«АРХИВНЫЙ КОД» В СТРУКТУРЕ РОМАНОВ И.П. ШАМЯКИНА «СЕРДЦЕ НА ЛАДОНИ» И В.С. КОРОТКЕВИЧА «ЧЕРНЫЙ ЗАМОК ОЛЬШАНСКИЙ»

«ARCHIVE CODE» IN THE STRUCTURE OF THE NOVELS BY I.P. SHAMYAKIN «HEART IN THE PALM» AND V.S. KOROTKEVICH «BLACK CASTLE OLSHANSKY»

Menshiy Alisa Nikolaevna

Associate Professor of the Department of History and Theory of Design and Media Communications, Saint Petersburg State University of Industrial Technologies and Design,

Russia, Saint Petersburg

АННОТАЦИЯ

В статье рассматривается «архивный код» в структуре романов И.П. Шамякина «Сердце на ладони» и В.С. Короткевича «Черный замок Ольшанский». Установлено, что в первом тексте архивные материалы используются преимущественно для психологического и этического анализа, как средство усиления реализма, придания достоверности и остроты социальным и этическим конфликтам современности. «Архивный код» романа «Черный замок Ольшанский» – это инструмент для романтизации истории и создания захватывающего сюжета с национальным колоритом. Он служит для создания атмосферы тайны и исторического контекста, демонстрируя глубокое влияние прошлого (через легенды и исторические документы) на события настоящего и судьбы персонажей. Через обращение к архивам и образам архивистов белорусские классики реализуют концепцию национальной памяти и преемственности поколений, подчеркивая важность сохранения исторического наследия.

ABSTRACT

The article examines the «archive code» in the structure of the novels of I.P. Shamyakin «Heart in the Palm» and V.S. Korotkevich «Black Castle Olshansky». It has been established that in the first text, archival materials are used primarily for psychological and ethical analysis, as a means of enhancing realism and adding credibility and urgency to the social and ethical conflicts of our time. The «archival code» of the novel «Black Castle Olshansky» is a tool for romanticizing history and creating a gripping plot with national flavor. It serves to create an atmosphere of mystery and historical context, demonstrating the profound influence of the past (through legends and historical documents) on present events and the destinies of the characters. By turning to archives and the images of archivists, Belarussian classics realize the concept of national memory and the continuity of generations, emphasizing the importance of preserving historical heritage.

Ключевые слова: культура, архив, архивариус, «архивный код», И.П. Шамякин, В.С. Короткевич.

Keywords: culture, archive, archivist, «archival code», I.P. Shamyakin, V.S. Korotkevich.

В «Словаре русского языка» С.И. Ожегова архив определяется как «1. Учреждение для хранения старых, старинных документов, документальных материалов. Государственный а. древних актов. 2. Отдел учреждения, где хранятся старые документы. Сдать в а. (также перен.: упразднить, признать устаревшим, негодным). 3. Собрание рукописей, писем и т. п., относящихся к деятельности какого-н. учреждения, лица» [8, c. 31]. Обращает на себя внимание тот факт, что в словарной статье превалируют отрицательные значения. По мнению А.М. Белявского и С.А. Захаркевича, негативные коннотации архива, вероятно, заимствуются из сферы временных отношений через значение старости, используя в качестве семантического основания «архэ» в смысле «древность», а не «власть», вместо «архонт», чиновник [1, c. 291]. Этот аспект интерпретации, очевидно, использовал французский философ Ж. Деррида в работе «Архивная лихорадка [16]. Таким образом, архивы и архивисты переносятся на периферию, подальше от активной жизни. Примером служат герои рассказов: А.М. Ремизова «Жизнь несмертельная» (1917) – Ион Боголепов [9], И.А. Бунина «Архивное дело» (1914) – Фисун [2]; персонаж романа И. Ильфа и Е. Петрова «Двенадцать стульев» (1927) – Варфоломей Коробейников [4]; профессор Щепкин из произведения В.А. Каверина «Исполнение желаний» (1934), Семен Иванович, Семушка, по прозвищу Кладбище из книги «Укрощение мистера Робинзона» [5].

В романах белорусских авторов И.П. Шамякина (1921–2004) «Сердце на ладони» (1964) и В.С. Короткевича (1930–1984) «Черный замок Ольшанский» (1979) также фигурируют архивы и архивариусы, присутствуют маркеры прошлого: подвалы, развалины, отдаленность, закрытость. Однако на первый план этих произведений выходит современная жизнь героев, соответственно: Кирилла Шиковича и Антона Яроша; Марьяна Пташинского и Антона Космича, а также представителей молодого поколения: Славика, Тараса, Маши; Стешки и других. Несмотря на то, что прошлому в этих текстах отводится значительная роль, архивы и архивисты помогают не только раскрыть тайны давно минувших эпох, но и лучше понять современность, закладывают фундамент для формирования будущих поколений.

Творчество И.П. Шамякина и В.С. Кротевича – значительное явление культуры Беларуси. Профессиональное мастерство, гуманизм, уважение и любовь к людям труда, которые характеризуют наследие И.П. Шамякина и В.С. Короткевича, не утратили своей актуальности и в наше время. Романы белорусских писателей практически сразу после выхода в свет были переведены на русский язык и стали заметным явлением советской литературы. На современном этапе развития гуманитарного знания изучение белорусской культуры в целом и литературы в частности обогащает духовные связи внутри Союзного государства. Творчество этих авторов неизменно привлекает многочисленных исследователей [11–15]. Однако в предложенном аспекте к романам И.П. Шамякина и В.С. Короткевича обратились только А.М. Белявский и С.А. Захаркевич [1].

Цель статьи заключается в проведении сравнительного анализа «архивного кода» в романах И.П. Шамякина «Сердце на ладони» и В.С. Короткевича «Черный замок Ольшанский».

Для достижения поставленной цели используются структурно-семиотический метод, который позволяет проанализировать «архивный код» как систему знаков, несущих смысловую нагрузку в художественном пространстве произведений; метод герменевтического анализа, фокусирующийся на интерпретации текстов и их ключевых образов, а также структурно-функциональный подход, исследующий роль «архивного кода» в формировании структуры, сюжета и авторской позиции.

В последнее время термин «код» широко используется в когнитивной лингвистике, лингвокультурологии, психолингвистике, семиотике, теории коммуникации, этнолингвистике и др., что позволяет говорить о междисциплинарном характере понятия. В архивоведении «архивный код» может означать два совершенно разных понятия: архивный шифр дела (уникальное обозначение документа в архиве) или архивный файл (файл-контейнер для других данных). В предложенном исследовании под «архивным кодом» понимаю архивные материалы, документы, письма и легенды, а также акцентирую внимание на первоочередной роли архивов и архивистов в структуре произведений.

В романах «Сердце на ладони» и «Черный замок Ольшанский» «архивный код» выступает как способ организации повествования, раскрывающий взаимосвязь прошлого и настоящего. В то же время – имеет различное функциональное и структурное значение, что отражает специфику творческих методов и жанровых особенностей этих произведений.

У И.П. Шамякина архивные материалы позволяют исследовать личные истории и нравственные конфликты героев. У В.С. Короткевича, напротив, «архивный код» помогает создать атмосферу тайны, показать, как прошлое влияет на судьбы персонажей через легенды и исторические документы.

В романе «Сердце на ладони» «архивный код» имеет социально-психологическое и документально-публицистическое значение. В центре внимания конец 1950 – начало 1960 гг., моральные и этические проблемы общества, вопросы врачебного долга, любви и предательства. Архивные дела, медицинские записи, судебные документы, партийные протоколы используются для создания эффекта подлинности описываемых событий и ситуаций. Они служат фоном для раскрытия характеров персонажей (врача Савича, журналиста Шиковича, хирурга Яроша и др.), придания веса обсуждаемым социальным проблемам. Документальные вкрапления органично вплетаются в реалистичное повествование, выступают как доказательная база в моральных конфликтах: Шикович – Гукан, Ярош – Гаецкая, Тарас – Славик. Автор романа использует элементы документалистики для критики определенных явлений советской действительности, подчеркивая реалистичность и актуальность поставленных вопросов о гуманизме, справедливости и личной ответственности.

Сюжетная структура романа И.П. Шамякина «Сердце на ладони» разворачивается вокруг документальной книги о городском подполье, автором которой стал известный и уважаемый в городе человек –председатель горисполкома Семен Парфенович Гукан, а литературной обработкой занимался журналист и писатель Кирилл Шикович. Поднятые в книге вопросы не отпускают Шиковича. Произошедшие в политической жизни страны изменения, очевидно, ХХ съезд (14–25 февраля 1956 г.) заставляют героев переосмыслить многие события. Своим видением он делится с другом Антоном Ярошем, талантливым хирургом, участником городского подполья. Сначала Антон не поддерживает Кирилла, считает, что не стоит ворошить прошлого. Однако случайная встреча с Зосей, дочерью известного врача Савича, незаслуженно обвиненного в сотрудничестве с немцами, меняет его мнение. У Савича был реальный прототип – Евгений Владимирович Клумов (1878–1944) – хирург и гинеколог, профессор медицины, участник Минского подполья, Герой Советского Союза. Таким образом, анализируя творческую манеру И.П. Шамякина, следует выделить и интерес самого писателя к историческим документам, знание архивной работы, опыт архивных поисков.

Ярош подробно рассказывает другу о своей работе в городском подполье, о том, как рискуя жизнью, Зося и ее отец спасли его от расправы и несколько дней укрывали в своем доме. Ярош ставит под сомнение версию о предательстве Савича, искренне переживает за Зосю, которая после нацистского лагеря, отбывала наказание на родине за несовершенные ею преступления. Для Антона, известного кардиохирурга, спасение Зоси становится делом чести. Он блестяще проводит операцию, дарит женщине надежду на жизнь без боли и страданий.

История Савичей даёт новый импульс поискам Кирилла. Он все больше убеждается в том, что непредвзятый взгляд на события Великой Отечественной войны необходим не только для восстановления справедливости, но и для понимания современниками, сохранения памяти для будущих поколений. После откровенного рассказа Яроша, желание заняться подпольем, во всем объективно разобраться и написать документальную книгу стало еще больше. Как и многим творческим людям, Шиковичу порой было трудно настроиться на систематическую работу, иногда он работал с прохладой.

Однако когда загорался, не отходил от письменного стола по шестнадцать часов в сутки: «“Работаю, как Бальзак”, – шутливо хвастался он перед близкими. Так он трудился последнюю неделю. С утра – в архиве, вторую половину дня – в редакции, вечером – дома, приводил в порядок то, что удалось раздобыть утром» [10, с 92]. Изучая документы партийного архива, Шикович отмечает: «А материалов в архиве – горы интереснейших документов. За шестнадцать лет не все даже систематизированы. Штат архива невелик» [10, c. 92].

Начальник архива, опытный и ответственный Мина Азарович Сыроквашка, в прошлом – директор музея, больше интересовался эпохой гражданской войны. В молодые годы он партизанил на Полесье. Однако увлеченность Шиковича передалась и ему. Ряд вопросов, поставленных исследователем, вызвали живой интерес старого архивиста, тем более что некоторых участников тех событий, например, доктора Савича, он знал лично. Постепенно Сыроквашка становится самым деятельным его помощником. За первую неделю Кирилл перечитал много бумаг, но в них были зафиксированы, преимущественно, уже известные факты. Проанализировав документы, изучив воспоминания участников, написанных непосредственно после войны, он установил состав первого подпольного горкома.

Автор романа погружает читателя в атмосферу изучения любопытного документа, найденного Шиковичем: «Странный документ. Листок из ученической тетради в косую линейку. На нем размашистым почерком написано: “Вчера хоронили товарищей, <…>. Неудача за неудачей. Провал в городе. <…>. Боюсь за Доктора, <…>”. И все. Ни даты, ни подписи» [10, c. 93]. Исследователь пытается понять, что перед ним: письмо или отрывок из дневника, а главное – установить автора. Для этого он изучает систему расположения документов, описи, почерк писавшего, перелистывает в хранилище все документы в поисках информации, которая помогла бы ответить на вопрос, кто оставил эту важную запись, было ли предательство, или имя патриота незаслуженно предано забвению. И только благодаря настойчивости, Сыроквашке, пересмотревшему сотни папок, удалось установить, что документ написал Прокоп Варава, первый комиссар отряда имени Чапаева. «Верно до поздней ночи сидел старик в хранилище, слепя утомленные глаза. <…>. “Удивительное поколение!” – <…> – Какая преданность делу!», – восхищенно заметил исследователь [10, с. 94].

Также Шикович обратился к свидетельствам, хранящимся в спецархиве КГБ. Он убежден: «Народ должен знать и героев и предателей» [10, с. 150]. Но если в первом случае он мог работать с документами самостоятельно, то во втором – непосредственными поисками занимается капитан Сербановский. В процессе работы предубежденность Кирилла по отношению к «архивариусу в погонах» постепенно сменяется на искреннее участие и желание понять этого строгого и закрытого человека, ухаживающего за больной женой: «Теперь Шиковичу многое стало понятно: и его усталый вид, и загрубелые руки, и грустный взгляд. Нелегкая у него работа, нелегкая и жизнь. Кирилл еще сильнее почувствовал расположение к нему, доверие, симпатию» [10, с. 152]. В связи с изучением материалов спецархива в романе раскрывается процедура доступа к секретным документам, оформление специального отношения, особые условия работы, ведение записей. Несмотря на установившиеся личные контакты, необходим официальный документ: «Товарищ Шикович, порядок есть порядок. Документы, которые являются государственной тайной…» [10, с. 152].

Накапливая документальные материалы для повести, журналист обнаружил новых героев, о свершениях которых практически ничего неизвестно. Кирилл видит свою задачу в том, чтобы об их подвигах узнало как можно больше людей. И, обращаясь к друзьям и родным, задается вопросом: «Разве ради этого не стоит почихать от архивной пыли? Разве пыль эта вредная?» [10, c. 159].

Еще одной вехой на пути поисков Шиковича стал Центральный партизанский архив. Он проработал там весь свой отпуск, пытаясь найти подпольщиков. Благодаря кропотливой работе в архивах, помощи сотрудников документохранилищ, свидетельствам очевидцев и участников событий, Шиковичу удается исполнить задуманное, рассказать о героической борьбе земляков с оккупантами.

В романе «Черный замок Ольшанский» «архивный код» является жанрообразующим элементом и играет ключевую роль в детективно-приключенческом сюжете. Описанные события происходят в разные периоды времени: ХVI в., период Великой Отечественной войны, первых послевоенных лет, II пол. ХХ в. Собственно роман представляет собой систематизированные и упорядоченные записи под названием «Ольшанская тайна», подготовленные для передачи в архив ученым-историком и главным действующим лицом Антоном Космичем: «<…> (номер дела со временем найдете в архиве)» [6, c. 4]. Таким образом, архивная тема выразительно звучит уже с первых страниц повествования.

Детективная составляющая романа строится вокруг совершенных в разные исторические периоды преступлений, целью которых стали поиски «родовых клейнотов» князей Ольшанских, архивов времен немецко-фашистской оккупации и награбленных ценностей. Важно отметить, что решающая роль в произведении принадлежит архивным документам, которые несут функцию сохранения исторической памяти, позволяют установить истинный ход событий, дать правдивую историческую оценку и отдельным личностям, и событиям в целом, а также подчеркивают связь времен и поколений. Автор использует структуру исторического детектива, где каждая новая архивная находка, историческая загадка или артефакт продвигает расследование. «Архивный код» придает повествованию достоверность и глубину, погружая читателя в исторический контекст Беларуси.

Жизнь ученого-историка Антона Космича неразрывно связана с архивами. Его кандидатская диссертация посвящена ХVI ст., деятелям реформации и гуманистам. Также он написал несколько документальных исторических детективов, создание которых также подразумевает архивные изыскания. Важным для понимания образа героя является его отношение к Работе (в романе – с большой буквы – А. М.), как к «единственно надежному и безусловному, что у тебя есть» [6, c. 6]. Даже процесс подготовки он воспринимает как ожидание самого дорогого свидания. Безусловно, Космич всей душой предан своему делу, он готов без устали изучать древние фолианты, проводить многочисленные изыскания, сутки напролет искать решения сложной задачи. Однако он честно говорит и об усталости от напряженного умственного труда. Опубликовав книгу, подготовившись к защите докторской диссертации, Антон разрешает себе отдохнуть: «Я много работал, очень-очень много работал, чтобы вот так, один раз, вволю побездельничать и заниматься чем хочется. <>. Бог мой, никаких библиотек, никаких архивов, если только сам этого не захочу!!!» [6, c. 13]. Но все же он не способен надолго отвлечься от дела своей жизни, и, планируя отдых, еще глубже погружается в события трехсотлетней давности. Благодаря его профессиональным навыкам, таланту и трудолюбию, умению читать между строк, вслушиваться в легенды, Антон с товарищами раскрывают тайну исчезновения Ганны Ольшанской и ее возлюбленного, находят сокровища древнего рода, архивные документы, которые помогут прояснить как давно минувшие, так и современные события, дать им справедливую и выверенную оценку.

Космич знакомит читателей со своим другом, Марьяном Пташинским, одним из лучших в стране знатоков архивного дела, известным коллекционером-любителем. Глубочайший пласт их знаний автор романа передает благодаря диалогам исторического и культурологического характера «в стиле барокко» [6, c. 7], – как говорит герой.

Именно Пташинский на чердаке старого Мультана, в Ольшанах, нашел фолиант в переплете из рыжей кожи конца ХVI ст., в который вошли «Евангелие» (1539), изданное И.С. Слуцким, «Евангелие» В.Н. Тяпинского, «Статут» (1588), созданный под присмотром Л.И. Сапеги. Эта книга становится ключом к разгадке всей детективной интриги романа. Уже после смерти друга, Космич исследует манускрипт, находит подсказку, а потом и ленту пергамента, с помощью которой ему удается раскрыть столетние тайны, преступления, совершенные в ХVI в. и во время Великой Отечественной войны, дает ключ к разоблачению преступлений, совершенных ради присвоения архивных документов и музейных ценностей.

Таким образом, архивные материалы выступают в качестве первоисточника интриги, связывающего прошлое (события XVII в.) и настоящее (XX в.). Они служат мостом между эпохами, определяя мотивацию персонажей (поиск сокровищ, восстановление исторической справедливости, противостояние злу).

Внешне Пташинский напоминает других архивариусов, персонажей литературных произведений: «<…> худая тонкая фигура в темно-сером пальто, домотканом клетчатом шарфе, толстом, словно одеяло, и в бобровой шапке» [6, c. 7]. Серый цвет позволяет провести параллели с Фисуном (рассказ И. А. Бунина «Архивное дело»): «Он был очень мал ростом, круто гнул свою сухую спинку, носил престранный костюм: длинный базарный пиджак из чего-то серого и громадные солдатские сапоги… » [2, с. 35]; и Чагиным, героем одноименного романа Е.Г. Водолазкина (2022): «В любое время он ходил в темно-сером костюме и такой же рубашке. Серым был и его галстук, который не сразу опознавался, потому что сливался с рубахой. Осенью и весной Чагин носил болоньевый плащ цвета мокрого асфальта, а зимой – темно-серое пальто с цигейковым воротником» [3, с. 13–14] (подробнее об особенностях воплощения образа архивиста в романе Е. Г. Водолазкина «Чагин» см. [7] – А. М.).

Благодаря Космичу и Пташинскому у читателя появляется возможность «изучить» «Евангелие» Тяпинского, приблизиться к пониманию специфики работы библиофила и архивиста: «Для печати этой книги была характерна строгость. Каждая страница жирно, поперек, словно перерезана пополам. На верхней половине страницы старословянский текст, на нижней – древний белорусский. Сухой, строгий шрифт, ничего лишнего. И вдруг среди этого протестантского пустыря <…> заставки и инициалы, цветущие маками, серебром и золотом…» [6, с. 21].

Собственно архивы в романе не представлены. Эту функцию выполняют квартиры Космича, Пташинского, подземелье Ольшанского замка. С определенной долей условности архивами можно назвать квартиру «полковника в штатском» Хилинского и психиатра Лыгановского.

Архив Космича, помимо его наработок и писем, главным образом составляют книги. В его личной библиотеке, помимо специальной литературы, собраны альбомы по искусству, художественная литература, редкие букинистические издания. Протагонист поднимает вопрос относительно сохранности архива. Из-за «охотников на “позаимствование без срока”» он лишился части редких книг.

Собрание Пташинского размещалось в старой отцовской квартире, бывшем загородном доме, чудом уцелевшем во время войны. Значительную часть богатой отцовской библиотеки сын передал государству. Он оставил только книги по истории, освободив место «своим любимым готическим и барочным монстрам» [6, c. 19]. Собственно квартира – это четыре огромные комнаты с полками под небо и многочисленными иконами. Возникает ощущение, что Пташинский здесь не живет, а лишь хранит эти богатства.

Предчувствуя свой ранний уход, Марьян составил подробное завещание в пользу своего друга, зная, что Антон позаботится о его смертельно больной жене и передаст все собранные ценности в музей его родного города. Пташинский осознает, что его архивы и художественная коллекция уже сейчас должны занять достойное место в действующей экспозиции, но не может расстаться с делом своей жизни. В разговоре с Антоном Марьян вспоминал, как он лазил под руины монастыря в замаскированный тайник, как на базаре спасал книги, как его завалило в кремневой шахте под Слонимом, как потом он все реставрировал, дышал пылью, кашлял от химикатов [6, с. 10]. Такая преданность делу, граничащая с одержимостью, бескорыстие и ответственность перед будущими поколениями, вызывают искреннее восхищение.

С квартирой-музеем-архивом Пташинского много общего имеет жилище Адама Петровича Хилинского. Сфера профессиональных интересов этого человека остаются загадкой и для читателя, и для Космича, который допускает, что жизнь его товарища связана с органами внутренних дел или госбезопасности. Соседи называют Хилинского «полковником в штатском» [6, c. 13], Антон считает его «Абелем в отставке»: «Высокий, седой, весь какой-то поразительно неславянский <…>. Одет всегда безукоризненно, да еще с длинной трубкой в зубах – прямо “Мистер Смит на Бобкин-стрит”» [6, c. 14]. Его хобби – гравюры и книги. Библиотека Адама Петровича – богатейшее собрание книг по истории права, философии и биологии – пополнялась новыми изданиями.

Психиатр Лыгановский, как оказалось, Витовт-Ксаверий-Станислав Ольшанский, последний представитель древнего рода, привлекает внимание как воплощение мужской красоты и ума: «Прекрасно сложен, породистый бронзовый лик – будто средневековый кондотьер с медали. Волнистая грива серебряных волос, рот с твердым прикусом, серые глаза смотрят пристально» [6, c. 16]. Его квартира также похожа на выставочный зал. Со временем собранные экспонаты должны стать частью музейной экспозиции: «Стояли тут чудовищные бенинские божки и китайские боги с выражением безумной жестокости и злости на лицах. <…>. И повсюду морды, оскаленные, пучеглазые, клыкастые. Филиал карцера в аду» [6, c. 178]. Увиденные артефакты неприятно ошарашили Космича, напомнили комнату страха. Для хозяина собрания – это страницы его жизни, воспоминания о прожитых годах, за каждым из которых – своя история.

Классическим архивом могли бы стать покои замка в Ольшанах. Однако ко времени начала повествования родовое гнездо князей Ольшанских предстает черной запущенной громадиной: «Замок. И какой зловещий, чудовищный замок. <…> впечатление было воистину потрясающим, <…> стены с обоих концов замыкаются двумя угловыми башнями. Пять граней на виду. Шестая выходила во внутренний двор. Стена высотой метров десять – двенадцать<…>. Замок разворотили и расколошматили лет двести тому назад…» [6, с. 91–92]. Космича и группу археологов под руководством Станиславы Речиц заинтересовали потайные ходы, укрытия, камеры, хранилища, склады, подземелья, лабиринты переходов, каменные мешки. В одной из камер и были найдены сокровища Ольшанских. Во втором тайнике – награбленное командой Розенберга (ценности, картины, архив).

Таким образом, исследовав «архивный код» в структуре романов И.П. Шамякина и В.С. Короткевича можно сделать следующие выводы. В романе «Сердце на ладони» архивные материалы используются преимущественно для психологического и этического анализа, как средство усиления реализма, придания достоверности и остроты социальным и этическим конфликтам современности. «Архивный код» помогает раскрыть личные истории героев, отца и дочери Савичей, других участников подполья, их нравственные конфликты и проблемы выбора, а также символизирует связь поколений.

«Архивный код» романа «Черный замок Ольшанский» – это инструмент для романтизации истории и создания захватывающего сюжета с национальным колоритом. Он служит для создания атмосферы тайны и исторического контекста, демонстрируя глубокое влияние прошлого на события настоящего и судьбы персонажей.

Сравнительный анализ

Через обращение к архивам и образам архивистов И. П. Шамякин и В. С. Короткевич реализуют концепцию национальной памяти и преемственности поколений, подчеркивая важность сохранения исторического наследия.

Список литературы:

1. Белявский А.М., Захаркевич С.А. По ту сторону жизни: антропологический анализ пространственной семантики понятия «архив» // Беларускія архівы на мяжы тысячагоддзяў: здабыткі і страты: матэрыялы навукова-практычнай канферэнцыі, прысвечанай 80-годдзю Нацыянальнага гістарычнага архіва Беларусі (Мінск, 28 чэрвеня 2018 г.) / рэдкал. : В.І. Кураш (старшыня) [і інш.]. – Мінск : БелНДІДАС, 2019. –С. 280–293.
2. Бунин И.А. Собрание сочинений. В 6-ти т. Т. 4. Произведения 1914-1931 / редкол.: Ю. Бондарев, О. Михайлов, В. Рынкевич; статья-послеслов. и комент. А. Саакянц. – Москва: Худож. лит., 1988. – 703 с.
3. Водолазкин Е.Г. Чагин: роман. – Москва: Издательство АСТ : ред. Е. Шубиной, 2025. – 378 с.
4. Ильф И., Петров Е. Собрание сочинений: в 5-ти т. Т. 1.: Двенадцать стульев. Светлая личность. 1001 день, или Новая Шахерезада. – М.: Государственное издательство художественной литературы, 1961. –564 с.
5. Каверин В. Собрание сочинений: в 6-ти т. Т. 2.: рассказы и повести (1930–1931). Укрощение мистера Робинзона (комедия). Исполнение желаний (роман). – М.: Издательство «Художественная литература», 1964. – 576 с.
6. Короткевич В.С. Черный замок Ольшанский: роман / пер. с белорус. В. Щедриной. – Минск: Беларусь, 2024. – 287 с.
7. Менший А.Н. Особенности воплощения образа архивиста в романе Е. Г. Водолазкина «Чагин» // Труды института бизнес-коммуникаций. Т. 13 / Минобрнауки РФ; ФГБУ ВО «Санкт-Петербургский государственный университет промышленных технологий и дизайна»; под общ. ред. М. Э. Вильчинской-Бутенко. – Санкт-Петербург : СПбГУПТД, 2025. – С. 73–81.
8. Ожегов С.И. Словарь русского языка. – Москва: Советская энциклопедия, 1973. – 846 с.
9. Ремизов А.М. Жизнь несмертельная [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://traumlibrary.ru/book/remizov-ss10-03/remizov-ss10-03.html#s010003 (дата обращения: 17.09.2025).
10. Шамякин И.П. Избранное: романы. – Москва: Советский писатель, 1982. – 616 с.
11. Іван Шамякін – пісьменнік, акадэмік, грамадскі дзеяч. Да 100-годдзя з дня нараджэння народнага пісьменніка Беларусі Івана Шамякіна : матэрыялы адкрытага навук.-практ. семінара, Рэсп. Беларусь, Мінск, 18 лют. 2021 г. / Беларус. дзярж. ун-т ; рэдкал. : Т.І. Шамякіна (гал. рэд.) [і інш.]. – Мінск : БДУ, 2021. – 207 с.
12. Навасельцава Г. В. Мастацкае асэнсаванне мінулага ў творчасці празаікаў Віцебшчыны : манаграфія. М-ва адукацыі РБ, УА «ВДУ імя П.М. Машэрава». – Віцебск : УА «ВДУ імя П.М. Машэрава», 2011. – 104 с.
13. Славянскія літаратуры ў кантэксце сусветнай: да 750-годдзя са дня нараджэння Дантэ Аліг‘еры і 85-годдзя Уладзіміра Караткевіча : матэрыялы ХII Міжнар. навук. канф., Мінск, 22–24 кастр. 2015 г. У 2 ч. Ч. ІI. / пад рэд. Г.М. Бутырчык. – Мінск : РІВШ, 2016. – 370 с.
14. Шамякінскія чытанні : Пісьменнік – Асоба – Час : зб. навук. пр. / УА МДПУ імя І.П. Шамякіна ; рэдкал. : А.У. Сузько (адк. рэд.) [і інш.]. –Мазыр : МДПУ імя І.П. Шамякіна, 2021. – 260 с.
15. Шынкарэнка В.К. Нястомных пошукаў дарога : праблемы паэтыкі сучас. беларус. гіст. прозы. – Мінск : Беларус. навука, 2002. – 207 с.
16. Derrida J., Prenowitz E. Archive fever. A Freudian Impression // Diacritics. –Vol. 25. – No. 2. Summer. – 1995. – P. 9–63.