ПРОБЛЕМА ГЕНДЕРА: РАЗРУШЕНИЕ ГЕТЕРОНОРМАТИВНОЙ МАТРИЦЫ

PROBLEM OF GENDER: DESTRUCTION OF HETERONORMATIVE MATRIX

Nikita Volot

master of Department of Technology of Artistic Processing of Materials, Artistic Design, Arts and Technical Service of Kostroma State University,

member of the Russian Philosophical Society of the Academy of Sciences of the Russian Federation, Kostroma regional department,

Russia, Kostroma

АННОТАЦИЯ

В данной статье исследуется влияние современного постмодернистского общества на гендерную идентичность и, в частности, на гетеронормативную матрицу, выводятся причины и возможные последствия разрушения гетеронормативной матрицы с психологической и философской точек зрения.

ABSTRACT

In this article explores the impact of modern postmodern society on gender identity and the heteronormative matrix in particular, deduces the causes and possible consequences of the destruction of the heteronormative matrix from a psychological and philosophical viewpoint.

Ключевые слова: пол; гендер; гетеронормативная матрица; феминизация; постмодернистское общество.

Keywords: sex; gender; heteronormative matrix; feminization; postmodern society.

В современном обществе вопросы гендерной идентичности встают все чаще. Изменение психологической структуры общества вследствие перемены и преодоления традиционных гендерных ролей, гендерная самоидентификация в условиях современных реалий, дальнейшие перспективы развития социальных идентичностей – одни из наиболее острых проблем.

Термин «гендер» был введен в оборот сексологом Джоном Мани, чтобы выделить понятие пола в контексте социальных отношений, в дальнейшем определив гендер как «социальный пол» [8, с. 204]. Введение данного термина было необходимо для осуществления структурного отделения природной составляющей (физиологические и репродуктивные характеристики) от приобретенной (социокультурные характеристики) в человеке.

Гендерные проблемы в данной статье будут рассматриваться в контексте эссенциалистской концепции, которая предполагает рассмотрение гендера как результат природной данности и как основополагающая первопричина социальных и психологических различий между мужчиной и женщиной.

Объективно можно считать природную составляющую в гендерной идентификации первичной, она дает человеку определенную телесность, что обуславливает половой диморфизм. Гормональные, нейроанатомические и морфологические половые свойства непосредственно влияют на психологию и поведение своих носителей. [6, с. 25]. Социум в рамках гендерной матрицы подкрепляет эти свойства.

Дифференциация социальных статусов на «мужское» и «женское» – первичная и фундаментальная основа социума, сформировавшаяся на заре развития человеческого общества. Их можно представить как основополагающие роли, имеющие свой сценарий. Пол дает человеку природа, гендер же определяется социальным включением человека в общественные отношения, основной имплицитной задачей которого является освоение социальных ролей [9, с. 76].

Дуальность гендера дает возможность рассматривать его как одну из универсальных, описывающих любую картину мира бинарных оппозиций, первые представления о которых заложили еще древнегреческие философы Платон и Аристотель [1, с. 91].

Бинарная модель понимается как совокупность противоположных, но при этом взаимосвязанных сущностей, и находится в основе модернистского мировосприятия и воспроизводится на уровне сознания индивида через понятия «мужское» и «женское», телесную данность и противопоставление полов. Основа бинарной модели, как и любой системы, есть вертикальная иерархия властвующего и подчиненного. Аристотель считал это здоровой необходимостью: «властвование и подчинение не только необходимы, но и полезны, и прямо от рождения некоторые существа различаются [в том отношении, что одни из них как бы предназначены] к подчинению, другие – к властвованию» [2, с. 328].

Этимологически патриархат как проявление андроцентризма восходит к представлению индоевропейцев о вертикали Небо-Земля, где от первого проведена чёткая иерархия ко второму. Мужское начало, πατήρ (pater) соотносится к Небу, женское μάτηρ – к Земле. Иерархизированность мужского и женского в виде андроцентризма помогает поддерживать властные отношения и социальную организацию общества в целом [11, с. 45] - в этом смысл и назначение гетеронормативной матрицы.

Еще в недавнем прошлом жизнь человека стабильно проходила по определенному половому сценарию во всех аспектах его жизни, однако уже тогда возникли первые предпосылки гендерного кризиса, в основе которого лежит несоответствие собственных потребностей и требование доминирующего гетеронормативного дискурса. В те времена человеческие общности часто конфликтовали между собой, и поддерживать строгий порядок было необходимо – внутренние конфликты равносильны краху общества. Для подобных обществ были характерны такие явления, как навязывание гендерных ролей, маргинализация гендерных идентичностей, не вписывающихся в доминирующую дуальную модель, рационализация всех сфер гендерного порядка и т.д. Это приводило к подавлению любых проявлений девиационной индивидуальности, которые никуда не исчезали, но накапливались грузом вне гендерной матрицы.

С течением времени и развитием цивилизации в мире восторжествовали идеи гуманизма, и то индивидуальное, что замалчивалось и подавлялось во имя групповых интересов, начало заявлять о себе во всеуслышание.

Современное общество, которое еще называют «постмодернистским», характеризуется определенными чертами, такими как: превалирование индивидуального над групповым, лавинообразный рост спонтанно возникающих социальных неопределенностей, хаотичность содержания бытия как следствие влияния внешней принудительной каузальности и внутренней саморефлексии индивида. В таком общества реализация конкретного варианта развития из ряда возможностей может не быть результатом рациональных действий людей вообще. Определяющим фактором поведения человека в постмодернистском общества считается не моральные нормы, а информация [5, с. 251], вектор которой обычно формируется небольшой группой людей со своими убеждениями и планами. Огромный поток разнонаправленной информации постоянно заставляет индивида менять ценностные ориентиры, когда - то формировавшиеся на протяжении всей жизни, расщепляя человеческую личность на фрагменты. Изобилие нарративных элементов породили такие аспекты гендерного кризиса, как утрату уверенности в своем соответствии собственному гендеру под влиянием высвободившихся от «религиозного гнета» и громко заявивших о себе девиаций, противопоставление ранее гармонично сосуществовавших биологических и социальных, природных и культурных составляющих личности, а также стирание четкой грани между понятиями «норма» и «патология». Феномен фрагментарности и мозаичности современной жизни был исследован в трудах П. Бурдье, Э. Тоффлера и Н. Лумана. Французский философ Жиль Делёз и психоаналитик Пьер-Феликс Гваттари ввели термин «шизомассы». Этот квазисоциум есть результат трансформации социума под влиянием стремительного потока нарративов и идеологической лихорадки, вызванной высвобождением внутреннего «шизо» каждого индивида.

Фрагментарность и вечный «поиск себя» входит во все сферы человеческой сущности, включая и гендерную идентичность. Индивидуальность возведена в культ. Теперь же проблематика гендерного кризиса состоит в процессе выстраивания индивидуального нарратива, ориентированного на индивидуальное своеобразие. По мнению американского психолога Роя Баумейстера, большую пластичность гендерной идентификации и изменчивость сексуальной проявляют скорее женщины, чем мужчины [14, с. 85]. В данном контексте опорой гетеронормативной матрицы является маскулинность как жестко структурированная модель, и для достижения ликвидности гендера ее и предлагается деконструировать или вообще упразднить как противоречие самой гендерной ликвидности. Уместно говорить о феминизации общества, в котором гендерная идентичность поливариативна.

Ослабив и деконструировав жесткую гендерную матрицу, индивид высвобождает свое внутреннее «шизо», что Жиль Делез и Пьер-Феликс Гваттари считали за глубинную «желающую ипостась», бессознательное желание производить, задавленное репресивной культурой, но требующее, как и сексуальное влечение, удовлетворения и разрядки [12, с. 86]. Они считали, что «шизофрения как процесс – это производство желаний» [4, с. 71]. Если в ранее эпохи потоки желаний кодировались с помощью религиозных, и моральных норм, несоблюдение которых приводило к конфликту социума и отдельной личности, или к глубинному эдипальному невротическому (по Зигмунду Фрейду) внутреннему конфликту, то постмодерн с культом индивидуальности и поливариативности освобождает их от всех культурных ограничений [12, с. 85].

Закон энантиодромии, открытый Карлом Юнгом, гласит: усиление какого-либо полюса в сознании вызывает нарастание силы противоположного полюса в бессознательном. Личность с внутренним дисбалансом «нормальной» в психологическом плане считать нельзя. Усиление противоположных тенденций под влиянием стремительного потока внешних нарративов вызывает внутриличностный дискомфорт, что проявляется в немотивированных поступках. Как итог - полный переход личности во власть бессознательного [13, с.584].

Д. Д. Исаев отмечает, что деконструкция бинарной гендерной модели разрушит основы доминирующего консервативного дискурса, опирающегося на эссенциалистскую парадигму «обыденного» сознания, и привести к фундаментальному (либеральному) перевороту, в котором системообразующим является не бинарный порядок, а индивидуальная вариативность и креативность [7, c. 21]. Следует напомнить, что социум есть общность людей, связанных некими отношениями, в которой имеется своя ценностная система. Само понятие «система» предполагает наличие какой-либо закономерности и порядка, поэтому убрав из социальной системы кажущийся архаичным гетеронормативный порядок (лишь потому, что он таковым кажется), мы получим: ликвидность гендерной идентичности, которая в стремительном фрагментированном потоке нарративов породит лихорадку самоидентификационного поиска. Итогом отсутствия контроля над данным процессом может быть анормия, т.е. безнормие, предвестник социального хаоса.

Существует мнение, что сама гетеросексуальность культивируется через запреты [3, с.115], которые оправдываются стремлением сохранить общество как систему биологического воспроизводства [10, c. 152], но наука не шагнула пока так далеко, чтоб воспроизводить людей без гетеросексуального контакта.

Одной из главных черт постмодернистского общества – замена социальных норм критериями рациональности и эффективности [5, с. 119], что в контексте гендерного дискурса может привести к полной утрате гендерной идентичности человеком и создание агендерной человеческой (или постгендерной) формы жизни как наиболее эффективной ввиду отсутствия внутриличностного кризиса гендерного самоопределения, постмодерном и созданного. Подобные идеи не новы – еще в 1970 году радикальная феминистка Суламифь Файерстоун представляла идеальный «дивный мир», в котором не будет существовать половой и гендерной дифференциации, упраздненной с помощью передовых биотехнологий. как следствие – на смену гетеро-, гомо- и бисексуальности придет свободная пансексуальность, или «полиморфная перверсия» Зигмунда Фрейда [15, с. 11]. По ее мнению, полное освобождение женщины от гендерных стереотипов возможно лишь после полного упразднения самой женщины в классическом понимании этого слова. Но может ли считаться женщиной та, что свободна от самой себя, от своей природы? Если нет, то от чего еще необходимо освободиться? Эти вопросы остаются открытыми.

Проблема деконструкции гендерной матрицы стоит наиболее остро, так как она порождает гендерную ликвидность, что равно феминизацию общества, в мире стремительного потока противоречивой информации ведущую к лихорадке самоидентификации. При неконтролируемом характере данного процесса – социальный хаос, при контролируемом – создание постгендерных сущностей и упразднение понятия «человечество». Готово ли человечество к такому фундаментальному перевороту? В XXI веке данная проблема особенно актуальна, так как ведет за собой череду фундаментальных изменений, в условиях стремительной глобализации она способна постепенно охватить весь мир и поставить человека перед выбором – остаться человеком или перешагнуть эту биосоциальную ступень.

Список литературы:

1. Аристотель. О возникновении животных / Пер. с греч., вступ. ст. и примеч. В. П. Карпов. М. – Л.: Изд-во Академии наук, 1940. - 250 с.
2. Аристотель. Политика. Пер. Жебелева С. А. // Аристотель. Сочинения: В 4 т. Т. 4. М.: Мысль. - С. 376-644.
3. Батлер Дж. Психика власти: теории субъекции. - Харьков: ХЦГИ; СПб.: Алетейя, 2002. - 168 с.
4. Делёз,Ж., Гваттари Ф. Анти-Эдип: Капитализм и шизофрения. - Екатеринбург: У-Фактория, 2007. – 672 с.
5. Добрин К. Ю. Феномен социальной нормы // Вестник Саратовского государственного технического университета. - 2011. - № 57. - С. 248-254.
6. Жуков Д. А. Биология поведения: гуморальные механизмы. - СПб.: Речь, 2007. - 443 с.
7. Исаев Д. Д. Деконструкция гетеронормативной матрицы// Психология. Журнал Высшей школы экономики. - 2016. - № 1. - С. 9–26.
8. Клименко Н. С. Философские и социальные аспекты современной гендерологии // Вестник Красноярского государственного педагогического университета им. В.П. Астафьева. - 2012. - № 1. - С. 204–207.
9. Колесникова Е. Ю. Виртуальный социум как новое пространство конструирования гендерной идентичности // Южно-Российский форум: экономика, социология, политология, социально-экономическая география. - 2013. - № 1 (6). - С. 76-81.
10. Пырьянова О. А. Феномен фигуративной сексуальности: сущность и репрезентация: дис. ... канд. философских наук. - СПб, 2014. - С.184.
11. Рябова Т. Б. Гендерные стереотипы как фактор оценки субъектов политического процесса // Женщина в российском обществе. - 2008. - № 2. - С. 44-52.
12. Узлов Н. Д. Шизофрения как клинический и культурный феномен: к проблеме шизофренизации массового сознания. – Пермь, 2009. – 369 с.
13. Юнг К. Г. Психологические типы. - СПб.; М.: Ювента Прогресс-Универс,1995. – 716 с.
14. Roy F. Baumeister. The Social Dimension of Sex. - Allyn & Bacon,2000. – 294 p.
15. Shulamith Firestone. The Dialectic of Sex: The Case for Feminist Revolution. - William Morrow and Company,1970. – 216 p.