СТАРОРУССКАЯ ВОЕННАЯ ПЕСНЯ (Х—ХVII вв) КАК МУЗЫКАЛЬНО-ПОЭТИЧЕСКОЕ ТВОРЧЕСТВО И СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОЕ ЯВЛЕНИЕ

Колесникова Надежда Александровна

кандидат культорологии, педагогический колледж № 14 г. Москва

E-mail: 

Современное состояние социальной жизни с точки зрения стратегической перспективы нельзя не оценить как кризисное. И ядром системы воспроизводства этого состояния является, как показывает социология духовной жизни, не экономика, не политика, а духовная жизнь или кризис духовной жизни. Преодоление этого кризиса связано, прежде всего, с духовным оздоровлением общества, с переходом к новому качеству обменных процессов в социальной системе. И в этом смысле сохранение и изучение военной песни может сыграть большую роль. Именно в этом песенном жанре наблюдается наиболее высокая концентрация таких содержательных смыслов, как патриотизм, любовь к Родине, идея самопожертвования во имя Отчизны. Именно в рамках этого жанра происходит наиболее глубокое осмысление проблем жизни и смерти, дружбы и предательства, победы и потери, любви и ненависти.

Военная песня всегда была явлением консолидирующим, объеди­няющим нацию и в этом ее огромная сила. Но, помимо масштабных смыслов, военная песня несет в себе заряд бодрости и оптимизма, гамму лирических чувств, обостренных разлукой и возможностью смерти. Все это непреходящие духовные ценности, осознаваемые и разделяемые многими поколениями. Именно они никогда не потеряют своей актуальности.

Следовательно, изучение военной песни является актуальной и важной проблемой современности. Актуальность проблемы усиливается потенциальной возможностью, заложенной в военной песне, к предотв­ращению личностного распада, к формированию чувства сопричастности к огромному историческому пласту предшествующих поколений, к разделённости исторической судьбы с предшествующими поколениями.

Истоки и традиции отечественной военно-песенной культуры уходят своими корнями в далекое прошлое. Сегодня крайне затруднительно определить дату рождения первых военных песен, да вряд ли это необходимо делать. Для нас более значимым является сам факт существования и развития военных песен, как в далеком прош­лом, так и в настоящем. Одна из главных тем древнерусской военно-песенной культуры — это героико-патриотическая тема, истоки кото­рой в песне уходят далеко вглубь веков. История сохранила песни, сказания, предания, былины, по­священные описанию событий, проис­ходивших на русской земле, подвигов русских богатырей в их борьбе с иноземными завоевателями. В основном дошедшие до нас образцы песенной культуры отражают огромное желание русских людей защитить свою независимость, отстоять свои территории. По песням этого времени уже можно проследить формирование черт националь­ного характера русского человека. В них воспета сила и мужество, отвага и преданность Родине, грусть и печаль по поводу утраты чело­веческой жизни. Ни в одной военной песне нет презрения к врагу, нет ненависти, есть только сожаление о его участи и уверенность в своей победе.

Самые первые упоминания, связанные с исполнением и культивиро­ванием песен в славянских воинских ратях и дружинах, мы находим у визан­тийских историков, которые почтительно величали славян «песнолюбивыми», а один даже поведал печальную историю о том, как однажды греки сумели победить славян только потому, что те «усыпили себя песнями и не взяли никаких мер предосторожности» [3, c. 45].

Со временем в каждой княжеской дружине вошло в обычай иметь своего «штатного» певца-сказителя. В его обязанности входило «вести поэтическую летопись князя». Певцы-дружинники участвовали во всех его походах и увеселениях, делили с ним горе и радость. Они слагали в честь князя и его славной дружины величальные песни-славы, вспоминали были давних лет. Имена их знали повсюду. Народ любил таких певцов-сказителей и лучших из них называл «словут­ными», то есть прославленными, известными. По-видимому, одним из таких певцов-сказителей и был гениальный создатель бессмертного «Слова о полку Игореве» [3, c. 86].

Добрыня Никитич, Илья Муромец и Алеша Попович — все главные герои дошедших до нас замечательных эпических песен-былин, родившихся в пору расцвета Киевской Руси, — «наделены не сановным происхождением, княжеским величием и статью, а чертами близкими самому народу, — мудро­стью и ловкостью, силой и храбростью, бодростью и оптимизмом» [2, c. 15].

Былинные герои не теряются перед опасностью, нахлынувшая беда не застает их врасплох, и подвиги свои они творят не корысти ради, а во имя справедливости и мира, ради самой Руси и ее народа [2, c. 32].

Таким образом, несмотря на то, что у нашего народа долгое время не было письменности (музыкальная появилась еще позднее), народная память с давних времен бережно сохранила немало песен, в которых воспевается славное бое­вое прошлое нашей Родины, наиболее яркие и значительные события ее военной истории, боевые традиции и ратные подвиги русских воинов и раз­личные стороны их жизни и быта, то есть все то, что мы объединяем в поня­тие военная песня [3, c. 39].

Идея защиты Родины, служение ей на «заставе богатырской» — главное тематическое зерно былинно-песенного эпоса. Герои этих эпических песен, сказаний, былин носили вполне реальные черты. Пели же их, как правило, под аккомпанемент гуслей или какого-либо другого инструмента. Передаваясь из уст в уста, от поколения к поколению талантливыми рассказчиками и сказителями, шлифуясь подобно драго­ценным алмазам, многие из них дош­ли до наших дней как древнейшие образцы музыкально-песенного творчест­ва народа, и воскрешают в памяти живущих славные дела и подвиги пред­ков. Они легли, к примеру, в основу «Повести временных лет» — первой до­шедшей до нас рукописной истории нашей страны.

Следует отметить, что в древности было распространено чтение на­распев. Даже законы слагались стихами и распевались под звон струн «молодым людям на послушание, а старым для памяти» [2, c. 53].

Обычай исполнения текстов в музыкальном сопровождении не является чисто русским национальным обычаем. Подобное исполнение мы знаем из истории античного мира, но на российской земле он получил наибольшее распространение и существовал дли­тельное время. Это стало возможным благодаря особой музыкаль­ности славянской нации, ее лирической интерпретации любых событий, в том числе и военных, желанием усилить музыкой эмоциональное воздействие поэтического текста. В этой связи следует отметить, что военные песни, служили основой для формирования таких черт национального характера, как мужество, сила, стойкость, дружелюбие, терпимость к соседним нациям. Происходило это потому, что бытовали военные песни не только в дружине, но и в быту, в обычной жизни славян, где эти два понятия были тесно связаны друг с другом.

Стряхнув татарское иго, Русь должна была еще долго бороться с остатками разбитых орд, занимавшими ее степные окраины. Памятником этому осталась чрезвычайно поэтическая песня о раненом воине — тяжела доля раненого бойца, забытого среди дикого поля: голод, жажда, звери и свирепый враг грозят ему и не с кем поделиться горькой думой, кроме верного ратного товарища, удалого коня. Конь бьет копытом в сырую землю, хочет свезти раненого хозяина к его семье. Но тот уже не имеет силы сесть в седло и, прощаясь с конем, просит его снести привет родным… Смерть близится к витязю… Предсмертная тоска леденит его душу:

Уж как пал туман на сине море,

А печаль-тоска в ретиво сердце…

Не вставать туману с синя моря,

Не выйти тоске из сердца вон [1, c. 216].

Этими образными, полными красоты и чувства строками заканчивается песня. Видно, певцу была близко знакома описываемая картина и он обладал сильным дарованием, созревшим среди борьбы с людьми и природой.

Немало песен сложено и о взятии Казани Иваном Грозным. В каждой из них радость победы, рассказ о русской удали и смекалке, об отношении царя к воинам, о подвиге воинов. В итоге песен говорится о покорении Казани, где прославляется не только победа, но и сама русская земля, которая называется святой, любимой Богом. Песенниками закладывалась в умы людей идея любви к Родине, идея избранности России, ее миссианской роли, ее богоизбранности.

Вечно быть нашей Казани под святой Русью,

Под святой Русью непобедимою,

Непобедимою, Богом любимою! [4, c. 2].

Эти строки звучат как наказ всем будущим поколениям, как своего рода пророчество или заклинание, как идея, которую необходимо внушить в сознание людей, нести будущим поколениям и с ней дальше жить.

Более спокойно и взвешенно звучит песня о тех же событиях, сложенная в Вятской губернии. Здесь нет пафоса, нет концовки, нет заклинания. Есть только простой рассказ о событиях, практически не украшенный мнением автора. В этой песне, с одной стороны, царь предстает великодушным, благодарным государем, но, с другой, можно сделать вывод о том, что ратники были в неволе, так как самой дорогой наградой для них была возможность быть отпущенным на родную сторону. Редко кто из них мог прямо высказать царю свое заветное желание. А песня позволяла это сделать безнаказанно, тем самым она служила средством компенсации за невозможность реальных действий, средством высказывания мечтаний и, тем самым, средством виртуального достижения желаний.

В песне о взятии Казани, сочиненной в Пермской губернии, внимание концентрируется на образе царя, на показе его лучших качеств, таких, как заботливость о воинах, любви к армейскому человеку.

Теперь наш государь привозрадовался,

Приказал наш государь пушкарей своих дарить,

Всем пушкарям по пятнадцать рублей,

Одному пушкарчику пятьсот ему рублей;

За то ему пятьсот: к царю близко подходил,

К царю близко подходил, ему речи говорил [4, c. 581].

Песня явно не оконченная, в ней нет итога, возможно, его и просто нет, но не исключено, что просто не сохранен текст, не дошел до наших дней. Но мысль о благодарности царя своему войску прослеживается достаточно уверенно, что призвано внушить любовь к своему государю, а следовательно, и готовность отдать жизнь за него и за Отечество.

Песня Оренбургской губернии о взятии Казани написана в традиционной былинной манере, что придает ей особый колорит, осо­бую привлекательность. Именно песни, сложенные в былинной мане­ре, призваны были возродить дух былых времен, представить нераз­рывную связь с прошлым, напомнить о подвигах и победах предков.

Как от сильного Московского царства

Что не сизый орлище встрепенулся,

Что не грозная туча поднималася,

На Казанское царство наплывала [4, c. 92].

В традиционном зачине отмечено, что Московское царство было сильным, могучим. И уже с первых строк в песне ощущается надежда воинов на победу. Именно Московское царство выступает захватчи­ком. Но автор не относится к этому факту отрицательно, он уверен в правоте действий царя, и ни у кого не вызывает сомнений верность его действий. Автор оправдывает захватнический поход, преподносит его как подвиг, как необходимость. Это уже идеологический момент, вселить уверенность в правоте действий государя, в необходимости ему помогать. Можно сделать вывод, что уже в этот исторический период, сила — силой, а необходимы были и другие методы воздействия на сознание людей, на формирование их мировоззрения. И в качестве такой силы выступала военная песня.

Уверенно и убедительно звучит песня о набегах Крымского хана, сочиненная в Московской губернии.

А не сильная туча затучилася,

А не сильнiи громы грянули:

Куда едет собака Крымской царь?

А ко сильнему царству Московскому:

А нынечи мы поедем к каменной Москве,

А назад мы пойдем, Рязань возмем [4, c. 244].

В этой песне ощущается уверенность в победе, в правоте помыслов, даже какая-то лихость устремлений. Несмотря на то, что для иноземного царя подбирается нелестный эпитет, его называют «собакой», в песне не прослеживается ненависти к врагу, и в этом отражаются черты русского характера.

Нашла свое отражение в песнях и Осада Пскова Польским королем. Так, в песне Олонецкой губернии повествуется о решимости русских воинов не сдаваться без боя, защищать свои территории. Здесь же показывается и сила князей, на ум, силу и находчивость которых и надеется войско.

И отрицают воеводы московские:

«Что не даем мы вам граду без бою,

И без бою, без драки великiя,

Без того кровопролития немалыя;

Уповаем на Пресвятую Богородицу,

Не даст вам собакам на поруганье!

Тут сидят три милые братцы названые:

Михайло Скопин сын Васильев князь,

Борис Петрович Шереметьев князь,

Микита Вольхонской Романович князь» [4, c. 251].

Особой лиричностью и проникновенностью пронизан «Плач войска» по поводу смерти Ивана Грозного.

У Ивана было у великого

У собора было у Успенского,

У честной-славной заутрени,

Молодой сержант на часах стоит,

На часах стоит Богу молится,

Горючими слезами заливается:

«Ты возьмой-возьмой, туча грозная,

Ты пролей-ка част-силен дождичек

Примочи-ка ты мать сыру землю!

Разступись-ка ты, мать сыра земля,

На четыре ты на все стороны!

Раскройся-ка, гробова доска,

Рапахнись-ка ты, бел-тонкой саван,

Ты возстань, возстань, православный царь,

Царь Иван Васильевич!» [4, c. 470].

Неподдельная любовь к царю, горечь его утраты, беспокойство по поводу своего будущего. Войско осиротело, потеряло уверенность в будущем, и поэтому можно сделать вывод о единствах помыслов царя и воинов, об их понимании и поддержке друг друга.

В вечной войне протекала история русского царства, почему и песни вновь создавшейся постоянной военной силы полны жалоб на тяготу службы на степных заставах:

Спаси, Боже, службы тяжкой зимовой…

Подай, Господи, службу легкую, весеннюю… [4, c. 659].

С незапамятных времен социокультурное значение военной песни неизменно связано с армией, где она является неизменным атрибутом. Со временем расширяется диапазон ее значения.

Военная музыка и военная песня в современном понимании этого слова возникли у нас не ранее XVIII в. Становление и расцвет тра­диционных жанров военной песни приходится на XVIII в., что связано с созданием в России регулярной армии.

Петровская армия, созданная его могучей волей, не имела ничего общего с прежним патриархальным строем русской жизни. Одетая, вооруженная по-новому, она и одухотворялась новыми взглядами, проводимыми царем, и, отрешившись от всего старого, выработала свои собственные формы жизни и идеалы. В то время народ, смущенный крутыми реформами Петра, относился к нему недоверчиво, солдаты же, избавленные от лихоимства и произвола начальников, увлеченные блестя­щими победами, одержанными благодаря его гению, смело шли за ним.

Но говоря о создании регулярной армии Петром, о появлении нового типа военно-песенной культуры, нельзя не вспомнить и тот урон, который он нанес солдатской песне. После разгрома стрельцов, когда наиболее активные из них погибли на плахе, а остальные изгнаны на дальние окраины, самое название их было уничтожено. Вместе с ним обрывается и первый, старорусский период солдатской поэзии и она вступает в новую фазу.

Из множества наблюдений и мыслей о роли и месте песенного творчества, принципах его восприятия и особенностях воздействия, выделим главное: в художественной летописи народа, которая, наравне с научной, составляет главный остов общественного сознания, военная песня выступает как источник исторического и социального знания.

Военная песня — безусловное достояние каждой нации. В настоящее время именно в этом пласте песенного творчества сосредоточен огромный потенциал, позволяющий предположить, что военная песня вполне способна стать стержнем в духовном обновлении нации, в ее духовном оздоровлении.

Список литературы:

1. Исторические песни. — М., 2001. — 216 с.
2. Кузьмин А. И. Военная героика в русском народно-поэтическом творчестве. — М., 1987. — с. 15, 32, 39, 53.
3. Кулаковский Л. В. Песнь о полку Игореве: Опыт воссоздания модели древнего мелоса. — М.,1977. — с. 45, 86.
4. Миллер В. Ф. Исторические песни русского народа XVI—XVII вв. — Петроград, 1915. — с. 2, 92, 244, 251, 470, 581, 659.