МИСТИЧЕСКИЙ КУЛЬТ СОЛНЦА В ФИЛОСОФСКОМ РОМАНЕ М. ТУРНЬЕ «ПЯТНИЦА, ИЛИ ТИХООКЕАНСКИЙ ЛИМБ»

Философский роман французского писателя Мишеля Турнье «Пятница, или Тихоокеанский лимб» («Vendredi ou les Limbes du Pacifique», 1967) является своеобразным переосмыслением известной истории героев новоевропейского романа Даниэля Дефо «Робинзон Крузо», где представлены всем хорошо известные персонажи: Робинзон Крузо и Пятница.  М. Турнье практически пересказывает историю Д. Дефо, при этом его роман полемизирует с просветительским. По сути, сохраняя внешнюю фабулу и персонажей, автор полностью меняет смысл истории. 

Мишель Турнье, отвечая на вопрос, почему он практически всегда пишет на достаточно знаменитые сюжеты, сказал: «В этом заключается своего рода игра, которая состоит в том, чтобы с одной стороны, сохранить букву этой истории, не переворачивая ничего с ног на голову, но с другой стороны, рассказать нечто совсем другое. В определенном смысле это труднее, чем писать, не заботясь о том, что уже было написано до тебя» [6, с. 22]. То же произошло и с Робинзоном в романе «Пятница, или Тихоокеанский лимб», где читатель не отвлекается на известный сюжет, а концентрирует свое внимание на различиях, на принципиально разном понимании «естественного человека» [1].

Необходимо отметить, что при этом писатель, следовал традиционной форме романа, оставался в стороне от экспериментов в области стиля и, таким образом, писал ясным классическим языком. Его можно было бы с полным правом назвать продолжателем рационалистической традиции французской прозы, но вместе с тем и новатором, обладающим своеобразными идеями и неожиданными подходами [2]. Причина успеха Турнье заключалась в его «непохожести», в том, что его трудно отнести к какой-нибудь школе или сопоставить с современниками. Писателю свойственно безграничное желание сообщить о старом по-новому, он обладает способностью представлять самое привычное в неожиданном ракурсе [4].

В книге  М. Турнье неизведанная таинственная территория, обитателем которой стал Робинзон, имеет прямое отношение к солярному культу: «Обитатели Солнечного города, простирающегося между временем и вечностью, между жизнью и смертью, отличаются младенческой невинностью, ибо они наделены особой, солнечной сексуальностью, которая, помимо того что андрогенична, вдобавок еще и кольцеобразна. Змея, кусающая собственный хвост, – вот символ этой эротики, замкнутой на самое себя. Это апогей человеческого совершенства, бесконечно труднодостижимого и еще более трудно хранимого. Похоже на то, что вы призваны возвыситься до него» [5, с. 11].

В свою очередь пространство, представленное в символике острова, становится сферой жизненных стихий. Данное пространство воплощает единый хронотоп, который представлен в образе змея, кусающего свой собственный хвост, образуя, таким образом, замкнутый круг, диск, колесо времени. Вследствие этого оно является воплощением солнца, которое является в романе символом неугасимости, вечности, неизбежной повторяемости жизненных циклов. И из границ этого диска нет возможности вырваться.

Проведя на Сперанце (Острове Скорби) уже большое количество времени, Робинзон отмечает, что его дни «стоят вертикально». Он размышляет о том, что дни похожи друг на друга как две капли воды, они неразличимо смешиваются в его памяти, из-за этого ему кажется, что живет он в единственном, бесконечно повторяющемся дне [5]. Герой попадает в пространство, где, как ему кажется, время замедлило свой ход, в результате чего больше не имеет разрушительного влияния на жизнь человека.

Круговое движение стрелок его клепсидры происходит настолько быстро, что, кажется, будто время совершенно застыло и не движется. В связи с этим персонаж наделяет солнце, обеспечивающее постоянство мира, в котором он живет, особенным, практически священным значением. Ведь солнце постоянно восходит и заходит, умирает и вновь возрождается, а в мифологических преданиях о райском блаженном обиталище, а также в традициях христианства вечность равняется пространству, где царствует солнце, и где нет тьмы. Так, Робинзон произносит следующие слова, имеющие непосредственное отношение к солнцу: «Я – стрела, нацеленная в твое жгучее обиталище» [5, с. 241].

Однако Робинзон отмечает про себя: «Уж не возвращаюсь ли я к культу солнца, который исповедовали некоторые язычники?» [5, с. 248]. И действительно, вне зависимости от того, что он живет по стандартам Библии, Робинзон возвращается к языческим началам и к некоторым ритуальным действиям. Так, молитва верховному божеству солнцу представляют абсолютно иной, измененный уровень мышления главного героя.

В отношении культа солнца, овладевающего персонажами, прослеживается аллюзия на роман А. Камю «Посторонний», в котором главный герой – француз, обитающий в Алжире, совершает убийство по «вине солнца», в которое тот безотчетно влюблен и под влиянием которого постоянного находится. Сама фамилия основного действующего лица Mersault имеет языческую основу: «mer» – это «море», а «sault» со старофранцузского означает «солнце», но, помимо этого, «mer» по звучанию сходно со словом «meur», то есть «смерть» [3]. Таким образом, концепты «смерть» и «солнце» составляют основную суть мышления главного героя, ведь светило способно нести не только созидательную, но и разрушительную энергию, являться смертоносным для так называемого солнцепоклонника.

И также в произведении М. Турнье солнечный остров Сперанца – райское обиталище, где властвует божество Солнце и где время течет по вечному кругу. Но в понимании главного героя он имеет и иное толкование. Это сама смерть, из вечного круговорота которой невозможно выбраться. Робинзон утверждает: «Смерть – вот тот самый остров, чей покой никто больше никогда не нарушит, и разве не стала она уже многие десятилетия назад той формой вечности, которая отныне сделалась единственно возможной для него?» [5, с. 277].

Кроме того, важным в романе является момент принятия Робинзоном солнечной ванны. Именно в этот момент герой приходит к осознанию себя как сверхчеловека: «тотчас же град огненных стрел осыпал мое лицо, грудь и руки; так завершалась торжественная церемония посвящения, а тем временем тысячи сияющих корон и скипетров украшали меня, сверхчеловека» [5, с. 240].

Помимо этого, Робинзон однажды нарекает себя гиперборейцем, что происходит от названия вымышленной страны Гиперборея.  Это название имеет древнегреческое происхождение и означает местность, лежащую «за северным ветром» («за Бореей»), или за Полярным кругом. Древнеримский писатель-эрудит Плиний Старший в своей «Естественной истории», являющейся крупнейшим энциклопедическим сочинением античности, утверждал, что эта страна располагается на солнце, имея в виду, что там всегда солнечно и тепло, и она представляет собой благоденствующее обиталище, где не знают ни болезней, ни войн. В связи с этим гиперборейцы считались солнцепоклонниками. Таким образом, Робинзон называет себя человеком, который поклоняется солнцу, чувствует и понимает природу. Необходимо также отметить, что к такой первозданной любви к Богу-Солнцу Робинзон пришел именно от подлинной человеческой любви, которой научил его друг Пятница. Юноша, которого Крузо наделил именем богини любви (с французского Пятница – Vendredi означает «день Венеры»), помог ему преодолеть земное притяжение матери-земли и приобщиться к солнцу [2].

Таким образом, символика солнца присутствует в романе через поклонение главного героя его божеству и возведения почитания небесного светила в ранг культа. Но, несмотря на это, Робинзон отличается от языческих  солнцепоклонников. Ведь его обожествление солнца происходит в замкнутом, цикличном пространственно-временном измерении, которое может ассоциироваться с вечностью, а также с Лимбом и образом смерти. В связи с этим архетип солнца в романе обладает дополнительной функцией времени, обеспечивающей пространственно-временные границы хронотопа, а также основную структуру, по которой выстроена его модель в романе.

Список литературы:

1. Асанова Н. А. Философский роман Мишеля Турнье / Н. А. Асанова, А. С. Смирнов. Казань: Изд-во Казанский университет, 1997. – 139 с.
2. Зарубежная литература XX века: практические занятия / ред. И. В. Кабанова. М.: Флинта: Наука, 2007. – 472 с.
3. Камю А. Посторонний. Харьков: АСТ, Фолио, 2000. [Электронный ресурс] – Режим доступа. – URL: http://knijky.ru/books/postoronniy.
4. Ржевская Н. Новый миф о Робинзоне / М. Турнье. Пятница. М., 1992. –  С. 5–18.
5. Турнье М.  Пятница, или Тихоокеанский Лимб. СПб.: Амфора, 1999. – 303 с.
6. Le Magazine littéraire. Париж. – 1986. –  №226. – С. 22–23.