«ЗНАМЕНИЯ,  ПОЧЕМ  ПОЗНАВАТЬ  В  ЧЕРТЕЖЕ  КАКИЕ  МЕСТА»  (К  вопросу  о  местонахождении  могилы  Ермака)

Белич  Игорь  Владимирович

научный  сотрудник  Лаборатории  антропологии  и  этнологии

Института  проблем  освоения  Севера  СО  РАН,

РФ,  г.  Тобольск

E -mail:  belich58@mail.ru

“SIGNS,  HOW  MUCH  KNOW  WHAT  PLACES  IN  THE  DRAWING”  (The  question  of  grave  location  by  Ermak)

Igor  Belich

researcher,  Laboratory  of  Anthropology  and  Ethnology  Institute  of  Northern  Development  SB  RAS,

Russia ,  Tobolsk

АННОТАЦИЯ

В  статье  с  целью  воссоздания  расположения  известных  с  XVI—XVII  вв.  селений  и  кладбищ  татар  края,  применяя  картографический  метод  вместе  с  методами  исторического  исследования,  получены  надежные  результаты.  Достоверность  их  заверена  данными  из  исторической  литературы,  трудов  ученых  и  полевых  работ  автора.  Помеченные  Ремезовым  красным  крестом  ряд  кладбищ  —  давние  некрополи  с  астана  —  могил  мусульманских  святых.  «Кладбище  Ермаково»  в  этом  ряду.  Тезис  С.В.  Бахрушина  1916  г.,  что  «святая  могила»  на  Баишевском  кладбище  «была  приурочена  к  имени  Ермака»,  признан  более  верным.

ABSTRACT

The  article  with  the  aim  of  recreating  the  location  known  to  XVI—XVII  centuries  settlements  and  cemeteries  Tatar  region,  using  the  cartographic  method,  together  with  the  methods  of  historical  research,  reliable  results.  The  reliability  of  their  certified  historical  data  from  the  literature,  works  of  scientists  and  field  work  of  the  author.  Noted  Remezov  red  cross  several  cemeteries  —  old  necropolis  with  astana  —  the  tombs  of  Muslim  saints.  “Cemetery  Yermakovo”  in  this  series.  Thesis  S.V.  Bakhrushin  1916-th  that  “the  Holy  Grave”  on  Baishevskom  cemetery  “was  dedicated  to  the  name  of  Ermak”,  recognized  more  accurate.

Ключевые  слова:   «Хорографическая  чертежная  книга»;  исторические  селения,  некрополи  и  мавзолеи  святых  (астана)  сибирских  татар;  «кладбище  Ермаково».

Keywords:   “Horograficheskaya  drawing  book”;  historic  villages,  cemeteries  and  mausoleums  of  saints  (astana)  of  Siberian  Tatars;  “Yermakovo  cemetery”.

Данная  статья  —  часть  очерка  «Объекты  историко-культурного  наследия  сибирских  татар  в  отражении  «Хорографической  чертежной  книги»  (1697—1711)  С.  Ремезова»[2].  Речь  пойдет  в  основном  об  объектах  наследия  сибирских  татар,  называемых  астана  (перс.  «могила  святых»)  —  мавзолеев  подвижников  ислама  [10,  с.  14—20;  15]  в  контексте  с  легендарной  могилой  Ермака.  Поэтому  особое  внимание  уделим  местонахождению  исторических  некрополей  ряда  поселений  татар  края,  известных  с  эпохи  Сибирских  ханств.  Но  вначале  придется  все  же  ввести  в  курс  связанной  с  могилой  атамана  проблемы.

Эту  проблему  заронил  еще  Г.Ф.  Миллер.  Следуя  за  «Историей  Сибирской»  Ремезова,  взятой  им  за  основу  его  «Описания  Сибирского  царства»,  в  связи  с  местоположением  могилы  Ермака  он  в  1750  г.  писал:  «Они  (татары)  погребли  его  (Ермака  —  И.Б.)  на  бегишевском  кладбище  под  кудрявою  сосною  (тут  и  далее  курсив  мой  —  И.Б.)».  Но  этот  сказ  Ремезовской  летописи  приурочен  к  другому  месту:  «И  нарекоша  его  богом  и  погребоша  по  своему  закону  на  Баишевском  кладбище  под  кудрявою  сосною»,  —  сказано  в  подверженной  влиянию  преданий  сибирских  татар  статье  112  [26,  с.  193;  34,  с.  346].  Оно  названо  и  в  статье  118:  «Ермак  же  ваш  лежит  на  Баишевском  кладбище  под  сосною»,  —  как  писано  в  «7159  году  сентября  в  4  день...  сказке»  Аблая,  что  испросил  Ульян  Ремезов,  будучи  в  составе  посольства,  привезшего  в  1658—59  г.  «в  жалованье»  тайше  «Ермаков  пансырь»  [34,  с.  348].  Почему  Миллер,  видевший  юрты  Бегишевские,  в  путевом  описании  1734  г.  не  сказал  о  том?  А  о  кладбище  «аула  Баиш»  изрек:  «В  полуверсте  от  этой  деревни  находится  Astuna,  где  погребен  татарский  святой»  [28,  с.  81],  первым  в  историографии  Сибири  применив  термин  астана  к  названию  мавзолеев  мусульманских  святых  у  сибирских  татар  [33,  с.  21].

С.В.  Бахрушин  в  статье  1916  г.,  разбирая  «туземные  легенды»  в  летописи  Ремезова,  а  именно  с  этой  статьи  в  круг  его  научных  интересов  вошла  история  Сибири,  полагал:  «Могила  одного  такого  святого[3]...  на  Баишевском  кладбище  пользовалась,  видимо,  в  XVII  веке  суеверным  почитанием  среди  магометан...  Очевидно,  впоследствии  уже  под  влиянием  русских,  безымянная  святая  могила  была  приурочена  к  имени  Ермака».  Но  в  примечании  к  §  72  «Истории  Сибири»  Миллера,  повествующем  об  этом,  в  1937  г.  он  счел  иначе:  «Бегишево  (Баишево)  кладбище  или  Бегишев  погост  пользовался  большим  почитанием  у  татар  в  XVII  в.;  суеверный  культ  был  связан  со  стоявшим  на  нем  мавзолеем  шейха  Хакима»  [6,  с.  21;  27,  с.  494].  Почему  он  изменил  свое  мнение  и  так  завуалировано,  что  до  сих  пор  непонятно  место,  где  «погребли»  Ермака:  не  то  на  «Бегишево»,  то  ли  «Баишево  кладбище»  или  же  —  «Бегишев  погосте»?

Ответ  на  вопрос,  почему  оба  ученых,  отойдя  от  первоисточника,  указали  место  неверно,  решен  в  упомянутой  в  сноске  статье  [16].  Ряд  исследователей  допускают,  что  этим  местом  является  кладбище  аула  Баиш  [37,  с.  282;  31,  с.  129;  7,  с.  67;  8,  с.  88].  Причем,  по  мысли  автора  этих  строк,  Баишевское  кладбище  стало  «последним  приютом  героя»  (Окладников)  только  в  силу  контаминации  образа  Ермака  с  культом  именитого  мусульманского  святого  [9,  с.  21].  Однако  археологи  Тобольска,  исходя  из  «Описания»  Миллера  и  полагаясь  на  «План»  1806  г.  землемера  В.  Филимонова,  использовавшего  тот  же  источник,  местами  переиначив  и  исказив  его  [14],  начали  искать  могилу  атамана  в  районе  старых  Бегишевких  юрт.  В  итоге:  «в  ходе  работ  2014  г.  могилу  Ермака  обнаружить  не  удалось»  [2,  с.  282],  что  и  следовало  ожидать.

Определимся  с  местонахождением  этих  юрт  в  XVII  в.  Баиш-аул  стоит  так  же  у  дороги,  что  с  середины  XVII  в.  «шла  от  Тобольска  вверх  по  Иртышу  мимо  Абалацкого  села,  Каурдатского  и  Тебендинского  острогов  к  Усть-Ишимскому  острогу»  [18,  с.  55]  —  ответвление  Старо-Омского  тракта,  ныне  идет  до  Абаула.  Бегишевские  юрты  (Тубысы)  были  тогда  вдалеке  от  него  —  на  берегу  Иртыша  и  оз.  Тубысы  бүрəн.  Как  раз  мимо  «Tolbose-aul,  по-русски  Бегишевские  юрты,  на  восточном  берегу»  на  истоке  «из  Бегишевского  озера  (Tobose-buren)  в  100  саж  от  Иртыша  как  зимними,  так  и  летними  жилищами»,  в  мае  1734  г.  проплыл  Миллер  [28,  с.  80].  Между  оз.  Бегишево  на  берегу  Иртыша  «Тоболсуба  или  Бегишевы»  юрты  отметил  Ремезов  на  чертеже  «Иртыш  река.  Глава  29»  [38,  л.  82].  Стало  быть,  Баищ-аул  в  XVII  столетии,  как  и  теперь,  отстоит  верст  на  25  от  бывших  Бегишевских  юрт  вверх  по  Иртышу.

«То  место  сейчас  называется  «Иске  авыл,  —  рассказывают  старожилы  юрт  Бегишевских,  —  Сохранилось  кладбище  в  местечке  Косыклы  күль  (Кедровое  озеро)».  Из-за  наводнений  люди  перешли,  «где  сейчас  стоит  д.  Бегишевская...  Рядом  оз.  Тубысы  бүрəн»  [30,  л.  33;  4,  с.  26].  Местные  аксакалы  помнят  многое.  Например,  что  «на  горе  Уба,  где  сейчас...  с.  Бегишево,  во  время  боев  с  казаками  Ермака  стояли  пушки,  приведенные  Бегишем  из  Казани»  [30,  л.  32;  4,  с.  26].  Но  о  могиле  Ермака  у  бывших  юрт  Бегишевских  никто  так  и  не  смог  вспомнить  ни  аспирантке  Г.М.  Ниязовой  в  начале  2000-х  гг.,  ни  мне  лет  25  назад.  Не  только  аксакалы  нынешней  д.  Бегишевкие  юрты,  но  и  соседних  аулов  в  1970—1980-е  гг.  понятия  не  имели,  где  похоронен  Ермак.

Даже  в  дозорных,  переписных  книгах  и  подрядных  записях,  где  отражено  межевания  земель  Тобольска  с  уездом,  начиная  с  1623,  1635,  1623—1684  гг.,  этих  сведений  нет.  Но,  есть  отрывки,  относящиеся  к  Бегишевскому  и  Баишевскому  участкам  [19,  с.  58—60;  61—62].  Если  что  и  было,  непременно  вписали,  но,  увы.  Неужели  не  слышали  о  могиле  Ермака  —  до  1623  г.  минуло  всего  полвека?  И  вот  когда  топографы  межевали  в  окрест  тех  мест  землю  в  конце  XVII  века,  изограф  изыскал  сведения  о  ней.  Среди  русских  деревень,  сел  —  «погостов»,  татарских  летних  и  зимних  юрт  оно  обозначено  в  «Хорографической  книге»  —  первом  географическом  атласе  Сибири  [21,  с.  177—190;  12,  с.  82—89]  (Рис.  1).

Это  место  Ремезов  четко  отобразил  на  чертеже  «Иртыш  река.  Глава  29»  за  «Байшевы  [юрты]»  красным  четырехконечным  крестом  с  надписью  «кладбище  Ермаково»,  изобразив  и  «кудрявую  сосну»  (Рис.  2).  Но,  почему  «кладбище»,  а  не  могила,  не  погост,  как  тот  же  «п  [овост]  Бегишевской»,  что  означен  им  красным  кругом  с  крестом  сверху,  помечая  так  русские  села  с  церквами  или  часовнями  при  погостах[4]   —  загадка?  Разгадав  ее,  уверяю,  найдем  ответ  и  на  этот  вопрос,  а  также  разрешим  проблему  целиком.

Рисунок  1.  Чертеж  С.  Ремезова  «Иртыш  река.  Глава  29».  Фрагмент,  конец  XVII   в.

Рисунок  2.  Чертеж  С.  Ремезова  «Иртыш  река.  Глава  29».  Деталь:  «кладбище  Ермаково»

Хотя  русских  сел  1580-х  гг.  не  было,  а  повóстами  изограф  отмечал  на  чертежах  таковые,  некто  пытался  ее  угадать  в  XIX  веке,  сделав  карандашом  надпись,  «Ермака  [могила]»  над  «п  [овост]  Бегишевской»,  затем  зачеркнул  и  вывел  вновь  там,  где  изограф  указал  «кладбище  Ермаково».  Аноним  метался  в  определении  расположения  могилы  атамана  между  Бегишевским  погостом  и  Баишевским  кладбищем,  но  предпочел  второе  —  интуиция?  Отнюдь  —  дело  в  нижней  вклейке  к  листу  82  чертежу[5]   «Иртыш  река.  Главы  29»  с  текстом  конца  XVIII  или  конца  XVIII  —  начала  XIX  в.  [21,  с.  181;  39,  с.  105][6] .

«При  взятии  Сибирского  царства  от  владетеля  татарского  в  Российское  государство  прежде  бывших  царей  более  дву  сот  лет,  воином  Ермолаем  Тимофеичем  со  дружиной  ево,  которой  при  сражении  при  устье  реки  Вагая...  утонул.  А  по  описанию  в  7205  (1696  —  И.Б.)[7]   году  по  повелению  Государя  и  самодержца  Петра  Алексеевича  всея  России  табольскому  сын-боярскому  Сенке  Ульянову  сыну  Ремезову,  коим  по  описи  ево  значит  на  плане  по  главе  30-й,  погребено  тело  мертвое  дружиной  ево  выше  повоста  Бегишевского  на  горе  на  мысу  под  бо  [ль]шей  сосной,  близ  юрт  Баишевых  при  речке  Башкурке  по  течению  на  левой  стороне  на  мысу  горы  и  поставлен  крест»  [38,  л.  82;  39,  с.  105;  21,  с.  181].

Попробуем  разгадать  эту  загадку,  воспользовавшись  условными  знаками,  или  «Знамения,  почем  познавать  в  чертеже  какие  места».  35  из  них  Ремезов  развил  и  использовал  в  «Хорографической»  [11,  с.  147;  38,  л.  9;  79]  и  прочих  чертежных  книгах.  В  гранях  «Сибирского  царства»  некрополи  «чюдские»[8]   он  означал  обычно  черным  крестом  мальтийского  типа.  Как,  например,  при  «с.  Евлуторка»  на  «чюдском  городище».  Но  кладбища  татарские  помечал  всегда  простым  красным  крестом:  как  на  «мыс  Саусканской»  или  при  «оз.  Байкал»  между  неизвестными  юртами  и  «Бабабасанские  л  [етние]»  юртами;  такой  же  пометой  с  надписью  «кладбище»  —  за  «ю  [рты]  Турбинские»  или  «кладбище  Она  царя»  (Рис.  3)  и  т.  д.  [38,  л.  12;  18;  80;  107].

Рисунок  3.  Чертеж  Ремезова.  «Ишим  река.  Глава  34».  Деталь:  «Кладбище  Она  царя.  Астана»

Особо  замечу:  все  эти  «кладбище»  —  нерядовые  некрополи.  По  Ремезовской  летописи  «мыс  Саусканской»  —  «царское  кладбище».  Здесь  «прежние  ханы,  как  говорят,  хоронили  членов  своих  семей»,  —  вторит  ей  и  Миллер  [34,  с.  336;  27,  с.  235],  точнее,  князей  Тайбугидского  княжества.  По  данным  В.В.  Храмовой  1949  г:  «Вниз  по  Иртышу  есть  мыс  (Саусканский  —  И.Б.),  где,  по  преданию,  тоже  схоронен  хан  и,  проезжая  мимо,  татары  бросают  в  воду  деньги,  кольца  и  проч.  Ханское  кладбище  —  астана;  кладбище  вообще  —  масарга»  [23,  л.  53]  (Рис.  4).

Рисунок  4.  Чертеж  С.  Ремезова  «Река  Иртыш.  Глава  29».  Деталь:  «мыс  Саусканской»

Конечно,  под  этими  бескровными  жертвоприношениями  должно  иметь  в  виду  почитание  святых,  т.  к.  именно  мусульманские  святые  —  авлийа  здесь  —  на  астана  и  покоятся.  Как  астана  оно  по  моим  полевым  данным  слыло  до  1980-х  [7,  с.  64—70].  Но  еще  в  1861  г.  явно  к  сейиду  или  ходже[9]   из  юрт  Саусканских,  по  словам  И.  Юшкова,  «татары  соседственных  деревень  такое  питали  уважение,  что,  встречаясь  с  ним  на  улице,  снимали  перед  ним  шапки  за  несколько  сажен  и  низко  кланялись,  считая  его  святым,  не  смели  перейти  ему  дороги,  не  только  заговорить  с  ним,  прежде,  нежели  он  сам  начнет  разговор»  [7,  с.  66;  40,  с.  299].

Ялуторовская  слобода  основана  «в  167  (1658—59  —  И.Б)  году»  не  на  чудском  городище,  а  где  был  «старый  Татарской  Явлутур  городок»,  куда  хан  «Кучум  со  своими  кочевьями  доходил  иногда»,  после  бегства  в  Ишимские  степи  [27,  с.  232].  Помеченный  изографом  черным  «мальтийским»  крестом  некрополь  на  краю  террасы  у  городища  при  «с.  Евлуторка»  (Рис.  5)  [38,  л.  18]  —  была  астана,  культ  которой  через  25  лет  вобрал  и  его.  Так,  в  «межевой  книге»  1681  г.  при  Ялуторовской  слободе  было  отмечено  «Астаня  городище»  [13,  с.  33].

Это  случилось  и  с  Искер  астана  →  Искером.  Куда  «татары  окрестных  юрт  через  3  или  4  года  в  середине  лета  постоянно  стекались  в  торжественном  виде  совершать  поминовения  по  Кучуму»,  —  писал  П.А.  Словцов  в  1826  году.  Она  там  простоит,  сакрально  поглотив  городище  Искер,  по  показанию  М.  Знаменского,  до  «29  мая  1881  года»,  когда  сгорит  в  лесном  пожаре.  С  той  поры  традиция  ее  почитания  «начинает  постепенно  угасать  и  полностью  исчезает,  вероятно,  ко  второй  половине  XX  в.»  [9,  с.  182—183;  10,  с.  19—20].

Рисунок  5.  Чертеж  С.  Ремезова  «Река  Тобол.  Глава  19».  Деталь:  «с.  Евлуторка»

Упомянутый  в  «Ремезовской  летописи»  [34,  с.  323]  и  «Хорографической  книге»  «Бабасан  мурза»  —  «тогдашний  владетель  юрт»,  коего  Миллер  именует  «бабазан»,  и  чье  имя  носили  тогда  «Бабасанские  юрты»  [26,  с.  114;  27,  с.  225]  (Рис.  6)  —  «четко  фиксируемый  с  конца  XVI  в.»  центр  «Бабасанской  волости»  [35,  с.  71—72].  Местные  жители  по  моим  полевым  данным  называют  его  «Баба-Хасан».  Здесь  Баба  (перс.)  —  «отец»,  «святой  отец»,  или  в  суфизме  «бродячий  проповедник,  миссионер,  старец-наставник»  [24,  с.  56;  157;  36,  с.  288].

Рисунок  6.  Чертеж  С.  Ремезова  «Река  Тобол.  Глава  19».  Фрагмент,  конец  XVII  в.

Помеченное  у  «оз.  Байкал»  красным  крестом  кладбище  —  Бабасан  астана  [38,  л.  12].  Это  так  увязывалось  с  данными  филологов:  «...сохранилась  одинокая  могила  с  высоким  ограждением.  Здесь,  по  мнению  старожилов,  похоронен  один  из  миссионеров  ислама  Баба  Хасан»  [3,  с.  117].  Что  я  тоже  так  считал.  Но  затем  заметил,  что  это  не  так:  мотивировка  проста  и  прямолинейна.  Тут  я  столкнулся  с  тем,  о  чем  предупреждают  авторы  статьи  «Соблазны  культа  святых»:  «...сам  культ  святых  искусственно  выносится  за  рамки  истории»  [1,  с.  9].  Но,  с  кем  из  святых  местные  татары  реально  связывают  эту  астану?  —  напишу  в  другой  раз.

Рисунок  7.  Чертеж  С.  Ремезова  «Река  Тобол.  Глава  19».  Деталь:  «ю.  Бабасанские»

А  пока  обратим  внимание  на  такую  топографическую  частность:  астана  —  «кладбище»  при  «оз.  Байкал»  (Рис.  7)  Ремезов  пометил  крестом  около  юрт,  отмеченных  кружками  без  их  названия  [38,  л.  12].  Таких  в  XVII  веке  было  два:  «Верхние»  и  «Нижние  Бехтеревские»  [35,  с.  72].  Выходит,  эти  —  юрты  летние  «Верхние  Бехтеревские».  Отрывок  из  «Описания  о  сибирских  народах  и  граней  их  земель»  Ремезова  1697—1698  гг.,  которое  дошло  до  наших  дней  только  лишь  в  Черепановской  летописи  1760  г.,  как  «Второе  описание  Ремезово»,  уточнит:

«...егда  Тайбуга  показал  заслуги  своей  верности  хану  Чингису  и  по  даровании  от  него  вольности,  пошел  Тайбуга  со  своим  родом  и  построил  город  на  Липовом  яру  по  просьбе  жены  своей,  понеже  ей  на  оной  горе  поглянулось  то  хорошее  место,  и  назвали  оной  город  Яшил-тура,  ныне  там  во  близости  находятся  Бехтереские  юрты  (подчеркнуто  мной  —  И.Б.)»  зимние  [25,  с.  16;  21,  с.  228;  22,  с.  501].

На  самом  деле  эта  астана  в  соответствии  с  топографическими  реалиями  дня  сегодняшнего  расположена  на  мысу  речки  Бабасан,  вытекающей  из  оз.  Бабасанское  и  впадающей  в  р.  Тобол.  На  чертеже  «Река  Тобол.  Глава  19»  /Л.  12/  «оз.  Бабасанское»  показано  дальше  и  ниже  по  Тоболу  (на  месте  нынешнего  оз.  Озерное),  но  в  реальности  оно  правее  и  почти  примыкает  к  оз.  Байкал,  имея  вид  старицы  (Ср.:  Рис.  7  и  8).  Для  удобства  сравнения  с  чертежом  —  Ремезов  обычно  чертежи  ориентировал  на  юг  [11,  с.  149],  рис.  9  дан  тут  в  перевернутом  виде.

Рисунок  8.  Озера  Байкал  и  Бабасанское  на  карте  автодорог  юга  Тюменской  обл.  1:100  000

С  неких  пор  жители  с.  Байкалово  и  окрестных  селений  стали  называть  эту  речку  «Салаирка».  Но  на  чертеже  «р.  Салаир»  —  не  вытекает  из  «озера  Байкал»,  а  впадает  в  него.  За  астаной  —  «захоронения»,  как  это  видно  на  космоснимке  (Рис.  9),  стояли  старые  Бабасанские  зимние  юрты,  сохранилось  лишь  кладбище.  Были  там  и  летние  юрты  Бабасанские,  но  о  них  местные  жители  уже  не  помнят.

Рисунок  9.  Вид  на  окрестности  с.  Байкалово  и  «урочище  Бабасаны»  по  космоснимку

Впрочем,  в  «Подпись  херогафии»  Ремезов  изложил  топографию  подробно: 

«...лес  с  кустами  до  усть  Байкальскаго  истоку  верст  с  десять,  [от]  устья  с  пол  версты  под  бором  при  болоте  Бабасанские  юрты  зимние.  А  вверх  по  Байкалъскому  истоку  до  усть  Байкалу...  на  увале  вверх  на  леве  деревня  Куприна,  и  вверх  по  озеру  на  том  же  увале  на  усть  малой  речки  Солаира  деревня  Бронникова  версты  с  две...  А  повыше  их  по  леву  к  вершине  озера  краи  ельнику  летние  Бехерские  юрты...  От  усть  Байкальскаго  истоку  вверх  по  левую  Тобола  [стороне],  минуя  Худякову  деревню...,  по  обе  стороны  летние  и  зимние  юрты  Бабасанские  Тобола»  [38,  л.  11  об;  39,  с.  50—51].

Там,  где  красным  крестом  и  надписью  «кладбище»  изограф  отметил  мыс  напротив  юрт  «Турбинские»,  расположен  старинный  некрополь.  На  чертеже  над  пометой  «кладбище»  он  поставил  знак  «Д»,  а  под  крестом  —  «М».  Второй  из  них  в  его  «Знамениях»  значит  «мыс»,  первый  —  «дол»  [38,  л.  9;  79].  Иначе  «нижний  край»  мыса.  Некрополь  (Рис.  10)  занимает  ровно  склон  края  мыса  снизу.  Какая  потрясающая  топографическая  точность!  Хотя  таковая  не  всегда  имела  место.

Рисунок  10.  Чертеж  С.  Ремезова  «Река  Тобол.  Глава  19».  Деталь:  «ю.  Турбинские»

На  этом  «кладбище»  —  астана  уже  забыта,  но  последний  наставник  суфиев  сибирских  татар  Халил-ишан  (1864—1931)  вместе  с  женами,  Зарифой  и  Ханифой  обрел  последний  приют  именно  тут.  Теперь  на  его  могилу  «приезжают  люди  отовсюду  даже  из  Дагестана»,  —  поведала  нам  в  2011  г.  внучка  ишана,  Амина  Халилова  (1924  г.р.),  находя  нынешнюю  славу  Халил-ишана  как  «последнего  великого  суфия  Сибири»,  скажем,  «несколько  преувеличенной»  [17,  с.  79].

Но  надо  еще  разобраться  с  их  расположением.  Юрты  стоят  на  «р.  Турба»  как  и  при  Ремезове:  «с  устья  на  правом  берегу  Турбинские  юрты».  А  тех,  что  стояли  «от  устья  Турбы  вверх  протокою  до  верхново  конца  с  полверсты  юрты  летние  Турбинские»  юрт  —  нет.  Но  они  есть  на  чертеже  «Река  Тобол.  Глава  19»,  хотя  сезонность  первых  не  указана  [38,  л.  11  об,  12;  39,  с.  50].  Сначала  не  думал,  что  это  могли  быть  зимние  юрты,  т.  к.  их  нахождение  в  заливаемой  в  половодье  пойме  Турбы  противоречит  сложившейся  в  XVI—XVII  вв.  традиции  [20,  с.  20].

Поэтому  Турбинские  зимние  юрты  в  XVI  —  середине  XVII  вв.,  казалось,  могли  быть  на  «Долгом  яру»  в  глубине.  Так  же,  как  и  русская  «Турбинская  большая  деревня  по  обе  стороны  Турбы»,  что  помечена  там  же  [38,  л.  11  об,  12;  39,  с.  50]  (Рис.  10).  Это  можно  было  бы  доказать  на  изложенных  примерах.  Так,  «От  усть  Байкальскаго  истоку»  по  «Подпись  херогафии»,  находились  «по  обе  стороны  летние  и  зимние  юрты  Бабасанские  Тобола».  Короче,  на  Тоболе  юрты  зимние  были  на  высокой  стороне  берега,  «л  [етние]»  —  более  отлогом  его  крае:  типа  «истока»  (у  Ремезова),  точнее  —  устья  речки  Бабасан  /  Салаирка.

И  на  чертеж  ситуацию  высмотрел  иначе.  Правый  берег  р.  Тобола  обычно  «высокой»  —  спору  нет.  Но  там,  где  с  него  впадают  в  Тобол  р.  Бабасан,  Турба  он  более  отлогий,  хотя  не  настолько,  чтобы  его  ежегодно  заливало  водой.  Этот  берег  «с  устья  на  правом  берегу  Турбинские  юрты»,  прорисованный  на  чертеже  желтой  линией,  очерчивал  возвышенную  его  береговую  линию.  Там,  где  «от  устья  Турбы  вверх  протокою  до  верхново  конца  с  полверсты  юрты  летние  Турбинские»  были,  он  прерывался  низиной.  Значит,  зимние  юрты  Турбинские  стояли  там,  где  их  поместил  изограф,  а  не  на  «Долгом  яру».  Это  подтверждается  и  в  «Путешествие  от  Тобольска  до  Тюмени»  Миллера  1741  г.:

«Турбинские  юрты,  по-татарски  Turba-aul,  на  левом  берегу  речки  Турба  (у  Ремезова:  на  правом  —  И.Б.),  в  ½  версты  от  устья.  Имеет  45  дворов,  при  которых…  зимой  имеется  почтовая  станция.  От  Тобольска  досюда  насчитывают  по  летнему  пути  55  верст,  а  по  зимнему  пути  —  44  версты»  Миллер  прибыл  сюда  в  ночь  на  21  марта  «и  продолжил  путешествие  по  восточной  (правой  —  И.Б.)  стороне  р.  Тобола.  Жители  деревни  сказали  о  двух  русских  деревнях,  расположенных  выше  них  на  речке  Турбе,  а  именно:  Дер.  Турбинская  в  3  верстах  от  Турбинских  юрт  и  дер.  Бобова,  в  22  верстах  от  предыдущей,  в  5  верстах  от  истока  Турбы  из  озера  Kail-kul;  обе  на  правой  стороне  речки»  [29,  с.  291].

Все  эти  селения  даны  на  чертеже  Ремезова  (Рис.  10).  Почему  я  вынужден  ломать  голову  с  местонахождением  татарских  и  русских  селений  Турбинского  узла  конца  XVII  в.  —  1741  г.?  Да  потому  что  в  публикациях  и  диссертациях  тюменских  филологов  об  этом  повторяется  одна  и  та  же  неподтвержденная  информация,  если  не  заведомо  неверная.  Причем  источник  обычно  не  указан  и  «кочует»  она  из  одной  работы  в  другую  лет  15  [4,  с.  60—61;  32,  с.  42;  5,  с.  44—45].

Эти  сведения  появились  в  труде  Х.Ч.  Алишиной:  «Раньше  Турбинские  находились  на  месте  д.  Худяково .  По  Указу  Екатерины  II  татарские  деревни,  стоящие  на  тракту,  было  велено  переселить.  Так  Торбо  /неоф./  оказалась  на  новом  месте».  Тут  информаторы  хоть  названы  [3,  с.  179].  Эта  информация  не  только  неподтвержденная  —  даже  соавторами  Х.Ч.  Алишиной  не  проверялась,  но  и  недостоверная.  Приведу  в  доказательство  отрывок  рассказа  Хабибуллиной  Айнии,  91-летней  тогда  коренной  обитательницы  аула  Тоболтуры,  записанный  мной  в  1997  г.,  который  изложу  в  переводе  и  литературной  обработке.

По  ее  словам,  верных  сведений  о  возникновении  Тоболтуринских  юрт  не  сохранилось:  «Все  знающие  люди  давно  на  «том  свете»  —  «теге  доңья».  Я  мало  что  помню,  местами».  Так,  об  основателе  Тоболтуры:  «Говорили,  что  был  такой  Багиш-батыр,  или  Баки  Мухаммад.  Будто-бы  он  пришел  сюда  из  Монголии  и  основал  город  Тобол-тура.  Жил  тут  и  правил  долго  коротко  ли,  пока  по  Тоболу  не  приплыл  Ермак.  Торбо-авыл  тоже  он  основал  дальше  под  яром  за  речкой  —  там  запор  на  рыбу  ставили.  Эти  юрты  —  5  домов  до  сих  пор  стоят  на  том  самом  месте,  и  было  это  в  стародавние  времена  —  «пурын-пурын  саманда».  Все»[10] .

Конечно,  не  все  подвижники  ислама,  снискавшие  почтение  при  жизни,  как  те  сеиды  или  ходжи  Саусканских  юрт,  что  описал  И.  Юшков  в  1861  г.,  едва  ли  чтились  по  смерти.  Кто  те  святые,  что  лежат  на  названных  астана,  известно  по  полевым  записям  автора  1970—1990-х  гг.  Но  верифицировать  эти  данные  часто  крайне  сложно,  часом  —  едва  ли  возможно  [7,  с.  70—73;  10,  с.  15—23;  13,  с.  32—33].

Итак,  сравнительный  анализ  ряда  чертежей  из  «Хорографической  книги»  с  иными  синхронными  источниками,  данными  исторической  литературы,  а  также  полевых  материалов  автора,  позволил,  во-первых,  воссоздать  местоположение  некоторых  известных  селений  сибирских  татар  и  некрополей,  фиксируемых  с  конца  XVI—XVII  вв.  Большинство  из  них  располагались,  а  отдельные  до  сих  пор  находятся  там,  где  и  были  обозначены  С.  Ремезовым.  Во-вторых,  помеченные  изографом  красным  крестом  такие  могильники  как  «кладбище  Она  царя»,  «мыс  Саусканской»,  против  юрт  «Турбинские»  и  др.,  являлись  древними  некрополями  и  при  исламизации  татар  региона  к  ним  были  приурочены  астана  —  могилы  мусульманских  святых,  культ  которых  кое-где  бытует  и  сегодня.  В  этом  плане,  очевидно,  следует  рассматривать  и  «кладбище  Ермаково»,  а  первоначальный  тезис  С.В.  Бахрушина  о  том,  что  «святая  могила»  на  «Баишевском  кладбище»  со  временем  «была  приурочена  к  имени  Ермака»  —  признать  более  достоверным.

Список  литературы:

1.Абашин  С.Н.,  Бобровников  В.О.  Соблазны  культа  святых  //  Подвижники  ислама:  Культ  святых  и  суфизм  в  Средней  Азии  и  на  Кавказе.  —  М.:  Вост.  лит.,  2003.  —  С.  3—17.

2.Адамов  А.А,  Турова  Н.П.  Результаты  археологических  исследований  по  поиску  могилы  Ермака  у  юрт  Бегишевских  Вагайского  района  Тюменской  обл.  //  «Тобольск  научный-2014».  Тобольск,  2014.  —  С.  281—282.

3.Алишина  Х.Ч.  Ономастикон  сибирских  татар.  Тюмень,  1999.  Ч.  1.  —  240  с.

4.Алишина  Х.Ч.,  Ниязова  Г.М.  Названия  селения  сибирских  татар  (на  материале  Тюменской  области).  Тюмень:  ИПЦ  «Экспресс»,  2004.  —  198  с.

5.Алишина  Х.Ч.,  Калгаманова  З.М.  Тюркская  топонимия  юга  Тюменской  области.  Тюмень:  «Печатник»,  2012.  —  170  с.

6.Бахрушин  С.В.  Туземные  легенды  в  «Сибирской  истории»  С.  Ремезова  //  —  М.:  Исторические  известия.  №  3-4.  1916.  —  С.  3—28.

7.Белич  И.  Ханское  кладбище  //  Сибирская  столица:  Альманах  Тобольского  музея-заповедника.  №  1.  Тобольск,  1997.  —  C.  55—73.

8.Белич  И.В.  «Всемирная  сказка»  в  фольклоре  сибирских  татар  //  Этнографо-археологические  комплексы.  Т.  8.  Омск:  ИД  Наука,  2004.  —  С.  63—96.

9.Белич  И.В.  Искер:  из  «сакральной»  истории  памятника  сибирских  татар  //  Интеграция  археологических  и  этнографических  исследований.  Омск;  Ханты-Мансийск,  2002.  —  С.  180—184.

10.Белич  И.В.  Астана  сибирских  татар  //  Исламская  цивилизация  в  Сибири:  история,  традиция,  современность.  Тобольск,  2006.  —  С.  14—23.

11.Белич  И.В.  Чертеж  «Кучюмово  Городище  и  Старая  Сибирь»  из  «Хорографической  чертежной  книги»  С.У.  Ремезова.  К  300-летию  составления  первого  русского  географического  атласа  Сибири  //  Вест.  археолог,  антропол.  и  этнографии.  Тюмень:  ИПОС  СО  РАН,  2010.  №  1  (12).  —  С.  141—155.

12.Белич  И.В.  Жемчужина  русской  картографии»  в  ореоле  загадочности  //  Первые  «Чукмалдинские  чтения».  Тюмень:  Мандрика  и  К^а,  2010.  —  С.  82—90.

13.Белич  И.В.  К  проблеме  изучения  феномена  астана  в  Западной  Сибири  //  XIII  Сулеймановские  чтения.  Тюмень:  ИПЦ  «Экспресс»,  2010.  —  С.  32—34.

14.Белич  И.В.  «План»  землемера  1806  г.,  или  о  том,  как  он  выдал  желаемое  за  действительное  //  Историческая  судьба  Искера.  Тобольск,  2015  (в  печати).

15.Белич  И.В.  Особенности  ислама  у  сибирских  татар:  культ  святых  //  История  татар  с  древнейших  времен.  Т.  IV.  Казань:  ИИ  АН  РТ,  2015  (в  печати).

16.Белич  И.В.  К  вопросу  о  местонахождении  могилы  Ермака:  «Бегишево  /Баишево  /  кладбище  или  Бегишев  погост»?  //  Евразийский  союз  ученых.  №  7.  2015  (в  печати).

17.Бустанов  А.К.  Книжная  культура  сибирских  мусульман.  —  М.:  ИД  Марджани,  2013.  —  264  с.

18.Вилков  О.Н.  Очерки  социально-экономического  развития  Сибири  конца  XVI  —  начала  XVIII  в.  Новосибирск:  Наука,  1990.  —  370  с.

19.Вотчины  Тобольского  Софийского  Дома  в  XVII  в.  Тюмень,  2001.  —  88  с.

20.Гаркуша  М.А.  Культура  коренного  населения  бассейна  р.  Тары  в  XVI—XVIII  вв.  в  памятниках  археологии:  Автореф.  дис.  …  канд.  ист.  наук.  Барнаул,  2010.  —  24  с.

21.Гольденберг  Л.А.  Изограф  земли  Сибирской.  Магадан:  кн.  изд-во,  1990.  —  391  с.

22.Гольденберг  Л.А.  С.У.  Ремезов  и  картографическое  источниковедение  Сибири  второй  половины  XVII  —  начала  XVIII  в.:  Дис.  …  док.  ист.  наук  //  Хорографическая  чертежная  книга  Сибири  С.У.  Ремезова.  Исследование.  Текст.  Тобольск,  2011.  —  С.  285—691.

23.Дневник  экспедиции  В.В.  Храмовой  в  1949  г.  //  Архив  МАЭ.  Ф.  К-1.  Оп.  2,  №  30.

24.Исламский  энциклопедический  словарь.  —  М.:  «Ансар»,  2007.  —  400  с.

25.Летопись  Сибирская.  Тобольского  ямщика  И.  Черепанова.  1760  /  Список  с  рукописи,  принадлежавшей  Тобольской  духовной  семинарии  /  Рукопись  XIX  в.  Фонд  рукописей  библиотеки  Тобольского  музея.  ТМ  кп  12531.  —  462  с.

26.Миллер  Г.Ф.  Описание  Сибирскаго  царства.  Кн.  1.  СПб.,  1750.  —  490  с.

27.Миллер  Г.Ф.  История  Сибири.  Т.  I.  —  М.;  —  Л.:  Изд-во  АН  СССР,  1937.  —  608  с.

28.Миллер  Г.Ф.  Описание  городов,  крепостей,  острогов,  слобод,  сел,  деревень  //  Сибирь  XVIII  века  в  путевых  описаниях  Миллера.  История  Сибири.  Новосибирск:  Сиб.  хронограф,  1996.  Сер.  «История  Сибири.  Первоисточники».  Вып.  VI.  —  310  с.

29.Миллер  Г.Ф.  Путешествие  от  Тобольска  до  Тюмени.  1741  г.  //  Там  же.  —  С.  290—297.

30.Ниязова  Г.М.  Типы  и  структура  ойконимов  сибирских  татар  (на  материале  Тюменской  области):  Дис.  …  канд.  филол.  наук.  Тюмень,  2004.  —  234  л.

31.Окладников  А.П.  Туземные  легенды  о  Ермаке  //  Сибирские  огни.  №  12.  1981.  —  С.  125—133.

32.Сайдимова  Э.Р.  Именник  тобольских  татар  мусульманского  происхождения:  Дис.  ...  канд.  филол.  наук.  Тюмень,  2006.  —  195  с.

33.Селезнев  А.Г.,  Селезнева  И.А.,  Белич  И.В.  Культ  святых  в  сибирском  исламе:  специфика  универсального.  —  М.:  ИД  Марджани,  2009.  —  216  с.

34.Сибирские  летописи.  СПб.,  1907.  —  420.

35.Томилов  Н.А  Тюркоязычное  население  Западно-Сибирской  равнины  в  конце  XVI  —  первой  четверти  XIX  вв.  Томск:  ТГУ,  1981.  —  276  с.

36.Тримингэм  Дж.С.  Суфийские  ордена  в  исламе.  —  М.:  Вост.  лит.,  1989.  —  328  с.

37.Фиалков  Д.Н.  О  месте  гибели  и  захоронении  Ермака  //  Экономика,  управление  и  культура  Сибири  XVI—XIX  вв.  Новосибирск,  1965.  —  С.  278—282.

38.Хорографическая  чертежная  книга  Сибири.  Факсимильное  издание  рукописи.  Верона:  Тип.  “GRAFICHE  STELLA”,  2011.  —  172  л.

39.Хорографическая  чертежная  книга  Сибири  С.У.  Ремезова.  Исследование.  Текст.  Научно-справочный  аппарат  факсимильного  издания.  Тобольск,  2011.  —  692  с.

40.Юшков  И.  Сибирские  татары  //  Тобольские  губернские  ведомости.  1861.  №  37.  Ч.  II.  —  С.  295—300.