ФЕНОМЕН ШВЕЙЦАРСКОЙ КОНФЕДЕРАЦИИ

Швейцарская Конфедерация представляет собой уникальный пример устойчивой конфедеративной модели в современном мире. Для мультикультурных обществ вопрос формирования общей гражданской нации очень важен, особенно в условиях распространённых в настоящее время сепаратистских тенденций, а также этнических и религиозных конфликтов. В этом контексте Швейцария выступает успешной моделью «единства в многообразии», демонстрируя эффективность институциональных механизмов согласования разнообразных культурных, языковых и конфессиональных интересов.

Территориальное устройство страны является одной из основ, определяющих его государственность. Унитарное государство, федерация или конфедерация – выбор, перед которым в разное время стояло большинство стран. Если выбор унитарной или федеративной формы государственного устройства являются весьма распространенными, то конфедерация – нестабильная форма, по мнению исследователей [3, с.196]. Это предопределено сложностью координации между суверенными членами, отсутствием сильного центра для решения кризисов при очевидной тенденции к централизации власти. В классической работе о федерализме Д. Элазар доказывает, что конфедерации нежизнеспособны в долгосрочной перспективе и эволюционируют в федерации или распадаются.

Принцип федерализма не относится к какой-либо отдельной форме территориально-государственного устройства. Федерализм – это принцип, который по-разному выражается в реальном территориально-государственном устройстве под влиянием различных социальных, политических, экономических условий. Исторически в Европе с определенной долей недоверия относились к стабильности федеративных отношений. Особняком стоит Швейцарская Конфедерация, чья форма территориально-государственного устройства прошла долгий путь развития, и принцип федерализма нашел в ней естественное проявление. Следует согласиться с тем, что путь образования единого национального государства – путь, по которому преимущественно двигались европейские страны в XIX в., – не подходил Швейцарии.

Швейцария изначально объединила различные культуры в Средневековье – в период, когда многое определяло принадлежность человека к сословию. «В то время как другие государства зачастую образовывались на основе существования общего языка и культуры, Швейцария возникла в результате договора, а точнее, своеобразного политического компромисса, что привело в итоге к созданию не нации, объединенной единой культурой, а нации, объединившей различные культуры в себе» [4, с. 78].

История Швейцарии является уникальным примером проявления федерализма. Это стабильное конфедеративное и впоследствии федеративное государство, расположенное в центре Европы, которое официально придерживается политики нейтралитета с 1815 г., но и ранее стремилось избегать участия в европейских войнах, объединяет разные культуры, но сформировало единую швейцарскую нацию, сохраняет государственно-правовые институты и правопорядок. Швейцарский федерализм стал уникальной формой государственного устройства, которое позволило обеспечить единство и процветание страны. Швейцария состоит из 26 разноязычных кантонов, которые, в свою очередь, подразделяются на более чем 3 тыс. общин. Существует 4 официальных языка: немецкий, французский, итальянский и романшский языки. Юридически Швейцария считается конфедерацией, поскольку она сохранила свое историческое название. Если дословно переводить с немецкого, получается «Швейцарское товарищество по клятве», а в русском языке закрепился франкоязычный вариант «Швейцарская конфедерация», то, что в средние века называлось конфедерацией, в современном мире называется федерацией.

Будучи самостоятельными территориями задолго до возникновения Конфедерации, кантоны продолжают оставаться своеобразными государственными образованиями с присущими государству институтами власти: каждый из них имеет свою конституцию, свои законы, парламент, правительство, полицию, суды и т. п. Кантоны стремятся, по возможности, максимально сохранить свои суверенитет и самобытность, отдав федеральной власти полномочия лишь в тех сферах, где это диктуется объективной политико-экономической целесообразностью.

В 1291 г. тремя кантонами был заключен договор, называвшийся «Союзной грамотой». Именно этот момент считается отправной точкой образования государства, но с определенными оговорками, поскольку данный союз не был государством в современном понимании. Договор стал в первую очередь оборонительным соглашением, закрепляющим следующее: «И еще пообещала каждая из общин немедленно оказать помощь другой настолько, насколько помощь оказалась бы необходимой, причем за свой счет и в том объеме, который был бы необходим для того, чтобы противостоять нападению злодеев и иметь возможность отомстить совершенную несправедливость» [6]. Особенность процесса объединения Швейцарии состояла в том, что его целью было не создание центральной власти, а сохрание своей самостоятельности и своего многообразия. Именно этим объясняется наличие союзных договоров, которые неизменно включали пункты о военной помощи, гарантии сохранения формы правления, обязательном третейском суде. Цель состояла не в объединении, которое приводило к унификации, а, наоборот, в защите и укреплении уникальности каждой территории.

В 1798 г. Швейцария была завоевана Французской Республикой и провозглашена государством с унитарным территориально-государственным устройством – Гельветической республикой, которая просуществовала лишь пять лет. Наполеон разочарованно отмечал в 1803 г., что попытки централизации Швейцарии потерпели крах из-за устройства страны, которое делает однообразие невозможным и неизбежно ведет к федерализму [3, с. 200]. Уже в 1803 г. Швейцарии была дарована Конституция – Акт посредничества, действовавший до 1813 г., а в 1815 г. Венский конгресс утвердил Союзный договор, который официально провозгласил нейтралитет Швейцарской Конфедерации.

Переход от союза государств к федеративному государству обозначился в 1848 г., когда благодаря принятию федеральной конституции сформировалось собственно федеративное территориальное устройство Швейцарии в том виде, в каком оно известно и в настоящее время. Федерализм проявляется при этом на нескольких уровнях.

Во-первых, были разделены компетенции между Союзом (Конфедерацией), 26 кантонами и 2 896 общинами. Благодаря этому каждый кантон смог сохранить свои собственные политические институты, то есть правительство, парламент и судопроизводство, и уступить лишь часть своих компетенций заново созданному федеративному государству.

Общины также имеют демократическую структуру с собранием общины (в более крупных общинах – совет жителей) и советом общин. Общины, кроме всего прочего, несут ответственность за основное школьное обучение и социальную систему. Таким образом, Швейцария относится к тем государствам, в которых члены федерации обладают наибольшими компетенциями. В Швейцарии симметричная форма федерализма: все 26 кантонов пользуются одинаковой степенью независимости.

Во-вторых, кантоны получили право участия в принятии решений в компетенциях федеративного государства путём назначения двух представителей от каждого кантона и одного представителя от каждого полукантона в малую палату двухпалатного парламента на уровне Конфедерации. Обе палаты, Национальный Совет и Совет кантонов, имеют при этом одинаковую законодательную силу. Изменения конституции, которые, например, имеют целью предоставление больших компетенций в пользу федеративного государства, должны поэтому также получить одобрение представителей кантонов в Совете кантонов.

В конечном итоге кантоны могут путём требуемого двойного большинства народа и кантонов оказать решающее влияние во время голосований в Швейцарии. Хотя из-за этого принципа голос граждан в малых кантонах имеет больший вес и таким образом нарушается демократический принцип «один человек – один голос», это всё-таки имеет решающее значение для защиты интересов меньшинств.

Можно провести сравнительный анализ между Швейцарской конфедерацией и США с точки зрения территориального устройства. Изначально Швейцария создавалась как союз суверенных кантонов, которые добровольно делегировали центру строго ограниченные полномочия. Этот принцип «снизу вверх» сохранился до сих пор. Кантоны имеют свои конституции, парламенты, правительства и огромную автономию в налогообложении, образовании, здравоохранении. Это обеспечивает гибкость и позволяет кантонам самостоятельно решать многие внутренние вопросы, в то время как федеральное правительство занимается вопросами обороны, внешней политики и других общегосударственных задач.

Прямая демократия – ключевой инструмент контроля граждан над центром. Ни один важный закон (а иногда и международный договор) не может быть принят без одобрения на всенародном референдуме. Высшая власть – народ, а не парламент. В США штаты сильны, но граждане не могут отменить закон, принятый Конгрессом. В Швейцарии – легко. В США центральное правительство существовало по воле субъектов и не имело прямого действия на граждан. Другие конфедерации были временными союзами суверенных государств, которые либо распадались, либо вынуждены были создать сильный центр. Швейцария же формировалась медленно, что создавало прочный фундамент.

Швейцария вместо того, чтобы подавлять различия, построила на них свою государственность. Поэтому существует несколько причин успешного существования Швейцарии. Важную роль играет то, что в правительство входят представители крупнейших партий, нет понятия «оппозиция». Все вовлечены в управление и несут ответственность. Швейцария выбрала стратегию нейтралитета, которая объединяет всех швейцарцев. Эта позиция сформировалась еще исторически, после поражения в битве при Мариньяно (1515 г.) Швейцария поняла, что не может побеждать великие державы, также отсутствие метрополии привело к равномерному развитию и еще одна немаловажная причина – отсутствие природных ресурсов. У Швейцарии нет нефти или угля. Это позволило развить человеческий капитал – образование, инновации.

Как считает М. Берджесс, политическая стабильность и порядок в Швейцарии могут показаться парадоксальными, поскольку они основаны на разнообразии, которое в других государствах, например, в Бельгии, Канаде, Индии и Малайзии, чаще создает трудности. «Политика компромисса», как ее именует М. Берджесс, основывается на соразмерности, плюрализме, согласительных процедурах, примирении, переговорах и представительстве меньшинств, что в совокупности с федеративной системой породило особую форму отношений. Берджесс также подчеркивает, что швейцарский федерализм во многом противоречит устоявшимся политическим теориям и доминирующим политическим мыслям [2, с. 120].

Авторы поддерживают мнение, что федерализм в Швейцарии будет существовать и в будущем. Плюрализм различных языковых, культурных и религиозных общин может адекватно развиваться только в федералистской системе.

Вместе с тем современная Швейцария тоже сталкивается с вызовами федерализма. Необходимо адаптироваться к процессам глобализации и европейской интеграции. Принятие решений в ЕС происходит на наднациональном уровне. Швейцария не является членом ЕС, но ей постоянно необходимо адаптировать свое законодательство под нормы ЕС. Это происходит потому, что ЕС является крупнейшим торговым партнером, а Швейцария в свою очередь должна интегрироваться в мировую экономику. Это лишает кантоны части суверенитета, так как многие вопросы не могут уже решаться самостоятельно.

В период глобализации не нужно забывать про развитие отдельных регионов. Федерализм требует баланса между богатыми и бедными кантонами. Необходимо решать проблему диспропорций в экономическом развитии и уровне жизни регионов, обеспечивая высокий уровень оказания услуг и в принципе уровень жизни для всех граждан.

Таким образом, феномен Швейцарской Конфедерации заключается в уникальной и успешной модели государственного устройства, которая, вопреки классическим теоретическим представлениям, сумела превратить конфедерацию, традиционно считающуюся нестабильной формой, в устойчивую и жизнеспособную федерацию. Швейцарский федерализм представляет собой динамичную, а не застывшую систему, которая доказала свою способность обеспечивать порядок и процветание в многокультурном обществе. Несмотря на существующие вызовы (экономическая эффективность, сложность принятия решений), именно федералистская структура остается залогом дальнейшего единства и развития Швейцарии, так как только она позволяет адекватно развиваться плюрализму, составляющему основу швейцарской национальной идентичности.

Список литературы:

1. Аксенова И.Д., Ласковец С.В. Стратегии территориального развития (на примере Швейцарии) // Социально-экономические явления и процессы. – 2019. – Т. 14. №105. – С. 74–87.
2. Burgess M. Comparative Federalism: Theory and Practice. – N. Y.: Routledge, 2006. – 120 с.
3. Виноградова Е.В., Раттур М. Историографический анализ государственно-правовой идентичности Швейцарии: трансформация принципа легитимизма // Антиномии. – 2025. – Т. 25. вып. 2. – С. 184–208.
4. Петрова М.А. Органы территориальной власти современной Швейцарии: тенденции развития : дис. … канд. юрид. наук. – М., 2014. – 215 с.
5. Соломонова С.А. Федеральная конституция Швейцарии 1848 г. // Правоведение. – 2005. – № 3. – С. 163–183.
6. «Союзная грамота», или Bundesbrief 1291 года. – URL: https://share.google/CMmt7GeU5pxiNzzBH (дата обращения: 01.11.2025)
7. Тищенко В.В. Особенности проявления принципа федерализма в Швейцарской Конфедерации // Российское право: образование, практика, наука. – 2024. – № 6. – С. 75–77.
8. Хофер Э. Федерализм и нейтралитет Швейцарии – вчера и сегодня // Современная Европа. – 2006. – № 2. – С. 54–61.