ними. Но «за бортом» остаются те, чья судьба не писывалась в героические модели — к примеру, военнопленные, узники концентрационных лагерей, да и прочие слои населения, те, кто просто не хотел выделяться среди нации, либо не удостоился особой судьбы. В основном, воспоминаниях таких элементов были подавлены, а частично и вовсе вытеснены. Тем не менее, экзорцизм призван создать коллективное чувство, что Франция является держа­вой-победительницей во Второй Мировой войне. По мысли Руссо, миф о единой Сражающейся нации под руководством Де Голля позволил стране занять место в Совбезе ООН с правом вето, т.е. активно влиять на мировую политику [10: 8—9].

Но вскоре вытесненное и подавленное прошлое буквально «взрывается»: происходит диссенсус между различными векторами коллективных памятей. Наступает третья фаза, фаза «Разбитого зер­кала»: вскрываются эндогенные мотивы коллаборационизма в кон­тексте реванша патриархальной традиции, общество вспоминает так же об исконно французском антисемитизме. Таким образом, голлистский миф оказывается, подорван, консенсус, до поры до време­ни удерживавший единство общества, рухнул [10: 10; 4: 621—624].

Четвертый этап или «Одержимость» подробно раскрывается в работе «Прошлое, которое не проходит» (1994). Синдром Виши эволюционировал, точнее точка критического осмысления ряда событий сдвинулась дальше: рефлексия коснулась процесса Освобож­дения. Насколько были адекватными материалы, полученные на показательных процессах 40-х, можно ли на них строить интерпретацию периода Виши. Недавние процессы Тувье и Папона ставят вопрос, а не пересмотреть ли корректность проведения «чистки», или же наоборот, молчать, перевернуть страницу истории, прекратить «отложенное правосудие», ставшее рудиментом. Руссо настаивает на несогласованности, незаконченности «чистки»: она не дала понять истинную природу государственного антисемитизма, осознать роль Виши должным образом [10: 6]. Анализируя события 1974—1994 годов в контексте методологии «Синдрома Виши», автор замечает, что прошлое помогает создавать наш ментальный мир. За 20 лет основными направлениями рефлексии остались все те же Еврейс­кий вопрос, геноцид и коллаборационизм, однако, приобрели иные масштабы. В процесс переоценки прошлого вовлечены официальные лица, медиа, ученые, общество требует раскрыть многие государст­венные тайны, дать официальную оценку событиям, что влияет и на систему правосудия, процесс образования, политику коммемораций, создание музеев, установку памятников [10: 11—16]. Тем самым общество пытается вытеснить остатки травматической памяти, появляется так называемая «проработка» наиболее болезненных моментов, которая поднимается до национальногоприоритета.

Пик исследований в духе методологии Руссо приходится на середину 90-х г.г. Параллельно зарождается «ревизионизм «ревизио­низма»», который ставит под вопрос существование коллективного нервоза и «одержимости» травматическим опытом прошлого. Такое направление представляют ученые англоязычных стран: Англии, Америки, Канады, такие, как Бертран Гордон М., Маруф Хэйзен и пр. «Нулевые» ознаменовались исследованием отдельных проблем: повсед­невной жизни в оккупации, травматического опыта определенных регионов, репрессий в отношении отдельных групп населения и историями единичных человеческих судеб. Появляется целая плеяда англоязычных авторов: Кармен Калил, Линн Тейлор, Ханна Даймонд, Ричард Винен и пр. [12]. С середины десятилетия следует изменение взгляда на сущность периода 1940—1944 годов: Виши рассматривается как прелюдия к деколонизации, к распаду Французской империи. Воплощение этой точки зрения, опять же, работы иностранных авторов: Джинио Р., Дженнингса Э., Томаса М. и пр. Французская рефлексия постепенно переходит в другое русло — главным предметом детальной проработки становится война в Алжире (1954—1962).

Список литературы:

1. Верт А. Франция 1940 —1955 — М.: Издательство иностранной литературы, 1959. — 615 с.
2. Историография истории нового и новейшего времени стран Европы и Америки: /под ред. Дементьева И. П., Патрушева А. И. М., 2002. 432 с. [Электронный ресурс] / URL: http://www.amstud.msu.ru/full_text/texts/dementyev/part2/glava3_2.htm(дата обращения: 09.04.12)
3. Молчанов Н. Н. Генерал де Голль. — М.: Международные отношения, 1988. — 475 c.
4. Рикёр П. Память, история, забвение/ Пер. с франц. — М.: Издательство гуманитарной литературы, 2004. — 728 с.
5. Руссо А. Франция Виши и Франция Сопротивления. [Электронный ресурс] / URL: http://www.vokrugsveta.ru/vs/article/7166/(дата обращения: 11.04.12)
6. Трубникова Н. В. История и память в бесконечном диалоге: дискуссии французских историков. [Электронный ресурс] / URL: www.culturalnet.ru/main/getfile/562(дата обращения: 06.04.12)
7. Gordon B. M. The «Vichy Syndrome» Problem in History // French Historical Studies. — 1995. — Vol. 19. No 2. — p. 495-518. — URL: http://www.jstor.org/stable/286785 (дата обращения: 15.04.2012)
8. Evans M. Robert Paxton: The Outsider. // History Today.2001. Vol. 51. Issue 9. [Электронный ресурс] / URL: http://www.historytoday.com/martin-evans/robert-paxton-outsider(дата обращения: 08.04.12)
9. Farmer P. Vichy: political dilemma. New York, Columbia University Press, 1955. — 376 p.
10. Rousso H.,Conan E.Vichy: An Ever-Present Past. Hanover, NH: University Press of New England, 1998. — 432 p.
11. Temkin M. 'Avec un certain malaise': The Paxtonian. Trauma in France,1973-74 //Journal of Contemporary History April 2003 — p. 291 —306.
12. Watkins G. Review Article: Recent work on France and the Second World War // Journal of Contemporary History. 2002. № 4. p. 637 —647.
13. Wright G. Review on Vichy France: Old Guard and New Order, 1940 —1944. by Robert O. Paxton // Political Science Quarterly, 1973 Vol. 88, No. 4. —  p. 763 —765.