ОРГАНИЗАЦИЯ  ПИТАНИЯ  НАСЕЛЕНИЯ  ГОРОДА  В  УСЛОВИЯХ  ИЗМЕНЕНИЯ  МОДЕЛИ  ПРОДОВОЛЬСТВЕННОГО  РЕГУЛИРОВАНИЯ  В  1926—1930  ГГ.  (НА  ПРИМЕРЕ  Г.  ОРЕНБУРГА)

Калдузова  Виолетта  Александровна

аспирант  Оренбургского  государственного  педагогического  университета,  РФ,  г.  Оренбург

E-mail: 

POPULATION’S  FEEDING  ARRANGEMENTS  OF  THE  CITY  UNDER  CONDITIONS  OF  THE  CHANGE  OF  THE  GROCERY  REGULATION  MODEL  IN  1926—1930  (THROUGH  THE  EXAMPLE  OF  ORENBURG)

Violetta  Kalduzova

post-graduate  student  of  Orenburg  State  Pedagogical  University,  Russia,  Orenburg

АННОТАЦИЯ

В  статье  исследованы  возможности  приобретения  продовольствия  городским  населением  в  кризисный  период  развития  советской  экономической  системы  с  привлечением  регионального  материала.  Проведен  анализ  показателей  наличия  продовольствия,  возможностей  городского  населения  приобрести  его  за  существующую  цену  и  сравнение  плановых  и  фактических  норм  обеспеченности  населения,  исследована  структура  затрат  на  приобретение  продуктов  для  домашнего  питания  и  затрат  на  общественное  питание.

ABSTRACT

In  the  article  the  possibilities  of  buying  food  by  urban  population  during  the  crisis  of  the  Soviet  economic  system  with  the  involvement  of  regional  material  are  under  study.  The  analysis  of  indicators  of  food  availability,  the  urban  population’s  capabilities  to  buy  it  for  the  current  price  and  the  comparison  of  planned  and  factual  norms  of  the  population’s  provision  is  carried  out;  the  structure  of  costs  for  the  purchase  of  products  of  home  food  and  the  cost  of  catering  is  investigated.

Ключевые  слова:   нормы  потребления;  структура  расходов  на  питание,  снабжение  продовольствием;  продовольственная  безопасность. 

Keywords:   consumption  patterns;  spending  pattern  on  food;  food  supply;  food  security. 

Одной  из  важнейших  структурных  составляющих  системы  продовольственной  безопасности  является  снабжение  населения,  изучение  которого  в  историческом  контексте  особенно  актуально  в  свете  гуманизации  науки  и  исходя  из  реалий  современного  экономического  положения  России.  Система  продовольственной  безопасности  проходит  проверку  на  прочность  именно  в  кризисные  моменты.  Кризисные  явления  в  экономике  в  1926—1930  гг.,  переход  от  элементов  рынка  к  плановому  хозяйству  и  директивному  управлению  экономической  жизнью  страны  вызвали  перелом  в  системе  снабжения  населения. 

Рубеж  начала  первой  пятилетки  стал  для  советской  экономической  системы  переходным  периодом  к  плановому  механизму  регулирования  продовольственной  безопасности  и  потому  является  показательным  в  плане  изучения  снабжения  населения  продовольственными  товарами  на  трех  уровнях  —  общесоюзном,  краевом  и  окружном.  Системе  продовольственной  безопасности  в  исследуемый  период  времени  уделялось  недостаточное  внимание  со  стороны  органов  государственной  власти.  В  конъюнктурном  обзоре  народного  хозяйства  Средне-Волжского  края  за  первую  треть  пятилетки  только  один  из  двенадцати  пунктов  касается  вопросов  продовольствия,  да  и  то  в  обтекаемой  формулировке:  «обеспечить  продовольствием  трудовое  население  городов»  [16,  л.  8]. 

Обнаруженные  в  местных  архивах  отчеты  и  статистические  обзоры  практически  не  содержат  упоминаний  о  продаже  и  нормах  потребления  таких  продуктов  питания,  как  овощи,  фрукты,  чай,  кондитерские  изделия.  Основное  внимание  уделяется  главным  потребительским  культурам  —  зерновым,  крупам,  бобовым,  картофелю.  В  качестве  примера  рассмотрим  распределение  хлебной  продукции  среди  городского  населения. 

Нормы  потребления  хлебной  продукции  в  СССР  устанавливались  под  влиянием  данных  бюджетных  обследований,  проведенных  на  местах.  Именно  эти  данные,  ввиду  их  точности,  широты  территориального  охвата  и  возможности  установления  порайонных  различий  были  положены  в  основу  установления  норм  потребления  хлебных  продуктов  [3,  с.  31].

Для  городского  и  сельского  населения  нормы  различались  весьма  существенно  только  в  количественном  отношении  (Табл.  1).  Городское  население  питалось  лучше  и  качественнее,  поскольку  имея  удельный  вес  14  %  в  общем  потреблении  пшеницы  по  краю,  пшеницы  и  белого  хлеба  потребляло  98  %  от  общего  городского  потребления  зерновых  [11,  л.  36]. 

Таблица  1. 

Нормы  хлебного  потребления  на  душу  в  год  (кг)  [3,  с.  32]

Приведенные  данные  свидетельствуют  о  том,  что  среднедушевые  нормы  питания  были  очень  низкими.  Кроме  того,  фактическое  потребление  для  рабочих  и  служащих  в  большинстве  случаев  было  меньше  даже  этих  установленных  норм  (Табл.  2),  и  набор  продуктов  был  минимальным  и  дальнейшему  ограничению  не  подлежал  [9,  с.  57—58].  Эти  выводы  подтверждают  результаты  обследования  питания  рабочих  и  служащих  городов  Урала  [6,  с.  32]. 

Таблица  2. 

Потребление  основных  продуктов  питания  в  1928—1930  гг.  (среднемесячные  на  душу  в  кг.)  [9,  с.  57—58].

Объективно  можно  выделить  две  возможных  причины  для  возникновения  подобной  ситуации:  недостаточные  размеры  сельскохозяйственного  производства  или  низкая  покупательная  способность  населения. 

Оренбургский  округ  даже  к  концу  изучаемого  периода  (1928/1929  год)  по  выводам  комиссии  ВЦИК  считался  экономически  отсталым  районом  края  с  низкими  темпами  восстановления  хозяйства.  Так,  по  посевным  площадям  уровень  1928  года  составил  только  58  %  от  уровня  1917  года,  по  валовой  продукции  сельского  хозяйства  —  68—70  %.  Продукция  47  %  хозяйств  округа  шла  исключительно  на  местные  потребительские  нужды  [10,  л.  28].

Фактическая  обеспеченность  города  зерновой  продукцией  была  недостаточной,  что  подтверждается  материалами  региональных  архивов.  Существовавшая  необходимость  во  ввозе  продукции  сельского  хозяйства  в  Оренбургский  округ  была  очевидна:  в  ряде  случаев  требовалось  ввезти  практически  столько  же,  сколько  было  необходимо  для  населения  округа.  Местные  резервы  составили  от  ввезенного  незначительный  процент:  овса  —  0,02  %,  проса  —  0,13  %,  подсолнуха  —  0,8  %.  Только  по  пшенице  необходимость  ввоза  была  ниже  требуемого  объема  в  3,5  раза  [15,  л.  7].

Показателен  еще  один  пример.  По  архивным  данным  в  1929  году  для  местного  снабжения  Оренбургского  округа  было  выделено  16380  тонн  зерновой  продукции  [12,  л.  54].  Продовольственная  норма  на  едока  в  год  составляла  254  кг.  [7,  л.  157].  Выявлено,  что  данное  количество  продовольствия  способно  обеспечить  только  8,2  %  населения  округа  [2,  л.  76].  По  данным  бюро  Оренбургского  окружкома  к  середине  февраля  1930  г.  около  30  %  населения  г.Оренбурга  не  было  снабжено  хлебом  [8,  л.  27],  что  приводило  к  волнениям  и  выступлениям  городского  населения  [4,  с.  85—90]. 

Если  рассматривать  объективные  предпосылки  для  расширения  покупательной  способности  населения,  а  именно  величину  заработной  платы,  то  вырисовывается  следующая  ситуация. 

Сравнение  заработной  платы  рабочих  и  служащих  (Табл.  2)  [1,  с.  58]  и  стоимости  их  питания  показало,  что  самый  большой  доход  был  у  промышленных  рабочих,  это  указывало  на  приоритеты  советского  государства. 

Таблица  3. 

Среднемесячная  заработная  плата  рабочих  и  служащих  (руб.)  [1,  с.  58]

Возникает  закономерный  вопрос  —  могло  ли  городское  население  на  имеющиеся  средства  приобрести  необходимую  продукцию? 

Для  оценки  покупательной  способности  рабочих  и  служащих  корректнее  использовать  данные  по  среднемесячной  заработной  плате  и  затратах  на  приобретение  продуктов  для  домашнего  питания  (Рис.  1  и  Рис.  2)  [1,  с.  58—59].  Анализ  указанных  показателей  позволил  сделать  ряд  выводов. 

Рисунок  1.  Среднемесячная  заработная  плата  рабочих  и  служащих  (руб./мес.)

Рисунок  2.  Абсолютные  показатели  затрат  рабочих  и  служащих  на  домашнее  питание  (руб/мес)

Рост  заработной  платы  и  затрат  на  покупку  продуктов  питания  для  домашнего  потребления  в  категориях  рабочих  и  служащих  происходил  равномерно,  без  скачков.  Однако  для  рабочих  линия  тренда  обнаруживает  возникшую  к  1929  году  ситуацию,  когда  при  стабилизации  и  некотором  уменьшении  заработной  платы  затраты  на  питание  продолжают  расти.  В  дальнейшем  при  росте  затрат  на  продовольствие  у  рабочих,  их  заработная  плата  сокращалась.  Это  могло  быть  вызвано  увеличением  предложения  на  рынке  рабочей  силы  и  изменением  социальной  структуры  общества  из-за  индустриализации. 

Интересные  выводы  позволяет  сделать  изучение  структуры  затрат  рабочих  и  служащих  на  питание. 

Рисунок  3.  Средние  затраты  на  домашнее  питание  городского  населения  за  1926—1929  гг.  (руб./мес.)

Треть  доходов  городского  населения  уходило  именно  на  покупку  продуктов  питания  (Рис.  3).  Структура  этой  части  расходов  свидетельствует  о  разнице  розничных  цен  и  цен  в  сфере  рыночной  торговли,  где  в  основном  и  приобретались  продукты  для  домашнего  питания,  в  отличие  от  общественного  питания  по  месту  работы,  где  продукты  поставлялись  централизованно,  и  их  стоимость  была  ниже  (Рис.  4).  В  связи  с  этим  основное  внимание  уделяется  изучению  затрат  рабочих  именно  на  приобретение  продуктов  для  домашнего  питания. 

Рисунок  4.  Стоимость  питания  рабочих  и  служащих  за  период  1926—1928  гг.  (руб.)  [1,  с.  61]

На  протяжении  исследуемого  периода  наблюдается  тенденция  роста  заработных  плат  и  параллельный  рост  затрат  на  продукты  питания.  В  среднем  за  2  года  (1927/1928  и  1928/1929)  номинальная  заработная  плата  рабочего  цензовой  промышленности  края  увеличилась  на  27,4  %,  тогда  как  и  стоимость  жизни  стала  выше  —  за  1928/1929  год  стоимость  бюджетного  набора  увеличилась  на  8,8  %  [17,  л.  210].  Это  говорит  о  снижении  размера  реальной  заработной  платы,  объясняемое  увеличением  численности  населения  в  результате  миграций. 

Рост  миграционных  потоков  в  Средневолжский  край  объясняется  нуждами  индустриализации  и  растущей  промышленной  ориентацией  региона.  В  Оренбургском  округе  ситуация  повторяла  общесоюзную  тенденцию  роста  несельскохозяйственного  пролетариата  —  за  первую  пятилетку  было  построено  40  промышленных  предприятий.  Только  в  добывающей  промышленности  число  рабочих  к  1928  году  выросло  по  сравнению  с  1913  г.  в  пять  раз  [5,  с.  16],  что  усиливало  нагрузку  на  сельское  хозяйство,  в  котором  в  это  время  начались  процессы  коллективизации  и  связанные  с  ними  перегибы. 

Городское  население  пополнялось  за  счет  рабочих  бригад,  работников  сельских  областей,  не  связанных  с  сельским  хозяйством.  Увеличение  населения  Средневолжского  края  планами  первой  пятилетки  предполагалось  за  счет  привлечения  рабочей  силы  из  других  регионов  [11,  л.  90],  что  можно  объяснить  удобными  условиями  для  сельского  хозяйства  и  историческим  распределением  населения  в  крае  —  до  отмены  крепостного  права  основной  частью  населения  региона  были  государственные  крестьяне  и  казаки. 

Помимо  перегруппировки  человеческого  ресурса  индустриализация  требовала  материальных  затрат.  Средств  для  осуществления  масштабных  замыслов  было  недостаточно,  поэтому  широко  использовалась  практика  займов  у  населения.  В  1929  г.  контрольная  цифра  займа  индустриализации  для  населения  по  Оренбургскому  округу  составила  3  млн.  руб.  [5,  с.  16].  В  сравнении,  например,  с  доходной  частью  бюджета  Оренбургского  округа  на  1927/1928  год,  эта  сумма  составляет  30  %  [16,  л.  11].  Другим  способом  для  изъятия  денежных  средств  у  населения  было  повышение  цен  на  товары  и  продукты.  Существовали  «ножницы  цен».  Заготовительные  цены  на  молочно-масляную  продукцию  в  начале  1930  года  составляли  1,64  руб.,  а  рыночные  —  почти  в  5  раз  выше  и  доходили  до  6  руб.  [14,  л.  4об].

Экономические  преобразования,  свертывание  рыночных  механизмов  и  наступление  на  частную  торговлю  тоже  увеличивали  количество  населения,  вынужденного  переходить  на  государственное  снабжение.  Сокращение  доли  частной  торговли,  которая  составляла  от  50  до  61  %  всех  покупок  городского  населения,  а  по  некоторым  показателям  доходила  до  95  %  [9,  с.  62]  автоматически  увеличило  контингент  населения,  перешедшего  с  самоснабжения  на  государственное  снабжение.  С  1925  года  по  1927  год  частный  сектор  потерял  в  торговой  сети  только  3,7  %  своего  удельного  веса  [12,  л.  24об],  а  в  первые  месяцы  1930  года  число  ларьков  и  палаток  сократилось  на  57  %  [14,  л.  4об].  К  концу  пятилетия  предполагалось  вытеснить  частника  из  сферы  торговли,  расширив  действие  кооперации  на  79  %  крестьянского  населения  и  на  80  %  горожан  [11,  л.  66]. 

С  1928  года  резко  увеличивается  доля  затрат  на  общественное  питание,  что  было  связано  с  введением  карточек  —  рабочие  оставляли  получаемые  по  карточкам  продукты  в  семье,  а  сами  питались  на  предприятиях  (Рис.  5).  Карточная  система  снабжения  населения  кардинально  не  улучшила  ситуацию  с  питанием.  Суточное  снабжение  рабочих  всех  категорий  по  карточкам  в  г.  Оренбурге  составляло  600—800  грамм,  служащих  и  членов  семей  рабочих  —  400  грамм,  членов  семей  служащих  и  прочего  городского  населения  (ремесленников-кустарей,  безработных,  пенсионеров)  —  300  грамм  хлеба  [8,  л.  206].  Подобные  нормы  вызывали  протест  населения,  что  в  1929  году  привело  к  появлению  подобных  лозунгов:  «не  знаю,  когда  и  кушать  —  утром  или  в  обед.  Для  курицы  может  и  хватить  300  грамм  хлеба,  но  не  для  человека»  [13,  л.  234].

Рисунок  5.  Затраты  городского  населения  на  питание  (руб./мес.)  [1,  с.  61]

Таблица  3. 

Нормы  карточного  снабжения  по  категориям  населения  в  г.  Оренбурге  на  1930  год  (кг/мес.  на  душу  населения)  [8,  л.  43,  135,  206,  207]

Особенностью  развития  советской  экономики  в  переходный  от  элементов  рынка  к  плановому  регулированию  период  было  совместное  действие  рыночных  законов  и  плановых  директив.  Если  законы  спроса  и  предложения  действовали  на  перемещение  рабочей  силы  и  оплату  труда,  то  на  снабжение  населения  рыночные  механизмы  не  влияли.  Возникновение  трудностей  со  снабжением  и  необходимость  его  жесткого  административного  регулирования  путем  введения  карточек  является  индикатором  слабости  экономической  системы  и  неприспособленности  ее  к  решению  проблем  питания  населения,  что  свидетельствует  о  крайне  низком  уровне  продовольственной  безопасности  отдельной  территории  края.

Список  литературы:

1.Вопросы  труда  в  цифрах.  Статистический  справочник  за  1927—1930  гг.  М.:  Госиздат,  1930.

2.Государственный  архив  Оренбургской  области  (ГАОО).  Ф.  Р-187.  Оп.  1.  Д.  205.

3.Ежегодник  хлебной  торговли  №  1.  1925/1926  и  1927/1928.  М.:  Издательство  Наркомторга  СССР  и  РСФСР.  1928. 

4.Калдузова  В.А.  Кризис  хлебного  снабжения  населения  г.Оренбурга  в  1929  году//Вестник  Оренбургского  государственного  педагогического  университета.  Электронный  научный  журнал.  2014.  №  2(10).

5.Лапаева  М.Г.  Развитие  хозяйства  Оренбургской  области  (1875—1996  гг.).  Оренбург:  1996.

6.Продовольственная  безопасность  Урала  в  XX  веке.  Документы  и  материалы.  Т.  2./под  ред.  Г.Е.  Корнилова,  В.В.  Маслакова  Екатеринбург:  «Академкнига»,  2000. 

7.Самарский  государственный  архив  социально-политической  истории  (СГАСПИ).  Ф.  1141.  Оп.  20.  Д.  84. 

8.СГАСПИ.  Ф.  1141.  Оп.  20.  Д.  276.

9.Труд  в  СССР.  Справочник  1926—1930  гг./под  ред.  Я.М.  Бинемана.  М.:  ПЛАНХОЗГИЗ,  1930.

10.Центр  документации  новейшей  истории  Оренбургской  области  (ЦДНИОО).  Ф.  4.  Оп.  1.  Д.  55. 

11.ЦДНИОО.  Ф.  4.  Оп.  1.  Д.  61. 

12.ЦДНИОО.  Ф.  4.  Оп.  1.  Д.  196.

13.ЦДНИОО.  Ф.  4.  Оп.  1.  Д.  219.

14.ЦДНИОО.  Ф.  7924.  Оп.  1.  Д.  330.

15.ЦДНИОО.  Ф.  4.  Оп.  1.  Д.  335. 

16.ЦДНИОО.  Ф.  4.  Оп.  1.  Д.  338.

17.ЦДНИОО.  Ф.  4.  Оп.  1.  Д.  248.