РЕАЛИЗАЦИЯ  ИНИЦИАЦИОННОЙ  СХЕМЫ  МОНОМИФА  В  ХРОНОТОПЕ  РОМАНА  МАРГЕРИТ  ЮРСЕНАР  «ВОСПОМИНАНИЯ  АДРИАНА»

Сатановская  Анна  Сергеевна

ст.  преподаватель  кафедры  романской  филологии  и  перевода  Харьковского  национального  университета  имени  В.Н.  Каразина,  Украина  г.  Харьков

E-mail: 

REALISATION  OF  INITIATION  STAGE  OF  MONOMYTH  IN  CHRONOTOPE  OF  “MEMOIRS  OF  HADRIAN”  BY  MARGUERITE  YOURCENAR

Satanovska  Anna

senior  teacher  of  Romance  Languages  Department  of  Kharkov  V.  Karazin  National  University,  Ukraine  Kharkov

АННОТАЦИЯ

Статья  посвящена  анализу  пространственно-временных  характеристик  романа  М.  Юрсенар  «Воспоминания  Адриана»  и  выявлению  признаков  реализации  инициационной  схемы  мономифа.  В  хронотопной  структуре  романа  выделяется  хронотоп  странствий,  который  является  метафоризацией  жизненного  пути  протагониста  романа.  Различные  периоды  жизни  героя  коррелируют  с  этапами  схемы  инициации.

ABSTRACT

This  article  is  dedicated  to  the  analysis  of  spatial-temporal  characteristics  of  “Memoirs  of  Hadrian”  by  M.  Yourcenar  and  detection  of  marks  of  realisation  of  the  initiation  stage  of  monomyth.  The  chronotope  of  wandering,  which  is  a  metaphor  of  the  protagonist’s  life  journey,  is  distinguished.  Different  period’s  of  the  main  character’s  life  correlate  with  the  parts  of  the  initiation  stage.

Ключевые  слова:  хронотоп;  инициация;  мономиф;  мифологема  пути.

Key  words:  chronotope;  initiation;  monomyth;  mythologeme  of  way.

Роман  «Воспоминания  Адриана»  (1951)  занимает  особенное  место  в  творческом  наследии  Маргерит  Юрсенар  (1903—1987).  Во  французском  литературоведении  произведение  принято  считать  философско-историческим  [6].  Среди  российских  исследований  романного  творчества  писательницы  выделяются  диссертации  Н.  Полторацкой  «Романы  М.  Юрсенар.  История  и  современность»  (Ленинград,  1981),  С.  Жиронкиной  «Проблема  самопознания  и  формирования  личности  в  романах  М.  Юрсенар»  (Воронеж,  2006),  Н.  Соболевой  «Специфика  жанра  романа  в  творчестве  Маргерит  Юрсенар»  (Москва,  2012),  статьи  О.  Вайнштейн,  В.  Ерофеева,  А.  Макушинского,  Ю.  Давыдова  и  др.  Исследователи  обращаются  к  разным  аспектам  творчества  М.  Юрсенар:  диалог  с  культурной  традицией  прошлого,  морально-философские  поиски  и  духовная  эволюция  героев,  жанровая  специфика  произведений  в  качестве  философско-интеллектуальной  составляющей  творчества  писательницы.

Роман  написан  в  форме  послания  римского  императора  Адриана  своему  воспитаннику  Марку  Аврелию,  при  этом  воспоминания  о  ключевых  событиях  жизни  правителя  дополняются  его  философскими  размышлениями. 

В  своих  исследованиях  пространственно-временной  организации  романных  произведений  М.  Бахтин  [1]  выделяет  хронотоп  дороги  в  качестве  одной  из  характерных  черт  ІІ-го  типа  античного  романа.  Дорога  является  точкой  соединения  пространства  и  времени,  а  также  разворачивания  событий,  объединяющих  пространственно-временные  линии  судеб  разных  людей,  при  этом  она  может  приобретать  метафорическое  значение  жизненного  пути,  эволюции  личности.  Среди  хронотопных  характеристик  ІІ-го  типа  античного  романа  выделяется  метаморфоза  протагониста  в  качестве  ключевого  события  его  творческого  пути. 

Тема  метаморфозы  главного  героя  является  существенной  для  исследователей  мифопоэтической  специфики  художественного  текста.  Дж.  Кэмпбелл  [4]  анализирует  мономиф,  который  включает  в  себя  символические  формы  выражения  двух  главных  событий  индивидуального  и  коллективного  бытия  —  сотворение  мира  и  становление  личности.  Учёный  изучает  схему  инициации,  которая,  согласно  классификации  А.  ван  Геннепа  [2],  разделяется  на  несколько  стадий:  1)  сепарация,  означающая  смену  социального  или  иного  статуса,  отделение  от  привычного  круга  людей;  2)  лиминальность,  знаменующая  пребывание  в  промежуточном  или  пограничном  состоянии;  3)  возрождение,  трансформация,  апофеоз  либо  смерть  героя,  которая  приводит  к  его  возвращению  в  Axis  Mundi  и  переходу  в  стан  божества.  В.  Топоров  [5]  изучает  миф  и  ритуал  в  качестве  дополняющих  друг  друга  форм  взаимодействия  человека  с  миром,  что  актуально  для  нашего  исследования,  поскольку  схема  инициации  предусматривает  четко  обусловленную  последовательность  тех  или  иных  действий,  которая  сближает  ее  с  ритуалом.  М.  Элиаде  [3]  рассматривает  ритуал  как  повторение  архетипического  действия,  выполняемого  богом,  предком  или  героем.  За  счет  такого  повторения  человек  не  утрачивает  связи  с  основаниями  бытия  и  преодолевает  энтропию  линейного  времени.

По  сюжету  романа,  будущий  император  Адриан  родился  в  Италике  и  в  возрасте  двенадцати  лет  был  отправлен  в  Рим.  После  назначения  героя  трибуном  пятого  легиона  римской  армии  начинается  период  его  странствий  по  разным  землям  в  рамках  военных  кампаний  империи;  на  этом  этапе  он  приобретает  те  знания  и  качества,  которые  в  будущем  приведут  его  к  правлению.  Следовательно,  стадия  сепарации  в  романе  соответствует  именно  данному  периоду  в  жизни  героя.  Отметим  также,  что  название  этой  главы  романа  —  Varius  Multiplex  Multiformis  («Разнообразный,  множественный,  изменчивый»  —  пер.  с  лат.)  указывает  на  отделение  героя  от  привычного  круга  и  последующие  странствия,  означающие  перманентную  смену  пространства  в  определенных  временных  точках  и  обуславливающие  изменение  его  мировосприятия.  Здесь  хронотоп  внешний  непосредственно  связан  с  хронотопом  внутренним.

Стадия  лиминальности  в  романе  соответствует  переходному  периоду  жизни  Адриана,  уже  получившего  в  ходе  успешных  военных  кампаний  звание  Первого  консула  Римской  империи,  но  еще  не  достигшего  вершины  своей  карьеры.  Данный  этап  сопровождался  участием  в  интригах  и  столкновениях  с  соперниками,  среди  которых  особо  выделялся  губернатор  Иудеи  Лузий  Квиет.  Император  Траян  в  то  время  уже  был  серьезно  болен,  однако  не  спешил  называть  своего  наследника.  Потеряв  в  определенный  момент  связь  с  императором,  Адриан  даже  стал  задумываться  о  самоубийстве  и  попросил  своего  врача  обозначить  на  теле  место  точного  попадания  в  сердце.  Время  для  Адриана  замедлило  свой  ход:  «  <...>  le  travail  épuisant  des  jours  n’était  rien  comparé  à  la  longueur  des  nuits  d’insomnie  »  [7,  с.  99]  (здесь  и  далее  перевод  наш  —  А.  С.).  «<...>  изнуряющая  дневная  работа  не  могла  сравниться  с  бесконечностью  бессонных  ночей».  Одолевавшие  героя  размышления  фокусировались  на  его  цели  достичь  трона:  “Je  voulais  le  pouvoir.  Je  le  voulais  pour  imposer  mes  plans,  essayer  mes  remèdes,  restaurer  la  paix.  Je  le  voulais  surtout  pour  être  moi-même  avant  de  mourir»  [7,  с.  99].  «Я  желал  власти.  Я  желал  ее  для  внедрения  своих  планов,  для  испытания  своих  путей  разрешения  трудностей,  для  восстановления  мира.  И  особо  я  желал  ее  для  обретения  самого  себя,  прежде  чем  умереть».  Адриан  рассматривает  приход  к  власти  как  необходимый  ритуал  в  своей  жизни,  без  которого  последующее  существование  утратит  всякий  смысл  и  станет  невозможным:  «Il  en  était  de  ma  convoitise  du  pouvoir  comme  de  celle  de  l’amour,  qui  empêche  l’amant  de  manger,  de  dormir,  de  penser,  et  même  d’aimer,  tant  que  certains  rites  n’ont  pas  été  accomplis»  [7,  с.  100].  «Жажда  власти  была  подобной  жажде  любви,  мешающей  любовнику  есть,  спать,  думать  и  даже  любить,  пока  не  будут  совершены  некие  ритуалы».  Таким  образом,  мифопоэтическая  структура  романа  предопределяет  его  пространственно-временной  континуум,  в  частности,  последовательность  жизненных  этапов  протагониста.  Апофеозом  лиминальной  стадии  в  романе  можно  рассматривать  несколько  дней  жизни  Адриана,  предшествующих  смерти  императора  Траяна.  Именно  тогда  особо  обострилось  противостояние  будущего  императора  не  только  с  недругами,  но  и  с  большей  частью  своего  окружения,  что  обуславливалось  усыновлением  Адриана  и  его  назначением  в  качестве  наследника  правителя:  “Le  dernier  des  badauds,  à  Rome,  a  son  opinion  sur  ces  épisodes  de  ma  vie,  mais  je  suis  à  leur  sujet  le  moins  renseigné  des  hommes”  [7,  с.  104].  «У  всякого  зеваки  в  Риме  было  свое  мнение  по  поводу  того  этапа  моей  жизни,  но  сам  я  о  нем  знаю  меньше  всех». 

Стадия  трансформации,  апофеоза  героя  романа  маркируется  переходом  Адриана  в  статус  правителя  Римской  империи,  что  отображается  в  названии  двух  последующих  глав  произведения  —  Tellus  Stabilita  («Земля,  обретшая  стабильность»)  и  Sæculum  Aureum  («Золотой  век»).  “Ma  vie  était  rentrée  dans  l’ordre…”  [7,  с.  109].  «Порядок  вновь  установился  в  моей  жизни…»  —  именно  с  этих  слов  начинается  глава  Tellus  Stabilita.  Титул  императора  позволяет  герою  приводить  в  жизнь  намеченные  планы,  проводить  необходимые  для  государства  реформы.  После  долгих  лет  отсутствия  он  снова  видится  со  своими  родственниками  и  близкими  друзьями.  Адриан  отказывается  от  множества  пышных  званий,  которыми  Сенат  пытается  наделить  его:  “J’avais  pour  le  moment  assez  à  faire  de  devenir,  ou  d’être,  le  plus  possible  Hadrien”  [7,  с.  118].  «Меня  в  ту  пору  одолевали  иные  заботы:  стать  или  в  полной  мере  быть  Адрианом».  Роль  правителя  в  представлении  героя  возвышает  его,  сближает  с  божественным  началом:  “...  je  commençais  à  me  sentir  dieu...  A  quarante-quatre  ans,  je  me  sentais  sans  impatience,  sûr  de  moi,  aussi  parfait  que  me  le  permettait  ma  nature,  éternel»  [7,  с.  159—160].  «...  я  начинал  чувствовать  себя  богом...  В  сорок  четыре  года  я  не  ощущал  нетерпения,  был  уверен  в  себе,  совершенен,  насколько  мне  позволяла  моя  натура,  вечен».  При  этом  Адриан  не  отрицает  божественной  сущности  человека:  “J’étais  dieu,  tout  simplement,  parce  que  j’étais  homme”  [7,  с.  160].  «Я  был  богом  просто  потому,  что  был  человеком».  Свобода,  данная  императорскими  полномочиями,  сближала  человека  с  богом.

Меняется  пространство  —  герой  активно  занимается  строительством  новых  и  реконструкцией  старых  объектов;  помимо  этого,  значительную  роль  играет  факт  возведения  его  резиденции,  Виллы  Адриана,  символизирующей  своей  архитектурой  и  убранством  весь  период  правления  императора.  Тема  строительства  также  наделена  ярко  выраженными  хронотопными  характеристиками:  “Construire  <...>  c’est  mettre  une  marque  humaine  sur  un  paysage  qui  en  sera  modifié  à  jamais”  [7,  с.  140].  «Строить  <...>  —  означает  оставлять  человеческий  след  на  пейзаже,  который  от  этого  изменится  навсегда». 

Будучи  при  власти,  Адриан  продолжает  путешествовать  вместе  со  своим  любовником  Антиноем.  Одним  из  ключевых  моментов  в  сюжете  романа  является  восхождение  Адриана  на  вершину  Этны.  “Ce  fut  l’une  des  cimes  de  ma  vie”  [7,  с.  179].  «Это  была  одна  из  вершин  моей  жизни».  В  данном  примере  внешний  хронотоп  отображает  хронотоп  внутренний  —  это  был  апофеоз  карьеры  и  любовных  отношений  императора. 

Несколько  военных  кампаний,  в  том  числе  и  иудейская,  которую  император  считает  одной  из  своих  неудач,  приводят  его  к  выводу  о  вероятности  отсутствия  всеобщего  мира  для  человечества,  который  был  одной  из  главнейших  целей  его  правления.  Данные  рефлексии  расширяют  сознание  Адриана,  уносят  его  в  будущее:  “Le  monde  las  de  nous  se  chercherait  d’autres  maîtres...  D’autres  sentinelles...  iraient  et  viendraient  sur  le  chemin  de  ronde  des  cités  futures…»  [7,  c.  262].  «Мир,  уставший  от  нас,  будет  искать  себе  новых  хозяев…  Другие  часовые  будут…  шагать  взад-вперед  дозорными  тропами  будущих  городов…».  В  данном  отрывке  выделяется  пространственно-временная  характеристика  представляемой  героем  будущности.

Подытоживая  наше  исследование,  можно  сделать  вывод,  что  внешний  хронотоп  романа  «Воспоминания  Адриана»  находит  свою  реализацию  в  хронотопе  внутреннем  протагониста  произведения,  то  есть  странствия  по  разным  землям  являются  метафоризацией  становления  его  личности,  нахождения  самости,  следовательно,  мифологема  пути  занимает  доминирующее  место  в  мифопоэтической  структуре  романа.  Жизненный  путь  Адриана  разделяется  на  несколько  этапов,  которые  коррелируют  с  этапами  инициационной  схемы  мономифа,  что  подчеркивается  пространственно-временными  характеристиками.  Перспективой  данного  исследования  является  дальнейшее  изучение  специфики  хронотопа  в  романном  творчестве  М.  Юрсенар,  в  том  числе  хронотопа  мифопоэтического,  что  дополнит  общую  концепцию  творчества  писательницы.

Список  литературы:

1.Бахтин  М.М.  Формы  времени  и  хронотопа  в  романе.  Очерки  по  исторической  поэтике  //  Вопросы  литературы  и  эстетики.  Исследования  разных  лет.  –М.:  Худож.  лит.,  1975.  —  С.  234—407.

2.Геннеп  А.  ван.  Обряды  перехода  /  Пер.  с  франц.  М.:  Восточная  литература  РАН,  1999.  —  198  с.

3.Еліаде  М.  Священне  і  мирське;  Міфи,  сновидіння  і  містерії;  Мефістофель  і  Андрогін;  Окультизм,  ворожбитство  та  культурні  уподобання  /  пер.  Г.  Кьоран,  В.  Сахно.  К.:  Видавництво  Соломії  Павличко  "Основи",  2001.  —  592  с.

4.Кэмпбелл  Дж.  Тысячеликий  герой  М.:  АСТ,  1997.  —  230  с.

5.Топоров  В.Н.  Миф.  Ритуал.  Символ.  Образ:  Исследования  в  области  мифопоэтического:  Избранное.  М.:  Издательская  группа  Прогресс-Культура,  1995.  —  624  с.

6.Dictionnaires  des  littératures  de  langue  française  /  [Beaumarchais  J.-P.  de,  Couty  D.,  Rey  A.]  Paris:  Edition  Bordas,  1994.  —  S-Z.  —  1442  p.

7.Yourcenar  M.  Mémoires  d’Hadrien.  P.:  Editions  Gallimard,  1974.  —  319  p.