ЛИЧНОСТЬ ПРЕСТУПНИКА В ГЕНДЕРНОМ ИЗМЕРЕНИИ

THE PERSONALITY OF CRIMINAL IN GENDER MEASURING

Larisa Shevchenko

candidate of Psychological Sciences (Phd), docent Head of the Department of Sociology and Psychology of Kharkiv national university of internal affairs,

Ukraine, Kharkov

АННОТАЦИЯ

В статье представлены результаты изучения основных моделей полоролевого поведения мужчин и женщин, совершивших корыстные и насильственные преступления. Приведены некоторые психологические характеристики выявленных гендерных типов. Установлено, что женщины-преступницы стремятся к объединению маскулинных и феминных черт, мужчины-преступники придерживаются традиционной маскулинной модели поведения. Частично рассмотрены содержательные характеристики гендерных стереотипов преступников.

ABSTRACT

The results of studying main models of gender man and woman behavior, which commit mercenary and violent crimes, are presented in the article. Some psychological characteristics of discovered gender types are conducted in the article. It is specified that women-criminals are long for combining masculine and famine features, men-criminals are follow to the traditional masculine model of behavior. Substantial characteristics of criminals gender stereotypes are partly considered.

Ключевые слова: гендер, преступник, гендерные стереотипы, психологический пол;

Keywords: gender, criminal, gender stereotypes, psychological sex.

Актуальность проблемы Преступность мужчин и женщин вызвана общими причинами, вместе с тем, в юридической и психологической литературе учеными неоднократно отмечалась существенная разница между преступностью женщин и мужчин. Анализ различий в соотношении «мужской» и «женской» преступности не может сводиться исключительно к описанию структурных характеристик преступности или ее отдельных показателей. Не смотря на количество работ, опубликованных по данной проблематике за последние двадцать лет ведущими специалистами в области уголовного права и криминологии такими как: Ю.М. Антонян, М.И. Арсеньев, А.Б. Благая, А.А. Габиани, М.Н. Голоднюк, Я.И. Гилинский, А.И. Долгова, В.С. Батиргареева, О.Б. Лисягина, В.А. Меркулова, В.А. Серебрякова, Д.А. Шестаков и другими учеными, проблематика познания преступности, в частности, женской, себя не исчерпала. Исследования украинского криминолога Б.Н. Головкина дают основание утверждать, что в последнее время женщины все активнее вовлекаются в криминальную орбиту, проявляют немотивированную жестокость, цинизм, стараются ни в чем не уступать мужчинам во время совершения преступлений [2, с. 236]. Общая тенденция к маскулинизации насилия в социуме своеобразно отражается в преступном мире. Анализируя закономерности изменений, которые происходят в обществе в процессе взаимодействия личности и социума, можно утверждать, что стереотипные модели поведения мужчин и женщин в криминальной среде меняются параллельно с эволюцией общества, поэтому изучение гендерной составляющей преступности является своевременным и важным заданием.

Цель статьи – изложение результатов исследования гендерных моделей поведения преступников (мужчин и женщин).

Одна из первых попыток дифференцировать понятия «пол» и «гендер» была предпринята Р. Унгер. По ее мнению, термином «пол» следует обозначать биологические, природные механизмы проявления пола, а термином «гендер» – социальные, культурные и психологические проявления маскулинного и феминного. Р. Унгер полагала, что гендер – это социально-культурный конструкт, формирующийся в социуме, пол человека никак не зависит от его гендера [9, с. 224–225]. В современном толковании гендер – социально-психологический пол человека, совокупность психологических характеристик и особенностей социального поведения, которые проявляются в общении и взаимодействии. [7, с. 12]. Понятие «гендер» включает социальные, культурные, психологические аспекты, которые формируют нормы и стереотипы поведения, отношения между мужчинами и женщинами. В отличие от биологического пола человека, гендер, будучи социально-психологическим полом, изменяется – как в процессе индивидуального развития личности, так и в зависимости от культуры, конкретного типа общества. Описывая «загадку» создания гендера, Н.Л. Пушкарева указывает, что гендер – это системная характеристика социального порядка, от которой невозможно избавиться или отказаться [4, с. 171]. Он постоянно воспроизводится в структурах сознания, действуя и воздействуя, т. е. социальное воспроизводство гендерного сознания на уровне индивида поддерживает основанную на принципе пола социальную структуру. По мнению таких ученых как, Т.В. Бендас (2005), И.С. Клецина (2003), О.В. Мусатова (2015), С.М. Оксамитна (2004), М. Палуди (2003), М.И. Сухомлин (2010) А.А. Чекалина (2013), Н.А. Шухова (2010) и других, базовым компонентом в гендере выступает психологический пол личности. Психологический пол представляет собой сложную иерархическую структуру и содержит следующие составляющие: гендерное самосознание, гендерную идентичность и гендерные роли. Гендерное самосознание, как когнитивная составляющая, включает в себя такие психологические образования: осознание себя и своего тела как представителя определенного пола; знания гендерных стереотипов, идеалов, ролей и статусов собственного пола; представления о сексуальном поведении, присущем лицам определенного пола. Вместе с тем, гендерное самосознание – это разновидность социального самосознания, а феминность и маскулинность – две основные формы гендерного самосознания, которые состоят в осмыслении принадлежности к определенному гендерному типу, в конструировании определенной гендерной идеологии и в презентации ее в многообразных видах социальной деятельности [8]. В рамках современной гендерной теории считается, что в структуре гендерной идентичности наиболее важным является то, как человек себя категоризирует [3], т. е. устанавливает психологическое тождество себя с мужским или женским началом. Гендерная идентичность, являясь частью социальной идентичности, характеризует человека с точки зрения его принадлежности к мужскому или женскому полу и как эмоциональная составляющая, выражает эмоционально-ценностное отношение человека к своему полу/гендеру. Она не дается человеку при рождении, автоматически, а вырабатывается в процессе социализации как результат взаимодействия его природных задатков и существующих в обществе гендерных схем. Гендерная идентичность предполагает наличие у человека эмоциональных и мотивационных выборов, обусловленных определенным гендером. В обществе существует устойчивая система норм ролевого поведения мужчин и женщин, соответствующая их позициям и статусам в социуме. Усвоение определенного набора социальных, в том числе и гендерных, ролей позволяет мужчинам и женщинам демонстрировать окружающим не только знания о гендерных стереотипах, ролях, установках и ценностях, но и свое соответствие им. Поэтому наиболее ярким компонентом психологического пола выступает гендерное поведение лица, в том числе и противоправное. Результаты исследования В.В. Федусик свидетельствуют, что женская преступность как социально-правовая реальность, остается тайной в цивилизованном обществе, т. к. во-первых, она не криминализуется в полной мере; во-вторых, женщины меньше подвергаются уголовному преследованию в силу стереотипов, бытующих в обществе о меньшей общественной опасности поведения женщин, – преступление считается «мужским делом»; в-третьих, женщины дополнительно отгораживаются от уголовного преследования специальными компенсаторными механизмами освобождения от уголовной ответственности и отбывания наказания, актами амнистии [5, с. 3].

Цель нашего исследования: изучить гендерные модели поведения преступников, совершивших корыстные и насильственные преступления. Методологическим основанием исследования являются: теория единства психики и деятельности, системно-структурный деятельностный подход и современная теория гендера, которые позволили получить целостное видение функционирования гендера в криминальной сфере.

Изложение основного материала исследования Исследование гендерной составляющей личности преступников проводилось в трех учреждениях исполнения наказаний минимального и среднего уровней безопасности. В исследовании принимали участие 218 человек в возрасте 19–45 лет, которые отбывают наказание за совершение корыстных и насильственных преступлений, в том числе 112 женщин и 106 мужчин. Все исследуемые находились в колонии более трех месяцев, то есть уже адаптировались к условиям депривации. В данную группу не были включены лица, у которых выявлены интерсексуальные расстройства и аномалии, те, кто находились в явно выраженном агрессивном или апатичном состоянии, а также лица, проходящие первичный курс лечения от алкоголизма или наркомании.

В исследовании были использованы следующие методы: анкетирование (по специально разработанной анкете); тестирование (методика С. Бем для изучения психологического пола личности “Sex Role Inventory”. Первичный анализ проводился с опорой на выделенные в методике модели поведения; методика О.Г. Лопуховой «Нормы поведения мужчины и женщины», методика И.О. Логиновой «Изучение устойчивости жизненного мира человека»).

В результате проведенного исследования выявлено четыре модели полоролевого поведения преступников:

• андрогинная модель поведения присуща 28 % мужчин и 30 % женщин преступников;
• 57 % мужчин и 36 % женщин выборки имеют маскулинный тип поло-ролевого поведения;
• фемининное культура поведения свойственна 18 % женщинам-преступницам и всего1,9 % мужчинам;
• недифференцированная модель поведения у 16 % женщин и 13 % мужчин, совершивших преступления (табл. 1).

Таблица 1.

Гендерные модели поведения преступников (%)

Современные исследования по гендерной проблематике специалистов и ученых в социологии, психологии, философии, экономики свидетельствуют, что доминантной в обществе является андрогинная модель поведения [1, с. 81]. Андрогиния может считаться удачным типом полоролевого поведения в период трансформации общества, когда меняются устоявшиеся стереотипы, т. к. андрогинная модель поведения способствует скорейшей адаптации человека в быстро изменяющихся социально-экономических условиях и взаимодействии с другими людьми. Андрогиния позволяет успешно сочетать традиционно мужские и традиционно женские качества, т. е. в личности гармонично согласовываются тенденции маскулинности и феминности. По мнению Н.В. Шевченко (2004), андрогиния является особым типом психологического функционирования со многими положительными последствиями. Многие исследователи придерживаются мнения, что целостную личность характеризует не маскулинность или феминность, а андрогинность, то есть интеграция женского эмоционально-экспрессивного стиля с мужским инструментальным стилем деятельности. Андрогиния воспринимается как эмансипация обоих полов, а не как борьба женщин за равенство в маскулинно ориентированном обществе, которым, кстати, и есть преступный мир. Только треть исследуемых преступников имеет сложившуюся андрогинную модель поведения, это в основном молодежь в возрасте 19–28 лет, которые имеют достаточный образовательный уровень, не потеряли родственных связей, критически относятся к себе. Обращает на себя внимание тот факт, что среди женщин, совершивших корыстные преступления, достоверно выше доля тех, кто имеет андрогинную модель поведения (43,9 %), соответственно в группе преступниц, совершивших насильственные преступления показатель составляет 16,7 %. Очевидно, что женщины, совершившие насильственные преступления, хуже адаптируются к социальной действительности, испытывают трудности при необходимости действовать вне традиционных стереотипов пола. В группе мужчин-преступников андрогинная модель присуща 28,9 % корыстных преступников и 26 % насильственных преступников. Впрочем, преступники, имеющие андрогинный тип поведения, как мужчины, так и женщины, характеризуются направленностью на реальное осмысление ситуации, быстро ориентируются в изменяющихся внешних обстоятельствах, стремятся получить как можно быстрее конкретный результат, пренебрегая нормами морали, закона. В этой группе и мужчины и женщины не боятся апробировать различные способы взаимодействия с окружением, средой. Среднегрупповые показатели преступников с андрогинной моделью поведения – 59,74 баллов, свидетельствуют о конструктивном характере проявления устойчивости их жизненного мира.

По данным проведенного исследования наиболее распространенным типом полоролевого поведения преступников есть маскулинный тип, его демонстрируют 57 % мужчин и 36 % женщин выборки всех возрастных групп. На становление и кризис маскулинности влияют изменения социальных условий, признаки и причины которых надо искать не столько в индивидуальной психологии, сколько в социально-экономических процессах и отношениях. В словаре гендерных терминов маскулинность толкуется как комплекс характеристик поведения, возможностей и ожиданий, определяющих социальную принадлежность группы, объединенной по признаку пола (в этом случае мужского) [6, с. 127]. Традиционно к маскулинным чертам характера относятся: независимость, напористость, доминантность, решительность, смелость, активность, агрессивность, склонность к риску, самостоятельность, уверенность в себе, стремление к достижению и др. Историчность поведенческой модели маскулинности проявляется в изменении некоторых ее составляющих: если раньше образцом маскулинности считалась физическая сила, агрессия, то сейчас – это деньги и власть. Преступники, обладающие этой моделью поведения, прагматичны, весьма ценят авторитет силы, независимость, для достижения цели применяют все средства, легко прибегают к агрессивным действиям, предпочитают авторитарный характер взаимоотношений с окружающими. Отметим, что у лиц с маскулинным типом поведения в выборке доля тех, кто совершил корыстные или насильственные преступления одинаковая: у мужчин достигает 57 процентов (корыстные преступники – 56,1 %, насильственные преступники – 58,4 %); у женщин-преступниц более трети – 35,7 % (насильственные преступления 33,3 %, корыстные 38,7 %). Среднегрупповые показатели преступников-мужчин с маскулинной моделью поведения самые высокие – 65,12 баллов, что позволяет предположить наличие рефлексивного отношения к себе и анализу своей жизни, проявления устойчивости их жизненного мира, а значит, стойкой криминальной позиции в жизни. У женщин-преступниц с маскулинной моделью поведения среднегрупповые показатели значительно ниже – 43, 27 баллов, что свидетельствует о принятии ими динамичных изменений в среде возможности использования этих изменений в преступной деятельности, но взаимодействия с окружающими часто бывают неадекватными.

Словарь гендерных терминов к типично феминным, то есть, женским чертам относит: пассивность, уступчивость, мягкость, чувствительность, застенчивость, нежность, сердечность, способность к сочувствию, сопереживанию [6, с. 227]. В результате исследования выявлено, что феминная модель поведения присуща 17,9 % преступниц, причем в группе женщин, совершивших корыстные преступления лиц этого поведенческого типа всего 8,8 %. Львиная доля преступниц – 27,7 %, совершивших насильственные преступления имеют феминный тип поведения. Среди мужчин феминными оказались 1,9 %. Преступницы, у которых сформирован феминный тип, представлены в основном возрастной группой 33–45 лет. Человек, которому независимо от пола, свойственная феминная модель поведения, характеризуется ориентированностью на других и зависимости от них, эмоциональностью, коммуникабельностью, тревожностью. Оказавшись в криминальной среде женщины под давлением соучастников «используют» свой пол в преступной деятельности. Полученные среднегрупповые показатели устойчивости жизненного мира преступниц с феминной моделью поведения – 31,67 баллов, позволяют предположить их некую ригидность в поведении, несамостоятельность, им сложно отступить от имеющихся «привычных» способов взаимодействия с миром, со средой, они затрудняются адекватно оценить свое поведение и ситуацию в целом, поэтому действуют неконструктивно, показывая низкую степень устойчивости жизненного мира.

Полученные в исследовании результаты свидетельствуют, что недифференцированная модель поведения выявлена у 16 % женщин и 13 % мужчин, совершивших преступления. Считается, что недифференцированность психологического пола личности - явление, которое встречается крайне редко, поэтому в современной литературе по гендерной тематике отсутствуют содержательные характеристики этого гендерного типа. Преступники с недифференцированной моделью поведения демонстрируют проблемное поведение, отвергая как мужской, так и женский стиль поведения, их отличает незавершенность формирования социальных установок, ориентация на неформальную группу, конформизм, наличие ложного или недостаточно развитого представления о себе, своем ролевом диапазоне. Заниженная критичность к себе и повышенные требования к другим затрудняют их социальное принятие даже в криминальной среде, выталкивая их в «маргиналы» преступного мира. Среднегрупповые показатели устойчивости жизненного мира самые низкие – 23,49 баллов. Осужденных этой группы отличает внутренняя нестабильность, напряжение, у них нарушен процесс приспособления как к социуму вообще, так и к криминальной среде.

Выводы Проведенное исследование, конечно, не исчерпывает всех аспектов данной проблемы. Перспективы ее дальнейшего изучения связаны с более углубленным исследованием компонентов полоролевой идентичности личности преступника. Поскольку гендер, как социальный пол личности, является важным детерминантом многих сфер жизнедеятельности, то гендерные компоненты в определенной степени проявляются в криминальной сфере. Результаты исследования дают основание утверждать, что женщины - преступницы стремятся к объединению маскулинных и феминных черт, мужчины-преступники придерживаются традиционной маскулинной модели поведения. Дальнейшее изучение гендерных особенностей преступников позволит создать в пенитенциарной системе эффективные программы ресоциализации с учетом не только пола преступников, но и модели поло-ролевого поведения, способствовать уменьшению уровня преступности во всех ее проявлениях и формах.

Список литературы:

1. Гендерний паритет в умовах розбудови сучасного українського суспільства: наук. доповідь. – Укр. ін.-т. соц.досліджень, 2002. –121 с.
2. Головкін Б.М. Корислива насильницька злочинність жінок в Україні: сучасний стан, тенденції розвитку // Питання боротьби зі злочинністю: зб. наук. праць Акад. правових наук. – 2008. – Вип. 15. – С. 227–236.
3. Кон И.С. Российский мужчина и его проблемы // Гендерный калейдоскоп. – М.: Академия, 2001. – С. 229–242.
4. Пушкарева Н.Л. Гендерные исследования и исторические науки // Гендерные исследования. – Харьков, ХЦГИ, 1999. – №3. – С. 166–186.
5. Федусик В.В. Жіноча злочинність в Україні (кримінально-правові та кримінологічні проблеми): автореф.дис. … канд. юрид. наук. – Одеса, 2003. – 18 с.
6. Феминология: словарь терминов / под общ. ред. О.Н. Пищулиной. – Х.: Изд-во ХНУ им. В.Н. Каразина, 2002. – 291 с.
7. Чекалина А.А. Гендерная психология: уч. пос. – М.: «Ось-89», 2006. – 256 с.
8. Чекалина А.А. Гендерное самосознание личности: на примере учителя начальных классов: Автореферат дис. ... доктора психологических наук. – Москва, 2013. – 48 с.
9. Unger R. Toward a redefinition of sex and gender // American Psychoiogist. – 1979. – № 3. – P. 224–225.