Телефон: 8-800-350-22-65
WhatsApp: 8-800-350-22-65
Telegram: sibac
Прием заявок круглосуточно
График работы офиса: с 9.00 до 18.00 Нск (5.00 - 14.00 Мск)

Статья опубликована в рамках: XXXV Международной научно-практической конференции «Актуальные проблемы юриспруденции» (Россия, г. Новосибирск, 22 июня 2020 г.)

Наука: Юриспруденция

Секция: Уголовное право

Скачать книгу(-и): Сборник статей конференции

Библиографическое описание:
Горлов А.В., Байгозин Д.П. СТАТЬЯ 51 КОНСТИТУЦИИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ И МАНИПУЛЯЦИИ С ОБЪЯСНЕНИЯМИ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ // Актуальные проблемы юриспруденции: сб. ст. по матер. XXXV междунар. науч.-практ. конф. № 6(34). – Новосибирск: СибАК, 2020. – С. 56-62.
Проголосовать за статью
Дипломы участников
У данной статьи нет
дипломов

СТАТЬЯ 51 КОНСТИТУЦИИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ И МАНИПУЛЯЦИИ С ОБЪЯСНЕНИЯМИ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ

Горлов Артём Валерьевич

магистрант, ФГБОУ ВО «Вятский государственный университет»,

РФ, г. Киров

Байгозин Денис Павлович

сотрудник, АНО «Институт природоресурсного и экологического права»,

РФ, г. Киров

Ключевые слова: право не свидетельствовать; несовершеннолетний; допрос несовершеннолетнего; манипуляции с доказательствами; предубеждение.

 

Изучение практики уголовных дел (и дел об административных правонарушениях) с участием несовершеннолетних показывает, что огромная часть дел, по которым у следователей не было никаких фактов, раскрывается при помощи манипулирования: следователь использует юридическую неграмотность и отсутствие жизненного опыта несовершеннолетних, побуждая дать сведения о фактах, необходимых следствию. В отношении законных представителей несовершеннолетних, среди которых редко попадаются искушённые в юриспруденции люди, используются те же примеры манипулирования. Например, сообщают, что полиграф всё покажет, что якобы найдены отпечатки пальцев или имеются видеозаписи, а «дружки» уже во всём признались. Эти нехитрые байки выручают уже не первое поколение следователей, приём «взять на испуг» работает безотказно.

Один из авторов, будучи ещё несовершеннолетним, был вызван без повестки к дознавателю по факту нападения на его друга неизвестных в масках на почве различий в убеждениях (так называемые «фашисты» и «антифа»). Дознавательница убеждала его, что он имеет право на основании статьи 51 Конституции Российской Федерации (выше и далее по тексту - «Конституция РФ») не давать показания только против самого себя и близких родственников. Звонок поверенному в делах, которого родители и сам автор (с их согласия оформивший доверенность) уполномочили вести все юридические дела семьи, выявил, что поверенный находится в поезде и посему присутствовать при опросе в стадии проверки сообщения не может. Был получен совет вообще не давать никаких объяснений, кроме фамилии, имени и отчества, других уже известных данных о личности. Автор так и поступил. Однако некоторое время спустя с удивлением узнал, что поставлен на учёт в комиссии по делам несовершеннолетних, и основанием тому стало постановление об отказе в возбуждении уголовного дела вместе с сопроводительным письмом дознавателя, где было указано: «отказался давать объяснения». Последовавшее судебное разбирательство о законности постановки на учёт привело к отказу в удовлетворении жалобы [1] на том основании, что комиссия будто бы основывалась на письме дознавателя и постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела, которое обжаловать не может. Это замечательная  псевдологика судьи и комиссии, во-первых, убедила молодого человека в отсутствии справедливости в судах и здравого смысла в комиссиях по делам несовершеннолетних, а во-вторых, был достигнут отрицательный эффект: подорвано уважение к власти в целом, создано недоверие к судебной системе, к системе полиции и был сформирован взгляд на комиссии по делам несовершеннолетних как на сборище некомпетентных людей; были девальвированы все усилия школы и родителей в воспитания молодого человека в духе уважения институтов правопорядка.

В ходе дела выявилось интересное понимание статьи 51 Конституции РФ дознавателем, членами комиссии и судьёй. Оно заключается в следующем: если отказался давать показания, то, значит, боялся предоставить сведения в отношении самого себя, то есть участвовал в совершении преступления, даже если никаких доказательств тому нет. Конечно же, это паралогическая цепочка рассуждений, но, как ни странно, такое представление о статье 51 Конституции РФ бытует не только у правоприменителей, но и у обычных граждан. По всей видимости, такое положение вещей присуще не только россиянам. Европейский суд по правам человека, как бы между прочим, сформулировал замечание, указывающее, что и в просвещённой Европе такое предположение, возможно, имеет место: «Для Суда, особая свобода оценки возлагается на суд, когда он стремится придать значение тому факту, что подсудимый, который не имеет преимущества доступа к адвокату, не отвечает подробно на вопросы, которые могли бы его привести к самообвинению. Параллельно внутренний суд должен придать значение тому факту, что адвокат советует подсудимому соблюдать молчание. Видимо, существует разумная причина, чтобы дать такой совет» [2]. Ситуация была связана с тем, что судья не сделал присяжным напутствие, вследствие чего осталась возможность неблагоприятно истолковать молчание на допросе в полиции по совету адвоката (совет был связан не с фактами дела, а с состоянием допрашиваемого в полиции – наркотическим опьянением; в случае же автора совет поверенного был связан с юным возрастом и неопытностью и необходимостью присутствия сведущего в юриспруденции представителя, так как родители юридическими знаниями не обладали).

По-видимому, в данном случае такое психологическое явление, встречающееся в народе, как предубеждение, основанное на ущербном понимании права не свидетельствовать, как сопровождаемого условием применения права - «против себя», то есть, именно непременно «против себя». Важным является понимание того, что подростки и значительная часть взрослых людей не знакомы с приёмами следователей, совершенно не представляют, что любой факт, любая оценка факта или теоретическое рассуждение могут быть искажены при фиксации следователем (и это отнюдь не редкость, а скорее заурядное явление), интерпретационно искажены, тенденциозно селектированы в целях создания выгодной следствию версии и будут использованы против давшего объяснение, даже если по содержанию и форме совсем никак не свидетельствуют о чем-либо криминальном. Например,  если участвовавший в массовой драке или даже подозреваемый в таковом участии  при неочевидности персонального состава дравшихся сообщает, что имеет спортивный титул по боксу или владеет другим видом единоборства, это будет подано следствием суду не как пример, положительно характеризующий, а как отягчающий признак наличия специальных навыков для причинения телесных повреждений и показатель физической силы, необходимой для таковых. Дача любых внешне невинных объяснений может обернуться в отношении показывающего, как если бы он прямо показывал «против себя».

К сожалению, участие в допросах педагога, тоже не имеющего никакого понятия о юриспруденции, приводит лишь к формальному соблюдению закона о наличии педагога при допросе несовершеннолетних и поэтому никакой положительной роли для несовершеннолетнего не играет; лишь легализуются манипуляции следствия. Педагогам не разъясняется право делать замечание следователю о недопустимости тех или иных вопросов или право помогать несовершеннолетнему в понимании смысла вопросов, среди которых могут скрываться такие, которые сами по себе содержат логические ловушки, недоступные пониманию несовершеннолетних, или вопросы, последствия ответов на которые не могут быть прогнозируемы несовершеннолетним в виду отсутствия жизненного опыта. Например, известной манипуляцией, против которой ничего не имеют педагоги и законные представители, не подозревающие подвоха, придание объяснениям в вероятностной форме видимости точных утверждений о фактах, использование при фиксации объяснений «взрослых» слов, оттенки смыслов которых неведомы несовершеннолетним по причине отсутствия в тезаурусе. В изученном деле законный представитель - мать была отстранена следствием по причине необъяснённого какой-либо внятной мотивацией возможного влияния на несовершеннолетних детей, так как в реальности мать как законный представитель возражала против манипуляций, вместо матери была назначена дама с педагогическим образованием из органа опеки, вполне «ручная» и активной позиции не проявлявшая [3]. Таким образом, институт участия педагога в следственных и судебных действиях в отношении несовершеннолетних носит декоративный характер и является «китайской ширмой» для следователей-манипуляторов и таких же недобросовестных судей.

По уголовным делам с участием несовершеннолетних защита сталкивается с препонами со стороны судов: не дают опрашивать несовершеннолетнего потерпевшего и несовершеннолетних свидетелей под предлогом якобы защиты их психики, несовершеннолетних свидетелей неизвестные люди (похожие на оперативников) куда-то увозят перед судебным заседанием, а после очередной неявки в судебное заседание суд отказывает в удовлетворении ходатайства о повторном вызове несовершеннолетнего. Среди сотрудников следствия существует даже понятие «оперативное сопровождение дела», отражающее непредусмотренную никакими кодексами реальность: свидетелей и законных представителей усиленно опекают оперативные сотрудники. Цель такого «оперативного сопровождения» может оказаться неблаговидной: нажим, давление, указание, какие давать показания, сокрытие свидетелей, угрозы лишения родительских прав и прочее. Иными словами, делается всё, чтобы сторона защиты не могла поставить под сомнение оглашаемые по ходатайству государственного обвинителя показания, данные в стадии следствия, и изобличить манипуляции или прямые фальсификации. Широко используется судьями приём снятия вопросов как якобы «не относящихся к делу», поскольку закон не обязывает судью подробно мотивировать протокольное определение или протокольно фиксируемое действие судьи указанием оснований, причин и фактов, по которым судья пришел к своему выводу.

В подкрепление не очень валидных показаний несовершеннолетних допрашиваются как свидетели полицейские и следователи. Естественно, что искусственно создаваемые стороне защиты препятствия практически непреодолимы. Случаи оправданий подсудимых по делам с участием несовершеннолетних являются редчайшими исключениями. Практика ввиду засекреченности судебных актов с участием несовершеннолетних изучается отрывочно, поэтому выдать сколько-нибудь репрезентативную выборку манипулятивных приёмов и фальсификаций в статистическом аспекте практически невозможно. Засекречивание способствует не столько даже охране прав несовершеннолетних, сколько сокрытию фальсификаций и манипуляций от общественного контроля.

Цитируем приговор по пункту 4 части четвёртой статьи 132 Уголовного кодекса Российской Федерации, закончившийся оправданием подсудимого пенсионера: «Таким образом, суд признаёт несоответствующими действительности показания несовершеннолетней потерпевшей <…>, данные ею на предварительном следствии и оглашённые в порядке ст. 281 ч. 2 УПК РФ о том, что <…> совершил в отношении неё противоправные действия сексуального характера (том 2, л.д. 21-32). Показания допрошенного в судебном заседании свидетеля Лялицкого И.С., являющегося следователем СО по Центральному району ГСУ СК РФ по Санкт-Петербургу, которым была допрошена несовершеннолетняя потерпевшая <…> с участием матери; второй допрос <…> происходил с использованием видеотехники для фиксации допроса; показания <…> давала добровольно, отвечала на уточняющие вопросы, давления на неё с чьей-либо стороны не оказывалось, но периодически мать что-то подсказывала при ответе на вопросы, не могут свидетельствовать о правдивости либо ложности показаний потерпевшей и не опровергают вышеуказанный вывод суда об этом. Суд полагает, что не могут служить доказательством вины подсудимого <…> показания свидетелей <1,2,3,4,5> о якобы имевшем месте преступлении со стороны <…>, которые являются производными {выделение авторов} от показаний потерпевшей <…>, и свидетеля <…>, данными последними на предварительном следствии, и которые они опровергли в ходе судебного разбирательства, указав причины изменения своих показаний. Сведений об оказании какого-либо давления с целью изменения потерпевшей и свидетелем <…> своих показаний, судом не установлено, в связи с чем, суд также признаёт несоответствующими действительности показания свидетеля Барышполец Т.В. в данной части» [4, с. 15]. Как следует из приговора, помимо показаний следователя следствие использовало показания свидетелей, информированных со слов потерпевшей несовершеннолетней. Такие свидетели, когда в допросе несовершеннолетнего или в получении от него подробных ответов отказывают путём снятия вопросов со стороны защиты, призваны обычно создавать масштабную картину полной доказанности преступления, которое по своей специфике никогда не совершается публично. Именно массовость свидетелей настораживает, указывая на возможную фальсификацию доказательств, и опровергнуть эту свидетельскую массу можно единственным способом – опрашивать несовершеннолетних подробно и обстоятельно, без каких-либо надуманных «защитных» мер со стороны суда. Ни защитник, ни подсудимый, находящийся за решёткой, не имеют возможности строить защиту, если не могут получить сведения о манипуляциях с показаниями несовершеннолетних потерпевших или свидетелей.

Как известно, выдача информации следствию чревата неблагоприятными последствиями, такими как возможная постановка на различные виды учётов (в комиссиях по делам несовершеннолетних, наркологический учёт, учёт в психиатрических учреждениях), а также и местью со стороны лиц делинквентного поведения, причастных к событиям. Никакая защита свидетелей, которая лишь иллюзорна, не может служить реальной защитой. Для дел об административных правонарушениях вообще не разработано никакой системы защиты.

Предлагаем в законодательстве специально для несовершеннолетних предусмотреть возможность отказаться от дачи каких-либо объяснений вне зависимости от возможной причастности самого себя или родственников по совету защитника, законного представителя или юриста, действующего на предварительных стадиях сбора и проверки информации для возможного возбуждения дел. Отказ же от дачи объяснений протокольно должен быть зафиксирован не со ссылкой на статью 51 Конституции РФ, а на специальное право не давать никаких объяснений без мотивации причин, которое предлагается закрепить в законе. Конечно, в отношении тяжких и особо тяжких преступлений могут быть сформулированы исключения (по мотивам перевеса интересов правосудия по сравнению с интересами несовершеннолетнего).

Как отметил С.В. Тетюев [5], законодательство отличается недостаточной детализацией процессуального положения педагога (психолога). С предложениями С.В. Тетюева по совершенствованию законодательства считаем возможным согласиться.

Считаем, что институт участия педагога должен быть расширен и уточнён приданием таковому процессуальному субъекту активной роли, направленной на защиту прав несовершеннолетнего, в том числе с возможностью пресекать действия следователя путём заявления возражений в протокол следственного действия и вышестоящему руководителю или в протокол судебного заседания, с правом и обязанностью подавать жалобы в случае обнаружения посягательств на права несовершеннолетнего или даже в случае вероятных прогнозируемых ущемлений прав несовершеннолетнего.

 

Список литературы:

  1. Решение Ленинского районного суда г. Кирова №2-2246/2011 от 5 мая 2011 г. // URL: https://leninsky--kir.sudrf.ru/modules.php?name=sud_delo&name_op=r&vnkod=43RS0001&srv_num=1&delo_id=1540005&delo_table=g1_case&g1_case__JUDICIAL_UIDSS=43RS0001-01-2011-002148-13 (дата обращения 21.06.2020)
  2. Eur. Court H.R. Condron v. the United Kingdom, Judgment of 2 May 2000. Para. 60. // URL: https://hudoc.echr.coe.int/eng#{%22itemid%22:[%22001-58798%22]} (дата обращения 21.06.2020)
  3. Материалы уголовного дела Ленинского районного суда г. Кирова № 1-0632/2018. // URL: https://leninsky--kir.sudrf.ru/modules.php?name=sud_delo&name_op=r&vnkod=43RS0001&srv_num=1&delo_id=1540006&delo_table=u1_case&u1_case__JUDICIAL_UIDSS=43RS0001-01-2018-007681-16 (дата обращения 21.06.2020)
  4. Приговор Куйбышевского районного суда г. Санкт-Петербурга №1-155/16 от 28 декабря 2016 г. // URL: https://kbs--spb.sudrf.ru/modules.php?name=sud_delo&name_op=r&vnkod=78RS0011&srv_num=1&delo_id=1540006&delo_table=u1_case&u1_case__JUDICIAL_UIDSS=78RS0011-01-2016-007361-24 (дата обращения 21.06.2020)
  5. Тетюев, С.В. Процессуальные права, обязанности и ответственность педагога (психолога) в производстве по уголовным делам с участием несовершеннолетних. /С.В. Тетюев //Журнал российского права. - 2008. - №4 (136). - С. 100-106. // URL: https://cyberleninka.ru/article/n/protsessualnye-prava-obyazannosti-i-otvetstvennost-pedagoga-psihologa-v-proizvodstve-po-ugolovnym-delam-s-uchastiem (дата обращения 21.06.2020)
  6. Конституция Российской Федерации. Принята всенародным голосованием 12.12.1993 (с учетом поправок, внесённых Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 № 11-ФКЗ)  // URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_28399/ (дата обращения 21.06.2020)
  7. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 24.04.2020) // URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_34481/(дата обращения 21.06.2020)
Проголосовать за статью
Дипломы участников
У данной статьи нет
дипломов

Оставить комментарий

Форма обратной связи о взаимодействии с сайтом
CAPTCHA
Этот вопрос задается для того, чтобы выяснить, являетесь ли Вы человеком или представляете из себя автоматическую спам-рассылку.