ПРОБЛЕМЫ ОПРЕДЕЛЕНИЯ РАЗМЕРА СУБСИДИАРНОЙ ОТВЕТ-СТВЕННОСТИ КОНТРОЛИРУЮЩИХ ДОЛЖНИКА ЛИЦ

PROBLEMS OF DETERMINING THE AMOUNT OF SUBSIDIARY RESPONSIBILITY OF PERSONS CONTROLLING THE DEBTOR

Julia Fogel

Master'sstudent, Siberian Institute of Management – branchof RANEPA

Russia, Novosibirsk

АННОТАЦИЯ

Статья посвящена исследованию проблемы определения размера субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц в рамках законодательства о банкротстве. Субсидиарная ответственность представляет собой механизм, позволяющий привлечь к ответственности лиц, которые, обладая контролем над должником, своими действиями способствовали его финансовым затруднениям или неисполнению обязательств. Это важный инструмент, который может служить как средством защиты интересов кредиторов, так и стимулом более ответственного поведения контролирующих лиц.

ABSTRACT

The article is devoted to the study of the problem of determining the amount of subsidiary liability of persons controlling the debtor in the framework of bankruptcy law. Subsidiary liability is a mechanism that makes it possible to bring to justice persons who, having control over the debtor, by their actions contributed to his financial difficulties or non-fulfillment of obligations. This is an important tool that can serve both as a means of protecting the interests of lenders and as an incentive for more responsible behavior by supervisors.

Ключевые слова: субсидиарная ответственность, контролирующее должника лицо при банкротстве, размер субсидиарной ответственности.

Keywords: subsidiary liability, the person controlling the debtor in bankruptcy, and the amount of subsidiary liability.

Субсидиарная ответственность контролирующих должника лиц в современной российской практике порождает много проблем правоприменения. Эти проблемы, в частности,касаются как определения объема ответственности, так и порядка ее применения, что затрудняет процесс привлечения этих лиц к ответственности. Норма, закрепленная в статье 399 ГК РФ, не только предоставляет основу для применения субсидиарной ответственности, но и указывает на ограничения, создающие правовую неопределенность [1].

Согласно данным Федресурса [2] и статистики Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации[3], в период с 2016 по 2023 год количество поданных заявлений о привлечении к субсидиарной ответственности увеличилось почти в два с половиной раза: 6 494 заявления в 2023 году против 2 699 2016 году. При этом растет и процент удовлетворенных заявлений: в 2016 году он составлял 16%, а в 2023 году - уже 51%. Это указывает на то, что привлечение к субсидиарной ответственности контролирующего должника лиц становиться мощным инструментом в разрешении споров о банкротстве.

При реализации норм статьи 399 ГК РФ в отношении контролирующих лиц возникает необходимость детального анализа участия этих лиц в экономической деятельности должника и установления прямой причинно-следственной связи между их действиями и обязательствами должника. В данном контексте принцип ограниченной ответственности юридических лиц стоит в противоречии с попытками расширить рамки субсидиарной ответственности контролирующих лиц, что приводит к избыточному правоприменению, наносящему ущерб стабильности предпринимательских отношений [4].

Одним из принципиальных вопросов при определении размера субсидиарной ответственности является оценка вреда, причиненного кредиторам. Возникает необходимость выявления хеджирования рисков, связанных с экономической деятельностью должников. Проблема заключается в том, что на практике не учитывается неоднозначность интерпретации норм, что ведет к формированию противоречивой судебной практики [5].

Представление о правовой природе субсидиарной ответственности и обоснованность ее применения зависит от правильного применения презумпций, установленных статьей 61.10 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» [11], которые не должны нарушать концепцию ограниченной ответственности юридических лиц.

При принятии решений судами важно не только выполнять условия статьи 399 ГК РФ, но и представлять, какие лица могут быть подвергнуты данной ответственности из-за отказов и недобросовестности со стороны контролирующих лиц [6].

Судебная практика по делам о субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц неуклонно развивается. Проанализировав Определение Верховного Суда РФ от 19.12.2024 по делу №А44-1127/2019 (№ 307-ЭС20-2151 (68-71)), Определение Верховного Суда  РФ о передаче от 20.12.2024 по делу № А66-9932/2023 (№307-ЭС24-18794 [5;6], Определение ВС РФ от 19.12.2024 по делу № А70-5924/2023 (№ 304-ЭС24-19908), Определение ВС РФ от 02.12.2024 по делу № А52-1553/2018 (№ 307-ЭС20-18035 [2] ), можно сделать вывод, о том что важной тенденцией в сложившейся практике является применение механизмов защиты интересов кредиторов, которые иногда становятся жертвами действий недобросовестных должников и их контролирующих лиц. Например, Определением Верховного Суда РФ от 19.12.2024 г. по делу №А44-1127/2019 был привлечен к субсидиарной ответственности бывший генеральный директор банка.

На практике встречаются случаи, когда суды принимают решения о привлечении к ответственности даже тех лиц, которые, на первый взгляд, не проявляли недобросовестности. Например, Определением Арбитражного суда Кемеровской области от 06.03.2020года по делу № А27-22402-196/2015 к субсидиарной ответственности были привлечены руководитель Муниципального предприятия «Сибирская сбытовая компания» и учредитель муниципального предприятия - Комитет по управлению муниципальным имуществом города Новокузнецка.

Таким образом, контролирующие лица, реально влияющие на управление должником, могут быть привлечены к субсидиарной ответственности, в том числе и в тех случаях, когда они не занимались непосредственным управлением корпорацией[7]. При этом судьи часто отклоняют иски, если отсутствуют достаточные доказательства, подтверждающие факт умышленного доведения до банкротства организации или причинной связи между неточными действиями управленцев и результатом банкротства. Примером тому Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 03.07.2020 № 305-ЭС19-17007(2) по делу № А40-203647/2015, где бывший руководитель должника привлечен к субсидиарной ответственности, однако решения судов первой и апелляционной инстанции в части взыскания денежных средств отменены.

Это подчеркивает важность правильного регулирования субсидиарной ответственности, и необходимость разработки правовых норм, способствующих эффективному привлечению к ответственности недобросовестных лиц [8].

Нормы, регулирующие институт, определяющий размер субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц, нацелены в защиту интересов кредиторов, и при том должны учитывать права и законные интересы контролирующих лиц. Существующие нормы не всегда четко устанавливают критерии для определения размера убытков и возможных последствий для контролирующих лиц [9]. Судебная практика также демонстрирует противоречивые подходы к данному вопросу, что указывает на необходимость консолидации правоприменительных механизмов. Например, Постановлением Шестого апелляционного АС от 15.07.2020 и по делу № А04-3201/2010 Бывший руководитель и главный бухгалтер общества «Юрганз» признаны КДЛ и привлечены к субсидиарной ответственности в связи с подписанием юридически значимых документов.

Постановлением АС Дальневосточного округа от 05.10.2020, Постановление Шестого апелляционного АС от 15.07.2020 и по делу № А04-3201/2010 было отменено. Суд округа, отменяя акты нижестоящих инстанций и направляя обособленный спор на новое рассмотрение, отметил, что делая вывод о наличии оснований для привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности ввиду их недобросовестного поведения, выразившегося в наращивании долговой нагрузки и выводе имущества, суды первой и апелляционной инстанций не проверили и не оценили возражения ответчиков о том, что банкротство должника было обусловлено объективными обстоятельствами, а не действиями контролирующих лиц. Вместе с тем отсутствие со стороны главного бухгалтера возражений при оформлении бухгалтерской документации, само по себе, не может быть использовано в качестве условия для субсидиарной ответственности этого лица по обязательствам должника.

Некоторые суды воспринимают субсидиарную ответственность как инструмент, предполагающий адекватное разделение рисков между должниками и контролирующими лицами, однако на практике это далеко не всегда наблюдается, и возникают ситуации, когда ответственность применима в случаях, когда контролирующие лица действовали в условиях, не допускающих умысла либо грубой неосторожности [8]. Например, в деле № А65-27181/2018 Решением Арбитражного суда Республики Татарстан от 21.01.2019 г. Директор и учредитель Общества «Виолет» были солидарно привлечены к субсидиарной ответственности. В 2017 году в судебном порядке были установлены финансовые обязательства Общества «Виолет» перед ООО «Юнайт-Девелопмент», которые погашены не были, а в 2018 г. по решению ФНС в ЕГРЮЛ внесена запись о прекращении деятельности Общества «Виолет».

Постановлением Арбитражного суда Поволжского округа Ф06-49820/2019 от 31.07.2019 г. решение суда первой инстанции оставлено без изменения, однако Определением Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 30.01.2020 № 306-ЭС19-18285 по делу № А65-27181/2018 решения судов первой, апелляционной и кассационной инстанции были отменены. Верховный суд РФ указал, что исключение юридического лица из реестра в результате действий, которые привели к такому исключению, не является достаточным основанием для привлечения к субсидиарной ответственности. Необходимо, чтобы именно эти действия привели к тому, что общество стало неспособным исполнять обязательства.

Необходимо законодательно уточнить, какие конкретно действия или бездействия контролирующих лиц могут повлечь за собой наступление субсидиарной ответственности. Некоторые исследователи утверждают, что необходимо установить четкий перечень действий, рассматриваемых как нарушающие закон в контексте управления организацией, что поможет избежать произвольных решений в судебной практике [10]. Такие подходы могли бы не только повысить качество судопроизводства, но и укрепить уверенность вкладчиков и кредиторов в возможности защиты своих интересов.

Следует отдельно рассмотреть ситуацию, когда контролирующее лицо действует в качестве номинального директора. Предназначение номинального руководителя состоит в том, чтобы обезопасить бенефициаров от негативных последствий принимаемых по их воле недобросовестных управленческих решений, влекущих банкротство организации – такой смысл назначения номинального директора фирмы обозначил Верховный Суд РФ в своем определении № 305-ЭС21-18249 от 23.01.2023 г. Иными словами, назначение номинального директора – это попытка переложить ответственность за банкротство организации с лиц, принимающих реальные управленческие решения (теневых директоров), на лицо, лишь формально обладающее управленческими полномочиями, что в свою очередь, может являться негативным явлением, так как уводит от ответственности.

Именно на отсутствие реальных управленческих полномочий ссылаются номинальные директора в попытках убедить суд в необоснованности заявления о привлечения их к субсидиарной ответственности по долгам организации. В большинстве случаев суды отклоняют указанный довод. Однако в судебной практике встречаются случаи отказов в привлечении номинального генерального директора компании-банкрота к субсидиарной ответственности именно в связи с отсутствием у него реальных полномочий. Например, в рамках дела № А51-29494/2017 судами отказано в привлечении номинального директора компании-банкрота к субсидиарной ответственности, поскольку он «являясь номинальным руководителем и учредителем общества, фактически был лишен какого-либо допуска к управлению им и к его документам, соответственно не имел объективной возможности передать арбитражному управляющему документацию должника» (постановление АС Дальневосточного округа от 12.05.2021).

Суды, в частности, отмечают, что еще до возбуждения в отношении компании дела о банкротстве номинальный директор сообщал налоговому органу о своем реальном статусе; инициировал внесение в ЕГРЮЛ отметки о недостоверности сведений; обратился в МВД РФ с заявлением о возбуждении уголовного дела в отношении неустановленных лиц, которые, злоупотребляя доверием, использовали его паспортные данные для регистрации общества.

В названном споре суды руководствовались позицией Верховного Суда РФ, сформулированной в определении № 305-ЭС19-10079 от 30.09.2019 по делу № А41-87043/2015, о том, что презумпция невозможности погашений требований кредиторов в случае непередачи документов конкурсному управляющему не применяется к директору, «когда передача документации становится невозможной ввиду объективных факторов, находящихся вне сферы контроля директора».

Встречаются также случаи освобождения номинальных директоров от этой ответственности или существенного снижения ее размера. Например, Постановлением арбитражного суда Дальневосточного округа от 12.05.2021 г. по делу № А51-29494/2017 судом отказано в привлечении номинального директора компании-банкрота к субсидиарной ответственности, поскольку он «являясь номинальным руководителем и учредителем общества, фактически был лишен какого-либо допуска к управлению им и к его документам, соответственно не имел объективной возможности передать арбитражному управляющему документацию должника».

Часто наблюдается несоответствие между фактическим ущербом и размером ответственности, которую вменяют контролирующим лицам. Это связано не только с нечеткой регламентацией, но и с отсутствием методологии расчета убытков. Отсутствие стандартов приводит к спорам о том, каким образом следует оценивать убытки, что затрудняет выявление справедливого решения [9].

Таким образом, эффективное правоприменение норм о субсидиарной ответственности контролирующих лиц может быть достигнуто через установление стандартов измерения убытков и условий, при которых ответственность действительно может наступать. Предложения по формализации и упрощению процессов, а также улучшению положения как кредиторов, так и контролирующих лиц, могли бы служить основой для правового реформирования этой области [8].

Список литературы:

1. Гутников О.В. Субсидиарная ответственность в законодательстве о юридических лицах: вопросы правового регулирования и юридическая природа // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2018. №1. С. 46.
2. Статистический бюллетень Федресурса по банкротству за 2023 г. офиц. сайт. URL: https://fedresurs.ru/№ews  (дата обращения 10.05.2025 г.).
3. Обзор статистических данных о рассмотрении в Верховном Суде Российскорй федерации в первом полугодии 2023 года, административных, гражданских дел, дел по разрешению экономических споров, дел об административных правонарушениях и уголовных дел офиц.сайт. URL: https://www.vsrf.ru/documents/statistics/?year=2023 (дата обращения 10.05.2025 г.).
4. Михайлов Д.Ю. Субсидиарная ответственность в делах о банкротстве по законодательству России и США // Образование и право. 2022. №5. С. 141-145.
5. Петухов С.В. Правовая природа субсидиарной ответственности контролирующих лиц // Образование и право. 2023. №1. С. 185-187.
6. Петухов С.В. Субсидиарная ответственности по обязательствам юридического лица // Вопросы российской юстиции. 2020. №6. С. 192-199.
7. Григорьев А.И., Косов М.Е., Ефремов Д.Н. Привлечение к субсидиарной ответственности виновных лиц в налоговых правоотношениях: анализ судебной практики и разъяснений органов государственной власти  // Закон и право. 2024. №5. С. 51-59.
8. Идрисова А.П. Проблемы привлечения к субсидиарной ответственности контролирующих лиц должника в банкротстве // Закон и право. 2024. №3. С. 149-152.
9. Петухов С.В. Проблемы правоприменительной практики привлечения к субсидиарной ответственности контролирующих лиц // Образование и право. 2022. №7. С. 222-225.
10. Хачикян М. Проблемы исполнения решений о привлечении лиц контролирующих должника к субсидиарной ответственности // International Journal ofHumanitiesand Natural Sciences. 2023. vol. 12-5 (87). С. 131-134.
11. Федеральный закон от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» // URL: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_39331/ (дата обращения 10.05.2025 г.).