ТЕМА ПАМЯТИ В «КРОХОТКАХ» А.И. СОЛЖЕНИЦЫНА

Титаева Евгения Владимировна

студент 4 курса, кафедра русского языка и литературы ТГУ, г. Тольятти

E-mail: pantera_9292@mail.ru

Мартынова Татьяна Ивановна

научный руководитель, канд. филол. наук, доцент ТГУ, г. Тольятти

Творчество Солженицына вызывает глубочайший интерес и у читателя, и у литературного исследователя. На первый план в его произведениях выдвигаются вопросы всечеловеческие, философские, которые волновали и не оставляют равнодушными и сегодня людей всех поколений. В наследии Солженицына и романы, и повести, публицистические статьи и художественные исследования. Особый интерес читателя вызывают лирические миниатюры. Их он называет «крохотками». На важность этого жанра для писателя указывает то, что он обращается к нему и в 60-х, и в 90-х годах.

К анализу «малой прозы» Солженицына обращались в своих работах ряд исследователей. Так, Л. Колобаева в своей статье выделила основные темы миниатюр Солженицына и объяснила выбранное писателем название «крохотки»,Б. Кодзис отмечает уникальность восприятия писателем окружающего мира, что придает его крохоткам форму мимолетных мгновений.С. Одинцова соотносила «Крохотки» Солженицына с «Квази» В. Маканина, уделяя особое место проблеме «утраты вечных ценностей», Ю. Орлицкий рассматривал опыт Солженицына в контексте «Стихотворений в прозе» И. Тургенева. Уделил внимание «Крохоткам» и В. Кузьмин в своей монографии, посвященной поэтике рассказов Солженицына. Он подчеркивал принципиальную значимость моментов содержательного и стилистического плана: «В «Крохотках» концентрация смысла и синтаксиса является главным средством борьбы с описательностью». К. Гордович рассматривал миниатюры Солженицына в контексте его собственных представлений о жанре рассказа, о художественных возможностях малой прозаической формы.

Стихотворение в прозе, или лирическая прозаическая миниатюра, — жанр, сформировавшийся к середине XIX века. Жанрообразующими признаками миниатюры являются сверхмалый объем и детализация. Жанрообразующий фактор для лирической миниатюры — чувство, мысль, переживание автора, т. е. лирическое начало. Лирическая миниатюра отличается от обыкновенного рассказа, прежде всего тем, что она не является повествовательной историей в малой форме, то есть рассказом как таковым, а является рассказом души, собственного «я» [1, с. 287].

Солженицын в своих миниатюрах на первый план выдвигает зарисовки мелких эпизодов окружающего мира, придавая им форму мимолётных мгновений, зафиксированных как будто наспех героем-повествователем и отражающих его актуальное настроение. Представленные таким образом «мгновения» повседневности приобретают необычную яркость, красочность, и одновременно выражают более глубокий, чем кажется на первый взгляд, смысл [3].

В «Крохотках» 90-х художественная мысль А.И. Солженицына, не теряя своей обобщающей энергии, предельно уплотняется, сжимаясь, порой до объема стихотворения в прозе, но, как правило, не перенимая его лирической природы [2, с. 29].

Интересным представляется рассмотреть тему памяти в «Крохотках».

В миниатюре «Мы — то не умрем» писатель размышляет об утрате памяти об умерших. Люди подчас стараются убежать от мрачного, чтобы жить спокойно, припеваючи. Ведь не каждый будет готов встретить смерть, зная, что потом его могилу разровняют бульдозером. Так почему же сейчас такое неуважительное отношение даже к тем, кто погиб за наше будущее?

Писателя удивляет, что у нас в стране нет дня памяти, хотя как подмечает автор, «за нас больше всего погибло». Мы часто можем слышать слова «заброшенное кладбище». Это не значит, что у него нет администрации, ограждения, а просто люди перестали ходить к своим родным, начали их забывать, погрузились в свои проблемы. А властям необходимы территории под стадионы, под парки культуры. Парк культуры на месте старого кладбища становится привычной картиной. Солженицын с болью отмечает, что бессердечие, утрата памяти об умерших и потребительское отношение к жизни разъедает наше общество.

В 90-х годах писатель вновь обращается к этой теме. Но здесь взгляд автора более оптимистичен. В крохотке «Поминовение усопших» Солженицын рассуждает о тесной духовной связи человека с близкими, которые покинули этот мир. Понять этот философский замысел во всей его глубине можно с годами, когда уйдут из жизни родители, сверстники, и в полной мере осознается горечь утраты.

Особую экспрессию повествованию придают риторические вопросы: «Куда уходят?», «Может, и мы чем-то пособим?». Никто не знает, что происходит с людьми, которые умирают, но читатель может познать это, пропустив через себя, помолившись. Ведь с помощью молитвы, отмечает писатель, на секунду, но мы приблизимсяк ушедшим из этого мира близким людямдушойтак, что почти сможем коснуться их, а может,даже сможем помочь.Прием гиперболы, к которому прибегает художник, помогает читателю осознать нашу близость с теми, кто ушел от нас: «вселенского размаха» — такого размера создается арка, которая беспрепятственно стоит между нами и теми, кто покинул нас физически, но навсегда оставил связь душевную. Завершает писатель свою крохотку обещаньем встречи. Автор верит в неизбежную встречу с теми, кто ушел в иной мир раньше нас; и нужно быть готовыми к этому свиданию.

Писателя волнует неуважительное отношение современников к истории предков, к их «пониманию жизни». Об этом речь идет в миниатюре «Путешествуя вдоль Оки». Разрушенные церкви, бывшие ранее величественными зданиями, построенные верующими, напоминали людям о вечности. Красота этих храмов внушала уверенность и надежду. Создавая их, люди вкладывали в земные постройки свою веру, любовь к своей земле, высокие помыслы. Сегодня же осквернение памятников русской культуры, увы, стало привычным. Каково воспитание нового поколения, таково и уважение к предкам.

Эта мысль развивается и в крохотке «Прах поэта». Писатель начинает ее с исторической справки. Древний город Ольгов стал деревней Льгово. Такое изменение для автора символично. Оно демонстрирует нравственный упадок человека. Солженицын выделяет три слова — вышки, вахта, зона, говорящие о том, что вокруг этого ранее прекрасного места была построена тюрьма. Что-то мрачное на месте второго в мире монастыря (первый в Риме, третий в Москве). Художника поражает то, как равнодушно жители деревни рассказывают о своем участии в разрушении храма. Для автора этот храм словно живое существо: «Но храм сопротивлялся. Плохо кирпичи разнимались, все комками с цементом». Все во Льгово безразличны и к памяти поэта — Якова Петровича Полонского, некогда поселившегося «в этих тихих просторах» и нашедшего здесь вечное пристанище. Не нашлось таких, кто заступился бы, напротив, каждый искал для себя выгоду в уничтожении памятника культуры.

Не так-то просто сломить веру наших предков, но если взяться всем дружно, при этом получить за такое преступление плату, то можно построить и коровник на этом месте.

Писатель рассуждает о том, что именно память и культура — залог нашего будущего. Необходимо развивать культуру и быть благодарными за сделанное прошлыми поколениями.

К теме разрушения памятников писатель обращается и в 90-е годы. В «Колокольне» автор говорит о затоплении городов. Причина, которая привела город Калязин к катастрофе предельно проста: власти поскупились на вторую плотину. Символом пренебрежения к культуре, вере, обычаям наших предков стала калязинская колокольня, стоявшая некогда в «гуще изобильного торгового города». Но город потоплен. Писатель подмечает, что беда России в том, что она лихо отбивается от нападений с внешней стороны, но гибнет в руках «самодурных властителей» внутри страны.

А.И. Солженицын сравнивает Калязин со сказочным городом Китежем и легендарным материком Атлантидой. Люди не учатся на ошибках истории, эти места не вызволить уже из воды. Все это невозвратная потеря. И все равно продолжается затопление городов из-за скупости, недальновидности, из-за греховной природы человека. Беда, что все разрушения часто оправдывают одной фразой: «ради нашего будущего». Но «высокостройная» колокольня продолжает стоять, несмотря на катаклизмы, произошедшие с городом, что является символом непреодолимости человеческого духа. Автор подмечает, что у колокольни и обманутых властью людей одна судьба: они пережили затопление и теперь вместе остаются тут, в этом прежде шумном торговом городе, а теперь в «полузамершем, переломленном, недобитым городе, с малым остатком прежних отменных зданий». И, тем не менее, люди, созерцавшие эту красоту, верят и надеются на лучшее, именно для них стоит это диво, выдержавшее все бедствия.

Утеряна сегодня и связь времен, наблюдается отчуждение между поколениями. В крохотке «Колокол Углича» колокол предстает мучеником, крепко стоящим за веру. Здесь писатель обращается к истории России, архитектурного памятника. С помощью языковых средств, использованных автором, колокол оживает. Этому способствуют и олицетворения (битом плетьми; отбывал он свой тристолетний срок; помилован к возврату), и эмоционально окрашенные эпитеты («диковинное наказание», «величественно угасая», «страдальный колокол»), и выразительные метафоры (с опустелым следом изгнанника; клич великой «Беды»).

Судьба многострадального колокола не могла оставить писателя равнодушным. Солженицын невольно сравнивает возвращение колокола в Углич со своим возвращением из изгнания на родину. Единственный удар в колокол символизирует начало «Смуты Третьей» в наши дни, поэтому писатель испытывает тревогу за будущее России. Старая история — нынешняя, в прошлом противостояние народа и власти — и в наше время тоже.

Публицистической остротой выделяется крохотка «Позор». Речь идет о мучительном, болезненном ощущении позора за свою родину: «В чьих Она равнодушных или скользких руках, безмысло или корыстно правящих Ее жизнь». Не утешает и взгляд вглубь истории: «Листаешь, листаешь глубь нашей истории, ищешь обозрения в образцах. Но и знаешь неумолимую истину: бывало, и вовсе гибли народы земные. Это бывало…». Во время поездки по России в дальних её краях и областях довелось увидеть«и чистоту помыслов, и неубитый поиск, и живых щедродушных родных людей». «Там» — ощущение позора, а «здесь» — надежды. Именно это противопоставление передает Солженицын в своей миниатюре.

Итак, в «Крохотках» наметились основные идейно-художественные тенденции всего творчества А.И. Солженицына. В них с особой непосредственностью и глубиной обнаруживается свойство творческого видения мира, присущее А.И. Солженицыну и связанное с его поистине уникальным духовным опытом, накопленным за его жизнь, — боль за судьбу страны, стремление пробудить в читателях благодарность к тем, кто создавал культуру, славу великой страны.

Список литературы:

1. Бондарев Ю.В. Игра: Роман; Мгновения: Миниатюры. / Ю.В. Бондарев. М.: Художественная литература, 1987. — 354 с.
2. Георгиевский А.С., Своеобразие миниатюр «Крохотки» А. Солженицына // Актуальные проблемы современного литературоведения: Материалы межвузовской науч. конф. МГОПУ. Вып 2. М., 1997. — С. 27—31
3. [Электронный ресурс]: Режим доступа URL: http://lit.1september.ru/1997/30/no30.htm (24.11.2012)