ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ЦФА И КРИПТОВАЛЮТ В РАСЧЕТАХ ПО ВНЕШНЕЭКОНОМИЧЕСКИМ СДЕЛКАМ НА ПРИМЕРЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ И РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

LEGAL REGULATION OF THE USE OF DIGITAL FINANCIAL ASSETS AND CRYPTOCURRENCY PAYMENTS IN FOREIGN TRADE TRANSACTIONS: A COMPARATIVE ANALYSIS OF THE LEGISLATION OF THE REPUBLIC OF BELARUS AND THE RUSSIAN FEDERATION

Lomako Alla Yurievna

Head of the Department of Accounting, Economics and Law Institute for Advanced Studies and Retraining of Economists, Belarus State Economic University (BSEU) Candidate of Legal Sciences, Associate Professor,

Republic of Belarus, Minsk

Kutsenko Artyom Olegovich

4^th year student, Faculty of International Relations, Belarusian State University,

Republic of Belarus, Minsk

Yatsyno Daniil Genadievich

4^th year student, Faculty of International Relations, Belarusian State University,

Republic of Belarus, Minsk

АННОТАЦИЯ

Статья посвящена сравнительному анализу правовых режимов использования цифровых финансовых активов и криптовалют в расчетах по внешнеэкономическим сделкам в Республике Беларусь и Российской Федерации. Приводятся статистические данные, демонстрирующие экономическую эффективность обоих подходов. Особое внимание уделяется проблемам правовой квалификации цифровых активов во внешнеторговых договорах, вопросам валютного контроля и соотношению общего и специального режимов регулирования. Формулируются практические рекомендации для участников внешнеэкономической деятельности и предложения по совершенствованию законодательства.

ABSTRACT

The article provides a comparative analysis of the legal frameworks for the use of digital financial assets and cryptocurrencies in settlements under foreign economic transactions in the Republic of Belarus and the Russian Federation. Statistical data demonstrating the economic effectiveness of both approaches is presented. Particular attention is paid to the issues of legal qualification of digital assets in foreign trade contracts, currency control matters, and the relationship between general and special regulatory regimes. Practical recommendations for participants in foreign economic activities and proposals for improving legislation are formulated.

Ключевые слова: цифровые финансовые активы; криптовалюты; Парк высоких технологий; внешнеэкономическая деятельность; правовое регулирование.

Keywords: digital financial assets; cryptocurrencies; High-Tech Park; foreign economic activity; legal regulation.

Использование цифровых финансовых активов (далее – ЦФА) и криптовалют в расчетах по внешнеторговым сделкам приобретает все большую актуальность на современном этапе развития государств. Данный феномен может рассматриваться не только как технологическая альтернатива, но и как полноценный инструмент внешнеэкономической политики, особенно в условиях санкций и ограничений традиционных расчетных систем.

Республика Беларусь, равно как и Российская Федерация, в этом контексте выступают своего рода экспериментальными площадками, внутри которых формируются два разных подхода. Беларусь с одной стороны предлагает либерализованный режим внутри особой зоны, которой является Парк высоких технологий (далее – ПВТ), и снимает многие ограничения валютного и биржевого регулирования, Россия же с другой стороны действует через интеграцию ЦФА в существующую финансовую систему, сохраняя жесткий государственный контроль. При этом важнейшим вопросом становится, допустимы ли расчеты с использованием ЦФА в рамках внешнеэкономических отношений, каково их правовое оформление и какие риски предстают перед лицом бизнеса и государства.

На территории Беларуси ключевым нормативным правовым актом, сформировавшим режим обращения цифровых знаков для резидентов ПВТ, является Декрет Президента Республики Беларусь № 8 «О развитии цифровой экономики» от 21 декабря 2017 года. Данный Декрет вывел в отношении резидентов ПВТ ряд операций с цифровыми знаками за пределы применения законов о ценных бумагах, биржевой деятельности и валютном регулировании в том смысле, что резиденты получили право на выпуск, обращение, майнинг и проведение ICO в рамках особого режима ПВТ (пределы свобод определяются самим Декретом и конкретными условиями резидентства) [1]. Фактически, данный правовой акт создал так называемую регулятивную «песочницу» в целях быстрого развития IT-индустрии и притока инвестиций в белорусскую экономику.

Такое регулирование дало явный экономический результат. В 2018 году к ПВТ в качестве резидентов присоединились почти 200 компаний (больше, чем за всю 12-летнюю историю Парка). При открытии в 2006 году в нем зарегистрировалось 15 резидентов, на ноябрь 2017 их число было 192, на ноябрь 2018 в ПВТ – 388 резидентов, в декабре 2018 – 454 резидента. Экспорт IT-отрасли в первом полугодии 2018 увеличился более чем на 40% по сравнению с этим же периодом 2017 года, а 15 января 2018 года была открыта первая криптовалютная биржа на территории СНГ [2, с. 513].

Тем не менее, институт общего валютного регулирования в Беларуси сохранил свою силу. Основным инструментом контроля выступает Закон Республики Беларусь № 226-3 «О валютном регулировании и валютном контроле». Он предусматривает деление валютных операций на текущие и операции, связанные с движением капитала, а также вводит механизмы регистрации валютных договоров и право Национального банка вводить временные валютные ограничения в интересах национальной безопасности и финансовой стабильности [3]. Последние изменения в законах и подзаконных актах усиливают требования к регистрации и процедурам (включая электронную регистрацию валютных договоров). Следовательно, режим ПВТ при всей своей либерализации не аннулирует обязанностей по валютному контролю в отношении внешнеторговых операций, особенно если в сделке участвуют нерезиденты или средства переводятся через банковскую систему страны. Наличие такой общей нормы создает потенциал коллизии, поскольку действие привилегий ПВТ и действие общего валютного режима могут совпадать, что требует детальной правовой квалификации каждой конкретной сделки и, возможно, получения дополнительных разъяснений от регулятора по способу учета и регистрации операций с токенами в ВЭД.

Указ Президента Республики Беларусь № 367 от 17 сентября 2024 года конкретизирует порядок совершения сделок с цифровыми знаками (токенами) и ограничивает проведение определенных операций физическими лицами-резидентами ПВТ до каналов через операторов криптоплатформ или иных резидентов ПВТ [4]. Это означает, что личные, внепарковые P2P-операции оказываются фактически выведенными из разрешенного поля. Подобным образом законодатель стремится снизить риски мошенничества и повысить роль операторов в обеспечении AML/KYC и безопасности. Практическим следствием является то, что внешнеторговая сделка, опирающаяся на токен-расчет, выгоднее и безопаснее организуется в рамках цепочек, включающих зарегистрированного оператора ПВТ, что, однако, уменьшает гибкость для компаний, действующих вне режима Парка.

Российская модель регулирования ЦФА представляет собой попытку интегрировать цифровые активы в существующую архитектуру финансового регулирования, сохраняя контроль Банка России и усиливая требования по AML. В российском законодательстве центральным стал Федеральный закон № 259-ФЗ (и последующие поправки), регулирующий ЦФА и допускающий использование цифровых прав в качестве встречного предоставления в рамках внешнеторговых договоров при соблюдении определенных условий [5].

В российском законодательстве предусмотрено определение оператора информационной системы, обеспечивающего выпуск и учет ЦФА. Такие операторы отвечают за функционирование платформ, где осуществляется создание и ведение учета ЦФА. Кроме того, законодательство определяет оператора обмена ЦФА, ответственного за организацию обменных операций и функционирование вторичного рынка. По состоянию на начало 2024 года в реестре Банка России зарегистрировано 10 платформ, осуществляющих выпуск ЦФА. Данный список включает в себя такие организации, как «Сбербанк», «Альфа-банк», «Еврофинанс Моснарбанк», Национальный расчетный депозитарий, «СПб биржа», «Атомайз», «Лайтхаус», «Системы распределенного реестра» («Мастерчейн»), «Токены» («Токеон») и «Блокчейн хаб». При этом единственным оператором, обеспечивающим обмен и функционирование вторичного рынка ЦФА, является Московская биржа.

Одновременно с этим российское законодательство по-прежнему различает термины «криптовалюта» и «цифровые финансовые права», и прямое использование криптовалюты как законного средства платежа внутри России не допускается. Это создает правовую ситуацию, при которой во внешнеэкономических сделках предпочтение получают формализованные, выпущенные через оператора информационной системы цифровые права или обеспеченные стейблкоины, а не «вольные» криптомонеты. При этом Банк России получает расширенные полномочия на контроль операций с иностранными клиентами и введение ограничений при выявлении рисков, а также на регистрацию операторов и платформ.

Внесенные в законодательство изменения послужили стимулом для развития российского рынка ЦФА, который, начиная с марта 2024 года, демонстрирует устойчивый рост. Например, в марте 2024 года рынок составлял 34,164 млрд руб., а уже в октябре 2024 года его объем достиг максимального значения в 199,585 млрд руб [6, с. 214].

Рост рынка подтверждает, что инструменты ЦФА становятся заметным экономическим ресурсом, и с ним связаны реальные возможности для внешнеторговых расчетов при соблюдении регуляторных требований. Вместе с тем можно отметить фрагментарность инфраструктуры и преобладание долговых инструментов среди выпущенных ЦФА, что существенно ограничивает их применение в чистых платежных сценариях и увеличивает роль финансовых посредников в процедуре клиринга и расчетов.

Авторы полагают, что экономический эффект от внедрения ЦФА в ВЭД следует анализировать дифференцированно. С одной стороны, переход к токенизированным расчетам потенциально снижает транзакционные издержки, ускоряет расчеты и уменьшает зависимость от корреспондентских банков и международных платежных систем, что особенно важно при санкционных ограничениях. Пример Беларуси демонстрирует, что преференциальный режим может стимулировать приток IT-компаний и экспорт услуг, а российские инициативы по развитию стейблкоинов указывают на стратегическую цель уменьшения валютной зависимости. С другой стороны, экономическая выгода сильно зависит от ликвидности используемых инструментов, от доверия к операторам и от степени признания такого актива у контрагентов. Волатильность «обычных» криптоактивов делает их неприемлемыми для расчетов за товары с высокой стоимостью, если не предусмотрены защитные механизмы (фиксирование стоимости в фиате, хеджирование, использование стейблкоинов с прозрачными резервами). Недостаточная ликвидность и зависимость от узких операторов также увеличивают спреды и риск недопоставки эквивалента платежа. В конечном счете, чисто экономическая выгода реализуется там, где правовой статус актива предсказуем, инфраструктура надежна, а контрагенты принимают данные инструменты.

Исходя из всего вышеперечисленного, прежде всего, можно установить, что для практической реализации расчетов в ЦФА необходима ясная юридическая квалификация актива в договоре. Внешнеэкономический договор должен содержать однозначную характеристику того, что конкретно передается (цифровое право, токен, стейблкоин), на каких основаниях и через какого оператора. Должно быть заранее оговорено, признано ли исполнение ончейн как надлежащее исполнение обязательства и предусмотрены ли механизмы возмещения в фиате в случае отказа контрагента принять актив [2, c. 516].

Во-вторых, государственный регулятор должен обеспечить предсказуемую процедуру «пилотного» или предварительного разъяснения, чтобы крупные сделки не зависели от разночтений в толковании новых норм, и создать регистр/реестр операций и операторов с обязательными требованиями по аудиту резервов стейблкоинов и раскрытию бенефициаров.

В-третьих, необходима и межрегуляторная (международная) гармонизация, например, меморандумы между центробанками и регуляторами торговых партнеров о взаимном признании некоторых классов ЦФА (например, обеспеченных стейблкоинов) как приемлемого средства расчета в ограниченных цепочках ВЭД. Кроме того, бизнес должен требовать в договорах защитных мер, таких как указание фиксированной фиатной стоимости, механизмы хеджирования, банковские или операторские гарантии, а также предусмотреть независимую техническую экспертизу смарт-контрактов и возможность «паузы» исполнения при спорных событиях.

Наконец, на законодательном уровне будет целесообразно прямо легализовать использование «определенных» (сертифицированных) стейблкоинов и цифровых прав в ВЭД и одновременно с этим строго регулировать «неструктурированные» криптовалюты, вводя для последних ограничения и повышение требований по AML/CFT.

Следует представлять, что расчеты в ЦФА – это не «упрощенный» путь обхода валютного контроля, а скорее дополнительный уровень операционной сложности, который при правильной подготовке может дать конкурентное преимущество [6, c. 217]. Компании, желающие внедрять ЦФА в ВЭД, обязаны проводить сквозной due diligence, в которых входит и проверка статуса оператора, и соответствие эмиссии законодательству, и оценка ликвидности актива, и разработка договорной модели, а также проработка сценариев форс-мажора и споров. Регуляторы же должны работать над унификацией стандартов, обязательным аудитом резервов у стейблкоинов и созданием процедур предсогласования схем расчета, чтобы снизить транзакционные барьеры.

Экономический потенциал ЦФА в расчетах по внешнеэкономическим сделкам велик, но реализуется при условии системной работы на трех фронтах – правовом (ясные правила квалификации, механизм признания ончейн-исполнения), институциональном (надежные операторы, клиринг, аудируемые резервы) и международном (меморандумы о взаимном признании, стандарты AML/CFT, совместимые регистры). Республика Беларусь и Российская Федерация демонстрируют практики, которые полезно изучать и комбинировать. Оба случая свидетельствуют о реализации конкретной стратегической цели – создании жизнеспособной альтернативы традиционным финансовым механизмам, что особенно актуально в контексте санкционных ограничений. Опыт Беларуси подтверждает, что прогрессивное и стимулирующее регулирование способно дать быстрый экономический эффект в виде притока инвестиций и роста экспорта. В то же время успех этих инициатив в среднесрочной перспективе будет зависеть от дальнейшего развития инфраструктуры, увеличения ликвидности активов и готовности международных партнеров к их принятию. Таким образом, формирование новых правовых режимов для цифровых активов становится не просто вопросом технологического развития, а важным элементом экономического суверенитета и адаптации к новым реалиям глобальной торговли.

Список литературы:

1. О развитии цифровой экономики : Декрет Президента Респ. Беларусь от  21 дек. 2017 г. № 8 // Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь. – 2017. – № 9. – 1/938.
2. Иванова, С. А. Унификация основных юридических понятий, используемых в национальном гражданском законодательстве стран-участников Договора о ЕАЭС: Республики Беларусь и Российской Федерации / С. А. Иванова // Формирование целостной отечественной гуманитарной науки на системных основаниях: сб. материалов междунар. науч. конф../ под научн. ред. д.э.н., проф. И.М. Братищева. – М., 2020. – С. 512—521.
3. О валютном регулировании и валютном контроле : Закон Респ. Беларусь от 22 июля 2003 г. № 226-З : в ред. от 17 фев. 2025 г. № 62-З // URL: ilex : информ. правовая система (дата обращения: 10.12.2025).
4. Об обращении цифровых знаков (токенов) : Указ Президента Респ. Беларусь от 17 сент. 2024 г. № 367 // Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь. – 2024. – № 5. – 1/21585.
5. О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации : Федер. закон от 31 июля 2020 г. № 259-ФЗ // URL: КонсультантПлюс. https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_358753/ (дата обращения: 10.12.2025).
6. Новская, Н. С. Цифровые финансовые активы как средство платежа в рамках внешнеэкономической деятельности / Н.C. Новская. – М. : Прогрессивная экономика. – 2025. – С. 210—219.