ПОНЯТИЕ АФФЕКТИРОВАННОГО УМЫСЛА В УСЛОВИЯХ ЗАКОНОДАТЕЛЬНОЙ ТЕРМИНОЛОГИЧЕСКОЙ ДВОЙСТВЕННОСТИ

Кораблева Светлана Юрьевна

соискатель кафедры уголовно-правовых дисциплин Факультета экономики и права МГЛУ, г. Москва

E-mail: 

В нормах Особенной части Уголовного кодекса РФ наряду с прямым, косвенным, специальным и заранее обдуманным умыслом используется понятие аффектированного умысла. В статьях Особенной части УК РФ указание на аффектированный умысел встречается дважды. С его использованием построены составы привилегированного убийства — ст. 107 «Убийство, совершенное в состоянии аффекта» и статья «Причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью в сос­тоянии аффекта» (ст. 113 УК РФ). Автор не согласен с утвержде­нием, что о кумулятивном аффекте речь идет в ст. 106 УК РФ — убийство матерью новорожденного ребенка в условиях психотрав­мирующей ситуации [3, с. 262], так как здесь «правовое значение имеет экспертное определение у обвиняемой эмоциональной напряженности, возникшей в условиях психотравмирующей ситуации, или определение у нее психического расстройства, не исключающего вменяемости» [7, с. 45].

Законодатель в тексте ст. 107 и ст. 113 использует как признаки многозначные слова «сильное» и «душевное», а заимствованное из психологии понятие аффект, помещено в скобки на второе место. Такое уравнивание понятий «внезапно возникшее сильное душевное волнение» и «аффект» нельзя признать удачным решением, поскольку оценка эмоционального состояния обвиняемого (внезапно возникшее сильное душевное волнение) может производиться следователем и судом самостоятельно лишь с опорой на свои профессиональные знания. В то время как установление состояния аффекта подразумевает необходимость производства судебно — психологической экспертизы.

В руководящих постановлениях Пленума Верховного Суда вопросы аффектированного умысла практически не затрагиваются, за исключением указания на то, что «По смыслу закона убийство не долж­но расцениваться как совершенное при квалифицирующих признаках… если оно совершено в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения» [5].

В теории аффектом обычно признается бурный и кратковременный эмоциональный процесс, оказывающий влияние на сознание и деятельность человека и сопровождаемый изменениями в деятельности двигательной, эндокринной, сердечно-сосудистой и других систем организма. Однако подобная дефиниция вызывает ряд возражений.

Во-первых, она опирается на положения психологии тридцатилетней давности. В общей психологии и судебной практике уже давно «помимо классического физиологического аффекта, протекающего бурно и стремительно, заканчивающегося разрядкой, психической и физической астенией, обоснована самостоятельность так называемого кумулятивного аффекта» [6, с. 39]. Для него нехарактерны признаки кратковременный и бурный, так как «при кумулятивном аффекте агрессия — субъективно последний и единственный выход из психотравмирующей ситуации. Характерное для кумулятивного аффекта частичное сужение сознания… можно наблюдать уже на стадии накопления эмоционального напряжения» [7, с. 44]. Во-вторых, она не включает в себя связь аффекта ни с противоправным или аморальным поведением потерпевшего, ни с используемым в законе «состоянием внезапно возникшего сильного душевного волнения». В-третьих, она не разрешает вопроса о необходимости проведения экспертизы для констатации аффективного расстройства. Следовательно, это определение не позволяет установить четкие юридические и психологические границы аффекта.

Поэтому различные авторы и практические работники, даже используя схожие определения, допускают прямо противоположные варианты их смыслового восприятия и придают неодинаковое лингвистическое значение скобкам в тексте ст. 107 и 113 УК РФ. В литературе существуют даже утверждения типа: «Проведенный Н.В. Лысак анализ уголовных дел исследуемой категории показал, что 23 % составили случаи, когда виновный, находясь непосредственно подвоздействием нанесенной ему обиды, совершает перед убийством различные действия (например, бежит в свою квартиру, чтобы взять орудие преступления, преследует потерпевшего, проникает в дом, квартиру и т. д.). Однако такие действия нельзя расценивать как приготовление к убийству» [7, с. 25].

Различное понимание и произвольная расширительная интерпретация делают возможным любое субъективное толкование аффекта при рассмотрении конкретных уголовных дел. Анализ пятидесяти приговоров районных судов за 2010—2011 гг., где исследовался вопрос о наличии состояния аффекта, позволяет сделать следующие выводы. Часто решение об отсутствии состояния аффекта делается без проведения соответствующей амбулаторной или стационарной психолого-психиатрической экспертизы (двенадцать случаев), несмотря на то, что в деле присутствуют признаки длительной психотравмирующей ситуации (три случая). Реже суд отрицает наличие состояния аффекта несмотря даже на соответствующее заключение эксперта (два случая). Иногда же констатирует аффектированный умысел, основываясь лишь на предшествующем противоправном поведении потерпевшего и иных объективных признаках деяния (четыре случая). При этом необходимо отметить, что примерно в половине случаев состояние аффекта заявляется обвиняемым, несмотря на отсутствие каких-либо для этого оснований. Фактически в трети случаев, когда есть основания для усмотрения аффективного умысла, решения судов вызывают сомнения.

Сургутский районный суд согласился с органами предварительного расследования и признал В. виновным в совершении убийства в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта). Преступление им совершено было при следующих обстоятельствах: потерпевший, находясь в состоянии алкогольного опьянения, нанес спящему на кровати В. удар деревянным табуретом в область спины. В., проснувшись от удара табуретом, выхватил его и, держа за ножки, нанес сидением не менее 10 ударов в область головы, туловища и конечностей последнего. Смерть потерпевшего наступила на месте происшествия. Наличие длительной психотравмирующей ситуации суд констатировал, основываясь на следующих фактах: с апреля 2010 года В. проживал вместе с потерпевшим. Потерпевший нигде не работал, злоупотреблял спиртными напитками, систематически высказывал угрозы физической расправы, устраивал скандалы, ссоры, причинял В. телесные повреждения, требовал деньги на спиртные напитки. Состояние аффекта было признано доказанным без проведения соответствующей экспертизы, на основании лишь того, что В. находился в психотравмирующей ситуации и его деянию непосредственно предшествовало противоправное поведение потерпевшего [1].

Преображенский районный суд г. Москвы признал Б. виновным в простом убийстве при следующих обстоятельствах. Б. проживал совместно с Т. и ее дочерью гражданским браком. Они снимали квартиру, вели совместное хозяйство, он содержал их семью материально. Через некоторое время Т. стала оказывать знаки внимания С., с которым они оба были знакомы. Т., продолжая проживать с Б., в течение длительного времени встречалась с С. Оба, обвиняемый и потерпевший, имели в отношении Т. серьезные намерения, что подтверждается показаниями свидетелей об их желании сделать ей предложение. Б. на протяжении длительного периода времени (около 1,5 месяцев) знал об отношениях между Т. и потерпевшим. Обвиняемый, встретившись с С. около станции метро и заманив его в безлюдное место, нанес последнему около 10 ударов ножом. Из выводов амбулаторной комплексно психолого-психиатрической судебной экспертизы следует, что Б. в момент совершения деяния находился в состоянии физиологического аффекта. Однако, не смотря на это, Б. был осужден по ч. 1 ст. 105 УК РФ. При этом основным фактом, который, по мнению суда, доказывает отсутствие состояния аффекта, является приготовление Б. к совершению деяния (позвонил другу, также позвав его на встречу, завел С. в безлюдное место) [1].

Действительно, в условиях законодательной терминологической двойственности аффектированный умысел может трактоваться различно — и как научно — психологическое понятие, и как юридическое понятие. Перспективным является только первый из этих двух вариантов. Как правильно отмечает С. Шишков: «Как бы мы отнеслись к подобной двойственности при доказывании других обстоятельств — если бы, к примеру, следователи и суды стали определять исполнителя рукописного документа в одних случаях с помощью почерковедческой экспертизы, а в других — самостоятельно, путем сличения соответствующих текстов, что называется, на глазок?» [9, с. 26]. Судебное толкование, которое в отношении аффектированного умысла, может быть основано лишь на здравом смысле и субъективном отношении правоприменительных органов к виду психотравмирующей ситуации и личности обвиняемого, приводит к неоднородности судебной практики, которая в данном случае не может быть оправдана. Кроме того, установление аффекта при помощи экспертизы более отвечает принципу справедливости и целям назначения наказания с точки зрения возможности лица к ресоциализации, поскольку при ее проведении учитываются эмоции именно в структуре психики конкретного человека, и делается вывод о противоречии (соответствии) совершенных действий характерным способам реагирования.

Научно-психологическое понимание аффекта требует разрешения двух вопросов. Во-первых, обобщение судебной практики позволяет утверждать, что не менее чем в половине случаев отсутствие аффекти­рованного умысла в пользу обычногоможет быть констатировано без привлечения экспертов. В то же время «вывод о необходимости экспертизы означает, что ее придется проводить по каждому делу об установлении аффекта. В результате практика рискует столкнуться со значительными трудностями — в стране может просто не оказаться достаточного количества квалифицированных экспертов — психологов» [9, с. 25]. В отношении данной проблемы можно отметить, что в настоящий момент примерно в 70% случаев районные суды ссылаются на заключение комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы, в рамках которой устанавливается, в том числе, отсутствие (наличие) состояния аффекта. Однако оптимальным решением является разъяснение, часто даваемое в кассационных определениях Верховного Суда РФ: «Выводы о том, что осужденный … совершил умышленное преступление и не находился в состоянии аффекта сделаны судом в пределах представленных ему законом полномочий, а не врачами психиатрами в их экспертном заключе­нии» [2].Это разъяснение необходимо лишь дополнить рекомендацией оценивать соответствующее заключение экспертов как весомое доказательство.

Вторым, требующим решения вопросом, является расхождения в критериях, которые используются для установления аффекта экспертами — психологами. Так в ходе одного из дел, рассмотренных Орехово-Зуевским городским судом Московской области в 2011 г., было проведено три комплексные психолого-психологические экспертизы, в которых давались разные ответы на вопрос о наличии состояния аффекта [1].В другом деле опрошенный в судебном заседании в качестве специалиста психолог ГНЦССП им. Сербского указал, что использованный другим экспертом набор диагностических средств ему представляется неполным и недостаточным, так как при проведении психологического исследования эксперт не в полном объеме использовала рекомендованные НИИ им. Сербского стандарты проведения экспериментально-психологического исследования [1].Единственным решением этой проблемы является принятие единого методического акта по вопросам установления аффекта.

На основании всего вышеуказанного можно сделать следующие выводы. В условиях законодательной терминологической двойствен­ности аффектированный умысел может трактоваться различно — и как научно—психологическое понятие, и как юридическое понятие. На взгляд автора, понимание аффектированного умысла должно соответствовать его психологической сущности (в современной интерпретации), так как только тогда становится возможным установить четкие границы аффекта: аффектированный умысел — это разновидность прямого и косвенного умысла с поправкой на особое эмоциональное состояние в агрессивном поведении при аффективных расстройствах. Механизм агрессии может быть различным: как часть эмоционального возбуждения и как разрядка накопленного эмоционального напряжения.

Список литературы:

1. Информационно-правовая система «Актоскоп» [Электронный ресурс]. - Режим доступа: URL http://actoscope.com/. (Дата доступа 19.01.2012).
2. Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 29 ноября 2011 г. — № 16-О11-59СП. [Электронный ресурс]. — Режим доступа: URL: http://vsrf.ru/vscourt_detale.
3. Моисеева T.B., Дубовиченко С.В., Перцев А.А. Убийство матерью новорожденного ребенка в условиях психотравмирующей ситуации // Татищевские чтения: актуальные проблемы теории и практики: Материалы международной научной конференции. — Тольятти: Волжский университет им. В.Н. Татищева, 2006. — С. 260-262.
4. Носков Д. Понятие «аффект» в уголовном праве // Законность. — 2003. — № 6. — С. 38—40.
5. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. № 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ). [Электронный ресурс]. — Режим доступа: URL: http://www.vsrf.ru/vscourt_detale.php?id=984
6. Сафуанов Ф.С. Криминальная агрессия лиц с психическими расстройствами, не исключающими вменяемости: судебно-экспертные оценки // Юридическая психология. — 2006. — № 4. — С. 43-48.
7. Тухбатуллин Р.Р. Особенности объективной стороны составов преступлений, предусмотренных ст. ст. 107 и 113 УК РФ // Российский следователь. — 2005. — № 3. — С. 23-29.
8. Уголовный кодекс Российской Федерации 1996 г. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: URL: http://www.consultant.ru/popular/ukrf/
9. Шишков С. Установление «внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта)» // Законность. — 2002. — № 11. — С. 24-28.