К ВОПРОСУ О ПОНЯТИИ «ЭЛЕКТРОННАЯ ЦИФРОВАЯ ПОДПИСЬ»

THE ISSUE OF THE CONCEPT OF «ELECTRONIC DIGITAL SIGNATURE»

Kudinov Daniil Alexandrovich,

Master’s student at the branch of the Plekhanov Russian University of Economics in Pyatigorsk,

Russia, Pyatigorsk

АННОТАЦИЯ

В данном материале автор анализирует сложившееся представление о категории «электронная цифровая подпись». Используя систему разнообразных методов исследования: анализ, синтез, формально–определённый, сравнительно–правовой, функциональный, автором выявляются достоинства и недостатки используемых дефиниций. В работе отмечается, что цифровая подпись является (должна являться) средством подтверждения факта свободного волеизъявления физического лица в документе, представляется автору самым существенным её признаком как юридической категории.

ABSTRACT

In the presented material, the author analyzes the current understanding of the category of «electronic digital signature». Using a system of various research methods: analysis, synthesis, formally defined, comparative legal, functional, the author identifies the advantages and disadvantages of the definitions used. The paper notes that a digital signature is (should be) a means of confirming the fact of an individual's free expression of will in a document, and it seems to the author to be its most significant feature as a legal category.

Ключевые слова: понятие электронная цифровая подпись, цифровая подпись, правовая характеристика цифровой подписи.

Keywords: the concept of electronic digital signature, digital signature, legal characteristics of digital signature.

В теории права является общепризнанным, что язык нормативных правовых актов должен быть кратким, чётким и определённыv. Как отмечает А.Ф. Черданцев, «многословие, расплывчатость дают повод различному толкованию норм права, препятствуют их единообразному применению. Краткость и определённость формулировки достигаются с помощью различных приёмов изложения норм права, использования специальных терминов, стандартных языковых оборо­тов. Терминология нормативных актов должна быть единой. Для достижения точности и определённости терминов, их единообразного понимания могут ис­пользоваться легальные дефиниции (дефинитивные нормы), в которых даются определение термина, его разъяснение, обязательное для адресатов нормативного акта. Это легальное определение может иногда существенно расходиться с обы­денным или даже научным определением. Формализация понятий привносит в правовое регулирование большую точность и определённость» [2, с. 502].

Ещё римские юристы отмечали, что любое юридическое определение несёт в себе опасность. Поэтому определение должно наполнить конкретным юридиче­ским смыслом термины, нередко взятые из повседневной речи [3, с. 3]. Оно должно ис­ключать любую двусмысленность, делая ясным и достоверным толкование и применение той или иной нормы или группы норм права [4, с. 3]. Т.В. Кашанина сфор­мулировала следующие правила составления дефиниций [1, с. 184]: они должны отражать только существенные признаки обобщаемых явле­ний; эти признаки должны иметь правовое значение; они должны быть полными и отражать все обобщаемые явления; они должны быть адекватными, то есть иметь совпадающий объем с опре­деляемым понятием; они не должны содержать противоречивых суждений; они не должны содержать термины, употребляемые в определяемом поня­тии (чтобы избежать тавтологии).

Обобщённо можно отметить, что выработка чётких дефиниций в норматив­ном правовом акте не только делает его определённым, даже, можно указать, эс­тетичным, но и экономит место в его нормах, подчас двумя-тремя словами заме­няя целые группы предложений, которыми можно раскрыть то или иное понятие.

Для сферы электронного документооборота в целом и применения электронной цифровой подписи в частности дефиниции, тем более важны, так как они определяют многие новые для права понятия и создают единое понятийное про­странство, которое должно действовать не только в одном государстве. Изучение этих понятий с целью классификации и выбора наиболее приемлемых категорий представляет, по мнению автора, существенный научный и практический интерес.

Чтобы представить картину из этих определений более целостной, автор хо­тел бы оттолкнуться от определений, изложенных в текстах актов междуна­родного уровня - Типового закона ЮНСИТРАЛ «О цифровых подписях» [6] (далее Типовой закон), Модельного закона государств - участниц СНГ «Об электронной цифровой подписи» [7] (далее Модельный закон СНГ) и Директивы Европейского парламента и Совета 1999/93/ЕС от 13.12.1999 г. «О правовых основах Сообщества для электронных подписей» [10].

Важность категории «цифровая подпись» в документах, касающихся применения электронной цифровой подписи (ЭЦП), неоспорима. Этот термин точно описывает технологию, которая может проявляться как в электронном файле, так и в виде цифрового кода на бумаге. Автор утверждает, что использование слова «электронная» в добавление к «цифровая» в данном контексте не несёт дополнительной смысловой нагрузки и является лишним, то же самое касается и обратной ситуации, когда в контексте «электронной подписи» упоминается «цифровая». Создание такой подписи требует применения специфических математических операций, результаты которых представлены в числовом формате.

В документе Типового закона ЭП термин «электронная подпись» описывается как электронные данные, которые могут быть связаны или ассоциированы с другими данными. Эти данные используются для установления личности подписавшего и подтверждения его согласия с информацией в сообщении. Согласно Европейской директиве, «электронная подпись» представляет собой данные, прикреплённые к электронным сообщениям, которые выполняют функцию подтверждения подлинности.

В соответствии с модельным законом СНГ, термин «электронная цифровая подпись» описывается как набор электронных данных, созданных путём трансформации первичных электронных данных с помощью приватного ключа. Эти данные, проверенные по специальной процедуре с использованием публичного ключа, позволяют выполнить несколько функций: а) гарантировать, что исходные данные не были изменены после их подписания; б) подтвердить, что подпись сформирована с применением соответствующего приватного ключа; в) при наличии, идентифицировать обладателя регистрационного удостоверения на публичный ключ.

В определении идентификации источника сообщения через цифровую подпись, все три рассматриваемые определения похожи в том, что они указывают на основную задачу такой системы. Примером может служить модельный закон, который детально описывает технические аспекты работы системы цифровых подписей, но при этом, определения, предложенные Директивой ЕС и Модельным законом СНГ, имеют значительный недостаток: они упускают из виду ключевую юридическую функцию подписи, а именно — подтверждение согласия человека на использование его данных, что фиксируется на соответствующем носителе информации.

Автор отмечает, что в техническом задании электронного продукта присутствует формулировка, указывающая на одобрение подписывающим лицом, что представляет ценность. Согласно установленной правовой практике, подписание документа без каких-либо возражений трактуется как принятие содержащейся в нем информации.

Здесь, также уместно отметить, что один из самых мощных векторов в фор­мировании современных правовых систем направлен на то, чтобы, правомерное волеизъявление индивидов было [1, с. 16] максимально свободным. Это относится прежде всего к сфере гражданско-правового регулирования, но присутствует ныне и во многих институтах административного права, в рамках которых граждане всту­пают в административные отношения по своей воле. Если обычно презюмируется, что проставление собственноручной подписи в документе (пока не доказано обратное) свидетельствует об этом свободном, волеизъявлении, то в отношении цифровой подписи, «оторванной» от руки человека, необходимо формирование некоторой дополнительной совокупности правовых условий, обеспечивающих подтверждение данного факта. Причём, как полагает автор, эти правовые условия должны быть предметом специализированного законодательного регулирования.

Если исходить из градации дефиниций на полные и неполные, то законо­дательно определить цифровую подпись через полную дефиницию в обозримом будущем вряд ли удастся, что связано с разной законодательной техникой и принципами построения нормативных правовых актов, применяемыми в разных странах. Помимо этого, сама категория «цифровая подпись» является сложной и отдельные грани её свести в кратком определении более чем проблематично.

Исходя из вышеизложенного целесообразно либо использовать неполную дефиницию, в которую необходимо включать наиболее существенные признаки того или иного предмета или явления, либо формировать дефиницию-перечень, где по возможности перечислять все признаки или функции. Это более громоздко. Указание на то, что цифровая подпись является (должна являться) средством подтверждения факта свободного волеизъявления физического лица в документе, представляется автору самым существенным её признаком как юридической категории.

В указанном смысле весьма примечательной и логичной выглядит соответ­ствующая [5, с. 46] дефиниция, содержащаяся в Законе Туркменистана от 19:12.2000 «Об электронном документе», где цифровая подпись определяется как «аналог собст­венноручной подписи в виде набора символов (последовательности чисел), при­знаваемый в качестве официальной подписи отправителя электронного докумен­та». [8] Далее следуют иные функциональные характеристики данного средства: задача подтвердить принадлежность цифровой подписи конкретному вла­дельцу; задача подтверждения факта, что цифровая подпись (а точнее, по мнению автора, - ключи цифровой подписи) является действующей на момент подписа­ния.

Совсем иначе выглядит категория «цифровая подпись» в интерпретации За­кона Республики Беларусь от 01.01.2000 «Об электронном документе», где она определена как «набор символов, вырабатываемый средствами электронной цифровой подписи и являющийся неотъемлемой частью электронного документа» [9].

В данной дефиниции, одно понятие дается через другое понятие, что с точки зрения логики недопустимо. Помимо этого, вряд ли во всех случаях цифровая подпись является неотъемлемой частью документа — она может с ним логически ассоциироваться, и указание на такую связь содержится в целом ряде аналогич­ных определений. Из чего следует, что дефиниция белорусского закона не отражает ни юридической сущности, ни предназначения цифровой под­писи.

Список литературы:

1. Кашанина Т.В. Юридическая техника. М., 2007. С. 184.
2. Общая теория государства и права. Академический курс. М. 2001. Т. 2. С. 502.
3. Струсь К.А. Понятие и признаки правовых основ // Современное право. 2012. № 3. С. 4.
4. Чиннова М.В. Правила формулирования легального определения // Право и политика. 2005. № 1. С. 36.
5. Шамраева A.B. «Правовое регулирование информационных техноло­гий. Анализ проблем и основные документы». М., 2003. С. 46.
6. Типовой закон ЮНСИТРАЛ «О цифровых подписях» – URL: https://uncitral.un.org/sites/uncitral.un.org/files/media-documents/uncitral/ru/08-55700_ebook.pdf   (дата обращения 27.03.2025)
7. Модельный закон государств - участниц СНГ «Об электронной цифровой подписи» – URL: https://base.garant.ru/1155585/  (дата обращения 27.03.2025)
8. Закон Туркменистана от 19:12.2000 «Об электронном документе» – URL: https://turkmenistan.gov.tm/ru/post/35474/zakon-turkmenistana-ob-elektronnom-dokumente-elektronnom-dokumentooborote-i-tsifrovykh-uslugakh*   (дата обращения 27.03.2025)
9. За­кон Республики Беларусь от 01.01.2000 «Об электронном документе» – URL: https://pravo.by/document/?guid=3871&p0=H10900113 (дата обращения 27.03.2025)
10. Директива Европейского парламента и Совета 1999/93/ЕС от 13.12.1999 г. «О правовых основах Сообщества для электронных подписей» — URL: https://www.hse.ru/data/2019/09/19/1491594947/program-2840829207-Wk7txgtXUT.pdf  (дата обращения 27.03.2025)